Мелодии ведьминой души 2 книга

Достав из сумки флакон духов, Майя демонстративно пшикнула несколько раз в сторону курильщика. На недолгое время в салоне завязалась невидимая человеческому глазу борьба между молекулами сигаретного дыма и сладких духов. Не прошло и минуты, как поле боя осталось за ароматом-аборигеном.

Понаблюдав за бесплодными попытками девушки избавиться от последствий зловонного недостатка, Лекс ухмыльнулся.

— Окно не открывается: давно уже сломано. — Он глубоко затянулся, изображая вселенское блаженство. — Ой, извини, какой я невоспитанней жлоб. Может, ты тоже хочешь?

Майя резко отпрянула и, не скрывая отвращения к дурной привычке, процедила сквозь зубы:

— Курение, между прочим, наносит непоправимый вред здоровью.

— Вот, ужас-то какой! Все, бросаю, бросаю. — Его глаза в притворном ужасе округлись. Сделав несколько быстрых затяжек, мужчина щелчком отправил окурок в открытое окно. — Я врач и сам прекрасно знаю, что это хреновая привычка, — закончил он вполне серьезно.

Девушка помолчала и затем спросила с непосредственностью, обычно присущей детям:

— Ты не можешь избавиться от нее? Я всегда считала, что курят только люди слабовольные, — нравоучительно процитировала она медсестру из института.

— Да. Я именно такой. Не хватало еще, чтоб ты мне нотации читала. — Он широко улыбнулся. — Хочется пройти пешком, Ватрушка?

Болезненно скривившись, Майя отвернулась к окну.

— А я все ждала, когда это начнется. Ненавижу свою фамилию! Меня так все школьные годы обзывали, придумай что-нибудь оригинальное.

— Да без проблем! — легко согласился Лекс. — Будешь Бубликом.

Надув губы, девушка громко засопела, демонстрируя раздражение.

— А твоя фамилия к шуткам не располагает?

— Обычная фамилия. — Он пожал плечами. — Многие женщины считали красивой и были не прочь заполучить.

— Ну?

— Лель.

Майя весело улыбнулась.

— Ты не брат Кати Лель?

Лекс страдальчески закатил глаза.

— Это так смешно. — Ты представляешь, сколько раз мне это говорили?

— Сто процентов не больше, чем мне про Ватрушку.

Они одновременно засмеялись, впервые разряжая наэлектризованную атмосферу в машине.

Увидев искреннюю улыбку попутчика, Майя почувствовала томление в груди и не смогла скрыть смущенно-восхищенного взгляда. Лекс тут же нахмурился.

— Позволь дать тебе один совет на будущее: если вдруг понравится какой-нибудь мужик, никогда не показывай ему симпатию. Это совсем не интересно и не привлекает в женщинах. Как можно дольше оставайся безразличной и непреступной, а то теряется охотничий азарт и никого не нужно завоевывать. Просто бери готовенькую и укладывай в постель! — сказал он таким тоном, словно наивность тождественна какой-нибудь постыдной болезни. — Так что прекрати есть меня глазами. Не будь как все!

Растерявшись от прямого замечания и еще больше от того, что он прочитал мысли, словно открытую книгу, Майя залилась румянцем, что с ней случалось крайне редко.

Лекс больше не стал смущать девушку и, покрутив ручку громкости на магнитофоне, молча уставился на бегущий впереди машины серый асфальт.

В нескольких километрах от Серпухова, мужчина безразлично констатировал:

— Бензин почти на нуле. Заедем на ближайшую заправку, давай свои триста рублей, будут не лишними.

Майя молча протянула деньги, старясь не встречаться с ним взглядом.

Когда Нива затормозила у приземистого здания с несколькими колонками, девушка буквально выбежала из машины. Миновав небольшой магазин, она скрылась в шкафообразном здании с криво приколоченной табличкой "Туалет". Лекс хмыкнул, догадавшись, что Майя терпела не один километр, то ли не желая с ним разговаривать, то ли брезгуя сбегать в придорожные кустики.

Вернувшись в машину, девушка убедилась, что водитель разговаривает с хозяином заправки, и только потом тихо позвала:

— Нафаня, ты здесь?

— Куда же я подеваюсь? — раздалось с заднего сидения.

Майя развернулась к домовому и гордо объявила:

— Видишь, как я ловко придумала. Все-таки, мой побег удался!

— Удался, — угрюмо согласился Нафаня. — Мужик, хоть и редкостный грубиян, но прав — ты дурында. Ты же о нем ничего не знаешь. Чем занимается? Кем работает? Может и не маньяк, а исчо похуже будет. Убивец какой-нибудь.

— Убийца? — девушка отрицательно замотала головой. — Не думаю.

— Ох, нет моего доверия к нему. Не нужно даже ватной палочкой под креслом елозить, чтобы убедиться в попрании всех возможных санитарных норм в этом тарантасе, — мрачно заключил домовой, как всегда озабоченный чистотой.

— Ты совсем тю-тю — сама с собой разговариваешь? — спросил Алексей, заглядывая в приоткрытое окно.

Майя поспешно приложила телефон к уху.

— С подружкой. — По лицу скользнула неуверенная улыбка.

— Ага. — Не поверил мужчина.

Как раз в этот момент телефон на самом деле зазвонил, подтверждая догадку. Майя мельком взглянула на экран и ответила:

— Привет, мам.

— Как ты там, уже в пути? — раздался спокойный голос женщины.

— Все нормально. Еду на автобусе, — без запинки соврала девушка, не глядя в сторону ухмыляющегося мужчины, откровенно подслушивающего разговор.

— Не голодная? Деньги есть.

— Все есть. Не волнуйся. Лучше скажи, как папа отреагировал на мой побег? — Она прижала трубку к щеке, отогнав взмахом кисти Лекса. На его воспитанность рассчитывать не приходилось.

Валентина Николаевна задумалась, как рассказать правду, чтобы это прозвучало мягче и не так обидно.

— Он сначала был в ярости, думала, что убьет нас, а потом, вроде как обрадовался, что ты уехала.

— Так, наверное, даже лучше. — Она бросила раздраженный взгляд на мужчину, все так же стоящего около открытого окна, и поспешила завершить разговор.

— Пока, мам, я позвоню потом. У меня, правда, все хорошо.

Нива выехала на дорогу и вновь понеслась на всей возможной для ее почтенного возраста скорости. Около получаса Майя искоса поглядывала на Алексея и, наконец, решившись, спросила:

— Так ты работаешь врачом?

— Нет. Год назад работал, — не отвлекаясь от дороги, коротко ответил мужчина.

— А сейчас чем занимаешься? — повторила она попытку что-нибудь разузнать о молчаливом спутнике.

— Сейчас я пытаюсь вести машину, пока надоедливая особа ведет допрос с пристрастием.

Майя обиженно насупилась.

— Никакой не допрос. Я, например, еду к родственникам в Горячий Ключ.

Глубоко вздохнув, Алексей задумчиво пробарабанил пальцами по рулю.

— Я работаю чистильщиком.

Майя развернулась к нему, ожидая продолжения реплики, но он, судя по всему, сказал все, что хотел.

— Чистильщиком? Что это значит?

— Чищу дома от всяких... — приостановился он, подбирая наиболее точное слово, — гадов и паразитов.

— Чистильщикам лучше платят, чем врачам? — изумилась девушка.

Алексей неуверенно пожал плечами.

— Состояние, конечно, не заработаешь, но кто-то же должен это делать, — хмуро произнес он и, не скрывая раздражение в голосе, поинтересовался: — В чем проблема? Это слишком холопская работа для такой гламурной белоручки, как ты?

Майя не ответила, пытаясь понять радоваться или расстраиваться, что старания выглядеть благополучной богатенькой дамочкой увенчались успехом.

Когда небо окрасили малиновые сумерки, Нива свернула с трассы на проселочную дорогу. Через пару километров въехала в редкий лесок, большей частью состоящий из хвойных деревьев. Алексей заглушил мотор и, развернувшись к девушке, хитро улыбнулся.

— Все, Бублик, приехали.

Майя испуганно вжалась в узкое пространство между креслом и дверью машины.

— Как приехали?

Не ответив, мужчина вышел из Нивы и начал копаться в багажнике. Поняв, что он не собирается ее насиловать, во всяком случае, не в данный момент, Майя тоже выбралась из салона. Рядом с ней на траву тяжело плюхнулся серый брезентовый сверток.

— Палатку ставить умеешь? — раздался голос Лекса у нее за спиной.

— Умею, но не буду, — честно призналась она. — Зачем это? Можно и в машине переночевать.

Сделав шаг ближе, мужчина навис над Майей, пугая близостью.

— В машине? Нет! В палатке удобней насиловать.

Увидев перепуганное лицо девушки, он громко рассмеялся.

— Ну чего ты такая глупая и доверчивая? — искренне изумился он. — Не будет тебе такого счастья. Можешь не покупать кружевное белье и не брить ноги.

Ставить палатку Майя, естественно, не помогала и вернулась в автомобиль. Из недр вместительной сумки появился дневник. Девушка принялась вписывать в него сегодняшние события и впечатления. Увидев, как увлеченно она строчит в тетрадке с обложкой поросячьего цвета, Лекс только больше уверился в ее наивности и незрелости. На заправке он снял в банкомате деньги, так что они могли переночевать в какой-нибудь придорожной гостинице или действительно в Ниве. Но он нарочно хотел позлить девушку и поиздеваться над ней, заставив оценить бесперспективность длинного маникюра и высоких каблуков в лесу. Пусть научиться умываться из кружки, спать на земле и бегать в кустики по нужде.

Майя наблюдала за тем, как мужчина ловко орудует топором, готовя поленья для костра, и с горечью понимала, что, несмотря на его грубость, чувства никуда не делись. А она, к сожалению, никогда не умела скрывать их, и не раз страдала от этого. В институте Костя догадался о ее симпатии и потешался над ней, нарочно флиртуя с другими студентками прямо на глазах. Она все прощала, надеясь, что однажды именно ей выпадет честь называться его девушкой.

Пока Алексей ходил за дровами, Майя переоделась в джинсы и теплую толстовку, туфли сменили кроссовки.

Разведя костер, мужчина выпрямился и потер ноющую спину. Удовлетворенный взгляд окинул уютную поляну.

— Эй, Булка, иди варить кашу!

Девушка приблизилась совершенно бесшумно, не хуже ночной совы, охотящейся на жертву.

— Из чего варить? Из топора?

Лекс вздрогнул, волосы на затылке зашевелились. Он не подозревал, что девушка стоит так близко.

— Ну, ты и ниндзя. — Заметив перемены в ее гардеробе, одобрительно хмыкнул. — Гречневой будет достаточно.

Через сорок минут лес на ближайшие пятьдесят метров благоухал ароматом каши с тушенкой. Майя так легко и просто справилась с ужином, словно всю жизнь готовила на костре. Лекс был порядком озадачен: он предполагал, что девушка не знает с какой стороны половник держать, а тут самая идеальная каша в его жизни: не разваренная, не подгоревшая в меру соленая.

Когда в котелке закипел чай, время близилось к полуночи. В двух шагах от костра темнота казалось непроницаемой, словно нефть. Выпала роса. Тепло от огня удивительно контрастировало с прохладными объятиями ночного леса.

Обхватив кружку двумя руками, Майя глубоко вдохнула аромат чабреца и земляники. Пока она отмывала остатки ужина от котла, Алексей насобирал ароматных листьев и трав, вспомнив "походную" юность.

— Какая вкуснотища. Мне кажется ничего вкусней не пила. Спасибо, Алеша.

Лицо мужчины буквально скривилось.

— Никогда меня так не называй. Какой я тебе Алеша? — раздраженно прошипел он. — Только Лекс.

— Ты прав. Имя Алеша такое округлое, как карамелька и совершенно тебе не подходит, — задумчиво протянула она. — А вот Лекс — словно ножик, острое и опасное. Подлей, пожалуйста, чаю.

В кружку Майи влилась новая порция горячего напитка, мужчина раскурил от костра сигарету и направился к Ниве. Что-то затарахтело в багажнике, вернулся он, держа в одной руке гитару, в другой — банку пива.

— Во времена моей молодости парень умеющий играть на гитаре считался крутым, — сказал он, сделав ударение на слове "молодости".

— Ну, давай, старичок, вспомни годы молодые, сбацай музон! — засмеялась девушка, ожидая услышать что-нибудь похожее на песни, которые распевала в Анапском санатории с другими ребятами.

Лениво перебирая пальцами струны гитары, Лекс запел глубоким низким голосом, с неожиданной легкой хрипотцой, не проявляющейся во время простого разговора. Он прекрасно знал, что хорошо поет и часто использовал голос, как инструмент обольщения. В этот вечер он совсем не желал соблазнить единственную слушательницу, просто лес и костер располагали к игре на гитаре.

В заколдованных болотах там кикиморы живут,

Защекочут до икоты и на дно уволокут.

Будь ты пеший, будь ты конный — заграбастают,

А уж лешие так по лесу шастают

Страшно, аж жуть!!!

Майя замерла, открыв рот и забыв о чае, а потом неожиданно подхватила песню со второго куплета. Лекс удивленно округлил глаза и сбился с ритма.

— Ты знаешь песни Высоцкого?

— Почему это так тебя удивляет? — Пожала она плечами.

— Не ожидал, что девчонка, фанатеющая от Джастина Бибера, вообще знает кто это такой.

Отпив большой глоток остывающего чая, она недовольно поправила:

— Я от него вовсе не фанатею, одна его запись в плеере ничего не значит. Я вообще люблю всякую музыку, лишь бы она была хорошей. Спой еще "Лукоморья больше нет".

— Я не знаю наизусть, давай лучше "Балладу о любви".

Пальцы осторожно тронули струны, и он снова запел, ожидая, что Майя и в этот раз подпоет. Девушка закрыла глаза и, медленно раскачиваясь, слушала его голос, губы шепотом проговаривали слова песни.

Допев, мужчина, отложил гитару и загадочным голосом предложил:

— Самое время рассказывать страшилки.

Майя открыла черные, будто битум глаза и взволнованно прошептала:

— Давай. Я первая. — Она выдержала паузу, вспоминая самые колоритные истории, рассказанные Юлей.

Слева раздался тихий голос домового, сидевшего рядом с девушкой уже больше часа.

— Расскажи про мертвую невесту, — охотно подсказал он, предвкушая эффект от этой байки.

Майя отставила кружку в сторону и начала рассказ приглушенным потусторонним голосом:

В одном селе играли свадьбу. Собралось много гостей, все были радостные и развеселые. Когда свадебный кортеж направлялся к загсу, случилась страшная авария. Пьяный водитель КАМАЗа буквально снес с дороги машину жениха и невесты. Назовем их Петя и Маша. Как ни странно жених и друзья брачующихся, получив переломы и сотрясения разной степени тяжести выжили, а вот невесте не повезло. Пока несостоявшийся муж лечился в больнице, бедную девушку похоронили на местном кладбище. Парню понадобилось два года, чтобы решиться вновь пойти под венец. Снова запланировали свадьбу и созвали гостей. В день гуляний Петя собирался перед зеркалом, висевшим напротив окна. Застегивая пуговицы на рубашке, он увидел в отражении сада свою погибшую невесту в окровавленном, разорванном платье. Он заморгал, отгоняя видение, и снова принялся одеваться. Расчесываясь, он снова заметил мертвую Машу, только теперь она стояла ближе, у самого окна, положив бледные ладони на стекло. Петя вскрикнул и резко повернулся. За окном никого не было, только деревья вишневого сада мягко шелестели на ветру. Парень снова повернулся к зеркалу, чтобы завязать галстук и увидал окровавленное лицо девушки прямо за спиной. Выбежав из комнаты, он тот час нашел мать и рассказал о видении. Женщина подумала и предложила съездить на кладбище попросить прощения у мертвой невесты, спросить ее благословения на новый брак. Все-таки, когда ее хоронили, Пети не было рядом, и потом он ни разу не приходил к могиле. Парень пожал плечами и согласился. Приехав на кладбище, мать Пети показала ему могилу и отошла в сторону. Он опустился на колени и горько заплакал, прося прощения за то, что вновь полюбил и не навещал ни разу.