Наследники (часть 1)

— Нужно будет поискать в архивах, — предложил дю Магниф. — Вдруг и раньше у кочевников случались такие вожди, и чем это заканчивалось.

— По легенде, основатель империи Шатакан был колдуном, — сказал император. — Государство тридцать лет объединяло почти все известные земли, но после смерти вождя-колдуна Шатак-а-Таби развалилось на куски.

— Меня всегда поражала твоя память, — сказал дю Магниф.

— К черту, — буркнул император.

— Ладно, что прикажешь делать войску теперь? — спросил граф.

— Где ты видишь войско? — невесело усмехнулся император. — Думаю, утром мы ужаснемся количеству убитых. Нужно возвращаться и собирать новую армию. Но обсудим все утром, сейчас не время и не место. Нужно искать раненых, — сказал Карл.

* * *

Потери действительно оказались ужасающими. От почти тридцатитысячного войска Империи, осталось немногим более пяти тысяч воинов, да шесть сотен раненых. Вытянувшаяся на марше в лучах рассвета армия представляла собой жалкое зрелище. От повозок с раненными за сотни шагов слышались стоны и разносился запах крови и гноя. Даже элита — гвардия императора — была почти полностью истреблена, и сейчас вокруг императора, восседавшего на идущем шагом черном жеребце, ехало всего восемь гвардейцев, среди которых был и Октавиан. Восемь из пятидесяти, все были покрыты свежими ранами, и выглядели довольно зловеще. По правую руку от Карла ехал дю Магниф, по левую — уже привыкший всюду следовать за императором Октавиан.

— Так где ты собираешься брать средства на новое войско? — спросил граф, продолжая незаконченный прошлой ночью разговор. — Казна почти пуста.

— Введу новые налоги, — хмуро ответил император.

— Провинции и так живут в нищете, — покачал головой граф. — Мы спровоцируем восстания.

— Ну а что ты предлагаешь? — немного раздраженно спросил император.

— Мы можем тряхнуть гильдии, — сказал граф.

— Мы их и так трясем, — отозвался государь.

— Я не о торговых гильдиях, — с некоторым нажимом сказал граф.

Император промолчал.

— Ну подумай сам, сколько денег имеет гильдия магов? — отбросив все намеки, прямо сказал дю Магниф.

Император упорно молчал.

— Архимаг установил драконовские цены на все магические изделия, выпускаемые гильдией, а мы получаем жалкий один процент с каждой проданной вещи! — воскликнул граф. — Не пора ли...

— Не пора, — резко перебил его император. — Вспомни, что случилось с моим отцом, когда он попытался поколебать монополию гильдии магов? Ну? Скажи, что с ним произошло?! — рявкнул Карл.

Граф, ссутулившись, замолчал.

— Гильдия слишком сильна, чтобы мы могли от нее что-то требовать, и слишком тесно связана с Инквизицией, чтобы мы могли взять от нее силой, — глухо пробормотал император. — Полагаешь, я не думал об этом? Да грош мне цена как правителю, если я не пересмотрел все варианты!

— Но мы же можем повысить налог на магические вещи? — после небольшой паузы предложил граф. — Хотя бы до пяти процентов.

— Да, думаю, я могу потребовать такого от Архимага, — кивнув, согласился император. — Но это жалкие крохи, да и деньги нам нужны срочно.

— Ну, не такие уж и жалкие, — возразил граф. — К тому же, как я понял, ты намерен вести с Шойта переговоры?

— Он потерял не меньше воинов, чем мы, — ответил император. — Думаю, он тоже будет тянуть время, пока не соберет новые силы.

— Кочевникам проще, чем нам, — вздохнул граф. — У них каждый, кто способен удержаться с луком в седле, считает себя воином и горит желанием сражаться.

— Но они слишком рассеяны по континенту, — заметил император. — Быстро не соберутся.

— Значит, время есть, — оптимистично сказал граф.

— Нельзя быть ни в чем уверенным, когда имеешь дело с этими узкоглазыми варварами, — покачал головой Нибенг.

Октавиан молча слушал разговор этих небожителей, едва сдерживаясь, чтобы не вмешаться. Краем глаза заметив волнение юноши, император обернулся к нему.

— Ты желаешь что-то сказать? — спросил государь, внимательно вглядываясь в лицо рыцаря.

— Да, ваше величество, — кивнул Октавиан. — По поводу налогов...

— Я слушаю, — сообщил император.

— Вы не можете собрать деньги напрямую с гильдии магов. Но ведь далеко не все, кто занимается магией, вхожи в гильдию, — сказал рыцарь, немного волнуясь.

— И?.. — протянул дю Магниф.

— Нужно официально разрешить заниматься магией и отступникам, — убежденно сказал рыцарь. — Но брать с них высокий налог.

— Ты не совсем верно высказался, — задумчиво проговорил император. — Колдунам вне гильдии разрешена исследовательская деятельность, если она не противоречит канонам Церкви... Но вот торговать результатами своей работы им запрещено.

— У меня есть знакомый отступник, который умеет изготавливать сияющие сферы, — сказал граф, немного подумав. — Гильдия непомерно завышает цену на свои товары, если же разрешить частную магическую торговлю, то цены резко упадут...

— Это сильно ослабит авторитет гильдии, — заметил император. — Однако магам придется подчиниться.

— В последнее время из-за ужесточения правил из гильдии ушло много талантливых чародеев, — слегка улыбнувшись, сказал граф. — А ведь по нынешнему закону они не могут быть призваны на государственную службу.

— Нет, это уже чересчур, — покачал головой император. — Ослабить экономическое влияние гильдии — это одно, а вот призывать на службу отступников...

— Твой отец, — прямо сказал граф, — пошел против Церкви, используя на войне темных чародеев. То, что предложил Октавиан, нужно сделать как можно быстрее. Но и мое предложение вполне осуществимо. Архимаг придет в бешенство, но обязан будет подчиниться. Даже Великий Инквизитор не сможет ему помочь. Коллегия кардиналов не сможет запретить такой указ, который не противоречит канону.

Некоторое время все трое ехали молча.

— А нужна ли нам слабая гильдия? — нарушил молчание император. — Впереди, возможно, большая война...

— Боевые маги показали свою состоятельность прошлой ночью, — скривился граф. — А позиция Архимага тебе известна.

— Не вмешиваться, — кивнул Карл. — За двести лет своей жизни он глубоко наплевал на все дела Империи.

— Зато Великий Инквизитор обожает строить заговоры и плести интриги, — мрачно проворчал дю Магниф. — Если Архимаг не вмешается, то его братец — почти наверняка.

— Братец? — вырвался у Октавиана изумленный возглас.

— О, это почти государственная тайна, — усмехнулся император. — Архимаг и Инквизитор — братья-близнецы. Обоим уже по два столетия, но умирать пока никто из них не собирается.

— С Архимагом ясно, но как Инквизитор живет так долго? — удивился рыцарь.

— С божьей помощью, — фыркнул дю Магниф. — Никто не знает. Поговаривают, что он тоже не чужд магии, но это неправда. Никто и никогда не видел, чтобы Великий что-то колдовал.

— Твой дед очень интересовался этим вопросом, — как бы невзначай обронил император, искоса поглядывая на драконоборца.

Октавиан, нахмурившись, задумался.

— Знаешь, Карл, — вдруг протянул граф. — Мне в голову сейчас пришла одна очень занимательная мысль...

Император вопросительно поглядел на него.

— Поскольку боевые маги показали свою несостоятельность, мы можем упразднить должность боевого мага к чертовой матери, — произнес дю Магниф.

— А смысл? — пожал плечами император.

— Постой, я не закончил, — поднял ладонь граф. — Вместо этого мы введем должность... ммм... скажем, имперского чародея. Именно чародея, не мага, — с улыбкой подчеркнул граф.

— Это уже напоминает... — нахмурился император.

— Нет, нет, нет! — быстро проговорил граф. — Мы устроим турнир под надзором Инквизиции...

Карл внезапно громко расхохотался.

— Раньше боевых магов назначал Архимаг, якобы с одобрения императора, — улыбаясь, но грозно блеснув глазами, сказал Нибенг. — Пусть теперь бьются за это право.

— Если все пройдет успешно, гильдия развалится, — задумчиво сказал граф.

— И мы сможем ее ограбить, — усмехнувшись, коротко и ясно закончил мысль дю Магнифа император.

— Инквизиция не будет возражать, — улыбнулся граф. — Мы ведь поручим организацию турнира ей, а эти монахи обожают расширять свои полномочия. Даже Великий не сможет обуздать своих подчиненных.

— Значит, решено, — кивнул император. — Правда, все это будет выглядеть так, словно я хочу свалить вину за поражение на магов...

— Это и на самом деле так, — хмыкнул граф.

Два небожителя принялись обсуждать юридические тонкости плана, в которых Октавиан нисколько не смыслил. Но, судя по тому, что правитель и его верный соратник выглядели донельзя довольными во время этого диалога, помешать претворению реформ в жизнь вроде бы ничего не могло.

Глава 4.

Идущий в кабинет банкира чернокнижник на миг задержался перед висящим в коридоре большим зеркалом в золоченой раме. Ну никак не мог колдун привыкнуть к своему новому облику. Аккуратно стриженные темно-русые волосы были тщательно уложены; вместо безобразной бороды на лице чернокнижника теперь росли тонкие, слегка закрученные на концах усы и короткая треугольная бородка; убогий серый свитер и мятые брюки сменились на темно-синий элегантный сюртук и такого же цвета брюки, сшитые собственным портным семьи де ла Видья. Словом, из дорогого тяжелого зеркала на колдуна взирал молодой двадцатилетний дворянин, как будто с детства приученный к лоску и уходу за собой. Уже более недели прошло, а чернокнижник все так же изумленно замирал, когда видел свое отражение. Но это еще полбеды, в зеркала можно просто не смотреть. Но вот на свои изувеченные маникюром руки, колдун просто физически не мог не обращать внимания. Чернокнижник с детства обладал нежной белой кожей, но никогда не задумывался об уходе за ней. Сейчас же, когда его длинные и грязные ногти были безжалостно укорочены и тщательно вычищены, его руки стали напоминать ему о тех богачах-бездельниках, золотых сынках, никогда в своей жизни не работавших, и к которым колдун с детства испытывал классовую ненависть.

Сначала банкир собирался "назначить" колдуна троюродным племянником своего дворецкого, но, когда после мытья, стрижки и прихода портного с чернокнижником случилась эта поистине мистическая перемена, Леонардо решил, что для племянника дворецкого у колдуна слишком уж вызывающая внешность, и назвал его уже своим собственным троюродным племянником по материнской линии. Поскольку в годы последней войны город, откуда была родом мать банкира, был полностью сожжен варварами вместе со всеми архивами, установить настоящую степень родства чернокнижника с банкиром не смог бы никто.

Дорогого черного дерева дверь в кабинет вдруг распахнулась, и в коридор вышла Франческа. Как всегда, при взгляде на колдуна в ее глазах зажглись какие-то восторженные и страстные искры, которые она безуспешно пыталась скрыть. Если при первой их встрече девушка смотрела на чернокнижника всего лишь с благодарностью, то теперь в ее взгляде ясно читалось восхищение и чуть ли не страсть. К счастью, в силу юного возраста и строгого воспитания, Франческа совершенно не представляла себе, как нужно привлекать к себе внимание нравящегося молодого человека, и поэтому колдун был сравнительно спокоен насчет своего дальнейшего пребывания в этом доме. Банкир, несомненно, заметил интерес дочери к колдуну, но, видя также, что чернокнижник всячески старается избегать общества девушки, оставался спокоен за честь Франчески.

— Доброе утро, — прикрыв за собой дверь, девушка чуть кокетливо улыбнулась и сделала легкий книксен.

— Доброе, — устало кивнул колдун. — Сколько раз я говорил, не нужно этих жестов, я тебе не ровня...

— Ну конечно, — фыркнула Франческа, становясь с ним рядом и тоже заглядывая в зеркало.

Проклятая амальгама тут же показала, что эта золотоволосая девушка ангельской наружности в светло-голубом платье, слегка обнажавшем нежные плечи, отлично смотрится справа от колдуна, и он, в свою очередь, ничуть не кажется плебеем рядом с ней.

Поморщившись, чародей предусмотрительно отступил на шаг в сторону, пока дурманящий аромат дорогих духов не заставил его забыть о самоконтроле.

— Твой отец ничем не занят? — спросил он, изо всех сил удерживая взгляд на переносице девушки от падения в декольте.

— Да, — чуть свела бровки красавица. — Он ждет тебя... Как только ты появился в нашем доме, он мне только о тебе и говорит! — в притворном возмущении сообщила Франческа.

— Он тебе или ты ему? — вырвалось проницательно замечание у колдуна, смутившее обоих. — Э... мне пора, — быстро ретировался чародей, заметив проступивший на щеках девушки легкий румянец.

И прежде, чем Франческа успела что-либо сказать, чернокнижник метнулся за дверь, спасаясь от собственных, совершенно некстати пробудившихся чувств.

Банкир стоял у большого настежь открытого окна спиной к двери. Просторный его кабинет был обставлен довольно просто: пара шкафов с книгами и какими-то свитками, большой темного дуба стол в центре, на котором аккуратными стопками лежали документы, да пестрый восточный ковер на полу — единственное яркое пятно в этом светлом, но несколько унылом храме Второго Демона — покровителя торговцев и воров.

— Ясон, — сказал банкир, не оборачиваясь. — Возьми на моем столе газету.

Чернокнижник послушно взял свежий номер "Имперского глашатая", лежавшего на стопке бумаг с какими-то расчетами.

— Прочти заголовок на первой странице, — попросил банкир, все так же глядя в окно.

— "Император ограничивает права гильдии магов", — невозмутимо прочел колдун. — "Новый налог и отмена института боевых магов грозит серьезно поколебать престиж гильдии".

Банкир наконец-то соизволил обернуться.

— Император обвинил боевых магов в своем поражении, свалив всю вину на гильдию, — иронично улыбаясь, сказал де ла Видья. — Якобы это маги виноваты, что варвары сумели подобраться незамеченными.

— Интересно, правда ли это? — задумчиво проговорил колдун.

— Неважно, — пожал плечами банкир. — Нам с тобой интересно другое. Открой, пожалуйста, третью страницу.

Чернокнижник развернул газету и прочел, все больше удивляясь с каждой прочитанной строчкой, что его величество не просто разрешил частную магическую торговлю товарами и услугами, но и собирается провести турнир среди чародеев со всей Империи, чтобы выбрать достойную замену боевым магам.

— Ну как? — живо спросил банкир, когда колдун дочитал. — Ты понимаешь, что это значит?

— Это значит, что я могу заняться делом, — задумчиво сказал чернокнижник.

— Нет, — досадливо покачал головой банкир. — То есть да, но не только, — поправился он. — Тебе ведь ничто не мешает принять участие в турнире.

— Мешает, — быстро сказал колдун. — Здесь написано, что турнир подготавливает инквизиция. А я темный чародей...

— Ерунда, — махнул рукой Леонардо. — Как они это узнают, если ты не будешь призывать демонов, или что там делают чернокнижники?

Колдун задумчиво провел ладонью по подбородку. Раньше он так в задумчивости чесал бороду, но нынешняя бородка в расчесывании почти не нуждалась.