Наследники (часть 1)

— Здесь не написано, когда будет турнир, — заметил чернокнижник, еще раз пробегаясь глазами по газетной статье.

— Через два месяца, — ответил банкир. — Император прибудет в столицу через месяц, и еще столько же уйдет на непосредственно приготовления.

— Откуда такая осведомленность? — удивился колдун.

— Я все утро гоняю посыльных, — тень улыбки пробежала по лицу банкира. — Тебе нужно участвовать.

— Там соберутся опытнейшие колдуны со всей Империи, не говоря уже о гильдии... — все еще сомневаясь, покачал головой чернокнижник.

— Соревнования будут отдельно идти для гильдии магов и отдельно для отступников, — сказал Леонардо. — Потом лучший из магов и лучший из остальных сразятся за право получить пост имперского чародея.

— Я же почти ничего не умею, — пожал плечами колдун.

— Ты, никогда не имевший никакого ранга в гильдии, можешь творить боевые заклятья без каких-либо артефактов, — заломив бровь, недовольно проговорил банкир. — И полагаю, я не ошибусь, что в той книге, которую ты постоянно, и сейчас, кстати, тоже, таскаешь за пазухой, описаны и более интересные фокусы. Мой старший брат, много лет назад погибший на войне, был магом, — неожиданно сообщил банкир. — Поверь, я вижу, что у тебя есть талант, — убежденно сказал он.

Колдун непроизвольно ощупал дневник рыцаря, действительно спрятанный под тканью сюртука.

— Два месяца, — пробормотал чародей себе под нос. — Хм... Мало времени... Но попытаться можно...

— Тебе ведь не обязательно выигрывать турнир, — сказал банкир. — Вполне достаточно будет ярко выступить, чтобы тебя заметили. Магия нынче не в почете, у гильдии очень мало новых членов, а отступником быть опасно.

— Я знаю нескольких отступников из столицы, — задумчиво проговорил колдун. — Они почти ничего не умеют. Магия для них — нечто вроде романтической игры, с помощью которой они развлекаются. Меня беспокоит лишь инквизиция...

— Ну, ты же мой племянник, — усмехнулся банкир. — А мое слово в этом городе немало значит. Так заявлять тебя на турнир?

— Да, — кивнул чернокнижник, решившись.

— Не будем медлить, — пробормотал банкир, подошел к своему рабочему столу и достал из ящика чистый лист бумаги и чернильницу с пером. — Итак, пиши.

— Что писать-то? — спросил колдун, усаживаясь в кресло банкира, и взял в руку перо.

— Я, — начал диктовать банкир, — Ясон де ла Фернандо, — назвал банкир нынешнее имя колдуна, которым сам же и окрестил его, — заявляю, что желаю принять участие в имперском турнире чародеев в качестве участника-гладиатора.

— Так и писать "гладиатора"? — изумленно переспросил чернокнижник, поднимая глаза на банкира.

— Не смотри на меня так, эту идиотскую формулу не я придумал, — развел руками де ла Видья. — У инквизиторов свои странности... Написал? Отлично, поставь внизу листа нынешнюю дату и распишись. Ну, придумай какой-нибудь росчерк поразмашистее... Сойдет, — критично осмотрев документ, решил банкир.

— Ясон де ла Фернандо, — хмыкнул чернокнижник. — Ну и имя вы мне придумали...

— Род де ла Фернандо действительно был связан с моей покойной женой, — пояснил банкир. — Но он пришел в упадок и исчез еще лет сто назад. Так что не нужно бояться, что у нас с тобой внезапно появятся еще "родственники", — фыркнул Леонардо.

— Только одна проблема, — нахмурился чернокнижник, поднимаясь. — Мне негде практиковаться... Не думаю, что заниматься в комнате будет достаточно безопасно...

— В погребе есть достаточно просторная комната, — вспомнил банкир после небольшой паузы. — Там немного пыльно, но, думаю, тебе подойдет.

— Пожалуй, — улыбнувшись, кивнул колдун. — Я могу идти? Мне нужно поскорее начать занятия...

— Да, иди, — банкир легонько качнул ладонью в сторону двери.

Чернокнижник еще раз кивнул и сделал пару шагов к выходу из кабинета.

— Читай свою книгу внимательно, мне не нужен пожар в доме, — как бы шутя, но все-таки с некоторой опаской сказал де ла Видья в спину чародею.

Колдун замер, сжимая ручку уже открытой двери. Потом резко выдохнул и, вновь обернувшись к банкиру, закрыл дверь у себя за спиной.

— Насчет книги... — неуверенно начал он. — Нам нужно поговорить об этом.

— Ну хорошо, — удивленно сказал банкир, глядя на внезапно помрачневшего колдуна.

Чернокнижник сделал пару шагов к банкиру, одновременно расстегивая сюртук и доставая дневник графа де Софо. Молча подойдя к столу, колдун протянув книгу банкиру.

— Убери ее от меня! — де ла Видья качнулся на кресле, словно стараясь отодвинуться от дневника, когда прочел название.

— Похоже, вы что-то знаете об этом рыцаре, — заметил колдун, пряча дневник обратно.

— Еще бы! — воскликнул банкир. — Одного того, что я видел эту книгу достаточно, чтобы меня сожгли на костре.

— Так серьезно? — поразился чернокнижник.

— Графы де Софо испокон веков были опорой императорского трона, более того, они являются дальними родственниками императорской семьи, — сказал банкир. — Но сэр Антонио стал черным колдуном, предав веру и Империю.

— Ну, это я уже понял, — криво улыбнулся колдун. — Но почему я ничего не знаю об остальных членах этой фамилии?

— Потому что их всех истребили, — огорошил его банкир. — Сейчас я не знаю, существует ли этот род вообще. Все их имущество было конфисковано инквизицией, а графа Антонио с братьями сожгли на общем костре. Даже их фамильный замок просто сравняли с землей.

— Братья тоже были колдунами? — удивился чернокнижник.

— В том-то и дело, что нет, — покачал головой де ла Видья. — Здесь какая-то жуткая тайна, которую я бы предпочел не знать. Графа сожгли двадцать лет назад, но инквизиция до сих пор считает все упоминания о де Софо крамолой. Более того, — банкир выразительно поднял указательный палец, — были уничтожены все записи об этом роде. Графов де Софо попросту уничтожили.

— Из-за одного колдуна? — поразился чародей. — Да не может быть...

— Это все, что я знаю, — развел руками банкир. — Я пару раз встречался в молодости с сэром Антонио, он был моим клиентом, правда, совсем недолго. Но, как говорили официальные источники, он стал невообразимо сильным колдуном, и только сам Великий Инквизитор смог его остановить.

Колдун нервно погладил переплет книги сквозь сюртук.

— В общем, если у тебя найдут этот дневник, нам всем конец, — подытожил банкир.

— В это трудно поверить, — хмурясь, покачал головой колдун.

— Если бы я знал, что ты носишь с собой, я бы не пустил тебя в свой дом, — прямо сказал де ла Видья.

— Я пойду, — после ненадолго повисшего неловкого молчания сказал чернокнижник. — Нужно готовиться к турниру... — пробормотал он, выходя из кабинета.

* * *

Два месяца пролетели как один день. Собственно, учитывая, что чернокнижник все эти дни почти не спал, не ел, а лишь занимался, занимался и занимался, немудрено, что он совершенно потерял счет времени.

Вновь заросший, бледный, с черными кругами под глазами от постоянного недосыпа, он теперь снова походил на злого темного чародея, похищающего молодых девиц, да строящего козни рыцарям, как это обычно описывается в детских сказках.

Банкир рассказал дочери о грядущем турнире и участии в нем Ясона, и Франческа, кажется, теперь прониклась еще и какой-то гордостью за своего спасителя. Хотя, колдун в последнее время нередко читал в периодически устремляемых на него взглядах девушки какое-то сомнение, и втайне надеялся, что красавица его разлюбила. Впрочем, в еще более глубокой тайне, которую он не решался доверить даже самому себе, он надеялся, что она будет любить его всегда. Но, к слову, сознательно он о таких перспективах никогда не думал. Собственно, погруженный в работу, он вообще ни о чем не мог думать, кроме как о задачах и головоломках из дневника рыцаря, которые с каждым разом становились все сложнее. Граф как будто опасался, что его техниками может воспользоваться недостойный, и тщательно шифровал свои записи, точнее, те их части, что имели прямое отношение к колдовству. Ключ к ним он давал в виде общих намеков, понять которые удавалось далеко не сразу. Косвенно, уже приученный к самоанализу и практически полному самоконтролю, колдун догадывался о необходимости такой меры сокрытия: помимо того, что тайной наукой не сможет воспользоваться дурак, так и интеллект занимающегося постоянно упражняется, преодолевая все новые загадки. Чернокнижник чувствовал в себе странные изменения, порождаемые ежедневными занятиями, причем, не только в области психики, но и на физическом уровне. Колдун с удивлением обнаруживал, что его тело становится крепче, здоровее, как будто он не сидит целыми днями в подвале, окруженный мраком и холодом, а качает мускулы на свежем воздухе. Но самые значительные перемены были, конечно же, связаны с мировосприятием. Колдун обнаружил, что может чувствовать мельчайшие колебания в физическом и магическом мирах, воспринимать и воздействовать на взаимодействия энергий, из которых эти миры сотканы. Эти ощущения сильно укрепляли его уверенность в себе и своих силах.

К сожалению, из-за большой нехватки времени, чернокнижник был вынужден многое проходить довольно поверхностно, заостряя внимание лишь на способах прямого воздействии на мир, иначе говоря, на боевой магии, которая, в общем-то, и магией зовется лишь условно.

Колдун решил, что не будет слишком забегать вперед, и лезть в конец дневника, пока не освоит выбранные техники достаточно хорошо, опасаясь, что иначе он лишь попусту потратит время, не добившись вообще ничего. К счастью, дневник графа был достаточно конкретен, и в нем, помимо таблиц знаков, были сразу указаны наиболее эффективные сочетания этих элементных конструкций, и чернокнижнику не нужно было тратить свое и так сильно ограниченное время на изобретение собственных заклятий.

— Заклятье универсального щита, телекинез, да несколько стихийных атакующих заклинаний — вот, что мне нужно, — решил колдун, листая дневник. — Ну, возможно, еще совсем чуть-чуть из магии духа...

Всевозможные вспомогательные чары, вроде телепортации, ослепления, наведения страха и тому подобных, чернокнижник проглядел лишь мельком, но специально готовить их не стал. Не без внимания он оставил темное искусство, которое в дневнике было описано особенно подробно и тщательно. Но, памятуя о контроле инквизиции за турниром, чернокнижник стремился постигнуть лишь периферийные заклятья, которые можно было замаскировать под стихийную или духовную магию. Конечно, любой, кто более-менее серьезно занимается магией, понимает, как понимал и колдун, что разделение магии на школы носит чисто условный характер, и можно из одних и тех же базовых элементов составить заклинание света, огня или же призвать пылающего демона; все зависит лишь от порядка их выполнения и воли чародея.

Одной из самых важных чернокнижник считал способность наполнения, как она была названа в дневнике. По сути, она определяла максимальный резерв силы у чародея, а также ту ее часть, которую он без вреда для собственного здоровья мог вложить в заклятье. История сохранила память о множестве случаев, когда неопытный маг, поддавшись страху или ярости, пытался сотворить заклятье более мощное, нежели ему удавалось обычно, и сила такого мага выходила из под контроля, обращаясь против него самого. Граф де Софо подробно описывал способы увеличения своего внутреннего запаса силы, а также приводил довольно сложные, но понятные формулы, по которым можно было рассчитывать с удивительной точностью мощь своих заклятий.

Вообще, чернокнижника поражал характер записей. В большинстве магических учебников, которые чародей когда-либо держал в руках, магия описывалась как некое Искусство, сложное, требующего таланта, недоступного многим и многим. Все заклятья и ритуалы, описанные в таких томах, сопровождались головоломными комментариями, загадочными и зачастую совершенно сторонними. Дневник же был предельно рационален. Никаких мистических завываний, никаких загадочных недомолвок, все расписано предельно четко и ясно. Но, и это восхищало колдуна больше всего, записи рыцаря содержали огромное количество формул и готовых расчетов, чего не было в учебниках гильдии вообще. Ни в коей мере не отрицая необходимость таланта и особых склонностей, дневник описывал магию как точную науку, со своими особыми, но неизменными законами, контролирующими любое проявление воли чародея.

Благодаря точности и лаконичности записей, даже несмотря на шифр, чародей поднимался по мистической лестнице очень быстро, гораздо быстрее, чем во время собственных экспериментов.

Итак, в ночь перед самым турниром, колдун сидел прямо на холодном полу в своем подвальном логове и неторопливо листал дневник. После ритуалов наполнения спать ему не хотелось совершенно, и он перечитывал те страницы дневника, которые имели мало отношения к магии, а описывали события, происходившие с графом. За два месяца колдун дошел только до середины записей сэра Антонио, как магических, так и казуальных, но последние он проглядывал бегло из-за нехватки времени, и вот сейчас решил их повнимательнее перечитать. Все равно за оставшийся час до рассвета, означавшего начало турнира, чародей не смог бы выучиться каким-нибудь новым методам ведения магического поединка, а базовые знаки он знал уже почти в совершенстве.

— "Лето выдалось необычайно жаркое, юный Карл жутко мучается от духоты. Его холодная северная кровь погоду душную едва выносит", — прочел чародей. — Ну да, Нибеги ведь родом из Русхольда, старые королевства объединялись с севера на юг, — задумчиво пробормотал колдун. — Хотя, за пять сотен лет можно было и привыкнуть к климату.

Проглядев пару страниц, чернокнижник вдруг споткнулся на странной фразе, которую раньше не замечал.

— "Секрет мой — в моей крови. Я многое узнал о своем отце. Действительно, его род куда выше графского, возможно, даже императорского. Но не могу доверить это знание бумаге, слишком опасно", — колдун еще пару раз перечитал эти строчки. — Выше императорского? Что за нелепица? — удивленно пробормотал чародей, пожимая плечами. — Странно это все. И пишет безо всяких изощренностей, простым слогом... Сравнительно простым.

Колдун закрыл дневник и поднялся. По его ощущениям солнце должно было уже скоро взойти, знаменуя начало великого дня. Чернокнижник не был уверен в своей победе, точнее, он совсем не верил, что сможет выиграть турнир, но искушение опробовать свои новые навыки не позволяло ему отказаться от состязания. Подойдя к стене, колдун тихо вынул один из камней, которыми были выложены стены в подвале, аккуратно положил дневник рыцаря в образовавшееся отверстие и поставил камень на место. Этот тайник он сделал сам и остался им очень доволен: пустоты между дневником и камнем почти не оставалось, и на звук тайник было практически невозможно определить, а общий магический фон в помещении, сильно завышенный из-за постоянных занятий колдуна, не позволял искать секрет при помощи магии.

Выйдя из своего мрачного святилища-лаборатории, которая, по сути, была просто пустой и темной комнатой в погребе, колдун прошел по кладовой банкира, битком набитой всевозможными сырами, колбасами, бочками с вином и прочей едой. Печально глядя на все это, чернокнижник все же сумел сдержать голод и не съесть что-нибудь прямо там. Для полного сосредоточения и предельного выплеска сил, ему лучше оставаться немного голодным. Впрочем, из-за избытка энергии, поселившейся в колдуне после ночных ритуалов, его организм пока не требовал пищи, подпитываемый напрямую магией.