The Biggest Little City in the World

Тот затянулся несколько раз и успокоился. Такой рефлекс мне был ясен — это как испуганный ребенок, которому дали материнскую грудь.

— Сынок, у тебя какой размер ноги?

— Сорок первый?

— Покажи подошву.

Я заглянул под стол и осмотрел ногу парня, которая действительно не поражала размером, но при этом рисунок полностью повторял тот, что я видел возле сарая Райтов. Но, пока что я решил помолчать об этом.

— А это что? — спросил я, брезгливо ткнув пальцем в энергоячейку.

— Батарейка, для фонарика.

— А чего она отдельно от фонарика?

— Я ее зарядить нес.

— Зарядил?

— Да. — парень шмыгнул носом.

Я вытащил из кармана пистолет, которым выжгли замок на двери склада и зарядил его энергоячейкой. Потом направил в лоб парню.

— Точно дальше врать будешь? Отвечай, откуда у тебя...

Дверь резко распахнулась, и кто-то навалился все телом на мою руку, выкручивая из нее пистолет. Это был Галлас.

— Ты что творишь, придурок? — прошипел он, смотря мне точно в глаза.

— Михаэль. — раздался голос посла из-за моей спины. Я тут же отпустил пистолет, который моментально перекочевал в руки Галласа, а потом в карман его пиджака. — Ко мне в кабинет. Живо. С бедным ребенком пусть разберется тот, кто умеет с ними работать.

Я, ничего не понимая, пошел за послом, провожаемый взглядами бедного ребенка и Галласа. Своего, теперь уже бывшего, друга.

— Ты что творишь, придурок? — спросил у меня Брюс, как только дверь его кабинета закрылась над нами, удивительно точно повторяя интонацию Галласа. — Ты хоть понимаешь, что ты только что чуть безнадежно не испортил наши с Бишопами отношения? Ты хоть понимаешь, чего нам стоит теперь все это уладить?

— Я только делал то, что должен. Я собирался спасти невиновную жизнь.

— Кого? Торговца этого? Да, ты понимаешь, что таких как он — миллионы.

— А разве не это — мое главная задача? Не защищать таких как он?

— Наша главная задача — распространить влияние нашего государства дальше на север. И только тогда будет построено наше Великое Государство.

— Государство, построенное на крови невинных людей, не стоит дерьма Френки.

— Френки? А, ты про этого торговца. Так, сейчас пойдешь в карцер, посидишь там, подумаешь.

— Никуда я не пойду. — сказал я, пытаясь выцепиться из двух цепких пар рук, схвативших меня по одному указанию взгляда посла.

Отпустили меня только в карцере — небольшой каморке метр на метр, в которой я даже не мог вытянуть ноги. Тут держали особо опасных, которых нельзя было в общую камеру. Я сел на пол, свернувшись в калачик, пачкая костюм рвотой и кровью, который был буквально залит пол камеры.

Все, на что меня хватило на следующий день, это вытащить из пепелища Френки, обгоревшее тело которого буквально вплавилось в решетку койки и похоронить его на Голгофе, вырыв могилу вручную. Прости меня, Френки, за ложную надежду...

Глава 7.

С последнего доверенного мне дела прошел месяц. По большей части, я теперь занимался тем, что сидел в участке и шил какие-то бумажки — в эти бумажки я все равно не заглядывал. На задания меня отправляли всего два раза, да и то в качестве самого обыкновенного патрульного — не пришлось ни ничего обыскивать, ни допрашивать, две перестрелки, причем из рядовых. Но все же это случалось очень редко — бойцом я тогда был не ахти каким. Да и вообще, не общался со мной никто, кроме Каноля, который, после нескольких грубостей, в запале сказанных в его сторону, тоже отошел от меня.

На некоторое время я даже перестал пить, а потом вдруг начал снова, буквально через неделю, с утроенной силой. Пил я теперь в баре у Сальваторе, новый бармен которого даже оставлял для меня столик в углу, где никто не мог мне помешать.

Вот и сегодня я сидел за этим столиком над бутылкой довоенного ликера. Ансамбль из трех негров, подобранных где-то Сальваторе, играл что то очень грустное. Сейчас пришло время саксофонного соло. Старый, из зеленого от окислов металла, музыкальный инструмент выводил что-то грустное. А опрокинул внутрь очередной стакан. Огненная вода пролилась в горло, поддерживая, и, кажется, даже желая сильнее огонь, горящий внутри меня. Оперевшись на руку, я навалился на стол и стал думать.

Вообще, краем уха я слышал, что меня уже собирались увольнять и отправлять обратно в Столицу к мамочке. Уж не знаю, насколько правдиво все это было, но после этого я и на работу стал ходить пьяным. Йоргансон пару раз пытался поговорить, но я просто отвечал ему, что не стану говорить с бандитским пособником. После второго раза я был послан им нахуй и оставлен в покое.

Но город кардинально изменился за этот месяц. Всех шлюх с улиц вытурили, как и наркоманов. На проституцию, наркоторговлю, производство алкоголя теперь нужно было получать специальные лицензии. Угадайте, у кого они появились первыми, и кто решал, кому можно их получить, а кому нет. Именно, что у семей.

Сама идея очистить улицы мне нравилась, но явно не путем полного узаконивания всего, за что я этот город ненавидел...

Соло закончилось, и я понял, что пора бы уже и домой идти. Встав из-за стола, я удивился легкости в тебе, хотя она была совершенно не удивительно — надраться я успел основательно. Покачиваясь и с трудом удерживаясь за край столика и, наконец, кое-как принял более-менее вертикальное положение и пошел к выходу из бара.

Кивнув бармену, я открыл дверь и оказался на пустынной улице. Несмотря на то, что теперь тут было намного чище, отсутствие проституток лишало ее какого-то определенного шарма что ли. Вдохнув холодный воздух ночного Рено, который даже и чувствовался теперь совсем по-другому, я поплелся к себе домой.

Сзади приветливо моргала вывеска казино "Акула", призывая к себе и гнусно обманывая, как бы говоря, что ничего страшного там нет. Мне она напомнила потное окровавленное лицо того мальчишки, которого я бил пистолетом, поэтому я отвернулся от нее, прикрывая лицо.

Внезапно я услышал детский плач, и навстречу мне выбежал зареванный сопливый пацан. Увидев меня, он попытался проскочить дальше, но я ухитрился схватить его и, обдавая перегаром, спросил:

— Что с тобой случилось, пацан?

Мальчик не желал выдавать никаких нормальных объяснений, а только испоганил соплями рукав моего нового пиджака. Тогда я крепко встряхнул его.

— Да, говори же, что случилось.

— Там... Там... Маму и папу... Бьют.

— Кто бьет? Кто, отвечай же?

— Я не знаю... Какие то плохие люди. — парень то ли всхлипнул, то ли шмыгнул носом.

— Пошли. — сказал я отпуская его. — Веди меня туда.

Меня должно было насторожить то, что он ничего не сказал, насчет того, что я вызвался идти с ним, он просто повернулся туда, откуда пришел и побежал. Должно было, если бы не бутылка довоенного ликера, на который я теперь спускал большую часть своей зарплаты.

Парнишка забежал в какую-то одноэтажную хибару. Я вошел внутрь. Стоило мне только переступить дверь, как тяжелое тело, жутко пахнущее экскрементами и испорченной пищей, навалилось на меня, схватилось за шею, пытаясь задушить. Я изо всех сил ткнул его куда-то локтем. Тело хекнуло и отпустило меня. Я почувствовал резкую боль в руке, что-то теплое потекло вниз по ней, пропитывая костюм. Целой рукой я вытащил пистолет, взвел курок и выстрелил несколько раз туда, куда упало, опустившее меня тело.

Увидев в вспышке выстрелов выключатель, я ткнул в него. Зажегся свет тусклой засаленной лампочки под потолком. Передо мной лежал труп какого-то худого субъекта. Еще один, выглядевший примерно так же сидел в углу, закрываясь руками. Ребенок же держал в руках окровавленный нож и, словно выжидал момента, чтобы броситься на меня. Ох уж эти детки...

Весь алкоголь выветрился у меня из головы, я резко вскинул пистолет и дважды спустил курок. Ребенок упал замертво, выплеснув перед этим содержимое своего черепа на стены.

Гнусно улыбнувшись и посмотрев в красные глаза наркомана с расширенными зрачками, я навел пистолет ему в лицо. Он вскинул руку, словно хотел остановить пулю, но это ему никак не помогло.

Когда патрульный с оружием наготове забежал в хибару, его взгляду предстали три трупа и я, зажимающий порезанную руку.

— Детектив Стрелецки. — сказал я, показывая патрульному жетон. — В помощи не нуждаюсь. Уведомите коронера.

Как выяснилось на следующий день, эти три трупа очень хорошо сказались на моей карьере, и кошмары, если честно, меня совсем не мучили.

* * *

— И хладнокровно застрелил троих преступников, после чего спокойно удалился куда-то по своим делам. — читал Йоргансон отчет того патрульного, который вчера встретил меня в той хибаре.

Я, чистый, выбритый, в новом костюме и без следа абстиненции сидел на своем рабочем месте. Народ кругом, то смеялся, то наоборот поддерживал меня, говоря, что так им и надо.

В глазах капитана я видел одобрение, несмотря на то, что мой вчерашний поступок дискредитировал меня. Вернее, он делал меня не похожим на тот образ полицейского, который я представлял себе — честный отзывчивый человек, а уж никак не человек, застреливший двух наркоманов и ребенка, пусть и попытавшихся напасть на меня.

— Ладно, господа, с шутками все. А теперь серьезное дело. По информации из надежного источника — так мы называли людей из местных банд, находящихся у нас на прикорме. — на окраине города какая-то маленькая банда открыла свой игорный клуб. А постольку, поскольку эта банда состоит еще и поголовно из черных...

— Капитан! — сказал Каноль.

— Ну, из черных неграждан республики.

— Вот теперь нормально, ага. — рассмеялся мой друг-негр.

— С мысли сбил... — проговорил Йоргансон. — А, скорее всего, кто-то надоумил их сделать это и дал им стартовый капитал. Нужно выяснить, кто. И вообще, я считаю, что Михаилу нужно размяться, а то он действительно засиделся на кабинетной работе.

— Я согласен, капитан. — уверенно кивнул я ему.

— И что ты предлагаешь? — усмехнувшись, спросил капитан.

— Дайте мне в подчинение двух патрульных, и мы вместе решим этот вопрос.

— Вот как? — кэп нахмурил брови.

— Именно так. — коротко кивнул я ему. — Я сам все сделаю.

— Так, ну и прекрасно. — Йоргансон пожал плечами. — Клуб работает по ночам, поэтому и отправитесь вы туда ночью. В десять вечера патруль будет ждать вас тут. А теперь свободен, Стрелецки. И не советую меня больше подводить.

Я встал из-за стола и вышел за дверь. Что ж, если меня действительно собираются вернуть в строй, то нужно очень постараться, чтобы убедить их, что эта цель не ошибочна.

Хорошенько отоспавшись, тем более, что ночью мне спать точно не придется, тем более, что, фактически оказавшись за бортом, я никак не ограничивал себя во сне.

Почистив и смазав свой кольт, я надел плечевую кобуру, снарядил несколько магазинов под пистолет патронами и спрятал их в специальный малозаметный подсумок.

Пока собирался, время подошло к девяти. Я вышел на кухню, сполоснул лицо водичкой, похлебал чуть-чуть, сплевывая ржавчину в раковину, пригладил рукой волосы и пошел к месту встречи.

Руки тряслись, как будто с похмелья, несмотря на выпитую воду, во рту очень быстро пересохло, а я все чаще задавал себе вопрос, неужели я на самом деле этим займусь... Хотя, уж кому еще знать ответ, если не мне?

Я подошел к зданию полицейского участка, где меня уже ждали. Два человека с ружьями за спинами и в синих костюмах, в каких, в принципе ходили все патрульные.

— Я же говорил, что это правда. — сказал один из патрульных второму, подавая мне руку. — Детектив чертовски пунктуален.

— Не такая уж это и правда. Я же раньше пришел. — я усмехнулся. — Пошли, нас ждет сегодня долгая ночь...

А подворотни Рино остались такими же, как и были до нашего приезда сюда. Грязь, мусор, бродяги и наркоманы, хотя проституток и тут не было. Я впервые подумал о том, что очистив Вирджин, Вторую и Торговую, мы еще не отчистили весь город, да и, скорее всего, уже никогда не очистим. Тем более, что городом уже легально правит мафия, получив эти самые лицензии на бизнес. А такие вот простые ребята, которые... Да, какие они простые ребята? Они самые настоящие преступники, просто более мелкие, а если дать им власть, то грабить и убивать они будут ничуть не меньше, чем все эти...

В небольшом одноэтажном здании практически на краю города горел свет. Из здания доносился звук разговоров нескольких десятков людей, через который едва слышно пробивался звук игровых автоматов.

— Так, Миша... — сказал я сам себе. — Это такие же преступники, против которых ты поклялся защищать свою Республику. Это такие же преступники.

Дрожь в руках утихла. Я вытащил из кобуры пистолет, снял его с предохранителя и взвел курок.

— Ты. — сказал я одному из патрульных. — бери на себя задний выход. Если видишь любого негра, то стреляй, скорее всего, он в банде. Второй, ты берешь на себя окна с латеральной части здания.

— Какой? — спросил он.

— С боковой, в общем. С главного входа пойду я. Готовность, через пятнадцать секунд.

Патрульные разбежались в разные стороны, а я пошел к главному входу.

— А где же швейцар? — спросил я у дверей. — Это заведение не соответствует моему уровню.

Громко рассмеявшись безумным смехом, я толкнул дверь ногой, она распахнулась. На меня резко налетел запах табака, немытых человеческих тел и готовящейся пиши. Выстрелив в воздух, я укрылся за косяком двери и громко заорал:

— Полиция Нью-Рино! Вы окружены! Выкладывайте оружие и выходите по одному.

— Пошел на хуй, коп! — раздался ответ, и заряд дроби высек искры из асфальтового открытия. Ну что ж, жребий брошен.

Я вытянул руку и выпустил несколько пуль из пистолета наугад, хотя, по большей части выше головы стоящего человека — убивать ни в чем не повинных игроков мне претило.

В мою сторону выстрелили дважды, и тут я услышал громкий звон стекла и еще выстрел из ружья, теперь уже с той стороны, где находился один из моих подчиненных. Громкий крик, звук падающего тела, снова крики, теперь уже на несколько глоток. Я толкнул вторую створку двери, ворвался внутрь, и тут же перекатился, уходя из-под прицела двух стволов. Колонна, за которой я спрятался, приняла на себя свинец, который при другом раскладе достался бы мне. Я высунул руку и выстрелил. На этот раз попал — негр упал, заливая все вокруг черной кровью.

Сменив магазин в пистолете, я выглянул и неприцельно послал несколько пуль в сторону последнего вооруженного негра. Тот вскрикнул, когда пуля пробила ему руку, выронил оружие и побежал туда, где по моим прикидкам находился черный ход. Преследовать я его не стал, и правильно, что не стал — буквально через несколько секунд раздался приглушенный расстоянием ружейный выстрел. Крика убитого я даже не расслышал. Перезарядив пистолет, я невозмутимо посмотрел на нескольких посетителей-игроков и сказал:

— Всем сохранять спокойствие и оставаться на своих местах, это операция полиции Нью-Рино.

* * *

Через полчаса в помещении по-прежнему жутко пахло порохом и кровью, но трупов и свидетелей уже не было. Я наконец-то осмотрелся вокруг — стол для рулетки, стол для блэк-джека, несколько старинных игровых автоматов, обстановка так себе, не "Десперадо" и не "Акула".