Мы из Тайной канцелярии-2

Служба наша простаивала: допрос Сапежского постоянно откладывался, 'оживал' главарь разбойников медленно. Вдобавок к огнестрельному ранению, его ещё и контузило. Без сотрясения мозга не обошлось.

Воевода, как и обещал, накатал благодарственное письмо фон Белову, мы приложили к нему короткое сообщение. Только в отличие от Фёдора Прокопича писали не открытым текстом, а используя специальный шифр. Депеша вполне могла попасть в чужие руки, чем меньше людей поймут о чём речь — тем лучше.

Семь дней мы жили как на курорте: только ели, спали и лениво фланировали по центральной улочке Марфино. Воевода поставил нас на свой кошт, кормили и поили нас за его счёт. Он даже комнату нашу оплатил.

Постепенно ничегонеделание стало надоедать. Вновь потянуло на подвиги. Да и Ване приелись одинаковые до уныния дни и ночи. Мы привыкли к иному ритму жизни. Допросы, обыски, слежка, досмотр трупов... Не спорю, занятия малопривлекательные, но мы радели не за страх, а за совесть, видели в этом наш вклад в грядущее Родины. Сражались за то, чтобы Россия стала сильнее, чище, справедливее. Иногда приходилось снимать белые перчатки и лезть в самую грязь, но это нас не пугало.

И вот уже неделю мы лишены привычного образа жизни, маемся от безделья.

Я как заведённый дважды в день бегал в камеру, в которой держали и лечили Сапежского. Допросы его подельников ничего не дали. Выжила, в основном, мелкая шушера. Да, благодаря им удалось восстановить события, связанные с разбойными нападениями на усадьбы местных дворян, ограбления на дорогах. Однако про марфинский монастырь никто не рассказывал.

Говорили только одно: Сапежский в ночь убийства куда-то уезжал вместе со своей правой рукой — бандитом по прозвищу Зуб. Мы сначала обрадовались, а потом приуныли. Как выяснилось: Зубом оказался тот самый одноглазый 'пират', которого я спихнул с мостков. Теперь от него ничего не осталось.

В общем, одна надежда на то, что Сапежский очнётся и 'запоёт'.

Но вот наступил долгожданный бал. Особняк воеводы украсился разноцветными лентами и фонарями. К парадному подъезжали гости, которых встречали учтивые слуги и вели в специально выстроенный павильон в греческом стиле с обязательным портиком и колоннами.

Тут пахло свежими стружками и сырым деревом. В самом конце была поставлена сцена, на ней играл военный оркестр. Музыка была чужда моему уху. Мелодия казалась ускользающей, а ритм нечётким. Эх, где привычные сто сорок ударов в секунду?!

Пока действо не началось, гости сбивались в группы по интересам. Переговаривались либо просто наслаждались музыкой: танцы ещё впереди. То тут, то там слышались взрывы смеха — местные остряки развлекали публику как могли. Прохаживались официанты с подносами.

Я для интереса взял у одного бокал, попробовал и остался доволен: лёгкое вино, что-то вроде шампанского. Для женщин самый раз.

Кстати, прекрасных фемин можно было только пожалеть: 'парадный' костюм начинался с теснейшего корсажа, подобно броне заковывавшего талию, огромной безобразной вздутой юбки, сшитой из плотной парчи, которая почти не гнулась и стояла как лубок, и, наконец, из обременительной причёски, представлявшей собой целое архитектурное сооружение парикмахерского искусства .

Много щебечущих девушек: явно барышни на выданье. Папа и маман привезли их на поиски женихов. Где ещё подыскать выгодную партию, как не на балу, устроенном главным человеком в округе?

Девушки скромно постреливали глазками, надеясь высмотреть будущего суженного-ряженного.

Холостяки, воспрявшие духом, искали потенциальных жертв. Кому-то нужна любовь до гроба, а кому-то богатое приданное за невестой.

— Тоска, — произнёс Иван.

— Что, без твоей зазнобы и свет не мил? — улыбнулся я.

— Петь, прошу тебя, давай без шуточек твоих... Я же в твои романы не лезу. Про Барбарелу и слова единого не сказал.

— Прости, братец! Не со зла! Поднять настроение тебе хотел. Хм... смотри, а это, кажется, по наши души.

Фёдор Прокопич подвёл компанию: благообразный совершенно седой мужчина преклонных лет, высокая, располневшая матрона (как выяснилось позже — супруга), длинный и будто состоящий из прямых линий подросток (сын)... Но моё внимание привлекли не они. Я встретился с глазами прекрасной незнакомки и утонул в них. Очнулся лишь после того, как Иван дёрнул меня за рукав кафтана:

— Петь, ты чего?

— А?

— Я говорю, ты чего как столб соляной стал?

— Кто она? — спросил я вместо ответа.

— Она... — понимающе протянул Иван. — Ты что имя уже забыл? Нас же представили...

— Ваня, блин! Как её зовут, кто она?

— Эх, — вздохнул предок. — Запоминай: зовут её Наталья Ивановна Лоскутова.

— Лоскутова? Это их имение Сапежский грабил?

— Их, — подтвердил Иван. — Потому папенька их, господин Лоскутов очень хотел с тобой и мной увидеться. Поблагодарить за всё. Только ты, когда он говорил, молчал и зенками хлопал. Что с тобой? Никак влюбился?

— Может и влюбился, — кивнул я. — Думаешь, одному тебе это чувство известно.

— Нет, конечно, — грустно улыбнулся Иван. — Я тоже об Екатерине Андреевне думаю часто. Тоска меня гложет. Будем теперь с тобой на пару с кислыми физиономиями ходить.

— Тут ты, братец, ошибаешься, — резко сказал я. — Я за Наталью Ивановну... за Наташу поборюсь.

— А Барбарела? Тебе вроде она нравится...

— Нравится, — согласился я. — Но это не любовь, Ваня. У меня при виде её сердце не ёкает, глупости совершать не хочется. Значит, точно не любовь.

— И что будешь делать?

В этот момент музыка зазвучала громче. Дождавшись этого момента, радостные кавалеры устремились приглашать дам.

— Сейчас увидишь, — пообещал я.

Бал начинался с полонеза. Его открывал Фёдор Прокопич под ручку с супругой. Всё было чинно и официально.

Путь к Наталье Ивановне преградили двое офицеров и какой-то штатский, внешность которого показалась смутно знакомой. Где-то мы определённо встречались, и та встреча была не из приятных. Офицеров я обогнул, а штатского подрезал, опередив его на долю секунды. Кажется, чуток подвинул плечом. Ничего страшного, не убудет!

— Позвольте пригласить вас, Наталья Ивановна, — произнёс я, прикладываясь к пахнувшей лавандой нежной ручке девушке.

Та вопросительно посмотрела на отца. Лоскутов благосклонно кивнул.

Кто-то раздражённо фыркнул у меня за спиной. Ага, тот самый штатский. Что поделаешь — кто успел, тот и съел. Таков закон природы.

Мы оказались в кругу, друг против друга. Ужасно хотелось обнять тонкий прехорошенький стан девушки, прикоснуться губами к её губам. Давненько я не видел столь живого лица. Оно привлекало к себе, завораживало. Каждое движение что-то значило, имело смысл. Лёгкое взмахивание ресниц, и я беспомощен как младенец! Чарующая улыбка, изящный носик, порозовевшие от жизненной силы и переполняющей энергии щёчки, слегка заострённый подбородок (память услужливо подсказала дурацкую фразу из прочитанной сто лет назад статьи о физиогномике: 'Острый подбородок свидетельствует о вежливости, хитрости и неискренности его обладателей' Чушь, чушь собачья! Откуда взяться неискренности у этого небесного создания?!).

Я отогнал наваждение. Вспомнил, где служу и чем занимаюсь.

Она держалась твёрдо и прямо. Возникло у неё что-то ко мне или нет — понять невозможно.

— Что вы меня разглядываете, будто павлина? — засмеявшись, спросила Наталья Ивановна. — Почему не танцуете? Разве не для этого вы меня пригласили?

— Да... То есть нет... Э... да...

Я понял, что не могу выразить свои мысли вслух. Блин, что со мной?!

— Определяйтесь скорее! Боже, как я люблю танцевать!

— Прошу прощения, — смущённо бросил я.

Нет, это не был вальс — иначе мы бы славно покружились. Это не было танго, в котором наши тела и души соединились бы в единое целое. Не страстная самба и не менее страстная румба (три года в детском кружке бальных танцев говорили за себя). Мы стояли лицом к лицу, соприкасаясь лишь кончиками пальцев, но даже от этого лёгкого соприкосновения меня словно било током. Под команды распорядителя танцев сходились и снова расходились, потом менялись партнёрами (в это время я от злости скрежетал зубами), и, наконец, всё возвращалось на круги своя. Я видел лицо Натальи Ивановны, смотрел в её прекрасные голубые глаза.

— Будьте осторожны, — вдруг произнесла девушка.

— Осторожны? Почему? — изумился я.

— Кажется, мой жених недоволен.

— У вас есть жених? — новость ударила меня будто обухом.

— У всякой приличной девушки моих лет обязательно должен быть жених, — хихикнула Наталья Ивановна.

— Кто он? — прорычал я.

— Он находится здесь. Это его вы столь бесцеремонно оттолкнули, когда приглашали меня на танец.

— Понятно. Могу я узнать его имя?

— Разумеется. Это князь Четверинский. Он знатен и богат. Мои папенька и маменька полагают его прекрасной партией.

— А вы? Что думаете вы?

Девушка задумчиво наморщила лобик. Это привело меня в столь умилительное настроение, что я поймал себя на мысли: ещё немного, и превращусь в болонку. Буду тереться о точёную ножку хозяйки и проситься на ручки.

'Дурак! Болван стоеросовый! Будь мужиком, крепись!' — одёргивал я себя.

— Без всяких условий: князь хорош собой, — заговорила, наконец, девушка. — Он образован и очень богат. Наверное, у него денег больше, чем у всех тут собравшихся. Видимо, по этой причине мои родители души в нём не чают.

— Простите, но я хотел узнать, что думаете о нём вы! — чуть не закричал я.

— Я всего лишь девушка. Послушная дочь моих родителей. Но, скажу вам по секрету: князь кичлив и не очень умён. Он дурно воспитан, постоянно влипает в неприятные истории и устраивает свары. Про него рассказывают ужасные истории. Князя боятся, но ничего ему вслух не говорят. И что бы ни произошло, ему всё сходит с рук.

— Не очень лестное описание того, кто считается вашим женихом, — заметил я.

— Не я его выбрала. Он сам решил, что я должна быть его супругой. А родители поддержали.

— Неужели они не замечают его... недостатков?

— Блеск его фамильного золота слепит им глаза. Видите, я достаточно откровенна, хоть и вижу вас впервые.

— Признаюсь — весьма тронут вашим доверием. Постараюсь его оправдать. Могу ли чем-то услужить вам?

— Можете, — кивнула девушка.

Я выпрямился во весь рост, собрался.

— Итак... Что вы от меня ждёте?

— Только одного: будьте благоразумны. Князь идёт сюда. Судя по искажённому лицу — намерения у него не мирные.

— Постараюсь, Наталья Ивановна.

В этот самый момент между нами пролез какой-то светский хлыщ, а ещё парочка оттеснила меня от партнёрши.

— Приносим искренние извинения. Князь Четверинский ищет вашего благосклонного внимания. Окажите любезность.

Зараза! Восемнадцатый век, а происходящее как на дискотеке в клубе ДК механизаторов. Ладно, посмотрим, что за птица этот князь Четверинский.

— Как скажете, господа. Мадемуазель, — я слегка опустил подбородок. — К сожалению, мне необходимо на некоторое время вас оставить. Надеюсь, вы на меня не в обиде.

— Помните мои слова — будьте благоразумны, — произнесла Наталья Ивановна.

Раскланявшись, я побрёл в сопровождении всей троицы к выходу из павильона. Ивана нигде не было видно. Кажется, он с кем-то танцевал. Обидно до слёз, что наша телепатическая связь прекратилась! Сейчас бы она была в самый раз.

Мы прошли сотню шагов по саду, принадлежавшему воеводе. Кроме нас тут хватало народу: время от времени из темноты слышались смешки и поцелуи. Парочки, пользуясь темнотой и удачным стечением обстоятельств, миловались вовсю.

Возле высокого раскидистого дерева виднелась чья-то фигура.

— Это князь, — сказали мне. — Идите, он вас ждёт.

Я пошёл к дереву. С каждым шагом очертания фигуры становились всё чётче и чётче. И вот я сумел разглядеть его полностью.

— Неожиданная встреча, — криво ухмыльнувшись, произнёс князь Четверинский.

— Мир тесен, — кивнул я. — В том сгоревшем трактире вам удалось от меня удрать. Жаль. Я бы с удовольствием проломил вам голову.

— Ну, а я с не меньшим удовольствием проткну вас шпагой или пристрелю, господин сыщик. Вы подлец, который нагло ведёт себя и пытается отбить мою невесту. Такое князьями Четверинскими не прощается! Вызываю вас на дуэль. Время, место и условия обговорите с моими людьми.

Глава 12

Я с демонстративным спокойствием вернулся от Четверинского к месту, где меня ждали его конфиденты.

— Что скажете, сударь? Вы приняли вызов?

— Принял, — кивнул я.

— Замечательно. Позвольте представиться — Родион Протасов, из местной шляхты. Буду секундантом у князя Четверинского, — щёлкнул каблуками молодой человек, гладко выбритый, с длинными волосами, схваченными сзади в хвостик, в бархатном кафтане, изумрудного цвета штанах до колен, белых чулках и башмаках с массивной пряжкой.

В злополучном трактире его не было, и я счёл возможным ответно представиться:

— Пётр Елисеев, старший следователь СМЕРШ.

— Рад нашему знакомству. Жаль, что обстоятельства не располагают к дружбе. Имеется ли у вас секундант?

— Моим секундантом будет Иван Елисеев.

— Брат?

— Кузен.

— В таком случае, позвольте узнать, что предпочитаете: шпага, пистолеты, сабля? Князь владеет всеми видами оружия. Между нами: он знатный бретёр, я вам не завидую. Он несколько лет прожил во Франции, был отправлен батюшкой в тамошний университет. И наряду с общими науками приобрёл немалое умение к искусству поединка, к тому же часто дуэлировал. Поводы, знаете, постоянно находились.

'Ещё бы, с таким характером', — подумал я, а вслух спросил:

— Хотите меня испугать?

— Никоим образом, — замахал руками Протасов. — Хочу, чтобы вы знали всё, как есть. К тому же я не во всём поддерживаю князя. Увы, наряду с хорошим, в нём имеется очень много того, что не делает ему честь. Итак, на чём вы остановились, какое оружие предпочитаете?

— Право выбора у меня, — раздумчиво произнёс я. — Предлагаю князю устроить бои без правил.

— Простите, что?!

— Голыми руками, без оружия. Допускаются захваты, удары ногами, голой... любой частью тела. Бой продолжается до потери противником сознания или если он попросит пощады. Не разрешается бить по причинному месту и кусаться. Других ограничений нет. Главное условие: никакого оружия!

— Сударь, это крайне необычно. Очень по-варварски. Подобает ли дворянину принимать в этом участие?

— Я свои условия изложил. Если князя они не удовлетворяют...

— Нет-нет! — поспешно оборвал меня Протасов. — Дуэльный кодекс на вашей стороне. Только не думайте, что сим вы сильно облегчили вашу участь. Будучи у галлов, князь проявил немалый интерес к сабату...

— Савату? — уточнил я.

— Наверное, — пожал плечами Протасов. — Он видел, как дерутся портовые грузчики. Его поразили необычные методы, коими они пользуются. Князь не побоялся нанять себе учителя, говорят самого лучшего. Так что виктория может уплыть от вас в любой момент.

— Вот и прекрасно. Я только рад, что мне достался достойный противник, — хмыкнул я.