Человек

Боюсь, что тогда на экскурсию к профессору Воргу меня отправят в любом случае. Что бы сделал биокомпьютер на моем месте? Немного поразмыслив, я пришел к выводу, что студенты и биокомпьютеры не такие уж и разные. И если им нечего делать, и они устали, то они просто ложатся спать.

* * *

Пятьдесят семь дней. С такой мыслью я открываю глаза, и некоторое время смотрю в потолок. Время — семь часов, пятьдесят семь минут. Через три минуты за мной зайдут. Тихо вздыхаю, проклиная судьбу-злодейку. Если поначалу я чувствовал себя человеком с хорошей памятью, то теперь все больше и больше теряюсь, не понимая, человек я или все же распроклятый робот.

Всего лишь за пятьдесят семь дней я успел пройти курс молодого бойца, изучить школьную программу вплоть до выпускного класса, и вдобавок пройти несколько университетских курсов.

Конечно, кто-то может сказать что школьную программу и за день пройти можно, но на деле попробуйте пролистать учебники за геометрию и математику с пятого по одиннадцатый класс. И выучить все за пару дней, и затем с успехом применить знания на практике.

Стыдно признавать, но в своей прошлой жизни я был посредственным школьником, и лишь чуть лучшим студентом. Теперь же, я вполне мог бы заменить преподавателя по любому из изученных предметов.

Моим успехам что в боевой подготовке, что в учебной, способствовали ставшая идеальной память, о которой я уже упоминал, и столь же идеальная координация движений — всего за полтора месяца я смог дойти по уровню владения БАРСом, искусством мордо и ногобития, до своего инструктора. Моторика и пластика тела казались совершенно нечеловеческими, но при этом донельзя привычными.

Иногда вместо традиционных занятий применяли альтернативный способ обучения. С помощью капсулы. За несколько часов мне не только закачивали в память общие знания, но и каким-то невероятным образом внедряли рефлексы. То есть влияли на мышечную память.

Поначалу, после первого пробного обучения я искренне недоумевал, зачем проводить обычные занятия, если есть такой чудесный метод. Мне полюбилась халява. Однако позже пришло понимание — каждое вмешательство в память заставляло меня терять что-то другое. Запоминая что-то одно, я терял что-то другое.

Память о прошлой жизни потихоньку истаивала, и я ничего не мог с этим сделать. Просто потому, что хотел выжить. Это стало поводом для меня обратиться к инструктору, и попросить ограничить количество таких "занятий". Не знаю, чем руководствовался мой куратор, но просьбе моей внял.

Если в преподаваемых мне дисциплинах я преуспевал, то общение давалось с трудом. Вернее, не давалось в принципе. И не по моей вине. Персонал относился ко мне как к чему-то неживому, не как к личности. Куратор молча слушал.

Инструктора требовали выполнения задач, и на этом ограничивали общение. Постепенно я бросил все попытки наладить отношения с окружающими и просто тупо выполнял приказы — так было проще жить. Жить в надежде, что однажды смогу сбежать.

Сюрпризом не стало и отсутствие у меня даже простого имени. Все что я слышал — это триста двенадцатый. После беседы с куратором я выяснил, что данная числовая комбинация означает третье поколение, двенадцатую модель.

Он же пояснил мне, что третье поколение, как и два до него, и пять после, были отбракованы. По причине того, что внутри них не было личности. Чего-то, что делало человека человеком. Не знаю, чего не было. Попаданца?

Единственное, что я знаю, это то что по воле судьбы я стал единственным удачным образцом сверхсекретного межгосударственного проекта. И единственное, что защищает меня от этих долбаных евгеников, от их желания препарировать мне мозги и душу, это приказ от неизвестного мне Комитета.

Содержание оного, к сожалению, узнать не удалось. Впрочем, и о самом Комитете я не узнал ровным счетом ничего. Что не помешало проникнуться к нему толикой искренней благодарности.

Иногда, лежа в кровати и пытаясь заснуть, я думаю, что надо бежать отсюда. Однако затем приходит понимание, что бежать мне попросту некуда. Ведь в этом мире меня никто не ждет. Я уже успел понять, что это не мой мир.

Труднее было удержать на лице безучастное выражение, пока я читал учебник по истории. Что меня позабавило, так это то, что президентствует здесь все тот же Путин. Правда он не такой, как в моем мире. В этом мире он диктатор, да и сам режим правления тоталитарен.

Но не от произвола и тяги к мировому господству, а по более простым причинам. В этом мире не так давно произошла катастрофа, чуть было не уничтожившая весь мир. И чтобы выжить, странам пришлось сотрудничать, забыв о ссорах и национализме.

Им пришлось отказаться от либеральных привычек, и жестко бороться как с природой, так и с некоторым людьми. Не знаю, каков этот мир, но наверняка он более суров чем мой...

* * *

Глава 2

Девяносто первый день. Обучение мое постепенно становится все более приземленным, инструкторы сосредотачивают все внимание на знаниях, нужных бойцу. Из меня целенаправленно лепят убийцу, это я понял не так давно, но готовят как-то странно.

Понятно, зачем меня учат рукопашному бою, стрелковой подготовке, стратегии, тактике. Но зачем солдату или убивцу учиться бою на мечах? Копьях? Неясно. Тем не менее, меня учили.

Со временем, рутина меня затянула. Капсула выпила немало прошлого. Физиологически я почти перестал чувствовать себя человеком. Ни посмеяться, ни поплакать.

Недавно я поймал себя на мысли, что даже показавшаяся когда-то симпатичной попка мед. сестры Игрет более не вызывает былых чувств. Я просто плыл по течению, занимался, и все приобретая все больше знаний, постепенно тупел.

Порой мелькает мысль, что будет если я сорвусь и начну убивать всех вокруг? Убивать, чтобы просто выйти наружу и взглянуть на солнце. Вдохнуть хоть немного воздуха, не облагороженного системой кондиционирования!

Впрочем, чего тут гадать. Либо ликвидируют, либо постараются взять живым. Для опытов и последующего вскрытия. А я все еще слишком хочу жить. Я все еще на что-то надеюсь. И потому не стану так глупо подыхать. Я прорвусь. Они не смогут держать меня здесь вечность!

Скоро курс обучения закончится, и все изменится. Я верю в это. Приказ таинственного Комитета... или же простой побег. Когда будет меньше охраны. У меня еще появится шанс. А пока что я буду просто существовать. И ждать. Я научился этому — ожиданию...

В один прекрасный день, за номером сто двадцать, все изменилось. Привычный распорядок дня полетел ко всем чертям, чему я был только рад. Ко мне в комнату неожиданно ворвался лейтенант, один из тех, кто всегда сопровождал меня во время перемещений по комплексу, и приказал одеваться, причем в темпе.

Первая мысль — что за хрень в три часа ночи!? Впрочем, хоть какое-то разнообразие — подумал я через мгновение. А еще через секунду до меня дошло. Те самые перемены, которых я ждал. Что-то новое. И вдобавок — шанс на побег.

Оделся я в пару движений, благо что полевую форму долго одевать не надо. Чуть дольше провозился с берцами, и вскоре уже бежал вслед за парнем по коридорам. Затем был долгий подъем на гигантских размеров лифте, и вскоре мы вышли на вертолетную посадку.

Ночь, прожектора освещают площадку, виднеются строения вдали, и более ни черта не видно. Но для счастья мне хватило и свежего воздуха. А стоило присмотреться к небу, и я смог увидеть даже луну со звездами! Само по себе это уже немало.

Лейтенант, передав меня офицеру все той же научной службы, в чине капитана, и добавиви еще и весьма объемную папку, ушел. Капитан указал жестом в сторону странно выглядящего вертолета, будто приплюснутого, и мне ничего не оставалось, кроме как проследовать в отсек для пассажиров. Кресло оказалось неожиданно мягким. Рядом устроился мой сопровождающий, и через пару минут мы взлетели.

Полет на вертолете затянулся надолго, если быть точным — на три с половиной часа. Все это время я не отрывал взгляд от иллюминатора, и хотя внизу была только тайга, с редкими полосами дорог, к тому же уверенно что-то рассмотреть я смог только через два часа — когда начало светать, это зрелище было куда лучше, чем стены моей комнатушки, зал для занятий, или аудитория.

Все хорошее когда-нибудь кончается, кончилась и тайга. Мы приземлились в военном аэропорту, и подгоняемый сопровождающим я бодро потрусил к странного дизайна самолету. Если верить моим знаниям, то он спроектирован на основе сверхзвукового истребителя SR-71, но при этом предназначен не для войн, а для перевозки пассажиров. Спроектирован, к слову, совместно русскими и американскими учеными.

Подъехал трап, и я вместе с новым сопровождающим, на этот раз полковником, загрузился в салон. Пара минут ожидания, плавный взлет, и еще несколько часов скуки.

Впрочем, мне не привыкать. Ждать я научился. Единственное, что не давало мне покоя — это любопытство. Куда меня везут? Зачем? И еще, почему я до сих пор не попробовал сбежать? Охрана, конечно, в аэропортах где мы приземлялись есть, но попытаться слинять я мог бы.

Правда, сомневаюсь, что убег бы далеко, все-таки в прошлой жизни диверсантом я не был, да и в этой ничему подобному не учили. Боевке — да. Диверсиям — нет. Так что, выходит, смысла сбегать нет?

По крайней мере, пока что думать об этом рано. Да... главное, чтоб потом слишком поздно не было. Так, коротая время за такими вот размышлизмами, я и не заметил очередного возвращения на грешную землю.

На сей раз, разнообразия ради, никакого летательного средства, окромя нашего, в зоне видимости не обнаружилось. А сам аэродром выглядел на удивление мирным, и совершенно не военным. В том плане, что солдатни вокруг не видно, как и пулеметов с вышками. Или вышек с пулеметами... не суть.

В общем, не похож этот аэродром на прошлые. Да и растительность здесь странноватая. Малосвойственная для России. С другой стороны, я ведь всю Россию объездить не успел, так что вполне могу ошибаться. Тем более, базу данных по ботанике в меня не вкладывали.

Долго ждать, страдая от заинтересованных взглядов полковника, не пришлось — к нам подъехало авто, внешне напоминающее нечто среднее между хаммером и уазом, со странным логотипом "NERV", который показался мне смутно знакомым.

Погрузившись в авто, я задумался на тему того, где мог видеть такую эмблему. Кленовый лист, и надпись на латыни. Все это жуткого, вырвиглазного красного цвета. Где я их мог видеть? Определенно не в этом мире, иначе бы не забыл. Значит, в том? Но где, я ведь не был связан со столь подозрительными организациями? Надеюсь...

Уже на выезде со взлетного поля, я все же вспомнил. Вспомнил, и в шоке еще минут пять неотрывно смотрел в спинку сиденья. По той простой причине, что эмблемка эта, вместе с девизом, фигурировала в аниме, которое я давненько смотрел.

В упоротом, мать его, аниме, в котором вопреки здравому смыслу главные герои — подростки с неустойчивой психикой. И эти подростки, с крайне неустойчивой психикой, старательно спасали мир от каких-то наглых вторженцев, зовущихся Ангелами.

Если мне память не изменяет, то этих Ангелочков около десятка, причем по какой-то неведомой причине нападали они исключительно по одному. Благородные гладиаторы, мать их!

Кстати, маленькая, но крайне любопытная деталька. Вторженцы представляли из себя огромных и совершенно невозможных с точки зрения биологии и здравого смысла монстров, с которыми сражались с помощью не менее огромных антропоморфных биомеханоидов, которыми как раз и управляла троица психов... в смысле, пилотов. Хотя кого я обманываю? Все-таки психов.

Первый — Икари Синдзи. Берсерк-неврастеник с комплексом неполноценности. Вторая — Аянами Рэй, клон матери неврастеника, очень странная девушка, фанатично преданная главе института NERV, и холодная как лед.

Ну и третья — Сорью Аска Ленгли. Опять же комплекс неполноценности, но вывернутый в другую сторону — если Синдзи постоянно извиняется и вообще тише воды ниже травы, то Сорью старается выставить себя на показ, дабы заглушить чувство неполноценности.

В общем и целом, здоровый психологический климат, если мне придется сражаться с этими пси... пилотами, в подразделении будет отсутствовать. Совсем. А мне, если судить по возрасту и подготовке, а также предыстории моего протагониста, скорее всего придется выступить в роли одного из пилотов. Больно уж все сходится, и возраст и подготовка. Не говоря о том самом проекте с пафосным названием "Демон".

В итоге, пока ехали, я старательно мучился двумя проблемами — вспоминал четвертого пилота, и никак не мог вспомнить, а также все более ясно осознавал, что моя программа подготовки не подходила для солдата, а вот для действий на машине класса Евангелион, как обозвали те самые биомехи, более-менее вписывалась.

К моменту, когда мы въехали в город, я пришел к выводу, что из меня стопроцентно готовили пилота. А также наконец вспомнил четвертого пилота. И меня прошиб холодный пот, ибо четвертым пилотом, а по совместительству последним Ангелом, был так называемый Каору Нагиса.

Весьма и весьма подозрительный тип, по всем внешним признакам запавший на Синдзи. В ТОМ самом плане. И хоть проблема пид... лиц с нетрадиционной ориентацией меркнет перед возможным Концом Света, все равно присутствует некий дискомфорт. Стоп. А не может ли быть так, что Каору Нагиса это... я?!

Вытерев пот, я принялся искать параллели между собой и Каору, но сходства не обнаружил. Разве что худощав я, как и он. Волосы хоть и белые, но другого оттенка, не такие как в аниме. Да и глаза не красные, а серо-красные, как бы тупо это не звучало. То есть, от природы, вернее, от моих создателей они у меня серо-голубые, с красными прожилками.

Вдобавок, на виске набита татушка, с тем самым номером — "3-12". А в аниме я ничего такого у четвертого пилота не замечал. В общем хоть и похож немного на Каору, все же и происхождение у нас разное. Да и вообще, я определенно не Ангел! А значит, я становлюсь новым персонажем в сюжете. Ну вот вообще новым!

Стало быть, пресвятой Канон с моим появлением может идти ко всем чертям, ибо оригинальный сюжет уже нарушен. На свое знание аниме можно не надеяться, и лучше вообще о нем забыть, ибо красивая история — это лишь история, а реальность — это совсем-совсем другое дело. Проводить анализ на основе данных из той истории можно, но полностью полагаться на них не стоит. На том и порешим.

По пути я приметил колонны строительной техники, и несколько разрушенных зданий. Вообще, вся обстановка в городе ясно говорила, что недавно здесь был бой. И судя по всему, наши выиграли. Пусть даже и по очкам. Стало быть, все уже началось.

И куда я, интересно, попаду? К началу? К середине? Или под самый конец всех событий, дабы насладиться ангстом и депрессией окружающих, а затем влиться в общую лужу золотисто-прозрачного цвета? И да, я об LCL, чем бы оно ни было. А не о том, о чем мог бы подумать кто-нибудь весьма и весьма извращенный. Хотя не уверен что для влившегося будет разница.

Довести себя до истерики не получилось по двум причинам. Опять отрубило эмоции, к счастью, ненадолго, к чему я уже стал привыкать, и вторая причина — мы приехали. Машина въехала на подземную парковку, я успел заметить надпись "НИИ NERV", к слову, на английском, затем еще немного покружили по стоянке, и наконец остановились. В темпе выгрузились из автомобиля, и вместе с сопровождающим отправились в глубины этого дьявольского здания.