Король Милбор Первый

Но где же они, мать их! Всё никак не восстановятся, или не могут натешиться друг другом?

Проклятье! Тот десяток телохранителей, что должен был охранять чету чародеев, а заодно и приглядывать за ними, ещё ночью присоединился к войску. Хитроумный Вилх по три раза на день отсылал по бойцу с одним и тем же известием: "Горелая роща потухла, но маги из неё так и не вышли". Как будто сам Милбор этого не знал! Вышли, так давно были бы здесь!

Соваться к чароплётам самим приказа князь не давал, чтобы не тревожить сладкую парочку в её "любовном гнёздышке", чем хитрый десятник и воспользовался, заявившись в лагерь с двумя оставшимися воинами.

Милбор был этим недоволен, но Вилха понимал и сильно не винил. Про хозяина Чёрной горы ходили разные слухи, кто знает, не баловались ли он с зятем и дочерью чёрной магией. А то с них станется восполнить запас жизненных сил, принеся кого-нибудь в жертву. Ладно бы из пленных, а то вдруг под руку попадутся его воины.

Эх! Надо было им предложить ту пару дюжин вражеских ополченцев, захваченных эльфами по лесам. Князь настоял, чтобы их отпустили, хотя Кармиерон был против. Он бы с лёгкостью прирезал этих жалких людишек, от которых не было на его взгляд никакого толку.

Тут он отчасти был прав. Воины так себе, почти необученные, только от сохи, пригодные если только для каких-нибудь хозяйственных работ. У Милбора самого таких было полвойска. Вот только сейчас он ничего строить или копать не собирался, а пленных ещё и кормить нужно. А отпустишь, того и гляди расползутся по лесам и будут оттуда потихоньку вредить. Партизанить, мать их!

Так что резон в словах эльфийского принца был, вот только князь не хотел устраивать резни, он желал договориться миром. Оттого и рирские сёла запретил жечь. Когда кругом пепелища и сотни трупов ни в чём не повинных людей, какие уж тут переговоры.

Если только те два десятка... пустить под нож... Ну-у-у, ради победы. Вот только если по войску поползут слухи человеческих жертвоприношениях... Да и нужны ли они чародеям?

Князь затряс головой, будто это могло помочь отогнать незаметно подкравшиеся подлые мыслишки. Так ведь можно вообще человеческого облика лишиться! Война войной... Верно, всякое бывает! Но зачем окончательно оскотиниваться! Ради чего?!

Неожиданно на той стороне реки взревели трубы. Милбор вздрогнул, а конь под ним дёрнулся всем телом, заплясав на месте. Насилу удалось успокоить.

— Что там? — произнёс над самым ухом эльфийский принц.

Князь едва не шарахнулся, это ж надо, так тихо подкрадываться. А охрана на что? Хоть бы предупредили, так и заикой недолго остаться.

— По-моему, скачет кто-то, — повёл чуткими ушами Кармиерон.

И верно, прошло лишь несколько мгновений, и на мост вылетел всадник.

Слава тёмным богам! Ей-ей, если б не эльф, чернолесский правитель точно бы пустился в пляс. А-а, даже при гонце... Э-э-э, нет, это б было... как его... не дипломатично. Не стоит раньше времени показывать свою радость. Поэтому Милбор, демонстрируя полную невозмутимость, изо всех сил старался сохранить каменное выражение лица.

И то верно, нечего раньше времени веселиться, а то, как бы не осрамиться. Рирские правители ещё те прохиндеи, любого обведут вокруг пальца! Кстати, кто там нынче-то у власти, а то свяжешься на свою голову с каким-нибудь самозванцем!

Мост пересекла группа всадников. Вновь надрывно взревела труба, и князь невольно поморщился. Достали уже своим дудением! Голова буквально раскалывалась, и со зрением что-то, никак не разберёшь, чьи это герольды.

Геральдика эта, мать её! Щит разбит на четыре части. С левым верхним углом всё понятно — мантикора, герб Рирского императорского дома. А дальше? Кто это такой лохматый на задних лапах? Лев с мечом? Этот южный зверь, по-моему, олицетворял каких-то герцогов. Верно! Лористоны! Именно на единственной наследнице этого могущественного и богатого рода так удачно женился нынешний император... Хм-м, теперь уже покойный... А единорог? Что за фигня?!

— Его Императорское Высочество принц Зигмунд Ронвирштальский предлагает начать переговоры! — хорошо поставленным голосом объявил полностью седой, но ещё крепкий на вид старик.

"Зигмунд? Какой он там по счёту? Третий сын императора... или четвёртый? Что, постарше никого не нашлось? А где ж остальные? Где наследник Конрад? Решил послать младшего брата? Мол, если убьют чернолесские дикари — не жалко?" — князь усмехнулся, только нельзя было сказать, чтоб его улыбка выглядела весёлой.

В общем, старик возвестил то, что был должен. В свою очередь Любдраг ответил... не в пример брату он был лучше знаком с обычаями соседей... и Милбору ничего не осталось, как внутренне приготовился к долгой и муторной тягомотине... Ну как же! Сейчас герольды отправятся назад, на тот берег, там посовещаются, примут какое-то решение, потом заявятся с ним сюда, затем обратно. И так ещё и ещё.

Ладно бы управились за день, так наверняка сперва начнут препираться, где вести переговоры. Князь ни за что не согласится отправиться на тот берег, а рирцы побоятся сунуться на этот.

Короче, нудная, изматывающая бодяга. Не-ет, за сутки точно не управиться... Даже за двое...

Князь вновь вспомнил, как они с отцом "гостили" в имперской столице. Тогда имперские крючкотворы все мозги высушили. Это ж надо додуматься, чтобы на полном серьёзе высчитывать, сколько шагов должен пройти император навстречу гостю, чтобы не умалить своего величия.

Хорошо, что его отец, князь Олоф не был столь щепетилен, однако потребовал, чтобы рирский правитель поднялся с трона, приветствуя его стоя, как равного. Что тут началось... Придворные жо... блюдолизы будто с цепи сорвались: "Ни в коем случае! Это невозможно! Урон достоинству!" Три раза "Ха!" Встал император, как миленький, ещё улыбался при этом, оказав гостям неслыханную честь. А куда ему было деваться, если этот хмырь ухитрился одновременно сцепился с врагами и на южных границах и на северных, да ещё с Запада началось очередное вторжение орков... уже неизвестно какое по счёту... Да и кто их считал? Если только летописцы.

Тогда у императора на счету был каждый солдат, а их на Востоке его владений служило немало. Кроме того хитрый Зигфрид... Каким он был по счёту?.. кажется, вторым... Да, точно!.. надеялся призвать под свои знамёна ещё и чернолесских воинов.

Нет, чернолесцы служили в имперских войсках и раньше, но то были отдельные искатели приключений, те, кого манила жажда странствий, желание повидать большой мир. Кто-то надеялся прославиться, разбогатеть... Виной тому были рассказы сладкоречивых вербовщиков, которые нет-нет, да и захаживали в Чернк. Скольким молодым парням они заморочили головы, обещая все богатства мира, стоит только поступить на рирскую службу. Кто знает, где сложили они свои буйные головы.

Правда, не все. Некоторые возвращались... побитые жизнью, искалеченные, покрытые многочисленными рубцами и шрамами... Но те, что покрывали их тело, не шли ни в какое сравнении с теми, что испещрили их души. Они становились другими... а может, были такими изначально, по-прежнему живя своими фантазиями, бредя о недостижимом — богатстве и власти, что достались кому-то из наёмников... Кому-то, но не им.

Называлось множество имён счастливчиков, вот только среди них не было ни одного чернолесца, которому можно было бы послать весточку, проверить... Если такие и были, то жили они очень и очень далеко от родного дома. И, видимо, весьма скромно, так что хвастаться им было особо нечем.

Другое дело эти "герои". Стоило им "воспринять" чарку-другую, как словесному удержу не было никакого предела. Перед глазами особо впечатлительных слушателей, благодарно внимавшим, развесив уши, цветистым россказням, разворачивались грандиозные картины кровопролитных сражений, поверженных крепостей, многолюдных городов и диких земель, где довелось побывать рассказчикам.

И что с того, что с каждой выпитой порцией число поверженных врагов, захваченных сокровищ и доставшихся им красивых женщин возрастало многократно? Слушать байки было всё равно интересно. Особенно молодым простакам, многие из которых вновь и вновь уходили в дальние имперские дали в поисках призрачного счастья.

И ничего с этим нельзя было поделать... Только не в этот раз, когда по призыву императора к нему на службу встали не безалаберные шалопаи, а сам темнолесский князь Олоф со своей дружиной. Не всей, конечно, но значительной её частью. Каждому из бояр тоже пришлось выделить по немалому отряду, с которым в чужие земли отправился либо он сам, либо кто-то из сыновей.

Как же горевал Милбор, когда отец отказался взять его с собой, "променяв" на своего племянника Хворта. Никакие утешения отца не помогали. Только позже князь понял заключённый в них великий смысл. Отец дал ему возможность ещё при своей жизни поправить княжеством. Узнать, каково это.

Честно говоря, приходилось нелегко: интриги, пусть и не такие изощрённые, как в империи, умение ладить с людьми... А главное — прислушиваться к чужим советам, вычленяя полезное и нужное, и безжалостно отбрасывая всё несущественное, а иногда и вредное, преднамеренно подкинутое со злым умыслом. Непроста она оказалась, доля правителя — не только с умным видом восседать на троне, протирая штаны на заднице...

Тем временем отец с двоюродным братом воевали на границах империи. Каждый на своей. Чернолесские отряды раздёргали по разным частям света, часто бросая на самые опасные участки. Хрена тут говорить — чужаков не жалко! Но сейчас это были не безусые юнцы, а опытные воины, покрывшие в чужих краях себя неувядаемой славой.

Во всяком случае, именно так сказал отец, вернувшийся через два года домой неизлечимо больным. В одном из боёв с ордынцами он попал под действие проклятья оркских шаманов. Оберёги помогли сохранить ему жизнь, но не здоровье.

Чернолесский князь понемногу угасал, и никакие чародеи, даже приезжие... из империи, за очень большие деньги... не могли его излечить. А может, и не очень-то хотели? Оттого Милбор и не доверял магам. Впрочем, а кто им вообще доверяет?

И полгода не прошло, как Олофа не стало, и на престол княжества взошёл его сын. Хворт, тем временем, продолжал воевать в империи, добывая себе богатство и славу. А когда ещё через три года с женой-имперкой и двумя сыновьями вернулся в Чернолесье, оказалось, что караван ушёл и княжья шапка... того... тю-тю. Видно, с того времени он и затаил злобу, втайне ожидая реванша.

"Да-а-а, тогда с рирцами мы жили в мире. Всё изменилось, когда император Зигфрид умер, и к власти пришёл его сын Фердинанд", — князь горько усмехнулся своим невесёлым мыслям. И тут, уже в который раз на дню, рядом опять взвыли трубы. Конь с всадником шарахнулись.

"Мать их! Точно заикой меня хотят сделать! — заскрежетал зубами правитель, — Кого там ещё несёт нелёгкая?!"

— Его Императорское Высочество принц Зигмунд Ронвирштальский! — торжественно возвестил всё тот же старик-герольд.

— Быстро они! — удивлённо воскликнул рядом Кармиерон, — Видать, здорово их прижало, раз такая спешка!

Князь был точно такого же мнения, но в отличие от эльфа, предпочитал держать его при себе.

— Его Величество Милбор Шварцвальдский! — на имперский манер откликнулся Любдраг, вольно или невольно поставив своего родича выше рирского принца.

Запоздало заметив свою оплошность, горе-дипломат приумолк, так же, как и брат, ожидая неминуемого взрыва недовольства. И как же велико было их удивление, когда его не последовало.

— Что с моими отцом и братьями? — коротко кивнув, скупо бросил их собеседник — совсем молодой белобрысый парень в доспехах, явившийся с непокрытой головой...

На вид — лет двадцать, возможно, чуть больше, но не намного.

— Отчего вы молчите?

Юноша был напорист.

— Полагаю, Ваше Высочество, — протянул Милбор, которому первым удалось выйти из ступора, — вы уже в курсе того, что случилось в Шварцвальдском ущелье?

— Не совсем... Мои отец и братья погибли?!

"Так их было несколько?" — удивился князь, и только тут до него дошло, что он сейчас говорит с основным претендентом на престол... и, возможно, будущим императором Рира.

— Ваши старшие братья отправились в поход вместе с отцом?

— Да, оба... и Людвиг, и Максимилиан, — бесхитростно кивнул Зигмунд, настороженно переводя взгляд с одного из своих собеседников на другого, будто надеясь что-то прочесть по их лицам.

— Тогда у меня для вас неутешительные новости... Скорее всего, они погибли... Наверное, до вас уже дошли слухи...

— Могу я забрать их тела? Я согласен,.. — принц сбился, шмыгнул носом и часто заморгал глазами, — ...заплатить любой выкуп.

Милбор глубоко вздохнул, ему стало жаль парня.

— Уверены, что сможете собрать пепел, развеянный по всему ущелью? — презрительно хмыкнул эльф, опередив чернолесца, который мучительно раздумывал, как поделикатнее ответить своему венценосному собеседнику.

— Принц Кармиерон, — рыкнул князь, изо всех сил пытаясь обуздать досаду и гнев, — Может, вам лучше съездить проветриться?! А то ваши невоздержанность и предвзятость мешают переговорам!

— Вы меня прогоняете?! — вытаращился ушастый так, что его глаза стали огромными, как блюдца.

— Пока ещё нет, но, похоже, придётся!

Ни слова не говоря, с перекошенной лицом, принц поворотил коня и бросил его с места вскачь, стремительно рванув прочь.

"Ничего, проветрится — остынет. Ему полезно!" — фыркнул Милбор.

— Так это всё правда?! — ужаснулся Зигмунд, в его глазах стояли слёзы.

Понятное дело, он не хотел верить в гибель родных и близких.

— Это была магическая схватка, — скупо бросил чернолесец, — И она была очень жаркой... Во всех смыслах.

— Значит, тел не найти? Но как же защитные амулеты, магические доспехи?

— Некоторые шлемы, панцири и латы расплавились так, что от них остались лишь застывшие лужи металла. Сомневаюсь, что по ним можно будет что-то распознать.

— Это... это просто чудовищно, — задохнулся от удивления принц, — Но откуда такая сила, такая мощь? Я понятия не имел, что в княжестве есть такие чародеи... никто не знал!

— Если вам будет легче, то и я тоже. И это лишний раз подтверждает, что не стоит нападать на соседей, которые кажутся слабыми лишь потому, что не демонстрируют на каждом шагу свою агрессивность и драчливость, предпочитая кровавым ужасам войны мирное созидание, — назидательно произнёс князь.

Его собеседник лишь коротко кивнул.

— Хорошо, что вы хотите? — нарушил повисшую тишину принц.

— Возобновление мирного договора между империей и княжеством, заключённого ещё вашим дедом.

— И всё?

— Ну-у... и некоторую компенсацию. Мы, знаете ли, понесли ущерб.

— Сколько! — брезгливо скривил губы юноша, тем самым выражая своё отношение как к презренному металлу, так и к предводителям чернолесцев, опустившимся до обсуждения подобной темы, будто они не представители благородного сословия, а какие-то торгаши, меряющие всё на свете деньгами, — Как наследник престола и будущий император, заверяю вас, что любая сумма будет выплачена незамедлительно!