10. Come On, Come On

Come On, Come On

"Учитель не открывает истины, он — проводник истины, которую каждый ученик должен открыть для себя сам".

Брюс Ли

За окном ласково скользили тени деревьев, на краткий миг заслонявших садившееся солнце. Несмотря на катившийся к концу декабрь, светило по-прежнему заливало пасторальные пейзажи теплым оранжевым светом. Вдоль рельсов тянулись аккуратные даже зимой луга и поля, иногда змеилась серой полосой дорога, и стояли вокруг кукольные провинциальные домики. Сложно было поверить в то, что всего в часе езды от всего этого умилительного уюта раскинулся мегаполис, столица Европы, главный город мира. Однако пригородная электричка сейчас стремилась именно туда, в Меркури.

Учики Отоко чувствовал, как по щеке ползет солнечный зайчик. Теплое пятнышко света, рожденное засыпавшим солнцем и стеклом окна, так и норовило переползти повыше и начать слепить глаза. Юноша, стройный азиат лет семнадцати, лишь устало двигал головой, скользя затылком по спинке сиденья и удаляясь от наглого светляка. Даже это мелкое изменение позы давалось с трудом, вызывая в натруженном теле слышные только мозгу стоны. Молодой человек имел вид крайне растрепанный и даже помятый. Его руки безвольно лежали на подлокотниках, ноги были почти развязно вытянуты и упирались в переднее сиденье. Густые черные волосы юного пассажира спутанностью и торчащими в разные стороны пучками напоминали варварски разоренное птичье гнездо. Ворот темно-синей куртки был расстегнут. Весь облик Отоко говорил о том, что он очень устал.

Утомлению были веские причины. Вот уже больше месяца недавно переехавший из Японии в Европу молодой человек проходил курс ежедневных тренировок в спецклассе академии "Эклипс". Спецкласс состоял из одного-единственного ученика и направленностью своей имел боевую подготовку. В будущем предстояло изучить разнообразные способы ведения боя голыми руками, подручными предметами, холодным и огнестрельным оружием. Не самая обычная специализация для учебного заведения, не имевшего официального статуса воинского. Но в академии, создание которой контролировалось напрямую с площади Креста, где расположилась штаб-квартира самой загадочной из спецслужб, имевшей красивое поэтическое название "Croix du Monde", или просто "CDM", имели место быть и не такие необычности. Хотя бы потому, что основан "Эклипс" был для содержания и обучения Наследников, людей, наделенных силами, которые церковь тайно назначила божественными. Они были сильнее, быстрее, выносливее простых смертных, их тела генерировали огромное количество энергии, которую хозяева "Эклипса" и "CDM" сумели обратить во благо людям. По крайней мере, тем людям, что признали над собой правильных повелителей. К числу Наследников принадлежал и Учики, потому-то он и попал в Меркури из Токио, вырванный из привычной жизни жестко и бесцеремонно. Вырванный тем самым человеком, что помог ему стать единственным из учеников академии, записанным на специальный курс боевой подготовки.

Пока что, правда, никаких особенных прогрессов в плане приобщения к секретам сворачивания шей и отрывания голов не наблюдалась. Первый месяц прошел под знаком физической подготовки. Тренер заявил, что, прежде всего, его новому подопечному потребуется подтянуть мышцы до нужного уровня. И принялся усердно помогать Учики в этом деле. Подтянутое тело после каждого дня занятий нагло отказывалось внятно слушаться. Но юноша не роптал. Он понял, что досадовать из-за сильных нагрузок — просто глупо. Понял в тот самый день в начале ноября, когда впервые пришел на занятия.

Закрывая глаза и прячась от назойливого солнечного зайчика, Учики вдруг очень ясно представил тот день. Он был совсем не похож на сегодняшний.

Рано утром дверь их блока в общежитии на три комнаты затрещала под напором большого и тяжелого тела. Сэм Ватанабэ бесцеремонно вломился в обиталище юных студентов и школьников. Огромный кулак принялся настойчиво отбивать на двери комнаты 108В какую-то бодрую песенку. Назойливый шум за шиворот выволок Учики из вязкого и гулкого сна, заставив болезненно морщиться. Пока молодой японец выпутывался из одеяла, его сосед, худощавый и вечно молчаливый европеец Макинтайр по прозвищу Маки, успел подхватить с тумбочки свои аккуратные круглые очки и бесшумно добраться до запертой двери. Замок тихонько щелкнул, и внушительная фигура тут же шагнула через порог.

— Здорово, Макинтайр, — поприветствовал Маки высокий толстый мужчина в черном костюме с красным галстуком. Негодяйская эспаньолка придавала раннему гостю слегка разбойничий вид, черные солнцезащитные очки скрывали глаза.

— Здравствуйте, — невозмутимо ответил молодой человек ровным голосом. — Вы за соседом?

— За ним, — кивнул Сэм, крутя головой и оглядывая их скромное жилище.

— Следовало бы предупредить, — Маки поправил очки на переносице. — Спросонья он будет мало вменяем.

— Ничего, — Ватанабэ скопировал жест юноши, безо всякой нужды шевельнув собственные очки. — Зато как следует поиздеваюсь.

— Создается впечатление, — сказал Маки. — Что вы тайно замыслили посмотреть на обнаженные подростковые тела.

И облаченный в одни лишь трусы молодой человек зашагал обратно к кровати.

— Уж больно ты тощий на мой вкус, — фыркнул Ватанабэ и, опережая Макинтайра, защелкал пальцами перед носом у Отоко, пытавшегося проморгаться.

— Ватанабэ-сан... — осоловелым голосом проговорил юноша. — Вы чего?..

— Собирайся, — громыхнул толстяк. — Тебя зачислили.

— Зачислили?! — по мозгам словно прошлись влажной губкой, прочищая извилины и стряхивая сонную пыль. Путаясь в одеяле ногами, Учики поднялся и, приветственно промычав нечто невразумительное улегшемуся и повернувшемуся спиной Маки, побрел в ванную комнату. Ватанабэ следом за ним выскользнул из комнаты.

Стоя под барабанящими по макушке струями воды, Учики взволнованно размышлял просыпавшимся мозгом над словами Сэма. Зачислили... Неделю назад, в ночь после пережитого ужаса, он попросил толстяка помочь. Попросил посодействовать с зачислением его на специальное направление. Вскоре всех Наследников "Эклипса" школьного возраста помимо обычных и не очень предметов должны были начать обучать обращению со своими силами. Силами, о которых Учики толком ничего не знал и ориентировался исключительно на довольно туманные объяснения все того же Ватанабэ. Вот теперь, похоже, и предстояло разобраться. Причем не просто разобраться и научиться владеть тем невиданным, то притаилось внутри, а постичь науку сражаться. Ибо Учики попросил Ватанабэ помочь ему попасть в боевую группу.

Когда, вытершись насухо, юноша вышел из ванной, монументальный Ватанабэ прямо в прихожей выдал ему одежду — футболку и школьные брюки с курткой. Слегка ошеломленный подобным сервисом, Учики хотел было что-то замычать, но толстяк почти сурово прервал его:

— Одевайся, одевайся. Пускай сосед дрыхнет.

— С-спасибо, — чувствуя себя крайне неловко, Отоко натягивал облачение. — Ватанабэ-сан, спасибо вам за то, что помогли...

— Да фигня, — странным тоном отозвался толстяк. — Дело нехитрое.

Закончив с одеждой, Отоко накинул куртку, ибо начало холодать, и следовало утеплиться. Затем прошел к обуви. Ее он каждый вечер заботливо чистил и сушил, поэтому новые, еще до конца не разношенные кроссовки, встретили ноги теплом и уютом.

— Я готов, — обернулся он к Ватанабэ. Тот оторвался от стены, к которой прислонился в ожидании, и приглашающе махнул рукой на ходу.

Покинув здание общежития, мужчина, несмотря на пронизывающий ледяной ветер, не надевший ничего поверх пиджака, и поднявший воротник серой куртки юноша зашагали в сторону автодороги. К удивлению Отоко, Сэм прибыл не на машине. Толстяк увлек его за собой по тротуару, и, пока они шагали, вдыхая холодный воздух, объяснил:

— Пользуйся общественным транспортом. Это крайне полезное упражнение для ума и тела, хотя ни разу не очевидно. К тому же, добираться до места тебе всегда придется именно общественным транспортом.

— Эм... — Отоко передернул плечами на ходу. — Ватанабэ-сан, а разве я буду учиться не в самой академии?

— Конечно, нет, — переходя дорогу, Сэм мельком глянул в небо. Серая пелена облаков смотрелась уныло и делала совершенно неуместными его солнечные очки. Снимать их, однако, мужчина и не думал. — Академия — совсем не место для того, что с тобой будет твориться. Там ты будешь лишь проходить медосмотры. Сами упражнения проводятся за городом.

— Вот как... — Учики помялся. — А сколько всего человек в группе?

— А нисколько, — Ватанабэ завернул за угол ближайшего дома и вышел на соседнюю улицу, увлекая молодого человека за собой. — Ты один.

— Как один? — от неожиданности Отоко едва не остановился и невольно замедлил шаг.

— Так и один, — Сэм не обернулся. — Из твоих ровесников только ты был зачислен на курс боевой подготовки Наследников.

— Но... почему?

— Потом расскажу, — Сэм, наконец, обернулся и указал Учики на автобусную остановку. — Нам сюда.

Больше они не разговаривали до самого вокзала. Сев в автобус, шедший кратчайшим маршрутом, мужчина и мальчик добрались до опрятного небольшого вокзала. Двухэтажное застекленное здание приветливо распахнуло двери. На кассе выяснилось, что и у Сэма, и у Учики есть льгота бесплатного проезда. Вскоре подошла нужная электричка. Велев запомнить рейс и расписание, Ватанабэ усадил Учики в один из средних вагонов. Сегодня толстяк был на редкость неразговорчив. Сидя на соседнем сиденье, он только постукивал пальцами себе по колену и не обращал, казалось, никакого внимания на молодого человека, которого вез неизвестно куда. Отоко же из природной стеснительности и неразговорчивости вопросами спутнику не докучал.

Выехав из города, поезд понесся мимо пожухлых, но даже в таком виде приятных глазу пейзажей европейской провинции. Когда-то давно эти земли топтали кровожадные германские племена, позднее эволюционировавшие в людей, называвших себя высококультурными, травивших, резавших и убивавших друг друга почище предков-варваров. Затем безжалостное время, а вместе с ним и кнут власти, и эволюция культуры, и индивидуальный интерес заставили европейцев превратить свой край в игрушечный садик. Учики помнил, как выглядела японская периферия в пяти минутах езды от какого-нибудь Токио. Нечто похожее, конечно, присутствовало. Но все-таки в лугах Европы ощущалась какая-то неестественность в сравнении с рисовыми полями.

Пока он разглядывал картины за окном, Ватанабэ изображал Сфинкса и оставался неподвижен. Но, стоило лишь поезду замедлить ход у нужной станции, как толстяк проворно поднялся и велел следовать за собой.

Сэм первым вышел на крохотный перрон и одернул полы пиджака. Идущий следом Учики огляделся. Вокруг было пусто. За рядами рельсов виднелся жиденький лесок, у ступеней, ведущих вниз, начиналась бетонированная дорожка. Справа от этой дорожки тянулись ряды крохотных одноцветных домиков, и начинался то ли маленький городок, то ли большая деревня. А слева от бетона змеилась узкая полоска гравия, поднимавшаяся вверх по невысокому холму в отдалении. Верхушку холма кто-то плотно засадил деревьями, чьи почти полностью облетевшие кроны даже сейчас казались густыми зарослями. Вот к этим зарослям и направили стопы Сэм с Учики.

Как выяснилось, облетевшими деревьями удачно замаскировался дом. Широкое двухэтажное строение с широкими окнами было выкрашено в темно-зеленый цвет и приютилось в глубине густой рощицы. Вокруг дома имелась старательно вырубленная и большей частью засаженная травой полянка, служившая, очевидно, двором. Забора не наблюдалось. Сбоку от основного здания виднелась пристройка гаража, от которой шла узкая дорожка, соединявшаяся с темной лентой, что привела Сэма и Учики на верхушку холма. Под затянутым серой пеленой облаков небом дом казался несколько мрачным, но, тем не менее, Отоко сразу ощутил всю его основательность и какую-то неочевидную крепость. И впрямь — жилище, пусть и лишенное ограды, смотрелось приятно из-за своей плотности и внешней надежности. Деревянные стены были явно чем-то укреплены, юноша готов был руку дать на отсечение. Все здание столь органично вписалось в рощу, что трудно было представить местный пейзаж без него. Учики никак не мог понять, почему у него создалось подобное впечатление. Но вот такая вот ему открылась лесная избушка.

Сэм прямиком направился к широкому крыльцу, сойдя с оборвавшейся дороги на утоптанную землю перед домом. Взойдя по ступенькам, мужчина поднес к широкой двери без глазка руку и принялся громко стучать. Деревянное уханье, рождаемое соприкосновением дюжего кулака с дверной панелью, звучало на всю поляну. Учики нервно оглянулся, однако в округе не наблюдалось ни единой живой души. Дверь жалобно стонала, пока Ватанабэ беспощадно терзал ее, но изнутри никто не отзывался. Утренний воздух, чувствуя приближение полудня, теплел. В Отоко пробудилось любопытство. Молодой человек шагнул в сторону от крылечка и попробовал разглядеть что-нибудь сбоку от гаража. Вытоптанная трава вела на другую сторону двора. Почему-то выглядело здесь все очень по-домашнему. Учики понятия не имел, откуда в нем подобные ассоциации, но вид приземистого гаражного строеньица и редких прибитых к земле травинок заставлял разливаться внутри что-то теплое и неосязаемое. Как здорово было бы жить в таком вот доме. Тишина, никого вокруг, природа, отделенная от тебя лишь крепкими стенами и десятком метров пустого пространства... Отоко всегда любил уединение, но здесь оно становилось не просто приятным. Оно становилось прекрасным. Наверняка весной и летом, когда возрождается зелень, холм превращается в шелестящее зеленое море, в котором плаваешь каждую секунду пребывания здесь. И отдыхает душа. Никакой город, никакие наслаждения урбанистической жизни не заменят крохотного счастья выйти из дома утром и почувствовать прикосновение мира. Ни одна стиснутая бетоном улица не может стать такой.

Учики глубоко вдохнул сыроватый воздух. Пахло древесной корой и чем-то пряным. Вкусный был запах. Только вот к нему примешивалось нечто постороннее. Что-то, чего быть не должно. Запах искусственного. Удивляясь сам себе, Отоко унюхал за углом гаража разогретый металл. Чуждый здесь металл. Не успел юноша задаться вопросом, как, собственно, он мог бы распознать носом нечто железное, как из-за угла вышел человек.

— Они будут молчать, — сказал Аксель. Тот самый мимолетный знакомый, что когда-то вез Учики и Инори на встречу с Сэмом, а в итоге устроил побег от вооруженной банды. Среднего роста мужчина лет тридцати с длинными рыжими волосами до плеч, отливавшими медью. Облачен Аксель был в джинсы темно-синего цвета и такую же куртку, плотно застегнутую на все пуговицы. Роскошная грива разметалась по плечам, клиновидный подбородок, которым заканчивалось гладко выбритое лицо, сейчас оказался выставлен вперед в агрессивной гримасе. — Они уже давно-о-о не отзываются.

Красноголовый мужчина нетвердо шагнул навстречу юноше, и заметивший эту нетвердость Учики сразу догадался: Аксель пьян. Разглядев алкогольную муть, затянувшую серые глаза, он лишь убедился в правильности сделанного вывода. Мужчина же вразвалочку приблизился к молодому человеку и развязно хлопнул его по плечу.