— ЧЕГО ВЫ ТАМ КОПАЕТЕСЬ? — проревел низший, явно считая, что тем самым он демонстрирует силу и власть. — ИДИТЕ КО МНЕ!!!
И я шагнул. Реальность вздрогнула и изменилась. Мантикора хищно улыбалась, поводя крыльями. Кровавый фонтан бил с невесомо-прозрачной земли в каменные, рушащиеся небеса, глядя на недодемона бесчисленными глазами и рассыпая десятки тысяч капель-искр, вспыхивающих темным пламенем Удуна там, куда падали.
— Все прах!
Шелестящий шепот сотрясал вселенную, становясь реальностью там, куда падал взгляд Ока, бесчисленные отражения которого множились в струях крови. Из серого пепла воздвиглась чуждая всему, знакомому человеческому сознанию, искаженная и изломанная арка тетраврат. Книга, написанная в те времена, о которых слово "древность" не дает даже приблизительного представления, хищно зашелестела невесомыми страницами, обрушивая свою песнь на беззащитное сознание низшего, разбивая его на осколки и втягивая и растворяя их в крови, что продолжала бить в небеса, отводя от молодой мантикоры падающие сверху каменные глыбы.
Вой погибающего демона прервался, и я вернул своей проекции антропоморфный облик. Миа, с урчанием слизывавшая с хрустальных глыб капли пылающей крови, вздохнула, но поступила также.
Как я и думал, сознание смертного не выдержало, когда в нем схватились два демона, и начало распадаться. Так что теперь нам оставалось только быстренько похватать падающие снизу вверх кристаллы памяти, и покинуть погибающую реальность...
— Стой, — остановила меня Миа. — Смотри!
Там, где стоял погибший демон, виднелась уходящая куда-то в небытие ало-серебряная нить эмоциональной и мысленной связи с кем-то вдалеке. Кем-то, о ком Каруч-старший неотступно думал. Возможность выяснить, кто же на самом деле Крауч-младший — злодей или марионетка, заинтересовала меня. Я коснулся нити, и черная дорога рванулась вперед, открывая для нас с девочкой путь в еще одно чужое сознание...
Глава 81. Разум мракоборца. Часть вторая. (Гермиона)
— Ну вот, как-то так...
Я легким движением руки крутанула Вселенную вокруг оси, которая есть я. Разумеется, остальным присутствующим показалось, что это я перевернулась вверх ногами.
Сегодня небольшая группка участников тайной ложи Рассвета проходила свое первое испытание. Раньше, пребывая в варпе, они находились в пространстве, облик и стабильность которого поддерживал кто-то из членов Внутреннего круга. Сегодня им придется удерживаться самим. По сути, те, кто пройдет испытание — смогут претендовать на титул Повелителя Хаоса.
Разумеется, самим испытуемым никто ничего подобного не сказал. Напротив, их постарались всячески успокоить, объясняя, что это будет всего лишь "испытание тишиной". Чтобы они не обращали внимания на голоса, которые услышат. Что это будут всего лишь иллюзии оставшегося без внешних раздражителей разума. Потому как в противном случае чересчур бодрствующий разум мог породить (или вызвать из глубин варпа, разница в данном случае несущественна), таких чудовищ, что даже Мори рисковал не справиться. Бывали прецеденты... Правда, к счастью, еще до встречи со мной.
— У вас ровно минута, — сказала я испытуемым и исчезла из окружающей их иллюзии, и вместе со мной — исчез и придуманный мной свет.
Новички отреагировали на мое исчезновение по-разному. Кто-то начал громко отсчитывать секунды, кто-то молился, кто-то просто пытался заснуть. Друг друга они не слышали и не видели. По меркам варпа они находились слишком далеко друг от друга... для самих себя. Для меня же они были практически в одной точке... но при этом достаточно далеко, чтобы мы успели выдернуть не выдержавших испытание прежде, чем вызванные им к жизни кошмары доберутся до остальных.
Как ни странно, самую большую опасность для себя и остальных предоставляли спящие. Отсчитывающие секунды погружались в некий примитивный аналог низших исчислений, дисциплинируя собственное мышление, ограничивая и стандартизируя его. Молящиеся...Что сказать? Вера — защищает. Неоднократно проверено Серыми рыцарями. Здесь, в варпе, вера есть основа существования, и слова насчет "имеющего веру с горчичное зерно" следует понимать буквально. Скажешь горе "перейди отсюда туда", и ведь перейдет... если этому не помешает тот, чья вера с два зернышка. И во что именно верить — в Творца, Будду, Императора или богов Хаоса — не особенно важно. Главное — верить.
В объединяющую Внутренний круг сеть я сбросила знак-образ, призывающий к сохранению бдительности, а, заодно, указывающий на то, что я эту самую бдительность сохранять перестаю. Мне еще было что обдумать. Так что, отключившись от наблюдения за испытанием, я вернулась к воспоминанию о Краучах.
Нить связи/внимания/размышления привела нас с Мори в сознание Барти Крауча-младшего. Мы рассчитывали, просочившись мимо основных барьеров и стражей, выяснить, кто в их паре с Моуди кукловод, а кто — марионетка.
Что ж. Первое, что нам удалось выяснить, это то, что поставленная нами перед собой задача просто не имеет решения. Их сознания и побуждения настолько переплелись, что отделить одно от другого было решительно невозможно.
— Обычная ошибка неопытного темного мага, пытающегося слишком долго удерживать заклятье Подвластия, — прокомментировал Мори. — Если есть хоть что-то общее с тем, над кем хочешь властвовать — обратный эффект неизбежен. Зеленый Гиран дует во все стороны, и если есть хоть что-то общее — сращивает разделенное... А в данном случае ему еще и помогли... — Мори ткнул пальцем в ряд символов, истекающих тускло-золотым свечением.
— А что у них общего? — удивилась я. — Один — мракоборец, другой — Пожиратель Смерти. Они отчаянно сражались друг против друга в прошлой войне, и наверняка готовились схватиться в этой...
— Общего? — усмехнулся Мори. — Жажда вернуть Темного лорда. Барти вели его верность и служение, Аластора — желание вернуть времена войны, когда он мог сражаться и убивать, не утруждая себя поисками доказательств. Как ни покажется странным, но тогда, в дни войны, Грозный глаз чувствовал себя более спокойно и безопасно, чем в дни "мира", когда приходилось разговаривать с темными магами, вместо того, чтобы швырять им боевые проклятья прямо в лицо. Вот эта мысль и послужила началом слияния.
— Честно говоря, — я внимательно осмотрела получившееся сознание, и попыталась представить, как выглядели его компоненты ДО столкновения, — то, что получилось в результате — нравится мне больше, чем исходные составные части.
— Признаться, — Мори искупал меня в теплых эмоциях, — мне тоже. Тем более, что теперь можно прикончить то тело, которое "Барти", а сознание — останется жить. И оно будет куда более уравновешено, чем был Грозный глаз... А вот заклятья Барти — распадутся.
— Уверен? — уточнила я. Оставлять соучеников под так и не снятым заклятьем Подвластья при живом наложившем мне как-то не хотелось.
— Уверен, — ответил Мори, и начал указывать на отдельные особенности варп-проекции чужого сознания, убеждающие его в правильности высказанного предположения.
Разбираться с построениями высшей магии было интересно, но, увы, явно заняло бы больше субъективного времени, чем я могла бы выделить, растягивая выделенную на прохождение испытания минуту. Так что пришлось возвращаться к своим адептам-неофитам.
Создав новую иллюзию своего существования, я объединила персональные реальности проходивших испытания. Особое внимание я уделила Джинни, которая вполне успешно отражала атаки мелких хищников варпа, которые, подчиняясь ее же фантазии, принимали облик леди Аметист. Присмотревшись, я прыснула: атаки моих "двойников" воплощали страхи Джинни, относящиеся скорее к домену Лоеша Змея, нежели Трона Черепов или же Архитектора судеб.
— Замрите! — скомандовала я, и все замерли. И Джинни и мои двойники, и твари, атаковавшие Сару Фоссет, Сьюзен Боунс и Ханну Эббот, и даже котел с зельем, опрокидывающийся в кошмаре Невилла сразу на Сьюзен и Марту Олдридж, и многие другие "ужасы", при виде которых мне хотелось не то, чтобы смеяться, но скорее — ржать.
Я щелкнула пальцами, и лишние участники исчезли вместе с кошмарами.
Преодолев мой приказ, Невилл кинулся к Сьюен, но остановился буквально в шаге от девушки.
— Сьюзен... с тобой... все в порядке? — запинаясь уточнил он.
Сьюзен, которую я, вместе с остальными, перестала удерживать, слабо пискнула и кинулась к нему в объятья.
— Итак, — усмехнулась я, привлекая к себе внимание собравшихся легкой вспышкой, — вы убедились, что отсутствие самодисциплины и неизжитые страхи могут быть крайне опасны при любом, даже самом поверхностном и краткосрочном контакте с Хаосом. И, кстати, о страхах. Джинни, неужели я такая страшная?
— Я... Вы... не... — заблеяла Джинни, освещая своим личиком все доступное пространство.
— В общем, простейшее испытание вы прошли, — я посмотрела на вздохнувших с облегчением адептов. — Но помните: в испытаниях более сложных, ваши страхи и... фантазии, — тут я снова внимательно посмотрела на пискнувшую и покрасневшую Джинни, — могут убить вас.
Глава 82. Разум мракоборца. Часть третья. (Гермиона)
На следующий день первым уроком у нас была Защита от Темных искусств. Аластор Крауч, как его теперь стоило бы называть, появился в классе как всегда, неожиданно, и начал урок со ступефая, бесследно погасшего в Пламени Удуна, которым окутался Драко. Грозный глаз что-то пробурчал себе под нос, но, в целом, выглядел скорее довольным.
— Итак, — начал он, никак не комментируя собственные действия и реакцию наследника имени и Дома Малфой, — Сегодня мы рассмотрим тех существ, которые я советую относить к "людям", вопреки предписаниям министерства. Некоторых из них вы уже проходили в прошлом году. Как вы считаете, о ком это я сейчас? Мисс Грейнджер?
— Оборотни, — твердо ответила я.
— Правильно, — кивнул Грозный глаз. — Оборотни, а также и вампиры, которых министерство внесло в программу этого года, хотя эти две категории темных существ следовало бы изучать вместе... или, хотя бы, последовательно, поскольку они имеют много общего. Но об их сходстве и различиях я расскажу вам позже. Пока же... Ответьте мне, почему я склонен считать, что оборотни и вампиры, даже без палочек могут быть столь же, если не более опасны, чем волшебники? Почему они столь массово присоединялись к Тому-кого-нельзя-называть в прошлой войне?
— ...темные...
— ...гады...
— ...твари... — зашелестело в классе, и только Гарри спокойно держал поднятую руку.
— Мистер Поттер, — кивнул Грозный глаз. — Ваша версия?
— Наше общество последовательно исключает для представителей этих двух категорий все возможности легально обеспечить себе необходимый минимум нормального существования, — начал Гарри. — Так что не стоит удивляться тому, что они, в свою очередь, желают взорвать это самое общество ко всем Столпам Порядка, и спеть на пепелище комические куплеты.
— Любопытно, — Грозный глаз почесал шрам на правой щеке. — Признаться, я не ожидал от Вас, мистер Поттер, столь... взвешенного подхода. Особенно в свете Вашего конфликта с моим предшественником, основанного именно на том, что он — оборотень.
— Если позволить своим фобиям влиять на собственные представления о действительности, и, тем более, позволять этим "представлениям" подменять в сознании собственно действительность, то, рано или поздно, это приведет к утрате постоянной бдительности, и прочим... нехорошим последствиям. Нет сомнений, что позволять проклятому оборотню... — Гарри на секунду задумался, а потом прокомментировал собственные слова: — Слово "проклятый" тут следует понимать, как техническое определение в значении "подвергнутый проклятью", а не как ругательство, — и продолжил. — ...так вот, позволять проклятому оборотню, не контролирующему себя в определенные периоды времени, учиться вместе с прочими детьми, не предпринимая надлежащих мер предосторожности, и, тем более, позволять ему учить детей — не кажется мне хорошей идеей. Но, тем не менее, есть множество работ, которые оборотень, даже проклятый, вполне способен выполнять, не создавая дополнительной опасности для окружающих. Тем более, если периодичность проклятья позволяет вовремя изолировать его, снижая опасность до вполне терпимого минимума. Также вполне возможно, предпринимая необходимые меры безопасности, обучать пострадавших детей... возможно — выделив для этого специальную школу. Вместо этого общество предпочитает игнорировать проблему, или же, в лучшем случае — пытаться лечить симптомы, причем таким способом, который только ухудшает положение...
— Садитесь, Поттер, — прервал профессор начинающуюся инвективу. — Ваше мнение об оборотнях — понятно. В целом, я даже склонен с Вами согласиться... А теперь, класс... Что вы скажете о вампирах? Мисс Грейнджер? — отреагировал он на мою поднятую руку.
— Вампиры бывают двух главных разновидностей: низшие, недалеко ушедшие от обычных упырей, бессмысленная нежить, с которой не имеет особенного смысла даже пытаться разговаривать. И высшие. Последним кровь и жизнь жертв нужна не для поддержания существования, а для колдовства. Ну, примерно, как нам, волшебникам, палочка. Неоднократно поступали предложения организовать донорские пункты...
— Но? — усмехнулся учитель ЗоТИ.
— Но это бессмысленно, — я со вздохом вспомнила, как предлагала именно это самое. — Глоток крови в их случае — это не "пополнение запаса гемоглобина", как иногда пишут в маггловских книгах, а символический акт, знаменующий передачу жизненных сил. И именно поэтому кровь, пусть даже и законсервированная по всем правилам (да даже и подвергнутая заклятью стазиса) им уже не подходит.
— То есть, — от ухмылки изуродованного лица многих в классе бросило в дрожь, — вампиры, в отличие от оборотней, — ужасные темные твари, подлежащие безусловному уничтожению?
— Нет, — твердо ответила я.
— Нет? — удивился Грозный глаз.
— Высшие вампиры вполне способны контролировать себя (разумеется, если не доведены до Жажды, а иногда — даже и в таком состоянии). И для уровня среднего мага им достаточно одного-двух глотков в год... Хотя это и не значит, что "достаточно" — значит "они этим количеством будут обходиться", — я вспомнила ощущения от "поцелуя" Луны... да и Гарри, и, надеюсь, что незаметно, вздрогнула. — Но, я полагаю, найдется достаточно волшебников, готовых еще и приплатить за "поцелуй".
— Вы уверены? — удивился учитель.
— Да, — твердо ответила я. — Платят же волшебники за Лауданум*, который до сих пор открыто продается в аптеках Косого переулка, хотя магглы уже давно доказали, что употребление этого препарата укорачивает жизнь гораздо серьезнее, чем "поцелуй" вампира, не доведенного до Жажды.
/*Прим. автора: Лауданум (лат. Laudanum) — опиумная настойка на спирту. В более широком смысле — лекарство, в состав которого входит опиум. Был особенно популярен у женщин в викторианскую эпоху как универсальное лекарственное, успокоительное и снотворное средство*/
