Розарио Ту Вампайр

— На вот, держи! — подошла и передала малявка ей газету. — Немного помятая, но, думаю, сойдет... Больше нет! Все раздали... — и извиняющи развела руки в стороны.

Но синеволосая дева, проигнорировав малявку и только взяв газету, плавно обошла волшебницу и приблизилась уже ко мне. И вытянув чуть шею и притянув себя на расстояние меньше вытянутой руки, проговорила, странно меня разглядывая своими немигающими голубыми глазами:

— Так ты Цукунэ... Что-то непонятно мне... что в тебе такого нашли остальные... Видно, у тебя есть какой-то секрет? — и она перекатила конфету на палочке на другую сторону рта. — А я люблю секреты... Впрочем, — она плавно отстранилась, — мне пора. Увидимся.

И ушла. Я лишь недоуменно проводил ее взглядом.

А в это время меня под локотки с двух сторон взяли в тиски Мока и Куруму.

— Цукунэ, это кто был? — угрожающе мяукнула вампирша.

— Та я ее не знаю...

— Что-то она меня злит... — нахмурившись, произнесла суккуба, воинственно сжав кулачки.

Волшебница что-то пискнула позади в знак согласия, наверное, с Куруму.

* * *

Через некоторое время в одной из аудиторий школы.

Кошкиноко делала перекличку присутствующих на уроке, при этом мило топорщив замаскированные под волосы ушки и незаметно, прежде всего для самой себя, помахивая достаточно длинным кошачьим хвостом.

— Куруно-о...

— Здесь!

— Сато-о...

— Е-есть!

— Аоно...

— Я тута.

— Снежиночи...

Воцарилось молчание.

— Снежиночи? — повторила Кошкиноко, разглядывая пустующую парту прямо передо мной. И огорченно, как будто в этом есть ее вина, добавила. — И сегодня ее нет...

Тут с характерным звуком выдвинулась дверь в класс. Я в это время смотрел на учительницу, поэтому сначала заметил, как зашевелились ушки у Кошкиноко и только потом услышал и, скосив глаза, увидел вошедшую в класс.

Та прошла через аудиторию и не произнеся не слова, села за парту передо мной.

Бло, я уже ничему не удивляюсь. Всего несколько раз видел ее в школе, а уж присутствие на уроке — чуть ли не второй вообще. А в это время позади уже чуть больше половины семестра... Смекаете? Вот это прогульщица. Даже как-то завидно...

И только когда Снежиночи села, Кошкиноко прорвало:

— Ну наконец-то ты пришла, милая! — синеволосая лишь молча кивнула, не проявив и тени эмоций. А учительница, поправив очочки, радостно продолжила. — Ну раз так... представлю вам ее еще раз... Мизори Снежиночи. Она по некоторым причинам долго не посещала занятия... В общем, надеюсь, вы с ней подружитесь.

В классе раздались перешептывания, а чересчур буйные реакции я эмоционально ощутил лишь у Куруму и Моки. Да, анализируя себя, могу сказать, что у меня недавно проявились достаточно маленькие, но все же эмпатические способности.

Снежиночи, как ни в чем не бывало, как будто ходила до этого каждый день на учебу и не обращая ни на кого внимание, застыла подобно ледышке. И никак ни на что не реагировала и не проявляла себя. Либо погрузилась в самосозерцание, либо ей просто было наплевать. Но это уже мои доводы. Пытаясь ее ощутить, я натыкался на бесконечное холодное отчуждение ото всего внешнего мира.

* * *

На следующей перемене. Где-то в коридорах школы.

— Значит, все покупаем и собираемся в кружке! — произнесла симпатичная розоволосая девушка, обращаясь к парню с короткой стрижкой и девушке с бирюзовыми волосами.

Последняя неожиданно прижалась своей объемной грудью, которую не мог скрыть даже школьный закрытый пиджачок, к парню со словами:

— Обязательно попробуешь мои домашние... — и оскалилась. — Печеньки...

* * *

И потерлась об меня, при этом хитро посмотрев на Моку.

— Куруму! Не прижимайся к нему так! — обиженно мяукнула вампирша и нечеловеческой хваткой отодвинула от меня недовольную суккубу. И не прощаясь, повела Куруму куда-то в конец коридора. Они о чем-то перешептывались.

А я в свою очередь задумался, вовремя справившись со своим почти месячным воздержанием и притоком крови в одно место. Да... сегодня обязательно надо сбросить напряжение. Не зря же я с утреца ходил в магическую лавку? За необходимыми в быту безделушками... Точнее полезными 'делушками'. Вопрос только с кем? Мне бы наконец хотелось с вампиршей, уже готовой к чему-то большему, чем поцелуи и прикосновения. Но и против суккубы я ничего против не имел бы... Мда, дилемма.

О, а может устроить наконец тройничок? Только вот как все это провернуть.

Глядя в спину удаляющихся девушек, заметил, как Куруму, обернувшись, игриво подмигнула мне, оголив клыки.

Кажется, если я правильно истолковал ее взгляд, обустроится все без меня...

Будем надеяться, — у меня непроизвольно улыбка стала до ушей.

Которая сразу спала, так как я затылком почувствовал на себе чей-то леденящий душу взгляд.

— Кто это здесь?! — жестко произнес и настороженно обернулся.

И увидел из-за подпирающий этаж колонны наполовину торчащую привлекательную фигуру. Девушка явно особо не скрывалась.

— Это... я... — показалась милая мордашка Снежиночи.

— И что тебе надо? — спросил, подозрительно на нее косясь — в то время как она беззаботно ко мне приближалась.

Она остановилась передо мной на достаточно близком расстоянии и вытащила из-за пазухи газету. А затем пролепетала, не отводя от меня своих немигающих голубых глаз:

— Интересно ты пишешь... как всегда... твои статьи мне очень нравятся... хотя их и немного.

Я бы сказал их почти что нет... От делать нечего пишу, чтобы не быть уж совсем того: лоботрясом. По одной в выпуске бывает — не без гордости могу заметить. Однако все же счел нужным ответить по-другому:

— Ну да, бывает иногда.

Тут Снежиночи снова достала что-то из-за пазухи и на этот раз передала мне со словами:

— Держи.

Это оказался на ощупь холодный — словно сделанный изо льда — ее дневник. Как я догадался, что это именно он? В верхней части было вырисовано красивыми буквами одноименное слово, а внизу той же титульной страницы — 'Мизори'.

— Пока меня не было в колледже, я всегда просила Кошкиноко присылать мне вашу газету... И все твои статьи вырезала и вклеивала в этот дневник... — и выжидающе уставилась на меня.

— Что-то мне кажется это уже не нормальным...

Пробормотал я и открыл его на первой попавшейся странице. И уткнулся в нее взглядом. Брови полезли на лоб, читая ее пометки к моим статейкам.

Не зря уже в воздухе я почувствовал некоторую странность и налет безумия. Безумства. На одной странице я увидел столько, извините, патологий, что даже как-то стремно становится находится с этой... екай-девушкой. Здесь было все: от мании величия до суицида, от сексуальной неудовлетворенности до планов жениться... на мне. Чертовщина какая-то...

— Как тебе, — как ни в чем не бывало произнесла повелительница льда, — я даже пометки там делала...

— Э... я заметил... Ты это...

Она меня прервала.

— Я чувствую в тебе одинокую родственную душу... Ты мне близок своим духовным одиночеством и взглядами на мир....

— С чего ты взяла? — и сделал пару шагов назад.

Она сделала на пару больше — и вцепилась сначала в мой рукав, а потом чересчур нежно обняла мою руку.

— Твой образ мыслей... почти такой же, как мой.

— Мне кажется... — начал я, подбирая слова. — Ты немного того, спятила?

— Может быть... — пролепетала она, вцепившись в меня еще сильнее. Мне уже стало немного некомфортно — шло уже не слабое такое обморожение руки.

Доверчиво глядя мне в лицо, она продолжила:

— Тебе одиноко, да? Я тоже понимаю... каково это... быть одной. Против всего мира.

О, боже! Эти демонские подростковые сопли... Надо что-нибудь ей поскорее ответить:

— С чего ты вообще взяла? — повторил я свой вопрос, но затем меня почему-то потянуло на философствование. — Да даже, если и так — меня все устраивает. Мне нравится мое духовное одиночество. Я вырос на нем. И мне хорошо... Так что, можешь это... если ты одинока... привыкни к этому, прими и полюби! — и благодаря своему красноречию и ловкости рук и никакой магии, высвободился из ее захвата. И напоследок, натянув на лицо дежурную улыбку, потрепал ее синие холодноватые волосы. — Мне пора...

И дал деру. Ура! Избавился от нее... Мой хитроумный план сработал. Но...

Оглянувшись в конце коридора, мне очень сильно не понравилась ее, как мне показалась, влюбленно-восхищенная поза. Хотя эмоции на лице у нее были и скудны — по-прежнему. Но они были. И это плохо. Вот черт... Кажется, я встрял. Хотя и взбодрило это все... Чувствуешь себя живым. Хе-хе.

Мгновенно посерьёзнел. Надо против нее какую-то тактику выработать... А то чую неприятности скоро.

* * *

А дельные думы ко мне приходят обычно на природе. Куда я и отправился.

Знакомое озеро... Оно, кстати, не круглой формы, а чем-то напоминает осьминожка с несколькими 'рукавами'. У одного из которых я сейчас и находился. Отсюда барельефных мостов даже не видно. Не хоженое местечко.

Спокойно можно поразмыслить о том, о сем, — взял маленький плоский камень и резко кинул в воду.

Раз... два... три... ч...

М-да, так себе результат.

Присел на большой камень, сцепив руки у подбородка.

Итак, Мизори... Меня настораживает сразу несколько вещей в отношении нее. Это ее непредсказуемость. И еще, как бы сказать, насколько я понял, она принимает все слишком близко к сердцу. И мне почему-то кажется, что может возникнуть ситуация, когда я что-то ей ляпну, а она возьмет и прирежет меня со спины. Или во сне. А потом себя. Утрирую, но все же... Характер ее, скорее всего ввиду возраста, не стабилен... Лишний геморрой с такой дамой. А так, конечно, в боевом гареме повелительница льда пригодилась бы...

Слабо усмехнулся.

— О чем думаешь...

Раздалось у меня из-за спины.

Я ж подпрыгнул из положения сидя и сделал перекат, уходя из-под возможной атаки. Ведь сейчас я не на, условно говоря, безопасной территории школы. Атаки, впрочем, не последовало.

— А... это ты? — произнес, настороженно разглядывая Снежиночи. — Ты за мной следишь что ли? Уйди, мне надо побыть одному.

— Не уйду...

— Ладно, тогда я уйду... Тем более сейчас скоро у нас будет что-то типа застолья в клубе...

И попытался пройти мимо нее, но Снежиночи, развернувшись вслед за мной, легонько обхватила меня сзади. Одна ее рука расположилась в районе моего сердца, другая — на животе.

В тот момент я не ощущал за ней враждебных намерений... А даже какую-то лишь эфемерно осязаемую теплоту. Поэтому как-то особо не вырывался и не сопротивлялся. А зря.

Ее настроение через секунду мгновенно сменилось. И я почувствовал за ней не только физический холод, но и лютую агрессию.

— Так ты хочешь обратно... в свой... заговорщицкий клуб... — бесстрастно, и, я бы даже сказал, с холодной яростью начала она — я повернул шею и корпус, и чуть отстранился от нее, вглядываясь в ее лицо. — Вернее, ты хочешь обратно к Моке Акасии и Куруму Куруно...

Воздух вокруг нас закружился в ледяном хороводе, который стал пробирать до костей... а она меж тем продолжила нарочито равнодушно:

— Если ты пойдешь к ним — я не знаю, что с ними сделаю... Мои ледяные клоны сейчас находятся рядом с ними... Ты должен быть только моим, Цукунэ...

Тут я не выдержал и, не контролируя себя, из-за плеча сверху вниз дал ей тыльной стороной ладони по лицу.

Расцепив руки, она сделала пару шагов назад, держась за щеку и растерянно смотря на меня.

— Как ты смеешь говорить такие вещи!? — прошипел — во мне буквально клокотала ярость, обжигая. — Если ты что-либо сделаешь с вампиршей или суккубой, я, клянусь, убью тебя!

— Поздно, — она криво натянула уголки рта. — Я отдала приказ... Клоны теперь не подчиняются мне.... Теперь... Цукунэ... мы навсегда будем с тобой вместе... — в ее взгляде я уже увидел безумие. — Навсегда... даже если мне придется убить тебя... Ты останешься со мной во льду... Навечно.

На ее речь я лишь злорадно оскалился — сейчас эта сумасшедшая сука получит, раз слова уже бесполезны! И зарычав, трансформировал кулаки. Те посерели и отвердели, а также покрылись парочками серых наростов на месте костяшек. Дальше я, напрягая ноги, оттолкнулся и сделал пару прыжков назад — разрывая дистанцию. И меж тем вспоминая, чему я научился за прошедший месяц в плане магической и не только боевки...