Трамонтана

　　　　

Трамонтана.

　　　　

　　

Ах, не ревнуй меня к девке зеленой -

　　А ты ревнуй меня к волне соленой.

　　Ах, не ревнуй меня к вдове дебелой -

　　А ты ревнуй меня к пене белой...

　　(с) Городницкий

　　

      

　　　　

      Прототип главного героя вот здесь, у Виктора Сергеева,

　　　　

      Надеюсь, автор байки «Union Jack» не в обиде. 　　　　

      

* * *

　　　　

      — Господин лейтенант, что вы нынче хмуры? Аль не по сердцу вам наше ремесло?... Месяца еще нет, как прибыли, а город-герой уже вздрогнул! Это в шляхетском корпусе научили так водку жрать? Чего молчите? СМИРНА-А!!! Отвечать командующему флотом!!! 　　　　

      — Так мы водку не пили, товарищ адмирал. 　　　　

      — А что пили?... По бумагам — портвейн? Тем хуже для вас! Драку зачем устроили? Ресторан вдребезги разнесли? От портвейна одного? Я вас, товарищ пьянствующий офицер, пригласил сюда не только для того, чтобы вы поняли, в какой заднице могли оказаться, если бы вовремя не подоспел комендантский взвод. Там, в застенках РОВД, вы бы уже сознались во всем! И даже в том, что лично по указанию королевы Виктории, полученном в одноименном ресторане, застрелили на Малаховом кургане в 1855 году адмирала Нахимова. И сидели бы сейчас в следственном изоляторе! Поэтому на вот этого старшего лейтенанта вы должны богу молиться! 　　　　

      — Так точно, товарищ адмирал! 　　　　

      — Не слышу! 　　　　

      — ТАК ТОЧНО, ТОВАРИЩ АДМИРАЛ!!! 　　　　

      — Вот. Другое дело! А что вы перли в ресторан, да так и не донесли? 　　　　

      — Картошку. Я картошки купил, друзья уходят на боевые... 　　　　

      — Так что же вы в ресторан поперлись? Не могли себе бутылку в магазине купить и картошечки с маслом наварить? А вы поперлись спрутов жрать… Кстати! Это ты жену начальника кафедры тактики кадрил? Он мне жаловался! Да, женщина приятная, ничего сказать не могу. Только ее сын в этом году уже старлея получил. Понимаешь, гусар? 　　　　

      — Так точно, товарищ адмирал! 　　　　

      — Не слышу! 　　　　

      — ТАК ТОЧНО, ТОВАРИЩ АДМИРАЛ!!! 　　　　

      — Вот. Другое дело! … Ладно. Товарищ старший лейтенант, документы лейтенанта сюда на стол. Благодарю за службу! 　　　　

      — СЛУЖУ РОССИИ!!! 　　　　

      — Можете быть свободны. А вы, лейтенант, вольно. Присядьте сюда. Не планировал вас вызывать и даже не знал о вашем существовании. До настолько… фееричного… выступления. Но решить ваши проблемы могу. Здесь написано, вы служили в Нерпичьей Губе. 　　　　

      — Два года. Сразу после Фрунзенского училища. 　　　　

      — Теперь это военно-морской институт. Вы проводили конвои до Полярного, несколько раз ходили в поиск на «Рассвете» и «Накате». Проявили смелость, тактическую грамотность, и так далее. Хотите дополнить? 　　　　

      — Товарищ адмирал, а что там еще было проявлять, на ракетных катерах, кроме смелости? Линейный состав хотя бы калибры имел. 　　　　

      — Да ни черта они не помогали, те калибры!... Ладно. Так или иначе, Туман мы победили и разобрали по трофеям. Вон стоят наши трофеи… Да, из окна правее, в сторону Инкермана. У вас там тоже ведь что-то есть? 　　　　

      — Товарищ адмирал, есть один тяжелый атомный ракетный крейсер и копии «тридцаток» сталинских, штук семь. Больше не видел. 　　　　

      — А сюда вы приехали… 　　　　

      — Под Таганрогом дед живет. Так я решил перевестись поближе. 　　　　

      — И как вы себе представляете дальнейшую службу? Кораблей у нас, после войны с Туманом — кот наплакал. По заслугам в операциях, вас уже дважды представляли к повышению. Инициатива, даже лихость где-то присутствует. Но на берегу вы ничего не выслужите. Продвигать вас некуда. Вы и правда можете через пять лет попросту спиться. Может быть, уволить вас переводом в Пароходство? 　　　　

      — Товарищ адмирал! Это больше не повторится! Обещаю! 　　　　

      — Что не повторится? 　　　　

      — Пьяный дебош и драка! 　　　　

      — Словом офицера флота не бросаются, лейтенант. 　　　　

      — ТАК ТОЧНО ТОВАРИЩ АДМИРАЛ!!! 　　　　

      — Вольно! Успокойтесь. Есть у меня к вам два предложения. Первое. Видели там за дверью каперанга? 　　　　

      — Так точно. 　　　　

      — Он уже полгода изводит меня рапортами, просится в экипаж. Его место можете занять. Должность адъютанта командующего Краснознаменного Черноморского Флота! Звучит, а? 　　　　

      — Товарищ адмирал… а второе предложение? 　　　　

      — Подойдите к окну, лейтенант. Посмотрите направо, на рейд. Что видите? 　　　　

      — Линкор… три лидера. 　　　　

      — Линкор — итальянец. Бывший «Джулио Цезаре», бывший «Новороссийск». 　　　　

      — Но «Новороссийск» же затонул в пятьдесят пятом! Это… 　　　　

      — Да. Это линейный корабль Тумана. 　　　　

      — Лидеры тоже? 　　　　

      — Да. «Ленинград», «Минск», «Ташкент». 　　　　

      — Товарищ адмирал, в куклое… в кукловоды?!! 　　　　

      — Вольно, лейтенант! Перестаньте вы уже тянуться. Я не такой страшный, хоть и главком. Вы же знаете, что должен уметь делать адмирал? 　　　　

      — Э… 　　　　

      — Во Фрунзенском что, учат бояться? Что должен уметь делать лейтенант? 　　　　

      — Написать рапорт, правильно выбрать место, где расписаться, и расписаться! 　　　　

      — Что должен уметь делать капитан? 　　　　

      — Найти место, где расписаться, и расписаться! 　　　　

      — Что должен уметь адмирал? 　　　　

      — Уметь расписаться! 　　　　

      — Где расписаться? 　　　　

      — Где покажут! 　　　　

      — Вот сейчас, лейтенант, я вызову каперанга. Он принесет семьдесят две бумаги на подпись. Я положу их на стол стопками по двенадцать. Сдвину лесенкой, чтобы место для подписи было внизу листа. Где именно, каперанг ручкой ткнет. Я даже не буду их читать. Буду ставить закорючку внизу листа. Не глядя на текст. А знаете, почему? 　　　　

      Адмирал склонился почти в упор к собеседнику, и выдохнул — как гвоздь забил: 　　　　

      — А потому, лейтенант, что на всех этих листах будет сверху герб, а под гербом такая фраза: «Уважаемая Татьяна, Марина, Алевтина… Викторовна, Петровна, Семеновна… Командование Краснознаменного Черноморского Флота с прискорбием извещает Вас, что Ваш сын, брат, муж…» Дальше читать? Что это вы молчите, лейтенант? ОТВЕЧАТЬ КОМАНДУЮЩЕМУ ФЛОТОМ!!! 　　　　

      — Товарищ адмирал, этот спектакль… Это низко! 　　　　

      — Товарищ лейтенант, низко кошке мышку ебать!!! Десять дней назад с турецкого берега кто-то из выживших аллахакбаров пустил «гранит» по конвою. «Цезарь Кунников» получил в правый борт семьсот пятьдесят килограммов трехкомпонентной смеси. Полсотни погибших на месте, двадцать два умерших в госпитале. А если бы на месте «Цезаря» был вон тот «Новороссийск» или любой из тех трех лидеров — ну, вырвало бы кусок борта. Так он восстановится сам. Это же корабли Тумана! На них требуется один-единственный человек. Который сидит глубоко в рубке, и в бою погибает исключительно тогда, когда вокруг него уже распылен по атому весь корабль! 　　　　

      Командующий флотом грузно прошел к двери, зачем-то подергал ручку; вернулся к столу. Выдохнул: 　　　　

      — Но теперь мой каперанг два дня долбит по клавишам, набирает имена. «Уважаемая Клара, Ирина, Светлана… Васильевна, Степановна, Дмитриевна»… и так далее. И покупает за свои глянцевую бумагу для принтера. Не хочет, значит, чтобы похоронка пришла на желтой жеваной бумажке. Болеет за порученное дело. И аккуратно, тщательно переворачивает на вторую сторону. Потому что там должно быть заверение: «Настоящий документ является основанием для получения пенсии члену семьи военнослужащего, погибшего в ходе боевых действий на действительной службе»… 　　　　

      А все потому, что наши мореманы, видишь ли, роняют честь, командуя кораблем Тумана. Видишь ли, их назовут «пассажиром»! Видишь ли, искусственный мозг кораблей Тумана все равно командует в бою лучше любого человека! И человек на борту нужен только для моего самоуспокоения. Что, значит, все под контролем! Что не робот выбирает цель для ракеты! А грамотный подготовленный офицер! 　　　　

      А офицеру это, изволите ли видеть, невместно! Его не для того, оказывается, учили, чтобы он только один раз команду отдавал! Кого ни возьму, все отмазки находят — так бы деньги находили! 　　　　

      Адмирал нервно перебросил бумаги на столе; по заголовкам таблиц было видно — сметы на ремонт шлюзовых ворот. 　　　　

      — … И поэтому ходит на боевые — обычное железо. А эти нанотехнологии стоят под Инкерманом — дуб дубом! Если бы еще и ржавели, я бы спецзаряда не пожалел! 　　　　

      Поэтому, лейтенант, если мне скажут, что только космонавты могут вывести «Новороссийск» в море, я завтра лично поеду в Байконур и пригоню космонавтов. Если флот не справится, я беспризорников наберу по вокзалам. Босяков с Пересыпи! Пусть этих кукол хоть во все четыре полушария… целуют. Пусть хоть на цепь сажают — только чтобы результат был! А наших сильно гордых — переводом! В Пароходство! Ах, не хотите? Хотите бумажки с гербом заполнять? Опять нет? 　　　　

      Командующий опустил на столешницу оба кулака разом; подскочили бумаги, задребезжал и повалился на тарелку антикварный стакан: 　　　　

      — Мне все эти фанаберии вот уже где, лейтенант. Из этого кабинета вы выйдете моим адъютантом или командиром линкора «Новороссийск»! 　　　　

      

* * *

　　　　

      — Почему именно «Новороссийск»? Не любой из лидеров? 　　　　

      — Все, что нам достоверно известно про корабли Тумана — они существа стайные. Есть вожак, флагман. Для конкретно этой группы флагман — Джульетта. Ну, то есть, «Новороссийск». Проекция корабля зовет себя Юлия. Мы переименовали в Джульетту. 　　　　

      — Что так? 　　　　

      — Корабль, как ты знаешь — бывший «Юлий Цезарь», итальянский трофей. А у комфлота жена от «Юленьки» в ажитацию приходит. Видел в кабинете поднос для сувениров? 　　　　

      — Красивый, но немного изогнут. 　　　　

      — Я был свидетелем, как Тамара Павловна изволили его командующему на голове согнуть. 　　　　

      — Да он же почти в палец толщиной! 　　　　

      — Он мягкий, чистое серебро. Кубачинская работа. Сочинцы подарили за конвой с таблетками. 　　　　

      — У вас что, конвои через все море ходили? Мы только вдоль берегов рисковали. 　　　　

      — У нас тут много чего было, все не расскажешь. А кончилось, как и у вас. Научились вгонять туманникам вирус в ядро. И все, паралич. Берем на буксир, тянем в базу. Начнет бунтовать — ток на термопару, туманнику резко становится плохо, и потом он какое-то время шелковый.