| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Мастер проспал около пяти часов, и проснулся, когда солнце уже поднялось высоко. Остатки еды он прикончил еще ночью, так что завтрак пришлось совместить с осмотром местности. Мастер влез на торчащую поверх краев оврага шелковицу, постепенно объедая ягоды, и вертя головой вокруг.
Степь оказалась пустынной. Мастер подсознательно ожидал увидеть колонны марширующих солдат, транспортеры, боевых роботов, работы по строительству укреплений — а увидел только непонятное темное пятно далеко-далеко у восточного горизонта. Вынув бинокль, Мастер приложил безотказный усилитель зоркости к глазам, и очень скоро понял, что вдоль горизонта медленно перемещается горный комбайн — такой же, как тот, возле которого сам Мастер разговаривал со своими гномами позавчера вечером.
Когда город Уникорн был еще жив.
Мастер колебался недолго. Он мало верил, что Курицы — как с легкой руки Лесника прозвали захватчиков — поведут горный комбайн. Наверняка драконом управляет какой-то колонист; будет у кого и новости узнать. А случись погоня, слик Мастера все-таки двести пятьдесят выжимает, не всякий дирижабль догонит, роботу не по зубам и подавно.
Рассудив так, Мастер еще раз осмотрел горизонт, ничего нового не увидел и обрадовался этому. Потом ссыпался по стволу дерева, включил двигатель. Слик ожил; повинуясь нажатию Мастера на педаль, вылетел из балки и заскользил к востоку. Мастер поднял светофильтры, и солнце сразу перестало слепить.
Довольно скоро Мастер смог разобрать рисунок на бортах гусеничного поезда, и понял, что горный комбайн принадлежит Станции Эмин Майл. Глянув на карту, Мастер сообразил, что Крот вывел дракона на трассу того самого канала, за право прокладки которого уже пятый год враждовал с Роландом.
Мастер пока не знал, как можно реагировать на подобное. До сих пор только ниндзя из Кога-рю открыто перешли на сторону Дома Куриту. Даже зерновой пояс всего лишь делал вид, что не замечает вторжения. Впрочем, в зерновом поясе и сами солдаты Дома вели себя гораздо тише. А теперь вот выходило, что Эмин Майл воспользовался разрушением города Уникорн в собственных интересах: потерявший собственный город, по уши увязший в проблемах, Роланд больше уже ничего не мог запретить Кроту. Капитан Морийских гномов подогнал слик к головной секции буро-оранжевого дракона, где на мостике собственной толстой персоной возвышался бургомистр Станции Эмин Майл. Судорожно уцепившись за поручни, Крот уставил свои глазки-бусинки в приближающийся мотоцикл.
Мастер поздоровался коротким кивком и грозно рыкнул:
— Н-ну?
— Что? — агрессивно отозвался явно готовый отругиваться Крот.
— Тебе не кажется, что ты по крови идешь? — прямо спросил Мастер.
— Ты и сам три дня назад дорогу строил, — возразил на это Крот. — Я знаю из Сети.
Мастер головы не опустил:
— Мне Уникорн не мешал.
Крот дернулся, но сдержался. Мастер мысленно похвалил его, однако сам не смолчал:
— Я тогда думал, что дороги все-таки важнее войны. Я понял, что это неправильно — сейчас.
— Тогда ты и меня поймешь, — перегнулся через стальные перильца Крот. — Канал должен быть здесь. Ты сам горняк, ты такое чувствуешь!
Мастер содрогнулся. Ощущение правильности, необъяснимое, непередаваемое чувство того, что сейчас ты идешь верно, что штрек следует бить именно здесь, невзирая ни на какие приборы — Мастер знал великолепно. Под горами без этого чутья трудно. Если канал точно так же тянет жилы из Крота... Бедный бургомистр, как же он жил все эти пять лет!
— Значит, ты доволен ситуацией? — не найдя других слов, поинтересовался Мастер.
— Не считай меня сволочью, хорошо? — попросил Крот, — Я бы предпочел, чтобы Роланд жил и Уникорн жил. Но раз уж так вышло... В конце концов, рано или поздно я тоже умру. Даже эта война так или иначе кончится. А канал останется для людей. Я поступаю так, как считаю правильным. Ведь поступать по-своему — наше священное право, которое мы сообща выгрызали из судьбы!
— Вот теперь мы теряем Арду из-за того, что каждый поступает по-своему! — не удержался Мастер. — Ты стал как-то чересчур похож на Боярина!
— Боярин наверняка мертв — второй день по Андуину несет сажу и трупы из Роси. И Боярин, оказывается, был дурак. — холодно отрезал Крот. — Вот уж с кем меня сравнивать не стоит. Если тебе, Роланду, Боярину приспичило воевать с самураями, отчего же не сделать засады по-умному? Разобрать на ночь по хатам, напоить покрепче, да и передушить сонных хоть подушками! Мало, что ли, в Игре ловушек друг другу строили?
— Так вот ты чему в Игре учился! — Мастер сплюнул. Крот пожал плечами:
— Поймали Всадник Роханский и Лесник по рыбке. Вот Лесник свою рыбку о камень головой — хрясь! Кто рядом случился, те давай негодовать: зверь, злодей, кровожадная сволочь... Занервничал Лесник, смотал удочки. Снял с крючка Всадник Роханский свою рыбку, положил ее на колени, по чешуйкам гладит... Окружающие в умилении. Всадник и говорит: "Смотри, вот так надо: имидж выдержан, а рыбка-то все равно подохнет!"... — бургомистр Эмин Майл нервно стукнул кулаком по перилам, те обиженно загудели. Крот продолжил, все более распаляясь:
— Мастер, хоть ты мне дурня не клей, пожалуйста! Ты лидер, и я лидер. И Роланд лидер, и Боярин был вождем. В моем понимании, капитан обязан вертеться как угодно, лишь бы его команда не получала по голове из-за него. Самураи — профессионалы в войне. Считай меня каким угодно дураком, каким хочешь шакалом, за то, что я не воюю с Куриту... — тут Крот набрал воздуха в грудь и яростно заорал на всю степь:
— Я НЕ БУДУ ПИСАТЬ ПОХОРОНКИ людям Эмин Майла!!! Понятно?!! Понятно тебе, герой хренов?!
Мастер ничего не ответил. Молча развернул он свой мотоцикл, молча попрощался с Кротом взмахом руки. Потом вдавил педаль в пол; послушный слик синим пятном рванул по седой ковыльной степи — как если бы капитан Морийских гномов преследовал что-нибудь неуловимое и невидимое. Например, собственный вчерашний сон.
* * *
*
Сон к Андрею Норвежцу пришел только под утро. Снилось Андрею, что встретился ему Лесник, и затеял беседу о чем-то важном; вот только о чем именно, Норвежец, хоть убей, не мог вспомнить. И говорил Андрей Леснику укоризнено: ты-де плохой сержант! Не умеешь заставлять людей делать работу трудную, неприятную, грязную. Лесник кивал, соглашался, но утверждал, что зато он когданибудь может стать хорошим генералом. Качал головой Андрей Норвежец, верилось ему в такое с трудом: кто не умеет подчиняться, не сумеет и командовать, каждому начальнику весьма полезно пожить в шкуре подчиненного. Может, и станешь генералом, объяснял Леснику Норвежец, мало ли как жизнь повернется — а сержант ты всетаки плохой.
Тут заскрипели резко, противно, дверные петли, и проснулся Андрей Норвежец, так и не узнав, что же Лесник во сне ответил.
В камеру заглянул надзиратель. Бегло обшарил взглядом бетонный пенал два на два на три метра, но не подошел к окну и решетки дергать не стал. Побоялся. Выругался про себя Андрей Норвежец, и чуть было от обиды не заплакал: надо ж было так глупо попастся!
Вспомнил Андрей, как поставили снятый с трофейного робота реактор поверх обширной платформы на воздушной подушке. Подключили к реактору двигатели, нагнетавшие в подушку воздух; к нему же подключили электромоторы, вращавшие тяговые пропеллеры. Получился своебразный летающий паром. Четвертой части мощности реактора с избытком хватило на все моторы: и тяговые, и нагнетательные. Остальные три четверти пошли на питание снятых с того же робота лазерных пушек. Долго возились с проверками: капризная и ужасная смерть пряталась в сером стальном контейнере трофейного энергоблока, обойтись простым перевтыканием проводков боялись. Но, разумеется, в конце концов раскусили и эту техническую задачу. Заставили платформу взлететь, а реактор подчиниться управлению.
Брони летучему танку не дали вовсе никакой. Не считал Андрей Норвежец умным вид боя, когда закованные в феррокрет роботы с дистанции двадцать метров лупят враг врага снарядами, лучами, плазморазрядниками — кто раньше упадет, у кого первого броня треснет или нервы не выдержат. Не для такого боя Норвежец со своими викингами строил крейсер на воздушной подушке. Машина вышла чрезвычайно быстрая: робот, с которого сняли энергоблок, весил полсотни тонн, а вся платформа с людьми, моторами и лазерами тянула едва ли тонн пятнадцать. За счет разницы в весе машина могла обогнать даже легкого робота-разведчика. Лазерные установки получились намного скорострельнее, чем такие же на роботах: не требовалось дожидаться, пока лазер после выстрела остынет. Если летать только над морем, свежая вода в охладители всегда найдется. А кроме, как над океаном, воздушную подушку в Норэгре и использовать негде: в скалистых лесах, на обрывистых берегах фьордов нужно совершенно другое.
Планировал Андрей Норвежец с первым таким кораблем взять еще один-два парома Куриту, боевыми лазерами выбивая охрану с дальнего расстояния. А добытых с паромами роботов пустить на запчасти, как и первый трофей. Три летучих крейсера — уже флотилия; с ней можно и небольшим береговым гарнизонам показать пеший путь в задницу. Дальше дело покатилось бы по нарастающей, как снежный ком.
Но первый же налет на причалы Торсхейма закончился провалом. Дом Куриту сэконунгу удалось обмануть, да только прав оказался Красильщик Сэпли: свои всегда больней лупят. Когарю, сукины дети, продались самураям целиком и полностью. То ли титул пообещали Тангену, то ли денег подбросили, то ли еще каким образом купили, уговорили или запугали — значения не имело. Просто устроили ниндзя из Кога-рю хитрую ловушку, и влетели в нее викинги на полном ходу своего крылатого крейсера, не ожидая никакого подвоха от соседей по планете. И так все это получилось до обидного несложно, что Андрей Норвежец от стыда даже не захотел вспоминать свой последний бой.
Так вот и вышло, что попал Андрей Норвежец в плен, и ворочался теперь на узкой койке в бетонном пенале. Совершенно некстати вспомнилось ему, как с этим самым Тангеном, который теперь управляет ниндзями Кога-рю, Андрей Норвежец, обнявшись, громко орал "Серебрянные бубенцы" на чьем-то дне рождения. Тогда еще никто никого не убивал, и даже сама мысль о войне казалась совершенным идиотизмом.
Стоял мир.
* * *
*
— Мир был так выгоден нам! — директор тоскливо опустил голову и принялся расхаживать взадвперед по мягкому ковру. Собравшийся в кабинете секретариат — трое лощеных молодых референтов в креслах — шестью унылыми глазами разглядывал роскошную обстановку. За панорамным окном во всю стену раскинулся типичный индустриальный пейзаж. Тяжело и мощно вздыхали механизмы звездной верфи Луфиена. Медленно рождался очередной Т-корабль; до завершения сборки оставалось еще два месяца, да потом еще столько же отладки... Директор вздохнул и посетовал:
— Год спокойной торговли, и мы бы завели себе хороший расчетный компьютер... Сердечник Керни-Фучида делается так долго! Новые сердечники для Т-прыжков пошли бы на ура, но без приличной модели их не рассчитаешь, а саму модель без компьютера не получишь! Проклятая взаимозависимость технологий! Военные оборвали все контакты с Ардой, не то, что кристаллы вывезти, обычное сообщение — и то неизвестно как передать, ведь межзвездная связь возможна только с кораблями.
— Господин директор! — вмешался крайний справа референт, — у нас там застрял один транспорт, "Хорог". Его задерживают, конечно под надуманным предлогом, а на самом деле армия боится, что с ним утечет информация о происходящих на Арде безобразиях. Но рано или поздно военным придется отпустить транспорт. Официально-то армия не может препятствовать грузовому кораблю покинуть зону боевых действий. В конце концов, мы разберемся в происходящем.
— С "Хорогом" мне ничего не понятно! — запальчиво возразил директор. — Только вчера я беседовал об этом с моим знакомым в Генштабе. Оконфузился. Я-то кинулся просить, чтобы корабль отпустили! А военные уверены, что капитан корабля нарочно болтается у прыжковой точки, устраивая мелкие поломки и изобретая предлоги. Армейцы, напротив, рады были бы выпихнуть лишних людей, но "Хорог" упрямо не желает улетать.
— Тогда, может, быть, наш человек на Арде удерживает "Хорог" ради своих целей? — предположил второй референт.
Директор остановился и задумался. Действительно, как там наш Тень?
* * *
*
Тень стоял прямо, крепко сжимая боевой излучатель. За спиной агента была закрытая дверь в комнаты Александра Валле, а по обе стороны тянулся коридор. Справа и слева картина открывалась одинаково грустная: спецназ Дома Куриту безжалостно вырывал с мясом аккуратные, мореного дуба, двери лучшей в Раздоле гостиницы; бронированные сапоги крошили паркет; тащили и связывали пленных. Настенные светильники то и дело лопались под шальными пулями или резкими движениями дерущихся. В распахнутые окна поверх ночной прохлады влетали крики и выстрелы над Раздолом.
Перед черноволосым Ингваром Тодзио напряженно возвышался Алин Адрен; на его коричневом скафандре тускло поблескивала новая нашивка. Адрен получил звание старшего лейтенанта "за проявленную инициативу в пресечении утечки информации". Говоря проще, за то, что помешал Роланду снимать компромат на Дом Куриту в развалинах Уникорна.
Ингвар Тодзио еще раз повторил пароль; Адрен качнул головой: да понял я! Ты — агент, разведчик, "барсук"! Не трать слов, говори, что надо.
— Разворачивайтесь, — пересохшим от страха голосом сказал Тень, — В этом номере Основатель. Он принадлежит моему ведомству, а не вам.
Старший лейтенант выругался; громкоговорители скафандра добавили шума в коридорах. Бой за Раздол, скорее всего, уже заканчивается. Взят главный игровой сервер, взят и сам поселок. Андрея Норвежца союзники привезли еще в обед, упакованным. Занят даже вход в Морию. Формально, все цели операции выполнены, можно бы и наплевать на Основателя. Трогать Александра Валле опасались именно из-за риска повредить в бою драгоценную голову. Но обстоятельства складываются удачно, вот и разведка уже взяла Основателя. Теперь Дом Куриту владеет козырем такого калибра, что Арда, хочешьне хочешь, вынуждена будет утереться. Неужели командование не могло заранее договориться с собственными шпионами о нормальной передаче высокоценного пленника?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
