— Конечно, эйса.
Эйса... уже не госпожа... Мое место теперь определено, и никакие мои попытки изменить ни к чему не приведут, пока этого не захочет "господин". Когда я вставала, ни один из мужчин не потрудился даже привстать. Лишь холодное любопытство и насмешка были в их глазах. Что ж... значит, так тому и быть.
— Спокойной ночи, эйса, — Нама вежливо присела и поспешила скрыться с моих глаз. А в замке отчетливо раздался звук поворачивающегося ключа. Заперли!
И тут, словно одновременно с запиранием замка отперли мои чувства, из глаз хлынули слезы. Все это время я держалась, но сейчас удушливые рыдания прорвались, разрывая грудь и принося вместо облегчения тупую боль. Я устала... у меня просто нет сил бороться... да и не хочу! Трусливая мыслишка, что можно просто перерезать себе вены и все закончится, красной нитью билась в голове. Я гнала ее от себя, но стоило закрыть глаза, я видела перед собой, как мой "муж" обнимает свою девку, отправляя меня подальше. И что, так до конца жизни? Да какая, к черту, это жизнь!
Рыдания сменились на тихий бессильный вой, и мне пришлось закусить собственное запястье, чтобы его никто случайно не услышал. Унизиться еще больше, показав свою слабость, я не могу. Не позволю... Я что-нибудь придумаю!
Минуты текли, превращаясь в часы, а я все также лежала на полу, безразлично глядя в окно. Слез уже не было. Как обычно, на смену истерики приходит апатия и усталость. Вот только мне спать не хотелось. Внутри что-то зрело, но в любом случае это что-то было предпочтительнее позорной слабости. Я буду бороться. До конца! А если не смогу, то постараюсь забрать с собой как можно больше врагов.
Медленно встав, я подошла к столу и зажгла свечу. Прежде, чем строить планы, надо оценить имеющиеся резервы. Так что начнем... и начнем мы с гримуара. Что там Лойс умудрилась перенести?
Очнулась я только когда робкий луч рассвета коснулся глаз. Вскинув голову, я несколько секунд смотрела на край солнышка, чтобы резко опустить голову вниз, вчитываясь в строчки. Не может быть... в голове словно молния пронеслась. Так просто... хотя, почему нет? Если получится... это будет идеальный вариант. Жестокий? Да. Но у меня будет шанс... Откинувшись на спинку стула, в голове начал формироваться план... Несправедливый, подлый, безумный... но единственный, который я видела.
Глава 11
Уснуть мне удалось только за два часа до завтрака, а потому в столовой я появилась хмурая и злая. И уж естественно вид двух близняшек-блондинок, вылизывающих моего супруга прямо за столом радости мне тоже не доставил.
— Я так понимаю, это те самые "еще две"? — буркнула, усаживаясь без разрешения на стол. Муж прищурился и внимательно уставился на меня, откинувшись на кресле.
— Ты плохо выглядишь, — констатировал он.
— Хуже, чем обычно? — поинтересовалась, наливая сама себе чай, не обращая внимания на удивленные взгляды остальных присутствующих за столом.
— Да, — скрипнул он зубами.
— Ничего удивительного. Новое место. Плохое настроение. А чем хуже у меня настроение, тем страшнее я становлюсь, — пояснила, прямо посмотрев в глаза супругу, с удовольствием отмечая в них шок от моих слов.
— Целитель поможет.
— Нет, ведь это не болезнь.
— Да? И что же тогда испортило вам настроение?
— Разочарование, конечно, — пожала плечами. — Магистр, когда убеждал нас принять ваше предложение, описывал всех эйдэрсов высоко аристократичными, тактичными и умными людьми, а их дома — как венец вкуса, манер, чистоты и порядка.
— Да? И что же из всего вышесказанного вас разочаровало? — лик мужа посмурнел. Смешно, но я почему-то даже мысленно не могла назвать его по имени. Муж — это какое-то безликое существо, а вот давая имя — даешь существу личность. А к личности волей неволей испытываешь какие-то чувства. Так что будет просто "муж", "супруг", "он", "эйдэрс", да как угодно, но только не по имени.
— Все, — отрезала и с удовольствием откусила от тоста. — Впрочем... кухарка у вас вполне приличная, и продукты на удивление свежие. Это радует. Хоть с этой стороны проблем со здоровьем не будет.
— А с какой будут? — попался на удочку муж.
— С вашей же, конечно. Прежде, чем мы начнем пытаться делать детей, вам стоит обратиться к целителю. Половые болезни — самые страшные и могут передаваться по наследству, а мы же оба хотим, чтобы ребенок был здоровым. Ведь так?
— Что... ты... сказала? — прошипел блондин, и я поняла, что сейчас будет буря.
— А что непонятного? Вы хотите здорового ребенка? Я тоже. Но ваши беспорядочные половые связи... нет, вы как знаете, но сначала обследуйтесь, а то мало ли что...
Договорить я не успела. Волна ярости просто шибанула, скидывая со стула и взметая юбку на голову. Кажется, я перешла допустимую грань, но и терпеть я не собиралась. К тому же... определенный риск в данном случае оправдывал разбитые локти и отбитую спину.
— Что ты сказала? — прошипел голос мужа, и открыв инстинктивно закрывшиеся глаза, я увидела надвигающуюся грозу в виде вставшего со стула супруга.
— У вас еще и проблемы со слухом? Печально. А как же целители? Неужели...
— Заткнись! И быстро извинись, дрянь!
— И не подумаю! — рявкнула в ответ, наконец-то поднимаясь с пола. Помочь мне, естественно, никто не поспешил, а в объемных юбках это было трудновато сделать самой. Да, похоже, от меня такого и не ожидали.
— Я сказал — проси прощения! И на колени, чтобы лучше усвоила!
И вот тут шутки закончились. Камень на шее внезапно потяжелел и начал давить вниз, словно пригибая к земле. В голове все поплыло, легкая тошнота и боль в висках лишали четкости мышления и силы воли. Что-то внутри буквально требовало подчиниться, упасть на колени и заскулить, вымаливая прощение... Вот только я на такое пойти не могла. Даже ради собственной жизни. Возможно, будь я обычной и расти в другой семье, я бы четче осознавала то, ради чего можно потерпеть, а ради чего нет, но я слишком долго жила, отвоевывая себе право на место. Я не настолько хотела жить, чтобы позволить себе согласится на меньшее. Я готова умереть, но не унизиться... и не потому, что я такая принципиальная и гордая... Все гораздо банальнее. Просто слишком часто меня унижали, чтобы я делала это еще и сама.
Зато теперь все стало на свои места. Сила обряда вынуждала подчиниться, делая жену действительно рабыней мужа. Из-за моего обмана, воздействие было не полным, но и того, что я чувствовала, вполне хватало. Теперь было главное не показать, что принуждение подействовало не полностью.
Закусив со всей силы губу, почувствовала резкую боль и теплый ручеек, который потек по подбородку. Боль немного отрезвила, и я даже смогла вскинуть голову, чтобы он увидел мои глаза, а главное, выпустить чистую силу, сметающую со стола тарелки и бокалы.
Удивленный, даже шокированный взгляд мужа, это последнее, что я успела увидеть. Кажется, я умудрилась не просто перейти грань, но еще и потоптаться на ней. Взбешенный супруг, прищурив яростно пылающие глаза, не удержался, и со всей силы чем-то в меня запустил. Ударная волна просто смела меня, и я лишь успела ее чуть сгладить... для окружающих. Смешно, но в какой-то момент я четко ощутила, что могу не просто устоять на месте, но даже отразить атаку. Вот только в данной ситуации мне это было не нужно, и, глубоко вздохнув, я опустила щиты, чувствуя, как в голове взрывается сверх новая и перед глазами наступает тьма.
* * *
Солнечный луч скользнул по глазам и замер на щеке, щекоча ее словно перышко. Невольно улыбнувшись, я приоткрыла глаза, впитывая последние теплые лучики, и потянулась, чтобы тут же тихонько заскулить.
— Осторожно, госпожа, вам пока нельзя шевелиться.
Нама. И что, интересно, экономка делает у меня в комнате? Приоткрыв глаза, я уставилась на неловко замершую женщину. Она стояла, не зная куда деть руки и неловко переминалась с ноги на ногу, судорожно что-то ища глазами. За ее спиной маячил поднос с тарелками, источавшими пряный аромат.
— Нама... Добро утро? — голос сам перешел в вопросительные интонации.
— Да, госпожа. Вы проспали почти сутки. Чего-то желаете?
— Попить и поесть, — вымученно улыбнулась, чувствуя тяжесть и боль во всем теле.
— Конечно-конечно, — засуетилась она, помогая сесть и переставляя поднос мне на колени. — Как вы себя чувствуете?
— Не очень, — честно призналась.
— Господин вчера хотел прислать вам целителя, но вспомнил, что вы говорили, что еще пару дней к вам нельзя применять магию, — внезапно проговорила женщина, а я невольно задумалась, к чему бы это? Попытка оправдать хозяина?
— Да, он прав. Кстати, а почему вы здесь?
— Ну как же... — экономка даже обиделась. — Вы же без сознания, надо чтобы кто-то присматривал... накормил. И хозяин велел его тут же позвать, как вы проснетесь и поедите.
— Не обижайтесь, — я улыбнулась ей. — Просто уверена, что у вас и так слишком много обязанностей, чтобы сидеть при мне. Приставили бы какую-нибудь служанку и все.
— Да как же! — всплеснула руками. — И ничего. Мне не тяжело!
— И я благодарна вам, честно. Просто мне неловко нагружать вас, Нама. К тому же, — я внутренне замерла, — мне ведь положена личная горничная, разве нет?
— Конечно! Просто, вы же еще не видели девушек, как же вы выберете-то...
— А мы знаешь, как сделаем? Ты присылай мне по одной девушке каждый день, а я присмотрюсь к ним. Какая понравится, ту и оставлю.
— Хорошо, госпожа. Пожелания есть?
— Да. Пусть будет молодая, что бы могла бегать по моим поручениям, и без мужа с детьми, чтобы могла и по вечерам задерживаться и с утра пораньше приходить. Но только блондинок тех не присылай, хорошо?
— Конечно! Я и не подумала бы!
— Вот и отлично. А теперь, помоги мне дойти до ванной и зови потом господина.
Когда "господин" явился, я уже успела привести себя в порядок, переодеться, улечься поудобнее и настроиться на "особо приятную" беседу. Жалко в этом мире нет валерьянки, ну или о ее свойствах не знали, вот бы она сейчас пригодилась!
Он вошел спустя почти сорок минут, как за ним отправилась Нама. Одетый в темно-изумрудный костюм с золотой вышивкой, пшеничные волосы рассыпались по плечам, голубые глаза хитро прищурены, а красиво очерченные губы изогнулись в лукавой усмешки.
— Как ты себя чувствуешь, Лана?
— Лана? — кажется, я опешила. Вот чего-чего, а ласкового и сочувствующего супруга я никак не ожидала. Пошел разрыв шаблона, а это не хорошо! Так, надо быстро брать себя в руки!
— Ну... твое имя теперь Лантария, но... Знаешь, а давай еще раз начнем, а? — и он вдруг улыбнулся и сел прямо на кровать, подцепив мою ладонь, которая до этого сжимала край одеяла. — Я Твой муж, Данаон. Но ты можешь звать меня "Дан". Ну же, попробуй!
— Данаон, — хрипло повторила, чувствуя смятение в душе.
— Дан, — настойчиво поправил он меня.
— Дан, — послушно кивнула.
— Отлично. А я буду звать тебя Лана, идет?
— С чего вдруг такая перемена? — не выдержала, дергая ладонь из захвата. Да только кто бы мне позволил?! — Еще вчера ты кричал, чтобы я на коленях просила прощение!
— И еще вчера, я бы скорее всего тебя убил... в лучшем для тебя случае, — совершенно серьезно проговорил он, подарив мне довольно странный взгляд, под которым я почувствовала себя нехорошо. — Но твоя выходка, точнее ее последствие, позволило мне остыть и обдумать ситуацию спокойно.
— И к каким же выводам ты пришел?
— Что нам не стоит воевать, Лана. Признаться, я был несколько разочарован, когда увидел тебя впервые. Ты выглядела старше остальных девушек, пожалуй, даже старше меня, ты замкнута, молчалива, твоя внешность далека от канонов... Прости, но это правда, — и он пожал плечами. — А по нашим... даже не знаю, как правильно выразиться... традициям, обычаям, нормам... у женщины цениться красота, магический дар и покорность. А тут ты далеко не красавица, без рода, без положения, да еще и смеешь мне перечить. Естественно, я разозлился. Но потом пришло понимание... Твоя сила — она велика. Если бы ты была поопытнее, то легко бы отразила атаку. А твой характер... покорность это хорошо, но ты умудрилась меня вчера заинтересовать. Ты сильная, Лана. И я сейчас не о магии. Твоя внутренняя уверенность, цельность... они заманчивы. В какой-то момент перестаешь видеть неидеальную внешность и начинаешь видеть твою суть. А она у тебя удивительная. Ты можешь стать мне равной, другом... И, поверь, ты первая женщина, которой я это предлагаю.
— А как же моя внешность? — скептически посмотрела на мужа, мысленно пытаясь понять к чему все это.
— Целитель и маг красоты будут в твоем полном распоряжении, — усмехнулся он. — Через месяц сама себя не узнаешь.
— Допустим. Ты подумал и понял, что мою внешность можно привести в порядок. Принимаю. Но вот про характер и мою прекрасную внутреннюю суть, как-то не верится.
— Почему? Лана, ты забываешь одно простое правило. От гнилого плода не будет сильного семени. А ты сильна, Лана, и твоя магия, и твой характер... У нас будут прекрасные дети, одаренные. Конечно, я могу взять тебя силой, но где гарантия, что ты не попытаешься убить себя и ребенка. И, как бы это не смешно звучало, я предпочитаю дома отдыхать, будучи уверенным, что никто не воткнет мне нож в спину. Я предлагаю тебе дружбу... пока дружбу. Давай попробуем понять друг друга и стать ближе. Я обещаю, что буду обращаться с тобой, как ты этого заслуживаешь. Буду сам учить магии, правилам, этикету. Кстати, ты в курсе, что я прямой наследник трона?
— Нет... — растерянно пробормотала, слегка качнув головой и мысленно молясь, что не переигрываю.
— Я буду королем, Лана, и от только от тебя зависит, будешь ли ты королевой. Только представь, наш первенец на троне...
— Королевой?
— Королевой, — обольстительная улыбка могла совратить и ангела.
— И долго я ей буду? Пока не надоем? Или пока твоя очередная любовница не захочет большего?
— А ты ревнива, — фыркнул он. — Что ж, не буду врать и бить себя в грудь, что никогда и ни при каких условиях... но могу пообещать, что ни ты, ни остальные об этом не узнают. К тому же, — в голубых глазах сверкнул огонек, — многое будет зависеть от тебя. Если мы сойдемся и в постели, но необходимость в любовницах отпадет сама собой. Я не озабоченный юнец и не прыгаю на все, что движется. Но и женщина мне тоже необходима, так что если ты решишь, что после рождения детей не хочешь видеть в своей спальне, то естественно я найду себе женщину.
— Даже так? И что, неужели вот прямо сейчас возьмешь и выставишь из поместью всех троих своих девиц? — каюсь, не сдержалась.
— Хм... если ты готова сегодня же разделить со мной ложе, то почему бы нет.
— Сегодня вряд ли, — сдалась.
— Тогда и они пока останутся, — безапелляционно заявил он.
— А как же жест доброй воли и попытка наладить отношения?
— А в качестве жеста доброй воли, я, так уж и быть, даю тебе четыре дня, в течение которых не буду их посещать. Но потом, ты становишься моей женой во всех смыслах, иначе...
