Под личиной зверя - 1. Перерождение

Сердце Улья вздохнула. Если бы можно было поручить это паукам, все стало бы куда проще и быстрее. Она бы смогла тотчас отправиться дальше, а не торчала дальше в этой промерзлой дыре, пытаясь подчистить все хвосты.

Впрочем, почему бы не попытаться обратить врагов в союзников? Пусть неполноценных, но достаточно заинтересованных в том, чтобы не отступить от данного слова.

Сердце Улья вышла во двор. Ветер заметно усилился. С неба сыпала мелкая, шуршащая крошка. Очертания Пастырей практически скрылись в белесой круговерти. Значит, об их поддержке с воздуха можно на время забыть. Ничего. Все, что они могли, — уже сделали. Теперь дело за другими. В том числе — и за ней.

Сейчас, стоя под порывами пронизывающего ветра, она чувствовала, насколько сильно устала. Голова гудела, словно звонкий колокол. На этот раз погружением в мир, указанный Сверхсознанием, не обойтись. Нужен обычный отдых.

Сердце Улья опустилась на корточки, зачерпнула пригоршню снега, размяла его в пальцах. Грубая кожа не ощутила почти ничего.

Протяжный вздох.

За неуязвимость надо платить.

И все же следующие пару часов она провела в поисках выживших. Симбионты Пастырей оставили после себя кровь и трупы. Некоторые защитники базы, особенно те, которые не носили брони, лежали наполовину обглоданные. Стремительная, а главное — неожиданная атака быстро расчистила самые доступные участки на стенах. Но так как за это время часть симбионтов успела изжить свой потенциал, то двигаться дальше они не могли. Последние мгновения жизни тратились на единственный, преобладающий над всеми чувствами рефлекс — утоление голода. Твари, даже умирая, продолжали жрать. Раздувшиеся, отяжелелые, они издыхали возле своего пиршественного стола — у тел погибших пехотинцев.

Сердце Улья шла по бетонным коридорам. Нет, жалости она не испытывала, но и не было чувства удовлетворения хорошо проделанной работой. Опустошение, словно здесь, в насквозь промерзших горах, свершилась последняя битва между Ульем и Республикой, в которой никто не выжил. Никто, кроме нее.

Представители обеих рас остались лежать на вершине мира, скованные вечными льдами. В назидание тем, кто придет вслед за ними.

— Чушь! — прошептала Сердце Улья.

Рядом с ней следовали четыре паука, потому она позволила себе немного снизить бдительность. Еще двое остались во дворе охранять захваченных в командном зале, остальные рассредоточились по базе, также выискивая уцелевших.

Голова все еще болела, и, каждый раз, когда Сердце Улья вновь тянулась проверить ближайшие помещения — боль только усиливалась. Кроме того, эффективная дальность мысленного сканирования вскоре упала всего до двух-трех метров. И это на открытых пространствах. Проникнуть за стену или дверь стало невозможно.

Именно эта слабость послужила причиной небольшой стычки, чуть не стоившей ей жизни. Из-за очередного поворота показалась закованная в доспехи фигура огнеметчика. Его броня явно выдержала нападение не одного симбионта — развороченная, словно консервная банка под лезвием тупого ножа, с множественными вмятинами и глубокими царапинами. Человек припадал на одну ногу, забрало у его шлема отсутствовало. Сердце Улья успела рассмотреть его взгляд — обезумевший взгляд загнанного в угол зверя. Вряд ли он отдавал себе отчет в собственных действиях. Бросок отчаяния, последний выпад разума, который навсегда остался на войне.

Гудящий поток раскаленного пламени рванулся по узкому коридору. Идущий впереди ловчий паук пронзительно заверещал, рухнул на опаленных ногах, скукожился, словно лист обгорелый бумаги.

Сердце Улья успела среагировать и бросилась на пол, в перекате уходя к стене. Мир вокруг расцвел алым и белым, воздух расплавленным металлом ринулся в легкие. Она зажмурилась, поползла прочь. В ушах будто наяву стоял звук собственной расслаивающейся брони, а в нос ударил запах горелой плоти.

Все закончилось столь же неожиданно, как и началось. Пламя исчезло, но все еще раскаленный воздух не позволил осознать это сразу. Сердце Улья еще некоторое время продолжала ползти, прежде чем мир вновь начал обретать прежние звуки.

Подняться удалось не сразу, да и то лишь опираясь о стену.

Она открыла глаза. Огнеметчик лежал у поворота. На полу перед ним обожженными кучами застыли три паука, а четвертый жался к противоположной стене. Его тело еще дымилось, на пол опадали тлеющие куски горелого мяса, но скарабей выполнил долг — спас свою повелительницу. Видимо, один из его плевков кислотой достиг цели.

Сердце Улья до хруста сжала зубы. Хотелось кричать, выть, разметать базу по камню, чтобы хоть немного унять терзающую ее боль. Она с ненавистью уставилась на неподвижное тело огнеметчика. Медленно, придерживаясь за стену, подошла к нему. Лица у человека больше не было. На его месте зияло месиво из растворенных кислотой плоти и стали.

Как же глупо! Еще минута, даже полминуты — и на месте последнего генерала Улья осталась бы только воняющая куча обгорелой плоти. И все из-за обычной невнимательности. Она уже почувствовала победу, уже мысленно отправилась дальше. Самонадеянная дура!

Что ж, отличный урок!

Руки сами скользнули по броне огнеметчика. У него должна быть аптечка! Или...

Сердце Улья запрокинула голову. По коридору разнесся отчаянный рык. Как можно забыть, что инъекторы сыворотки встроены в броню и потому делаются автоматически, как только внутренний компьютер скафандра фиксирует падение жизненных показателей у своего носителя? Как?!

Злость на саму себя и боль, отнимающая рассудок, — горючая смесь. Сердце Улья упала на колени и снова закричала. Горло словно полосовали зазубренными клинками, а в легкие насыпали углей, но крик растекался все дальше, заполнял коридоры и только потом рассыпался на ветру.

Обессиленная, она сидела без движения еще некоторое время. Может — минуту, может — час. В конце концов, потенциал генерала Улья позволил пошевелиться. Боль почти отступила, сделав тело будто деревянным. Первые шаги дались с трудом, но потом стало легче. Самой себе она казалась истуканом, которого направили в нужную сторону — и он идет, ничего не чувствуя, ни о чем не думая.

Ветер немного вернул к жизни. Стоя на стене и вглядываясь в снежное мельтешение внизу, она обещала себе больше никогда не недооценивать противника, кем бы тот ни был.

Здесь же она обнаружила тело мертвого пехотинца. На трупе не было брони, а быстрый осмотр тут же увенчался успехом. Целых два инъектора!

Сыворотка подействовала уже через пару минут. И все равно — ни о каком разговоре с выжившими сегодня не могло идти и речи. Отдых сейчас не потакание прихоти. Это жизненная необходимость.

Когда Сердце Улья спустилась во двор, ее уже не шатало, ноги держали крепко, хотя чувствительность тканей почти не возвратилась. Заложенная в организм программа не давала испытать болевого шока.

У ворот командного центра она увидела группу людей, вокруг которых плотным кольцом выстроились шесть ловчих пауков — последние выжившие члены ее штурмовой команды. И тех, и других успело занести снегом, но если скарабеям он не причинял особенных неприятностей, то люди, их было пятнадцать, откровенно замерзали. Сердце Улья усмехнулась: паукам повезло больше, чем ей. Они стащили сюда даже тех, кто если еще и был жив, то пребывал в критическом состоянии. Многие из них не проживут и нескольких часов, тем более теперь — пролежав на ветру и холоде.

Мысленный приказ паукам она дублировала словами:

— Трупы и оружие вон. Этих внутрь, — указала в сторону раскрытых ворот.

Сказала для людей, чтобы ненароком не потеряли голову, решив, что сейчас им пустят кровь. Впрочем, если бы они даже так и решили, то вряд ли могли сделать какую глупость. Нормально двигаться не мог никто. Даже широкоплечий мужчина, который все еще находился под ее контролем, шагал так, словно делал это максимум второй раз в жизни.

* * *

— Мне нужна еда! — Сердце Улья за грудки выхватила из сгрудившихся на полу тел мужчину и преувеличено вежливо спросила: — Не подскажешь, где взять?

Мужчина был на голову выше ее, но под пронзительным взглядом ссутулился так, что умудрялся смотреть на странное существо снизу вверх. Смотрел и молчал. На его скуле красовался большой кровоподтек.

Молчание раздражало. Именно сейчас, когда любая мелочь могла вывести из себя, человек вздумал проявить твердость характера. Или нет?

— Говорить можешь? — спросила уже спокойнее.

Мужчина с готовностью закивал, но потом резко пожал плечами, поморщился.

— Тогда говори.

— Там, — промямлил еле слышно, практически не открывая рта, и кивнул в сторону коридора.

Сердце Улья выпустила доходягу из рук. Тот сразу упал — с выражением побитого щенка на лице, обхватил руками больную челюсть.

Недолгие поиски выявили в командном центре целый склад оружия и предметов первой необходимости, включая несколько комплексных медицинских наборов и универсальных пайков. Во время первого осмотра она просто не обратила внимания на распахнутые створки этого хранилища. По всей видимости, центр проектировался с таким расчетом, чтобы в случае осады его защитники имели возможность продержаться до подхода подкрепления или спасательной команды.

Расправившись зараз с двумя универсальными пайками, Сердце Улья почувствовала себя значительно лучше. Внутри нее медленно разрасталось приятное тепло. Организм, получив необходимое горючее, смог в полной мере запустить процесс регенерации поврежденных тканей. Теперь дело пойдет быстрее.

Захватив с собой несколько пайков, она вернулась к полуприкрытым воротам. Большинство людей лежало вповалку на полу. Сидели всего трое: уже знакомый высокий мужчина с кровоподтеком на скуле, мощный пехотинец с мертвенно-бледным лицом и разорванном бушлате, а также женщина средних лет, в белом медицинском халате. Судя по тому, как она до сих пор дрожала, ничего теплого под ее халатом нет.

Сердце Улья положила перед ней универсальные пайки.

— Вам всем лучше поесть.

— Зачем? — спросила женщина.

В ее взгляде и словах нет страха, но холод превратил кожу в чистый мел.

— Странный вопрос от доктора.

— Неужели? Странно видеть разговаривающего скарабея, который к тому же не пытается разодрать тебе горло... — она осеклась, но тут же глубоко вздохнула и продолжила, видимо, решив, что терять все равно нечего: — Кто вы?

— Скарабей, — усмехнулась Сердце Улья.

— Но вы же были человеком. Вы разговариваете, как человек! Зачем вы все это делаете? — она обвела взглядом лежащих рядом людей. — Неужели в вас не осталось... — фраза все же оборвалась на полуслове: женщина закашлялась.

— Ничего человеческого? — Сердце Улья опустилась перед женщиной на корточки, заглянула той в глаза.

Доктор кивнула, но взгляда не отвела.

— А что значит — быть человеком?! — голос упал до рычащего шепота. — Вы пришли на эту планету, когда на ней уже обосновался Улей. Это вы нанесли первый удар, дотла выжгли колонию, а для полной уверенности отравили место ее расположения ядами. Вы знаете, доктор, там до сих пор не растет ничего. Мертвая земля — пепел и грязь, от которых за сотню метров разит таким смрадом, что выворачивает наизнанку. Вы там были?!

Женщина покачала головой.

— Почему же мы не должны защищать свой дом?

— Но вы не можете считать Улей своим домом. Вы же человек! — на лице доктора появилась растерянность.

— Я — Сердце Улья. Я его глас и его воля, — медленно произнесла повелительница скарабеев.

— Вы под контролем Сверхсознания, — покачала головой женщина. — В вас говорит оно. Что вам от нас нужно?

Она ощущала исходящую от людей ненависть. Каждый из них готов выстрелить ей в спину, каждый готов поджарить в пламени огнемета, размозжить голову. В то же время они боятся даже взглянуть в ее глаза. Впрочем, надо отдать должное — не все. Пара человек лучше умрет, чем станет слушать мерзкого скарабея. Похвально, но выслушать придется все равно.

Сердце Улья поднялась, отошла на шаг, посмотрела свысока. Слова доктора действительно ее задели. Та убежденность, с которой был поставлен вердикт, доводила до белого каления. И в этом они все: предпочитают отмахнуться или попросту не видеть того, что выходит за пределы их понимания. Лучше упростить, чем попытаться взглянуть иначе.

Что ж — их право. Она не станет разрушать привычных им догм. Скарабей? Зверь, жестокий хищник и не более? Получите!

Широкоплечий мужчина в темно-синем мундире офицера, который все это время тихо и безвольно стоял у стены, вздрогнул, подался вперед. Первый шаг выглядел неуверенным, будто человек никак не мог решиться его сделать. Но потом дело пошло быстрее. Мужчина завернул в коридор, ведущий в зал управления, перешел на бег.

— Не надо, — прошептала доктор.

По всей видимости, она первой догадалась о цели происходящего. Или же остальные предпочли молча досмотреть представление до конца.

Человек, направляемый волей создания Улья, со всего разбега врезался в металлический косяк двери. От удара его даже отбросило назад. Грузное тело взмахнуло руками — и рухнуло на спину. Гулкий звук удара распространился по коридору, отразился в бетонных стенах, стих, погасив собой и все иные звуки, кроме завываний ветра за воротами.

— Мне нужны добровольцы, — Сердца Улья начала с главного. — Думаю, вы понимаете, я могу взять под контроль любого из вас. В любое время, независимо от вашего согласия. При этом не могу обещать, что после этого вы все еще будете осознавать себя как личность. Мое предложение: вы добровольно соглашаетесь выполнить некоторые мои указания. В обмен на это у вас появляется шанс не только избежать потери рассудка, но и выжить.

— Какие указания? — тихо спросил высокий мужчина.

Во время разговора Сердца Улья с доктором он безуспешно пытался проглотить содержимое одного из контейнеров универсального пайка. Но после произошедшего с офицером словно забыл, как надо жевать: нечто желтого цвета вываливалось из его рта, стекало по подбородку.

— Пошла ты! — не дал ответить здоровый пехотинец в изорванном бушлате. Его волосы превратились в жесткую корку от спекшейся в них крови, которой он, судя по всему, потерял немало. Бледное лицо и мутные глаза выдавали крайнюю степень слабости.

— Подожди, — не смолчал высокий. — Выслушать-то мы ее можем?

— Кого ее? — пехотинец выплевывал каждое слово. — Морду утри, прежде чем вякать!

— Ее... — голос высокого стих. Он порывисто провел рукавом по подбородку.

Пехотинец сплюнул:

— Очередная тварь! К тому же облезлая!

Желание вырвать человеку язык почти взяло верх. Сердце Улья даже шагнула к сгрудившимся перед ней людям, но сумела взять себя в руки. Кулаки сжались и разжались.

— Ну, давай, тварь! — пехотинец попытался подняться, но ноги не держали его. — А между ног у тебя что-то осталось, или заштопали дырку?!

— Хочешь проверить? — глаза Сердца Улья вспыхнули и тут же погасли.

Пехотинец вроде бы опешил, но тут же нашелся, чем ответить:

— Попроси любую тварь из своего болота тебя трахнуть. Я брезгую.