Тизер следующего обновления

— Это как это получается? — нахмурился Симус.

— Предположим, тебе нужно измерить температуру воды в маленькой чашке, — объяснил Бонд. — И ты суёшь в неё градусник. Но поскольку на тебя до этого наорал Снегг, ты со злости колданул, не подумав, и поэтому градусник у тебя раскалён докрасна. Ты опускаешь градусник в чашку, но вместо того, чтобы получить температуру воды в чашке, ты получаешь температуру системы «чашка с горячим градусником внутри» и облако пара. Мало того, что измеренная тобой температура будет далека от истины, ты ещё испаришь часть воды и изменишь её объём. Вот тебе пример, каким образом измерение влияет на объект. А фундаментальные частицы крохотные, поэтому любые измерения влияют на них очень сильно, позволяя узнать только одну характеристику за раз.

— Ну допустим, — согласился Симус, размышляя о том, в какое именно отверстие на теле Снегга было бы неплохо засунуть раскалённый докрасна градусник. — Но какое отношение это имеет к судьбе?

— Ну так вот, — продолжил Бонд, — у учёных возник вопрос: а когда частица приобретает ту характеристику, которую учёные измеряют? При создании частицы? Или при измерении? Копий по этому поводу было сломано немеренно. И один учёный, Белл, в 1960-х нашёл способ докопаться до истины: он составил неравенства для проверки этого вопроса. Надо было проверить очень много частиц и посмотреть, как распределяются их характеристики. Если характеристики выбирались случайным образом при проверке, то они распределились бы строго поровну: у половины проверенных частиц «плюс», у второй половины «минус». А вот если бы частицы заранее знали, какое значение будет у их характеристик, распределение было бы не ровно пятьдесят на пятьдесят, а с небольшим перекосом, потому что некоторые сочетания характеристик невозможны. Потом народ собирал статистику, и к концу 1980-х было непреложно доказано: характеристики приобретаются только в результате проверки. Пока никто не посмотрит на частицы, они не имеют характеристик вообще, а стоит кому-нибудь на них взглянуть, как они делают свой выбор, и потом живут с этим выбором, сколько получится[5].

Бонд исподлобья взглянул на рыжеволосых Уизли:

— Абсолютно точно доказано: частицы не знают заранее, какую характеристику они выберут. Выбор абсолютно случаен. Те самые частицы, из которых состоит всё на свете, решают, какое значение примут их характеристики, только в тот момент, когда на них кто-то посмотрит. Вы понимаете, что это означает? Судьба не может существовать, потому что заранее неизвестно, какие значения примут характеристики фундаментальных частиц, из которых состоит весь мир.

Джеймс ткнул указательным пальцем правой руки в сторону Джинни. В руке он по-прежнему сжимал пистолет, поэтому жест получился очень красноречивым:

— Судьбы нет. То, чего нет, не может хотеть, чтобы я тебя любил. Гермиона, веди меня к Слизнорту.

Гермиона прошла к Джеймсу, положила руку ему на плечо:

— Ты уверен, что не хочешь остаться влюблённым в Джинни? Если мы обратимся к Слизнорту, он обязан будет дать делу ход, и вряд ли сил Дамблдора хватит на то, чтобы замять дело, а использование амортенции... Скажем так, дознаватели Министерства будут рады взять на этом детей самого Уизли, преданного сторонника Дамблдора.

— Конечно, хочу! — возмутился Бонд. — Больше всего на свете я хочу сейчас быть с Джинни. — Джинни, услышав эти слова, зарделась, больше всего напоминая поставленный на угли медный самовар. — Но в жизни каждого мужчины рано или поздно наступает момент, когда ему приходится выбирать между любовью и долгом. Я свой выбор сделал уже очень давно. — Перед глазами суперагента стояло лицо захлёбывающейся Веспер; Джеймс проглотил подступивший к горлу комок. — Никакая любовь не стоит того, чтобы ради неё отвергнуть свой долг. Идём, Гермиона.

Внезапно сбоку раздались хлопки, Джеймс сморгнул, прогоняя картину тонущей Веспер, и сфокусировался на хлопающем в ладоши Колине Криви.

— Вот слова настоящего гриффиндорца! — в абсолютном восхищении взвопил тот. — Никакая любовь не стоит того, чтобы ради неё отступить от своего долга! Да, Гарри, да!

Гостиная Гриффиндора разражалась овацией, пока спрятавший своё оружие Джеймс и Гермиона покидали её через дыру в стене. Джинни и Рон смотрели вслед этой паре с выражением незамутнённой ярости в глазах. Внезапно на их плечи легли тяжёлые ладони Симуса Финнигана:

— Я, братья Криви и ещё парочка ребят... Ну, мы вроде как собираемся присмотреть, чтобы вы не стали совершать глупости, типа связаться с родителями или пытаться сбежать, до того, как за вами придут дознаватели из Министерства. Мы просто посидим в гостиной, поболтаем, лады? Так что вас, Уизли, я попрошу остаться.

* * *

[1] Великобритания является единственной страной в мире, где очищенный героин под названием «диаморфин» применяется во врачебной практике в качестве сильного обезболивающего.

[2] Поэзия и стихосложение никогда не были сильной стороной Джеймса Бонда.

[3] Стервами, согласно словарю Даля, питаются стервятники, потому что стерва — это падаль, дохлая скотина. По поводу «скотины» у Гермионы возражений уже нет, а «дохлой» она Джинни сейчас сделает.

Учитывая значение этого слова, причина, которая заставляет девушек добровольно называть себя «стервами», выше моего понимания.

[4] Тут Бонд немного загнул. Предполагается, что взаимодействия полей передаются при помощи фундаментальных частиц, но не все такие частицы были обнаружены.

[5] Бонд излагает в очень упрощённом виде решение проблемы случайности характеристик фундаментальных частиц, которое носит название «теорема Белла». Вопрос «приобретают ли фундаментальные частицы свои характеристики в результате проверки, или характеристики у них были изначально, а после проверки мы только узнаём их значения», без преувеличения, являлся самым важным вопросом в физике XX века, поэтому неудивительно, что Бонд об этом знает. В 1964 году Джон Стюарт Белл сформулировал способ экспериментальной проверки парадокса Эйнштейна-Подольского-Розена, предложив миру теорему, в которой представлял свои неравенства. Если в результате статистической проверки окажется, что неравенства соблюдаются, значит, мир детерминирован и предопределён, если нет, — значит, частицы выбирают значения своих характеристик только после фиксации результата. В 1972 году поступили первые результаты, подтверждавшиеся с тех пор каждый раз, и к концу XX века можно было уверенно сказать: частицы «рождаются» без значения характеристик и выбирают их только после проверки. Это означает, что судьбы не существует, и что нельзя говорить о «предопределении», можно говорить только о большей или меньшей вероятности какого-то события.

Подробности можно прочитать в великолепной серии Sly2m, объясняющего неравенства Белла «на пальцах» в этих трёх записях:

https://sly2m.livejournal.com/592394.html

https://sly2m.livejournal.com/592687.html

https://sly2m.livejournal.com/592929.html