Мечтам свойственно сбываться

— В чем заключается моя роль?

— Быть красивой, разумеется. Ты же моя дочь, — буднично заявил Гордон. — А Шарлотта тебе в этом поможет. Она обладает безупречным вкусом, а твой гардероб нужно полностью обновить к рождественскому приему.

Я лишь кивнула и благодарно улыбнулась. Носить вещи Эйлин было... неуютно. Вроде бы знакомые вещи, но от них будто веяло душой покойной девушки. Глядя на них, я чувствовала непонятную щемящую тоску за то, что той Эйлин никогда не исполнится двадцать шесть, что она никогда не увидит то, как ее сын пойдет в школу, а отец радостно провожает его на поезд... Но у нее была своя жизнь, шансы, которые она не использовала и множество сожалений. Мне должно быть стыдно за то, что мне безразлична ее смерть? Возможно. Однако я — не она. Я выбираю другую жизнь, где есть место сыну и Гордону, а не пустым мечтам. И этот выбор единственный правильный.

— Мама, мама, снег пошел! — услышала я крик Северуса и улыбнулась. Я буду жить хотя бы ради его счастья.

Примечание к части

Хайгейтское кладбище — http://www.pichome.ru/image/hXq

* — Альберт Гибберинг Стамп (1662 — 17??) — волшебник, кавалер Ордена Мерлина. Все остальное — выдумка автора.

Часть 8

Английская зима была на удивление мягкой, а все за окном напоминало новогодние открытки своей нереальной идеальностью. Пушистый снег, невероятно белый и чистый, морозный воздух без малейшей примеси химикатов и ясное небо без единой тучки и слепящего солнца. На улице было не очень холодно, поэтому мы с Северусом с удовольствием проводили во дворе свое время, пытаясь соорудить из неподатливого снега некое подобие замка или снеговика, которое все равно рассыпалось от малейшего порыва ветерка. Но как же было приятно возиться со снежками в компании хихикающего сына! Вот оно, счастье...

В этот день мы пришли домой разгоряченные и немного промокшие из-за того, что делали ангелов на снегу. Погнав сына умываться и переодеваться в домашнюю одежду, я оделась сама и заварила чай. Где-то к двум часам должна была прибыть та самая Шарлотта из Америки, поэтому лучше сразу морально быть готовой ко всему. А вдруг она решит, что дом нуждается в косметическом ремонте, и мы втроем будем привыкать к постоянному запаху краски? Безусловно, я утрирую, но все возможно.

— Мам, какое варенье брать: малиновое или клубничное? — крикнул Северус, гремя посудой. Несмотря на недовольное бормотание Линки, сын старался все делать самостоятельно, не особо понимая рвения домовиков. Но Линки нежно любил хотя бы за то, что она изредка позволяла ему лишний пирожок. Как будто я ничего не вижу и не знаю...

— Малиновое, — ответила я. — Ты ведь любишь малину, не правда ли?

Северус рассеяно кивнул, и мы расположились в гостиной с чаем и вареньем. Я машинально посмотрела на время: Шарлотта немного опаздывала.

— Посмотри, я нарисовал Пожирателя, — поделился сын, протягивая мне очередной рисунок.

Голова кота (или жирафа, или собаки) была похожа на большой овал, из-за чего тельце, обозначенное несколькими экспрессивными штрихами, казалось каким-то непропорционально маленьким, а хвост напоминал одновременно еловую ветку, руку и веник. Шея была очень длинной, если не сказать гусиной, а на ней болтался тоненький веночек из одуванчиков. Зато глаза были точь-в-точь как у Пожирателя: желтые, наглые и невероятно живые.

— Какой ты молодец, — похвалила я. — А глаза просто невероятно похожи.

Северус гордо улыбнулся и просиял.

— Бабушка Лиззи когда-то занималась рисованием. Вот решила научить и меня. Мне так нравится рисовать! Мир такой красивый.

Я закивала. Искренне надеюсь, что сыну не придет в голову стать волшебным портретистом. Насколько я могла судить по общению с портретами, запечатление отпечатков личности на холсте было делом не сколько трудоемким, сколько неприятным морально: художнику нужно было было до такой степени вникнуть в характер объекта, чтобы в буквальном смысле становится им самим. Маргарет Принц, портрет которой висел напротив моей спальни, как-то обмолвилась, что во время написания портрета ее мужа художник несколько раз напивался до поросячьего визга в лучших традициях покойного. Хотя чего я забегаю так далеко вперед?

Внезапно раздался странный звук, который я не сразу опознала, лишь вздрогнула и обернулась. Из камина, объятого зеленым пламенем, не без изящества вывалилась молодая женщина лет двадцати восьми или около того. У нее была вполне обычная, на мой взгляд, даже славянская внешность, про таких говорят, что пройдешь мимо и не вспомнишь. Разве что обаяние, которое она излучала, невозможно было забыть. Девушка заразительно улыбнулась и подмигнула нам с сыном.

— Здравствуйте... Мисс Принц, мистер Принц, — сказала она на редкость жизнерадостным голосом. — Меня зовут Шарлотта Шнайдер. Как вы понимаете, я дизайнер.

Она без стеснения, но и без наглости прошла в гостиную, бесшумно опустилась на диван напротив нас и откинула назад рыжевато-русые волосы. Окинув внимательным взглядом голубых глаз интерьер, Шарлотта кивнула своим мыслям.

— Здравствуйте, мисс Шнайдер...

— О, зовите меня просто Шарлоттой! — воскликнула она. После того как чай был выпит, погода обсуждена, а варенье съедено, девушка решительно отставила от себя кружку. — С чего начнем?

И началось... Неугомонная Шарлотта таскала нас за собой по всему дому, разглядывала двухсотлетнее здание с хищным интересом и постоянно что-то задумчиво черкала в таком же фиолетовом блокноте, как и ее шарф-палантин, болтавшихся на острых плечах. При этом она ни на секунду не умолкала и воодушевленно трещала о последних новостях на "большой земле", как она называла США, и невольно вовлекала меня и Северуса в разговор. Девушка буквально завалила нас вопросами, на которые мы не всегда могли ответить.

— Ну да, ну да... А когда в последний раз здесь делали ремонт?.. А что бы вы хотели изменить?.. Как давно не используются эти этажи?..

Так как Гордон жил в особняке один, жилыми оставались два первых этажа, а домовики, коих изначально было двадцать, впали в спячку. Я поначалу удивлялась этому, пока не покопалась в памяти Эйлин и не узнала, что так называемые домовые эльфы — духи, которых маги поймали, облекли в такую форму и заставили служить себе в обмен на магическую подпитку. Словом, большинство комнат было законсервировано, но с приездом нас с Северусом такое положение вещей изменилось.

— Домовиков нужно разбудить: они помогут с обустройством комнат и приготовлением блюд, — задумчиво сказала Шарлотта. — Да и меню нужно обсудить. Вот этот зал идеально подходит для приема...

— А обои! Обои-то какие! — восхищенно закатывала глаза Шнайдер, разглядывая комнату, ремонт в которой делали еще при жизни леди Элизабет. Сын ее восторгов не понимал и тихонько хихикал над ней. — Надо обязательно показать Уолтеру...

— Ваш брат?

— Да. Он немного задерживается во Франции... Ах, Уолтер просто помешан на следовании новым веяниям моды и всячески старается быть в теме. А на этой неделе в Париже планируется небольшое мероприятие, которое курирует его давний конкурент. Он считает, что женитьба на вейле одарила его невероятными талантами, — она тихо хмыкнула. — Поэтому Уолтер прибудет ближе к концу недели. Вы вряд ли заметите его присутствие: он очень скромный в том, что не касается одежды.

Весь оставшийся день прошел в беготне по всему дому, что не могло не навести меня на некоторые мысли. Он оказался больше, чем я ожидала, и, как я теперь могла понять, менее древним. Изначально я думала, что Принцы живут в этом доме, если чуть ли не с основания рода, которое предположительно датировалось началом шестнадцатого века, то как минимум два столетия. Мои скудные знания в сфере архитектуры и обрывочные воспоминания об истории Британии помогли мне наконец-то понять, что для местных магов особняк Принцев — так называемый новодел. Однако на самом деле все оказалось гораздо прозаичнее тех предположений, что я строила.

— Добрый день, — вежливо поприветствовала нас призрак, величественно просочившись сквозь стену. — Эйлин, представь меня гостье.

— Шарлотта Шнайдер, хочу вам представить леди Элизабет Принц, — призрачная дама присела в то ли реверансе, то ли книксене, исполненном достоинства.

— Рада знакомству, — улыбнулась девушка и отзеркалила приседание Элизабет. Призрак удовлетворенно кивнула.

— Насколько я знаю, именно вы будете верховодить ремонтом в моем доме? — Шарлотта кивнула. — Прошу вас, не меняйте мебель на втором этаже. Ее покупал еще мой отец...

— Бабушка Лиззи, но он же не был магом! — воскликнул Северус.

— Определенно не был, — согласилась призрак. — Как я уже говорила, это именно мой дом, мое приданое.

Шарлотта явно заинтересовалась историей призрака и завалила уже ту вопросами, в суть которых я не очень-то вникала: восхваление былых мастеров своего дела и обсуждение качества ремонта. Сын быстро заскучал и унесся дочитывать какой-то сборник рассказов, оставив меня изображать радушную хозяйку, коей я никогда не являлась.

— Моя мать была в ярости от того, что мы с кузеном не поженимся. У нее в голове не укладывалось, что я маг, — разоткровенничалась Элизабет, свернув с темы ремонта на историю особняка. — А когда я познакомила ее с мужем... Ну да, он был чистокровным мальчишкой из обедневшего рода, а я — наследницей огромного состояния, даже если не считать долю брата. О, чего только не было в нашу совместную жизнь! Мама моего мужа терпеть не могла, как это не прискорбно. И постоянно цитировала поговорку: Человек с аристократическими замашками, но без денег, хуже, чем попрошайка. Но моя смерть примирила их.

— Простите за нескромный вопрос, а как вы умерли? — леди на это только улыбнулась, чуть сдвинув одну из многочисленных оборочек на лифе.

— Ничего страшного. Это было очень давно. Пуля, как это не странно, послужила причиной моей мгновенной смерти. Я даже не почувствовала, что умерла...

Где-то через час, а то и два домой прибыл Гордон и вежливо, но твердо выставил общительную и неугомонную девушку за дверь, то есть с безапелляционным выражением лица проводил дизайнера до камина и лично проследил за ее отбытием, поминутно извиняясь за свое отсутствие при разговоре. Шарлотта выглядела разочарованной "короткой беседой", но заставила леди Элизабет согласиться на предложение "поболтать ни о чем" в свободное время. Призрак наоборот была довольна от того, что наконец-то нашла себе достойного собеседника, и разве что только не сияла. Но ее воспитание не позволяло окончательно потерять лицо в наших глазах. Гордон понимающе улыбался, глядя на нее.

— Эйлин, у меня есть к тебе разговор, — коротко бросил он.

В кабинете обнаружился нежданный гость, знакомый и незнакомый одновременно. Он выглядел примерно ровесником Гордона, но в его русых волосах было куда больше седины, а серые глаза выдавали в нем человека умудренного годами. Он улыбнулся мне, а я замерла, вспомнив этого человека.

— Дядя Аластор! — воскликнула я, пытаясь как можно точнее скопировать интонации прошлой Эйлин. И тут же очутилась в медвежьих объятьях отнюдь не маленького мужчины.

— Я рад, что ты наконец-то нашлась, — искренне сказал он. — Мы с твоим отцом сильно тогда разругались...

— Ты хотел напоить детей Веритасерумом, — вежливо напомнил другу Гордон.

— И я до сих пор считаю, что так и надо было сделать, — отрезал Моуди. — Если эти сопливые аристократишки считают себя взрослыми, то пусть и ведут себя как взрослые. Правду говорят маглы: дураки лезут туда, куда боятся ступить даже ангелы. Но уж теперь-то мы разобрались во всем.

— И что же?

— Навестили мы вдвоем Игоря, — ответил Принц, поудобнее устраиваясь в кресле, — и не поскупились на Сыворотку.

— Давно пора.

— Что значит давно, Аластор? Как никак, он мой родственник, пусть со стороны жены и незаконный. Но признанный же! Сам знаешь нравы русских: нам бы потом не перед судом пришлось предстать, а перед волхвом. И если бы он оказался невиновен... — Моуди неохотно кивнул, принимая правоту друга.

— И это верно. Зато теперь ему было некуда деваться.

— Что вы узнали? — нетерпеливо спросила я, изображая жгучее любопытство, которого и в помине не было. Какая в общем-то разница, сам он "меня" опоил или кто-то подбил?

— Ему заплатили, — мрачно ответил Гордон. — Арктурус Блэк... Хотел занять мое место в Министерстве, но я не сдал позиций. Да и не прожил он долго после этого — в пятьдесят девятом умер, а жена еще трижды вышла замуж.

— И Лисандра не собирается останавливаться. Так что ты, друг, держись подальше от Блэков: очень странная они семейка, — мужчины рассмеялись, видимо вспомнив какую-то историю, связанную с Благороднейшим и Древнейшим семейством.

— Так что носи не снимая.

Гордон посерьезнел и вручил мне маленький кулон в виде металлической жемчужины, покачивающийся на длинной серебряной цепочке. Я молча последовала совету.

— Я нашел одного артефактора, чтобы зачаровал. Защита от легилиментивного воздействия и окклюментивный щит. Чувствую, еще не один раз тебе пригодится.

— После такого обезопаситься будет совсем не лишним. Этого мало, — недовольно сказал Аластор.

— Постоянная бдительность, — передразнил друга Принц, на что тот ухмыльнулся. — Вместе разберемся. А пока меня интересует нечто иное. Волдеморт.

— Разве он вмешивается в международные переговоры?

— Да нет. Но уж очень неоднозначная фигура. Сильный маг, поднявший восстание чистокровных, не поддерживает политику Министерства.

Моуди поморщился. Видимо, этот разговор Гордон пытался начать не раз и не два. Я кожей чувствовала, что пока еще не Шизоглаз понимает мотивы отца, но не хочет это обсуждать.

— И правильно делает. Министерство себя изжило. А Аврорат... Я ухожу.

— Куда?

— На пенсию, друг, на пенсию. Молодняк даже рад будет, что старый псих уйдет на покой. А покоя-то нет и не будет! Только пришло затишье после войны с этим немцем, а назревает буря. В магическом мире на той бойне умерло много умелых, храбрых и достойных магов, но после не было ни революции, ни хоть намеков на реформы. Что изменилось? Мишура. Рассказы про равноправие, светлое будущее и величие. А если не возглавить бунтующих, то те тебя просто сожрут с костями. Консерваторы слишком погрязли в своих навязчивых идеях о полной власти на острове, народ это больше не устраивает. И маги бушуют, собираются и возмущаются. И кто победит? — он недобро улыбнулся. — Разумеется, те, у кого больше денег. А деньги, власть и поклонение молодежи у Волдеморта, любимца удачи, богов и магов, которого поддержат его даже в самой дурацкой затее. И выбор у меня небольшой: либо уйти и ждать победы, либо встать на одну из сторон.

— Так что, дочка, смотри внимательно на этого лорда. От него зависит наше будущее.

— Но...

— И не спорь, — решительно прервал меня он. — Помнишь, ты в школе встречалась с Бартемиусом Краучем? Он не так давно женился, сыну два года... Замечательная семья. Ты меня понимаешь?

— Понимаю, папа.

Сама я никогда безумно влюблена не была, но остатки чувств Эйлин где-то теплились во мне. Перед глазами промелькнули короткие встречи после уроков, свидания в Хогсмиде, первая встреча, первый поцелуй... Слова Гордона отозвались глубоко в душе щемящей тоской, которую я не испытывала. Эйлин действительно любила, страдала, мучилась... И умерла в двадцать пять лет. А я лишь равнодушно приняла это как очередной факт и решила идти вперед.