— Я, конечно, Библию знаю не досконально. Но случалось читать однажды. Загремел в больницу в чужом городе с переломом ноги, а там ни родных ни друзей. Скучно, делать нечего. А всех развлечений в палате на девять коек — разговоры и единственная книжечка на тумбочке, от каких-то доброхотов — Библия. Вот от нечего делать читал и проникался.

— Проникся?

Витя только пожал плечами и продолжил говорить, не ответив на мой вопрос. — Бог апостолам дал два дара — говорить на всех языках и защиту от яда. Чужой язык мы вроде понимаем. Про яды проверять пока не хочется. Тут все сходится, Алексей. Только если нам про звездолет и другие контакты твой Аэртон не наврал, то должно быть еще двое попавших.

— Санблок закрыт. Заготовки, не прошедшие санблок будут наказаны. Время завтрака — двадцать минут! — снова начал вещать динамик.

— Зона какая-то, — пожал плечами я. — Куда он нас засунул? В тюремный корабль?

— Посмотрим чем тут кормят, — чуть улыбнувшись, сказал Витя. — По еде можно многое сказать.

— Угу, увидим.

На завтрак полагалась легкая пластмассовая коробочка с тремя контейнерами внутри. Во всех трех — пюре. В самом большом — что-то вроде разваренной рисовой каши, в среднем — сладковатый фруктовый мусс, в самом маленьком — мясное пюре, похожее на детское питание. Плюс бутылочка с водой и одноразовая ложка. Полное самообслуживание прилагается — бери любой контейнер из стоящих на столе у входа, садись на пол или стой так, (мебели все равно нет — голые стены и тот же теплый пружинящий пол, что в общей камере) ешь, выкидывай мусор в бак, уходи. И голос в динамике, видимо для аппетита перечисляющий правила и дальнейший распорядок дня. Заготовкам запрещалось выносить предметы и еду из столовой, запрещалось задерживаться, брать больше одного контейнера на человека, а виновные, понятное дело, будут наказаны. Дальше предстояло пройти медосмотр и следовать инструкциям.

— Скорее не тюрьма, а тюремная больница, — поделился я своими впечатлениями с Витей, выбросив контейнер из под еды в бак. — Медосмотр, пижамы эти дурацкие, еда никакая совершенно. А еще есть нехорошее слово "заготовки" и тот печальный факт, что больных вокруг не наблюдается... Все это наводит меня на плохие мысли, Вить. Знаешь, мне страшно. Фантазия, наверное, слишком богатая. Ты кто по жизни?

— Эникейщик из Москвы. Еще немного ролевик. Был.

— А я вроде как научный сотрудник, химик. Из Питера. Но, похоже, тут это уже никого не заинтересует.

— Подождем паниковать, Леша, — Виктор немного побледнел, но старался держаться твердо. — Народ вокруг вроде не дергается, все спокойны. Разберемся, не стоит думать сразу о плохом. Надо просто расспросить людей, нам все и расскажут.

— Ты прав, согласился с ним я. — Поговорим со старожилами. И попробуем найти тех двоих, когда выйдем в общую камеру. Вдруг они иностранцы и меня не поняли.

— Апостольский дар всем четверым дан, как ты говорил. Должны были понять.

После завтрака, когда все "заготовки" снова собрались в общем зале, я попробовал поговорить с первым попавшимся парнем, выглядевшим достаточно дружелюбно. Основная проблема была как всегда в языке. Понимать-то объявления по громкой связи я понимал. Но говорить самому? Как это говорить на языке, который ты понимаешь, но на котором в своей жизни еще не произнес и слова?

Я попытался отключить логику и просто обратиться к собеседнику, не контролируя каждое слово. Просто...сказать что хочу.

— Слушайте, я перитд нерди то и где вудлаа? — Парень посмотрел на меня как на идиота.

— Где валипри нессс тао летод объясните пожалуйста кролл? — Блин, не получается.

— Я тебя не понимаю, — серьезно сказал мой собеседник. Не по-русски, конечно. Но мысль я уловил и зацепившись за нее тут же начал говорить так же как он. На этот раз чужие слова полились ручьем.

— Где мы находимся и куда нас везут? — попытался выяснить я.

— Мы на небесной ладье богов, летим чтобы стать бессмертными, — ответил парень.

Дальнейший диалог на чужом языке оказался путанным и малоосмысленным. Я и присоединившийся к разговору чуть попозже Витя пытали аборигена так и этак, стараясь получить целостную картинку происходящего. Но не сложилось. Тайрон, как звали аборигена, оказался юношей из города Корпа, сыном местного каменотеса, которому повезло. Не желая всю жизнь дышать каменной пылью, таскать долото и молоток и прожить обычную скучную жизнь, он очень следил за своим здоровьем, чтобы стать бессмертным. Ел умеренно, не пил кайоля, не знался с женщинами, очень старался не простужаться и не болеть и соблюдал все рекомендации богов для того чтобы его тело было в полном порядке. За это он был признан достойным и награжден богами вместе со всей своей семьей. В срок испытания его признали годным к бессмертию и взяли на небесную ладью. А семье заплатили волшебными механизмами, небесной прочности и легкости тканью, и еще какими-то ништяками. И вот теперь у него все хорошо. И у нас с Витей тоже все будет хорошо раз уж мы здесь, только непонятно почему мы корчим из себя ничего не понимающих дураков. Надо только слушаться приказов и делать все как велят боги своим чудесным голосом без говорящего.

Неожиданно Тайрон прервал свой рассказ на половине предложения и устало закрыл глаза. Открыл их снова, договорил фразу заплетающимся языком, сладко зевнул и вновь сомкнул веки.

— Потом, — устало махнул рукой он. — Еще поговорим. Спать очень хочется.

— Ты же только проснулся? — Удивился я. Оглянулся по сторонам и обнаружил странную картину: почти половина заключенных в помещении людей лежала на полу, а остальные явно собирались баиньки, укладываясь прямо на теплое покрытие.

— Леша, что за ерунда? — обеспокоился Витя. Никаких признаков внезапного засыпания он не проявлял.

— Не знаю. Но мне это очень не нравиться. Нас что, накормили снотворным?

Похоже, так оно и было. Тайрон уютно свернулся калачиком на полу, подложив руку под щечку и сладко засопел. Немногие оставшиеся на ногах люди не спеша ложились на пол. Еще пара минут и зал оказался устлан спящими телами. Стоять остались лишь мы с Витей...нет не только. У противоположной стены продолжала недоуменно оглядываться какая-то молодая девчонка с темными волосами до плеч. А еще одна бодрствующая, только с длинной светлой прической сидела на полу с широко открытыми глазами метрах в десяти от нас.

— Ты кто? — крикнул по-русски я темноволосой. — С Земли из России?

— Нет, — сказала она. В голосе ее явно чувствовался натужный акцент, как будто язык и горло с трудом выговаривали чужие слова и звуки. — Я из кон фед ерации Ил ин рит, — медленно сказала она. — Вы зна ете где мы?

— Апостольский дар, — неожиданно сказал Витя. — А если съедите что ядовитое, то вам не повредит. И как раз все четверо.

Продолжить свою мысль он не успел, потому что часть стены в зале неожиданно ушла вверх, открывая широкий освещенный коридор, а в помещение вошли пятеро...не человека уж точно.

Глава 3

Кандидат первой ступени, капитан большого медицинского сборщика-заготовителя "Жулан" империи Тройс, господин Пеор сидел в задумчивости за рабочим столом в своей каюте, сложа руки на груди и слегка покачиваясь в удобном кожаном кресле. Дорогая форменная пижама из нейского шелка удобно облегала стройное тело капитана, гелевый наполнитель подушки кресла придавал ощущение приятной мягкости его пятой точке. В каюте стояла полная тишина. В таком состоянии Пеору лучше думалось еще с тех пор, когда он перестал быть аскетом и стал кандидатом. Телу должно быть удобно до такой степени, чтобы оно не отвлекало от работы мозг. Нет, если жизнь заставит, то Пеор мог эффективно работать в любой обстановке. Но лучше так...

Перед его глазами на вызванном несколько минут назад прозрачном голографическом экране чуть повыше рабочей поверхности стола все еще виднелись строчки отчета. Случилась какая-то накладка пополам с проблемой. Ничего страшного на первый взгляд, но дело загадочное. На второй палубе почему-то оказалось лишнее число заготовок — двести восемь вместо двухсот четырех. На четыре заготовки больше. Откуда бы они могли взяться? Число заготовок на всех семи рабочих палубах известно — ровно тысяча двести, все они учтены при погрузке на борт с вернувшихся планетарных челноков аскетов, накладок не было. Посчитаны поголовно, распределены по палубам, на них заведены учетные файлы. Сегодня пятый день полета, заготовки с первой палубы уже превращены хирургами в полуфабрикаты для кандидатов. На ядра для будущих кандидатов отобраны заготовки с третьей по седьмую палубы. Настала пора отправиться в операционные грузу со второй палубы, а тут такой казус...лишние головы.

В принципе такое бывает. Ошибки хоть и редко, но все же случаются. Но как объяснить тот факт, что четыре неучтенных заготовки не только не имеют личных файлов, но и оказалась имунны к действию альнизола? В воду и пищу была добавлена достаточная доза препарата, чтобы любая заготовка благополучно проспала до самого операционного стола, где ей бы вкатили еще обезболивающего и противошокового, чтобы процесс прошел гладко и без проблем. Но эти четверо не уснули. Более того, когда надзирающие аскеты ввели внутривенно по десять кубиков двухпроцентного альнизола каждому, ожидаемого эффекта не последовало. И что теперь с ними делать?

Пеор прикрыл глаза и, отогнав не вовремя возникшее желание выпить стаканчик ворлля, начал обкатывать в голове возможные варианты решения проблемы.

Вариант первый — впихнуть неучтенке кляпы поглубже в рот, связать покрепче и отправить как и предполагалось их на стол к хирургам. Будет неэстетично и не совсем гуманно, но зато проблема решиться сама собой. Пеор отчитается об успешной миссии, доложит об отсутствии проблем, не будет никого напрягать из начальства. Только вот...а вдруг потом начнутся реакции отторжения тканей у кандидатов, получивших органы от этих нестандартных заготовок или еще какие-нибудь проблемы? Или получившиеся новые аскеты проболтаются? Кто их послушает, конечно, но все же... Будут копать, выяснится, что Пеор использовал сомнительный материал. Не надо ему такого...

Вариант второй — в утилизатор. Нет заготовки, нет проблемы. Быстро, просто и надежно, хотя бессмысленное уничтожение заготовок вместе с их личностью и не приветствуется, но этот вариант неплох. Но все же...может лучше дать делу ход? Почему-то же их организм не реагирует на альнизол. Может есть еще какие-нибудь отклонения. Не лучше ли придержать пока интересные заготовочки до центральной базы сектора и сдать ученым целенькими? Пусть белые пижамы покопаются в проблеме, глядишь, откроют что-нибудь новое, а там и сам Пеор заработает немного к статусу. Если кандидат Пеор хочет стать кощеем, то упускать такой шанс — грех. Вариант интересный — можно неплохо выиграть. А можно и проиграть...известно что делает инициатива со слишком рьяными инициаторами. Нарвешься еще на расследование со стороны начальства. Где их взял, почему неучтенка? Не дай Несс начнут аудит корабельного документооборота и вылезет всякое... Тут можно вместо бонуса и на штраф к статусу нарваться.

"Подожду пока", — решился, наконец, Пеор. Уничтожить их никогда не поздно. А на базе перед тем как сдать отчет о рейсе, можно поговорить с Таором. Я вроде как его протеже, может посоветует чего...

Пеор прикосновением к уху активировал канал связи, вызывая начальника аскетов охраны "Жулана".

— Наолн, по делу неучтенок.

— Да командир?

— Пока всех четверых в изолятор. Не будем торопиться, посмотрим что это за чудо такое на нашу голову.

— Есть, господин кандидат.

Вы когда-нибудь видели фантастических боевых роботов? Наверняка. Уж терминатора-то и робокопа все когда-то смотрели. Все видели и настоящих роботов по телевизору или в ютубе — обычно тележки на колесном или гусеничном шасси со стволами или саперным и специальным оборудованием.

Вошедшие больше напоминали не эти канонические образцы, а всякие экспериментальные штуки, собираемые учеными при американских и японских корпорациях в единичных экземплярах в целях проверки и отработки всякого разного. Чем-то они были даже человекообразны. Ростом с меня, только вместо ног — гибкие, загнутые немного назад серебристые пластины, похожие на протезы для бегунов — параолимпийцев. Тело — узкое, тоже серебристое, цилиндрическое и почти ровное, но видны небольшие выступы и контуры съемных панелей, прикрытые плотно прилегающей прозрачной защитной пленкой. На условной "спине" какое-то утолщение вроде жесткого каркасного рюкзака. Возможно, место для аккумуляторов. Маленькая грудь, плечевого пояса пожалуй и нет. Вместо рук — два длинных гибких манипулятора, заканчивающихся семью "пальцами". Манипуляторы к тому же были закреплены не жестко, а проворачивались свободно на все триста шестьдесят градусов вокруг своей оси в верхней части цилиндрического тела. В "пальцах" манипуляторов — у двоих какие-то широкие прямоугольные коробочки с ручками, у троих — нечто похожее на пистолеты. Голова — сплющенный мяч для американского футбола, со зрачками то ли камер, то ли еще каких-то датчиков. Ну и еще всякие контрольные огоньки, символы и непонятные выступающие хрени, в ассортименте. Чем-то все их телосложение до боли напоминало небезызвестную Масяню из мультика, хотя точной аналогии, конечно, не было.

— Встать рядом друг с другом, в один ряд, — скомандовал один из роботов. Точнее это донеслось из динамиков где-то в его "голове". Спорить с ним я не стал, просто остался стоять где стоял, рядом с Витей. Сказывался шок от увиденного. Блондинка после короткого замешательства подошла к нам сама, темноволосую пришлось слегка подтолкнуть в спину одному из роботов.

— Протяните вперед левые руки.

"Ага, счаз, железяка бессмысленная..."

Железяке было все равно. Она схватила меня за руку холодным манипулятором, рванув ее с неожиданной силой. Другим манипулятором прислонила к сгибу моего локтя коробочку и я почувствовал укол и легкий холод в месте укола. Похоже на инъектор, который ввел в меня какую-то гадость. Ту же процедуру роботы проделали и с остальными.

— Ждите, — скомандовала железяка.

Прошло минуты две. Ничего не происходило.

— Долго ждать-то? — Потерял я терпение. — Дальше чего? Слушай железяка, а ты сама разговариваешь или тобой оператор управляет?

— Я не железяка, ты, тупая заготовка. Я мультифункциональный аскет, — похоже в голосе робота прорезалось что-то вроде обиды. — А ждем мы когда вы заснете. И так график разделки срываете, постыдились бы...

— Разделки? В смысле? Разделки кого?

— Да вас же, заготовок. Или ты хочешь лечь под нож в полном сознании?

— Чего!? — Вот тут мне стало по настоящему страшно. Точнее даже жутко. Я почувствовал как задрожали мелкой дрожью внезапно ослабевшие ноги. А стоявший рядом Витек аж изменился в лице.

— Сядьте на пол и ждите, — верно истолковал его выражение лица робот. — Насчет вас направлен запрос. Может быть, начальство сделает для вас исключение. Дернетесь — убьем на месте. Лучше попытайтесь заснуть. Все мы когда-то были заготовками и через это прошли, прежде чем стать аскетами. Не надо так волноваться, ничего страшного не происходит. Ваша жизнь в империи Тройс только начинается. — Как ни странно, но, похоже, эта железяка по своему пыталась нас утешить.