Маркетолог@ - Часть #1 "Социальные сети"

В его последних словах явно прозвучали угроза и намёк, что встреча добром не кончится, но белокурая женщина пренебрежительно передернула плечиками и отвернулась от Андрея.

-Let's go, Elle, — произнесла она, обращаясь к своей рыжеволосой спутнице.

Та потянула с макушки солнцезащитные очки, взглянула на Андрея и смущенно улыбнулась ему, точно извиняясь за неучтивую выходку своей подруги. Андрей взглядом поблагодарил свою неожиданную союзницу за поддержку и бросил последний взгляд на блондинку. Нюхом опытного охотника он знал, что всего несколько минут назад у него был шанс уложить в постель эту женщину. Но — увы: давно не встречая отказов, Андрей забыл, что на свете существует безжалостно-короткое женское 'нет' и стал уж слишком самоуверен.

Досадуя на свой промах, злясь на себя, терзаясь обидой и унижением, Андрей резко повернулся к женщинам спиной и продолжил свой путь по направлении к Маршам Стрит. Удаляясь всё дальше и дальше от места своего персонального Ватерлоо, где его самолюбие потерпело оглушительное фиаско, Андрей не заметил, как внимательно посмотрел ему вслед 'англичанин'. И как рыжеволосая женщина принялась выговаривать вредной блондинке.

Войдя в здание на Маршам Стрит и предъявив пропуск, защищённый системой безопасности Интерпола 'EDAPS', Андрей прикрыл глаза, быстро сосчитал до десяти и приказал себе забыть о женщине с 'волчьими' глазами. Но у Исаева не получилось. Его самолюбие бушевало, как ураган, прячась за фасадом из внешней холодности. Проблема была в том, что женщина была единственным её решением. Но именно это Исаев и не мог получить: более того, впервые за двадцать лет Андрея Исаева отшила женщина, на которую он положил глаз.

И сделала это она безжалостно и сокрушительно быстро.

@

2 апреля 2015 года, четверг, вечером.

Ламбет — Вестминстер, Лондон. Великобритания.

Совещание в Интерполе закончилось в шесть часов вечера.

Вежливо отделавшись от дотошной Мари-Энн Бошо, Андрей Исаев вышел из здания Home Office, подумал и отправился в спрятавшийся между Даунинг-стрит и Вестминстерским дворцом паб 'Red Lion'. На вечер у Андрея Исаева были свои планы: встреча со знакомыми, капля джина, хорошая музыка и немного флирта.

Подойдя к высокому белому зданию, украшенному фонарями из чёрной латуни и нарядной вывеской цвета золота и бордо, Исаев взбежал вверх по крутой, тёмного дерева, лестнице, толкнул стеклянную дверь и вошёл в заведение. Изнутри паб с его стенами, обшитыми солидными деревянными, цвета морёного дуба панелями, и свисавшей с высокого лепного потолка похожей на виноградную гроздь люстрой, напоминал уютную шкатулку. Андрей приветливо кивнул знакомому бармену, задал ему дежурный вопрос 'как дела?' и получил такой же дежурный ответ 'отлично, а у тебя как?', после чего заказал маленькую порцию Бифитера. Держа в длинных пальцах толстый гранёный стаканчик, Исаев огляделся в поисках знакомых и заметил хорошенькую девушку с длинными светло-русыми волосами. Девушка сидела на высоком деревянном стульчике слева от барной стойки и рассеянно водила пальцем по кромке высокого стакана с едва пригубленным Биттером.

-Это кто? — кивнул на девушку Андрей, адресовав свой вопрос бармену.

-Это? Да Бог её знает. Но, по-моему, она своего парня здесь ждёт.

-Да? Ну тогда ладно...

Подмигнув Андрею и красноречиво закатив глаза, бармен отправился обслуживать других гостей. От нечего делать, Исаев принялся разглядывать девушку.

Та, с забавной гримаской неудовольствия, очень шедшей к её юному лицу, наклонилась вниз, покопалась в объёмной модной сумке и вытащила на свет белый 'планшетник'. Нетерпеливо и очень женственно заправив непослушную прядь волос за круглое розовое ушко, девушка рассеянным взглядом окинула паб, заметила Андрея, и, словно в поисках вдохновения, снова опустила глаза в свой iPad. Когда незнакомка в очередной раз оторвалась от 'планшетника', Андрей перехватил её взгляд и с шутливой улыбкой отсалютовал стаканчиком девушке. Глаза девушки заблестели, выдав её волнение. Тем не менее, она неторопливо отложила iPad и только потом вернула Андрею его приветствие. Одним глотком допив джин, Андрей со стуком поставил пустой стаканчик на стойку и подошёл к девушке.

Всё то время, пока шла эта бессловесная игра, Исаев приглядывался к девушке, считывая все сигналы, что та волей-неволей посылала ему. И это представление с гримаской на лице, и вся эта поза с 'планшетником' — всё было рассчитано только на то, чтобы произвести впечатление. Пряча в длинных серых глазах знающую насмешку, Исаев по-хозяйски положил руку на спинку высокого стула, на котором сидела девушка. Потом наклонился к незнакомке и прошептал ей на ушко милый, пустяковый комплимент. Девушка смущённо вспыхнула и удовлетворенно засмеялась.

Они познакомились.

Уже через пять минут Андрей Исаев знал, что девушку зовут Эрика и что она шведка, живет в Стокгольме и является двадцатичетырехлетней студенткой Высшей школы Мальме. Еще через пять минут Эрика поведала Андрею о том, что в перерывах между занятиями она составляет каталоги для IKEA, а в Лондон приехала на каникулы к своему бойфренду. С бойфрендом Эрика познакомилась в социальной сети Facebook на почве их общей любви к детективам.

Ещё через четверть часа Эрика ясно дала понять, что несмотря на наличие бойфренда, она вполне свободна располагать собой. И Андрей предложил Эрике прогуляться. Она согласилась. Исаев помог девушке спрыгнуть с высокого стульчика, рассчитался с барменом и увел Эрику с собой.

В восьмом часу вечера пара вошла на Ламбетский мост.

Недолго думая, Исаев поставил Эрику спиной к тёмно-красному ограждению Ламбетского моста и, наклонившись, быстро нашел её губы. Девушка явно тянулась к нему: губы были теплыми, а поцелуй — глубоким. Но Исаев хотел почувствовать что-то совсем другое. Не прерывая объятий, Андрей изогнул Эрику назад, и когда та покорно раздвинула бедра, мужчина вжался в девушку всем своим телом. В ответ Эрика застонала и обняла Андрея. Исаев оторвался от губ Эрики и поднял её подбородок вверх.

Их взгляды встретились. В затуманенных глазах Эрики Андрей ясно читал желание и просьбу продолжать. Глаза Эрики были мягкого серо-голубого цвета — как вода в волнах Темзы, как северное небо Мальмё — как у большинства блондинок. Но этот цвет был не таким, как хотелось Андрею. В этот миг он ясно понял, что его желание продолжать бесследно испарилось. То, что терзало Исаева до встречи с Эрикой, оформилось и приняло вполне конкретный образ, который маячил перед Андреем полдня, чем ужасно раздражал его. Перед мысленным взглядом Исаева стояла невыносимо-холодная женщина с 'волчьими' глазами.

'Так, всё, приехали. Ну и какого чёрта эта Красная Шапочка, натянувшая мне нос, до сих пор меня волнует?', — недовольно спросил себя Андрей.

-Ты замерз, honey? Пойдём ко мне или к тебе? Скажи, как ты хочешь? — отвлекла его от мыслей Эрика.

'Знаешь, детка, похоже, я уже никак не хочу.'

-Прости меня, солнышко, но завтра мне рано вставать: я улетаю в Москву. Так что давай поставим на продолжении нашего милого романа точку и найдём тебе такси, хорошо? — Андрей вполне дружески потрепал по плечу милую девчонку.

Словно искупая этим нанесенную ей обиду Исаев даже взял в ладонь её тёплые пальцы и поцеловал их, хотя сейчас ему больше всего хотелось, чтобы Эрика растаяла, как сон: просто ушла и оставила его в покое. Понимая, что продлевает собственную пытку, Исаев, тем не менее, вежливо довел девушку до набережной, где нашёл ей такси — чёрный лондонский кэб. Андрей подождал, пока готовая заплакать Эрика не усядется на заднее сидение, и достал из кармана двадцать фунтов.

-Я заплачу за тебя, — просто сказал он.

Эрика попыталась что-то возразить, но Андрей уже положил банкноту ей на колени. Захлопнул дверь кэба и, не оглядываясь, пошёл прочь. Андрей Исаев уже устал быть хорошим парнем.

А, впрочем, он никогда им и не был.

@

2 апреля 2015 года, четверг, вечером.

Гостиница 'Park Plaza Riverside Hotel'.

18 Albert Embankment, Лондон.

Великобритания.

К девяти вечера Исаев добрался до ультрасовременного отеля 'Парк Плаза Риверсайд', прошел через стеклянные двери и, привычно игнорируя лифт, поднялся на пятый этаж по высоким ступеням. Открыв дверь своего номера, Исаев прошёл мимо стола, заваленного газетами и купленными по случаю музыкальными дисками, и прямиком отправился к мини-бару. Там, со дня его приезда стояла непочатая бутылка виски. Перетряхнув диски в поисках 'Хорватской рапсодии' в исполнении Максима Мрвицы, Андрей отодвинул журнальный столик от огромного, на всю стену, окна, сбросил на стол пальто, уселся прямо на бежевый мягкий палас пола и опустошил бутылку примерно на четверть. Прокляв Ламбетский мост, Лондон, а заодно и всех увиденных им сегодня блондинок, Исаев отправил бутылку с виски обратно в минибар и наконец угомонился.

Бросив взгляд на часы, Андрей махнул рукой на ужин, вытащил из сумки лёгкий, мощный и защищенный лэптоп 'Vaio' и, как был, одетый завалился на двуспальную кровать с высоким изголовьем. Отправив под спину подушку, Андрей согнул левое колено и прислонил к нему ноутбук. Войдя в i-24/7 — телекоммуникационную систему Интерпола — Исаев открыл ссылку, присланную ему Мари-Энн Бошо, сделал выборку по гражданам России и углубился в сводку.

В этот раз дел, требующих его внимания, оказалось всего три.

Первым в списке стояло задание, открытое Интерполом в 2010 году.

Оно было передано Андрею в январе 2015 года. Дело касалось пропавшего без вести мальчика из Москвы по имени Женя Куликов. Беспечные родители потеряли маленького сына в Румынии, при поездке в Добруджу. Женя был объявлен в международный розыск. Тогда, в январе, разыскивая мальчика, Андрей подключил все связи, которые только были в активах Интерпола и агентства 'Альфа', наводнил социальные сети фотографиями пропавшего ребенка и буквально перетряхнул каждый комментарий к постам , что он разослал. Работа принесла свои плоды, и уже через месяц Исаев оказался в Карпатах. Там Андрей вышел на бродячих цыган, которые подобрали Женю.

К моменту, когда Андрей нашёл пропавшего ребенка, мальчик уже прожил с цыганами пять лет и почти забыл своих родных. Теперь он называл мамой цыганскую shovikhani , которая пользовалась в таборе огромным авторитетом, и наотрез отказывался возвращаться домой. Если бы Женя Куликов был совершеннолетним, то закон был бы на его стороне. Это означало, что пропавший, розыск которого вел Интерпол, мог запретить сообщать о том, где он находится — даже его родителям, даже тем, кто объявил его в розыск.

Но Жене Куликову было всего одиннадцать лет, и решения за него пока еще принимали взрослые. Shovikhani поклялась ждать мальчика в Констанце. Женя пообещал вернуться к ней. Перед тем, как Андрей забрал Женю в Москву, плачущая shovikhani задала Андрею всего два вопроса:

-Скажи, зачем ты хочешь вернуть его? Разве ты ведаешь судьбу этого ребёнка? — Потом, вытерев слезы, женщина грустно добавила: — Ты же забыл даже свою звезду.

Выслушав эти странные слова, Исаев был готов усмехнуться в ответ, но в голосе shovikhani прозвучало столько знающей боли, что Андрей предпочёл промолчать. Впрочем, в мистику прагматичный Андрей никогда не верил. Тем не менее, мысленно сделав себе зарубку еще раз навестить обретшего родителей мальчика и проверить, как складывается его судьба, Андрей закрыл файл Жени и перешел ко второму делу в базе Интерпола.

К этому делу Мари-Энн Бошо подключила Андрея ровно месяц назад.

Дело касалось похищения десятилетней девочки.

Рита Пушилина, родившаяся в 2005 году в Санкт-Петербурге, исчезла в Берлине, когда возвращалась домой из посольской школы. Дело о похищении девочки вела объединённая с полицейскими ФРГ группа гражданских служащих НЦБ Интерпола России. Андрей хорошо помнил, как трое изматывающих суток он 'пробивал' все связи родителей Риты в Санкт-Петербурге, пока полицейские ФРГ искали Риту в Западной и Восточной части Берлина. Немецкие полицейские нашли Риту первыми. Труп девочки опознали её родители. Пожилой мужчина, задушивший Риту, висел рядом с девочкой в петле.

Убийцу Риты звали Гюнтер Штейнмайер.

Следствие установило, что Гюнтер служил интересам Социалистической Единой Партии Германии, являлся членом военизированной боевой группы, охранявшей строительство Берлинской стены, а потом — пограничником ГДР, защищавшим подступы к ней. Следствие также установило, что у Гюнтера была сестра, которую звали Маргрет. Десятилетняя Маргрет погибла в 1966 году вместе со своим приятелем, при попытке бегства через Берлинскую стену. Двое глупых подростков стали мишенями для профессиональных военных, расстрелявших их сорока выстрелами в упор, на поражение . На следующий же день после убийства сестры Гюнтер Штейнмайер разрядил обойму 'Макарова' в командира, отдавшего в ту ночь приказ стрелять по детям, после чего попал в тюремную камеру и совершил первую попытку самоубийства. Но охранники вытащили его из самодельной петли и передали в руки 'Штази'.

'Штази' — именно так называли на Западе Министерство государственной безопасности ГДР, в годы холодной войны, по праву считалась одной из самых эффективных спецслужб Европы. Создана она была по образу и подобию аналогичной структуры СССР, и за тридцать лет своего существования превратила в осведомителя каждого пятидесятого гражданина 'демократической' Германии, дословно претворяя в жизнь собственный девиз 'неважной информации не существует'. В итоге, девятнадцатилетний Гюнтер попал под безжалостные жернова и смог на собственном опыте оценить всю мощь этой государственной машины, сумевшей то, что не смогла повторить ни одна разведка в мире — внедрить своего офицера в ближайшее окружение канцлера ФРГ, Брандта. Что и стало причиной политического кризиса в Западной Германии и отставки самого канцлера.

Техника допроса в 'Штази' также была отработана до мелочей. Изматывающие допросы Гюнтера длились сутками. Ему не давали спать. Ему не давали есть. Его посадили в одиночную камеру и приговорили к расстрелу. Человек, которого никогда не пытали, никогда не поймёт, что такое пытки и что происходит с психикой жертвы, когда пытки ломают её. Но Гюнтер всё-таки выжил. Когда палачи пришли за ним, он уже не боялся смерти. Гюнтер был спокоен и твёрдо верил, что его сестра жива, и рано или поздно он обязательно встретится с ней. Гюнтера выпустили из тюрьмы в 1986 году, за три года до падения Берлинской стены, которую пострадавший от действий 'Штази' Вилли Брандт называл 'стеной позора'. К тому моменту, как приблизившийся к порогу своего сорокалетия Гюнтер вернулся домой, его родители умерли, соседи переехали, а родственники предпочли забыть о нём. Прежние друзья с ним не общались, знакомые его избегали, и Гюнтер Штейнмайер остался совсем один. Шрамы от пыток зажили, но не исчезли до конца: они всё ещё кровоточили.

С 1986 по 2015 годы Гюнтер жил, перебиваясь случайными заработками, ухитряясь, тем не менее, аккуратно платить за жилье. Казалось, что мужчина вообще сосредоточился на одной-единственной цели: любой ценой остаться в доме, где когда-то счастливо жили он, Маргрет и их родители. А потом случилось долгожданное чудо, и на одной из улиц Берлина Гюнтер увидел Маргрет. Маргрет так и не выросла, а ещё она почему-то плохо говорила на родном немецком языке.