Танцуй на краю, детка

За три месяца до описываемых событий

День, когда мой лучший друг выписывался из больницы, должен был стать радостным и светлым. Я надела нарядное платье, не слишком броское, скорее милое и девчачье, купила надувные шары. Целую связку. После выписки мы планировали поехать к Ромке домой, есть фирменное блюдо его мамы — пирог с капустой и мясом — и веселиться.

А что еще делать людям, у которых наконец-то все сложилось?

Ден остановил меня перед дверью в больничную палату. Всю дорогу он молчал и хмурился, и я не могла понять причин его гадского настроения.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — спросил он, сверля в упор своими темными глазищами.

Хотелось заставить Дена улыбнуться и стереть угрюмое выражение с его лица, поэтому я прижалась к нему и прошептала на ухо:

— На мне нет трусиков.

И это была чистая правда. После ужина у Ромки, на обратном пути домой, я планировала затащить Дена в какую-нибудь подворотню и очень грязно изнасиловать.

Господи, мне никогда не надоест заниматься сексом с этим мужчиной!

Но Ден отстранился. Его взгляд казался холодным.

— Я серьезно, Вика. Ты, вообще, собиралась мне когда-нибудь рассказать? — его голос больше походил на зловещий шепот, и это чертовски пугало меня.

Я сглотнула. Подобно сцене из фильма, когда злодей замораживает героя, и ледяной покров охватывает ноги, с хрустом и душераздирающим скрежетом ползет вверх по лодыжкам, заковывает в корку тело, сдавливает грудь и обездвиживает лицо, я впала в схожее оцепенение.

Держись, детка. Держись, черт возьми! Ты обязана быть сильной!

— О чем? — мой голос напоминал мяуканье котенка.

— О гребаном гипермаркете! — прошипел Ден, и что-то в его глазах изменилось.

В них появился гнев.

Дерьмо! Чертово дерьмо!

Ну кто мог подумать, что та история с договором всплывет в такой неподходящий момент?!

Мимо проходили пациенты, кто-то из медперсонала. На нас оглядывались.

— Может, не сейчас? — пролепетала я.

Ден покачал головой.

— Со вчерашнего вечера я смотрел на тебя и ждал, что ты признаешься. Искал в тебе хоть какой-то проблеск совести! Даже не поверил, что ты на такое способна. Попросил знакомых заглянуть в 'МедиаТрейдинг' и перепроверить. И знаешь ответ? 'Еврокапитал' выдает теперь там кредиты! А, Вика? Ты ведь работаешь в 'Еврокапитале'?

— Ден... я... нас же Ромка ждет...

Я сделала шаг к нему и хотела обнять, но Ден быстро сбросил мои руки.

— Извини, если я не умею притворяться так долго и так умело как ты, — процедил он, сжимая кулаки. — Я сейчас понял, что не хочу входить в эту дверь, делая вид, что все по-прежнему хорошо. Меня тошнит от одной такой мысли.

Его тошнит? От меня?!

— Прости... — пробормотала я, ощущая неловкость еще и от того, что отношения приходится выяснять публично, — я знаю, что должна была рассказать... просто я... мне пришлось...

— Черт возьми, сколько можно тебя прощать, Вика? — взорвался Ден. Теперь окружающие, не скрываясь, уставились на нас. — Я не могу вечно это делать! Я сделал все для тебя и что получил взамен? Ты за моей спиной увела выгодный контракт, а в лицо продолжала улыбаться и спать со мной! Что ты за человек?!

Я почувствовала, что краснею.

— Ты не мог бы говорить тише?

— Ты все портишь, — Ден ткнул в меня пальцем, пропустив мимо ушей просьбу. — Все мои попытки построить с тобой нормальные отношения. Я устал быть терпилой!

Я ощутила, как глазам становится горячо от слез, а в горле возникает ком.

— Кто тебе рассказал? — безвольно прошептала я.

— Твой друг проболтался, — Ден кивнул в сторону двери в палату. — Вчера, когда мы навещали.

— Когда я выходила в туалет?

Черт возьми, это должно было случиться не так. Он должен был узнать правду от меня! Должен был выслушать мои аргументы. Понять меня! Дену не следовало впадать в слепую ярость или замалчивать обиду, как он это сделал.

Он не должен был так со мной поступать!

Я не скрывала слез. Хотелось, чтобы Ден видел, как ранил меня. Чтобы пожалел о своем поступке и все исправил.

Дал нам шанс.

— Пожалуйста, попробуй меня понять... — попросила я.

Ден наклонился и приблизил свое лицо к моему. Наши взгляды встретились. Его зрачки пульсировали от едва сдерживаемой злости.

— Я пытался тебя понять чертовых десять лет, Вика! И ни хрена в этом не преуспел. Я ни хрена тебя не понимаю. Видимо, ты просто не для меня.

— Я хотела тебе сказать... честно...

— В какой из тех дней, что мы провели вместе? Уже почти месяц прошел!

— Я искала подходящий момент... боялась тебя потерять...

Ну вот, я и сказала это. Открыто признала, что не могу жить без этого придурка!

Фанфары. Шампанское. Почему никто не радуется?

— Ты опоздала.

Ден снова покачал головой, а потом отступил на пару шагов. Невольные свидетели нашей ссоры продолжали стоять и слушать. Я с раздражением огляделась.

— Ты же говорил, что любишь меня! Что любил всю жизнь! — паника начала прорываться в виде гневных криков.

— Я по-прежнему люблю тебя, — с ледяным равнодушием произнес Ден. — Но это не значит, что ты можешь вытирать об меня ноги, как раньше.

— Ты же знал, какая я! Ты говорил, что никогда не разочаруешься во мне!

Его плечи напряглись.

— Похоже, я переоценил свои возможности.

Ден обогнул меня и пошел по коридору в сторону выхода. Я смотрела в его широкую спину, которая с каждой секундой все больше удалялась, и не могла поверить своим глазам.

— Не смей разочаровываться во мне! — в отчаянии крикнула вдогонку.

Он даже не остановился.

— Козел!

Боль рвалась наружу, клокотала в груди, смешиваясь с обжигающими слезы щеками. Силуэт Дена размылся.

— Ненавижу тебя!

Я стояла посреди коридора, чувствуя на себе десяток чужих взглядов, с дурацкими шариками на веревочке в крепко сжатом кулаке. Мои легкие перестали работать, а сердце — биться. Я не знала, как жить дальше. Как, черт возьми, жить теперь? Я тоже ощущала себя обманутой. Ден влюбил меня в себя и просто послал подальше. Бросил прилюдно! Как он мог?!

В голове раз за разом крутились слова песенки, которую мы слушали в машине по дороге в больницу:

Тебе нужен свет, лишь когда он гаснет.

Ты скучаешь по солнцу, лишь когда идет снег.

Понимаешь, что любишь его, лишь когда отпускаешь.

Понимаешь, что тебе было хорошо, лишь когда становится плохо.

Наши дни

Я люблю свою работу. Со всеми ее плюсами и минусами. Люблю ее беспокойный темп, феерические взлеты и нервные падения, которые она дарит. Но в моей работе есть два момента, которые я люблю больше всего.

Первый — это день, когда на мою банковскую карточку падает круглая денежная сумма под названием 'зарплата'.

Второй — когда наступает шесть часов: время идти домой.

И у меня всегда есть планы на вечер.

Уходя с работы, я заскочила в офисный туалет. Поставила сумку на раковину и распахнула ее. На смену строгой блузке явился укороченный топ. Черную юбку я быстро скинула и надела джинсовую. Туфли запихнула в пакет, из которого достала удобные сабо. Да, не очень классно таскать с собой сменку, но иногда необходимо, если после работы тебя ждет... свидание.

Немного освежить тон и помаду, растрепать гладкий 'хвост' в легкомысленные волны.

Ты — секси, детка!

Уже в дверях меня остановил звук входящего сообщения. Я вынула телефон и пробежалась взглядом по строчкам.

Ромка.

'Дорогая, сколько еще мне вымаливать у тебя прощение? Я люблю тебя! Прости засранца! Прости скотину! Хотел ведь как лучше. Хотел помочь. Пожалуйста, не избегай меня. Ответь хоть раз'.

Я молча удалила сообщение и бросила телефон обратно в сумку.

Антон ждал меня на парковке. Как всегда безупречный, симпатичный и милый. В светлой рубашке и такого же цвета брюках. С сияющими от счастья зелеными глазами. В его пальцах я заметила розу. Его улыбка обещала, что этим вечером получу все, что пожелаю.

Я подошла и небрежно поцеловала его в губы. Ощутила запах мяты — он, видимо, жевал жвачку совсем недавно. Потом схватила за руку и потащила к своей машине. Меня интересовал Антон, но не его мысли и желания. Да, все немного запуталось с некоторых пор.

— Это тебе, — сказал он, когда мы сели в 'Форд', и протянул розу.

— Спасибо, — я снова поцеловала Антона в губы, одновременно с этим отшвырнув цветок на заднее сиденье.

— Я думал, мы едем в ресторан, — заметил он, когда я выехала с парковки и устремилась в нужном направлении.

В окно врывался теплый летний ветерок. Город плавился от жары и скучал в вечерних пробках.

— Нет, — я на миг оторвала взгляд от дороги и послала ему коварную, манящую и соблазнительную улыбку, — я придумала кое-что получше.

Антон не стал возражать. С тех пор, как он помирился со мной вскоре после разрыва с Деном, меня не отпускало ощущение, что милый парень и слово боится поперек сказать. Антон старался также не упоминать о том случае, когда я нахамила ему на парковке, и если сделать вид, что ссоры не было, наши отношения смело претендовали на звание сахарно-идиллических.

Любая на моем месте умерла бы от зависти к самой себе. Чего еще хотеть рядом с таким красавчиком?

Когда мы выехали за пределы города, Антон отреагировал именно так, как и ожидалось. Он повернулся ко мне и удивленно приподнял брови.

— Ты решила меня похитить?

— И продать в сексуальное рабство, — подыграла я, — будешь обслуживать богатых дамочек.

— Согласен только на одну, — его ладонь легла на мою обнаженную коленку, чуть погладила выступающую чашечку.

Я тоже не стала возражать. Мы с Антоном — взрослые люди, и наши отношения строятся именно на этом. На взаимном притяжении.

Еще через некоторое время мы были на месте. Я свернула на обочину и заглушила мотор.

— Мы идем в лес? — Антон огляделся.

— Увидишь. Пойдем.

Я взяла его за руку и повела тропинкой, по которой ходила всего один раз. Черт возьми, я даже не была уверена, что иду правильной дорогой! Но когда, продравшись через кусты, увидела знакомую площадку над обрывом, выдохнула с заметным облегчением. На ущелье уже опускались сумерки. Кроваво-красный закат бродил лишь по верхушкам деревьев. Вдалеке шумела вода.

Я повернулась к Антону лицом и одним движением сняла с себя топ. Его глаза тут же загорелись. Губы растянулись в сексуальной улыбке. Оставшись в лифчике, я неторопливо попятилась назад. Взгляд Антона блуждал по моему телу. Это возбуждало. Парень, наконец, понял, зачем его сюда привели. Я закусила губу от радости, что не придется долго объяснять.

Сегодня исполнилось гадских четыре месяца с тех пор, как я была здесь с Деном. Каждая, черт возьми, травинка напоминала мне здесь о нем! О том, как я была счастлива. И как сильно обожглась. Я хотела стереть эти воспоминания. Стереть все на хрен с лица земли, желательно вместе с этим придурком за компанию!

Именно здесь Ден признался мне в любви. Сказал, что это сокровенное место для него, которое хочется делить только со мной.

Ложь. Все это — ложь.

Дену Овчаренко было плевать на то, что я чувствую. Его волновал лишь реванш за прошлые обиды. Он возвысился надо мной, доказал сам себе, что может, а потом — вышвырнул как ненужную вещь.

Я больше никогда не буду ничьей вещью.

Поэтому трахнусь прямо здесь с Антоном. Чтобы хоть ненадолго забыть о той боли, что навечно поселилась в моем сердце. Той боли, которая с новой силой грызла меня каждый раз, когда я вспоминала улыбку Дена, его манеру шутить надо мной, его сильное тело, его нежные поцелуи, его сонный взгляд поутру, его обычные в общем-то вкусовые привычки, его дурацкие музыкальные пристрастия, его... его...

Я продолжала отступать и остановилась, лишь когда левая пятка неожиданно не ощутила под собой твердой земли, а Антон бросился ко мне с перепуганным криком:

— Вика!

Я замерла, боясь пошевелиться. Стояла на самом краю, чудом сохраняя равновесие. Я понимала, что если обернусь и посмотрю вниз, если даже просто поверну голову чуть в сторону — тут же сорвусь.

И самое жуткое в этом ощущении было то, что какая-то часть меня этого хотела.

Антон схватил за руки и потянул на себя. Он выглядел очень взволнованным. Неохотно я подчинилась и позволила отвести себя подальше от края.

— Что это ты учудила? — спросил Антон, вытирая выступившие на лбу капли пота.

Я слабо улыбнулась. Его забота выглядела трогательно. Единственный, кому на меня не плевать — это тот, на кого плевать мне. Вот это ухмылка судьбы!

Закинув руки на шею парня, я коснулась его губ дразнящим поцелуем.

— Прости... увлеклась твоим соблазнением...

Антон судорожно выдохнул, прижал крепче. Испуг понемногу отступал. Его ладони легли на мою спину и поползли вниз. Я запустила пальцы в его волосы, слегка массируя кожу головы. Наш поцелуй стал глубже. Да, это то, чего я хочу. Мне нужен Антон. Нужен секс с ним.

Желательно, молчаливый.

У Антона было красивое тело. Я лишний раз убедилась в этом, когда медленно расстегнула пуговицы на его рубашке и стянула ткань с плеч. Приложилась губами к его ключице и услышала протяжный прерывистый стон удовольствия. Уже успела изучить тело Антона и понять, что ему нравится, когда целую его грудь, обвожу языком плоские маленькие соски, поглаживаю живот.

Именно этим я и занялась. Хотелось свести его с ума, потому что сама больше сходить с ума не умела. Единственный человек, который мог это со мной сделать, находился где-то очень далеко, и я поставила себе задачу во что бы то ни стало выкинуть его из головы.

Я расстегнула ремень на брюках Антона, затем расправилась с пуговицей и 'молнией'. Запустила руки в его плавки и царапнула ногтями крепкие ягодицы, заставив вздрогнуть.

Антон отстранился, заглядывая в глаза. Его дыхание было тяжелым. Он хотел меня с бешеной силой, которую уже не мог скрывать.

— Трахни меня, — четко произнесла я прямо ему в лицо.

Он снова приглушенно простонал, дрожащими пальцами расправляясь с застежкой моего лифчика. Я откинула голову и закрыла глаза, позволяя целовать свою шею. Если ненадолго отдаться фантазии, то можно даже представить, что эти поцелуи очень похожи... что они принадлежат... другому мужчине. Я едва могла устоять перед искушением вообще не открывать глаза и просто фантазировать, фантазировать, фантазировать.

Руки Антона скользили по моему телу, стягивали юбку и трусики. Я горела изнутри, но не раскаленным пламенем, как это было с Деном, а обжигающе холодным огнем. Тело жаждало почувствовать мужчину, но это был лишь физический отклик.

Антон хотел опустить меня на траву, но я извернулась и встала на четвереньки. Он прижался сзади, перебросив через плечо мои волосы и надавив на затылок, чтобы я нагнула голову и позволила целовать заднюю поверхность шеи. Я начала бормотать несвязные просьбы о том, чтобы он вошел в меня как можно скорее.

Антон делал все хорошо, очень хорошо. Я не могла пожаловаться на его неуклюжесть. Напротив, он ласкал меня так, что я взмокла, ожидая его. Но я знала — как только все закончится, непрошеные мысли о Дене опять вернутся, чтобы терзать меня.