| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Не понял. Я осмотрел себя, и почесал шлем в районе затылка: ну помятый немного, но чего ж так пугаться, будто демона увидел. И тут снизошло озарение, что скорей всего сейчас чешу причину такой неадекватной реакции.
То, что сейчас у меня на голове заслуживает отдельного описания. Этот шлем гаражного производства я одевал не часто, желая поберечь психику пенсионерок и в целях профилактики заикания у детей. Творение представляло собой некое подобие черного рогатого противогаза из стали с умышлено криво вбитыми и загнутыми гвоздями, которые в свою очередь держали рваные куски тонкой кольчуги, лохмотьями свисавшей назад и по бокам. Также в районе висков были неряшливо приварены два миниатюрных прожектора забранные защитной решеткой. Картину дополняла кроваво-красная разрисовка под нечто инфернальное и достойное кисти Босха, выполненная дорогущей краской с очень ярким фосфорицентным эффектом. Помню, когда я в первый раз подкатил ночью к подъезду в сием чуде извращенного художественного вкуса, то сплетничающие на лавках старушки сначала впали в столбняк, а потом они дружно перекрестились, и продемонстрировали чудо массового исцеления от ревматизма, радикулита, артрита и других, мешающих спринтерскому забегу, заболеваний. Также шоковой терапией был вылечен алкоголизм соседа снизу и икота маленького мальчика. Правда, последний случай перерос в заикание, за что по сей день безумно стыдно. Собственно после этого я стараюсь этот шлем без особого случая не одевать, мало ли на земле малохольных личностей с хрупкой психикой.
Сняв шлем и убрав от греха подальше в кофр, я сел на крыльцо и закурил в ожидании возвращения в чувство хозяина дома. Черт, хоть бы его там Кондратий не хватил, если он там окочурится, то я при первой же возможности подарю шлем какому-нибудь театру ужасов.
Ждать пришлось около получаса, пока за дверью не послышались шаги. Тихо скрипнув, приоткрылась дверь и в неё просунулся довольно длинный мясницкий нож, следом показалась голова и плечи. Оглядев пространство перед домом амбал вопросительно уставился на меня.
-А где этот, — пробасил он, опустив тесак.
Кажись он успокоился и настроился защищаться. Скажи ему что "этот" стоит перед ним, то может и не так понять.
-Ушел он, не боись. Слушай, как мне до ближайшей трассы добраться?
-Трассы? — наморщил лоб собеседник, но быстро сообразил, — Дык отсель в двух верстах тракт на стольный град лежит. Вон за теми берёзками сыщешь, — сказал он, махнув рукой в лес.
-Столица? — удивился я и обращаясь к самому себе добавил: далеко ж меня занесло раз тут до Киева близкая дорога.
-До какого Киева? Стольный Смерноград там. А Киев... и не слыхивал за такой.
Таааак... я вдохнул и посчитал до десяти. Надо мной похоже планомерно издеваются или... В голову с новой силой полезли догадки о реальности происходящего. Ок. Последняя проверка:
-А что это за штука на небе рядом с солнцем? — глюки вещь сугубо индивидуальная и даже если он имеет причастность тому что со мной произошло, то это зелёное солнце он точно видеть не сможет.
Мужик посмотрел на меня как на безнадёжного идиота:
-Зелёное чтоль? Зеница Отцов. Ты что головой калечен добрый человек? — медленно протянул он и широко улыбнувшись, как улыбаются умственно отсталым детям сказал. — Может в избу пожалуешь? Блаженным помогать — богоугодное дело делать.
Я обреченно вошел вслед за ним и, опустившись на лавку, обхватил голову руками. Похоже, меня занесло дальше чем я предполагал, ЗНАЧИТЕЛЬНО дальше.
Глава третья
Мы сидели за накрытым скатертью столом, пили горячий чай из глиняных кружек и вели беседу. Мужика, как выяснилось, звали Митрофаном и он был что-то вроде местного егеря. Он рассказал про свою нелёгкую службу, про то как "шастают тут всякие, а потом собирай их по лесу да в мешок складывай что останется". Чуть позже он мне поведал о разгуле нечистой силы самой разной конфигурации, причем появлялась она собственно с той самой поляны на которой я и очнулся. Понятно тогда чего он так перепугался при моем приходе. Я в свою очередь рассказал про то как сюда попал, как побежал на крик, как зашел в склеп и всё остальное в порядке очереди. Митрофан слушал меня открыв рот и по окончании рассказа надолго задумался.
-Морок на тебя навели: не было там девки никакой, а токмо могильник мерзкий раз зенки красные да аки покойник смердел и дюже тебя Бог любит, раз живым ушел. У нас тут всякое приходит с той поляны, да раньше токмо бесы разные и, как бишь их по-ненашенскому, о — демоны, а тут человек, да еще и крещеный.
-Митрофан, я тут неместный, как ты уже понял, можешь в двух словах рассказать, что тут к чему у вас? — от полученной информации и так пухла голова, но я твердо решил разобраться в текущей ситуации и главное — придумать, как вернуться назад.
Мой собеседник отставил кружку и тоном лектора начал рассказывать про свой мир. Тут уже я сидел с раскрытым ртом. После получасового рассказа можно было точно сказать, что забросило меня в средневековую Русь примерно тринадцатого века, в которой история пошла по кардинально другому пути с момента появления несколько веков назад таинственной "Зеницы Отцов" — яркого небесного тела, которое не исчезает с небосвода ни днем ни ночью и, что удивительно видно по всей планете, что с точки зрения элементарной геометрии просто нонсенс. Днем оно похоже на зелёное Солнце, а ночью будто гаснет и является подобием Луны, разве что опять таки зелёного цвета. После её появления кругом начали открываться ходы в пространстве: исчезало всё что попадало внутрь, а в этот мир полезли монстры. Сами ходы по описанию походили на искаженный, будто от горячего воздуха, свет, скручивающийся в воронку и затягивающий внутрь ближайшие объекты. В довесок к наступившему катаклизму в стране началась полная анархия, многие сбились в банды и живут грабежом, остальные остались верны князю и живут в крепостях-поселениях, собирают дружины, ищут способ прекратить появление ходов, отбивают нападения нечисти и разбойников. На избу никто не нападает — разбойники уважают, а нечисть просо не подходит близко, причем причину такого поведения сам Митрофан объяснить не сумел.
На мой вопрос о способах вернуться он пожал плечами и ответил:
-Не ведаю. Это тебе в городе надобно узнавать, сам я ничего за ходы бесовские не знаю. В Сменограде есть дружина, а при ней чародей заморский обретается — вот он может и знает, а моя работа людей от леса беречь.
Что ж, я узнал всё что хотел. Встав из-за стола и душевно попрощавшись с хозяином, я вышел за дверь и завел мотоцикл. Мда, а ведь бензина еще километров на триста, не больше. О том, что делать дальше я предпочитал не думать.
В указанном направлении и вправду была утоптанная конскими копытами грунтовая дорога и примерно в километре сияли на солнце высокие белые стены города, окруженные земляными валами с торчащими из них кольями. Шлем я на всякий случаю не одевал, мало ли, а вдруг увидят неизвестный транспорт и примут меня за очередного демона да и пальнут на всякий случай из луков, или что там у них. Нет уж, жить ещё хочется.
Подъехал поближе, посигналил, со стены на метя недоверчиво глядел толстый солдат, зубцы стен ощетинились натянутыми луками.
-Чаво надо? — гнусаво поинтересовался он.
Так, что б такое соврать, чтоб поверили и пустили? Митрофан кажись про набор в дружину говорил...
-Путник я, в войско ваше вступать приехал.
— А чё й то у тебя? — кажется, страж удовлетворился версией и теперь смотрел на байк.
-Мотоцикл, — ответил я и видя, что собеседник сейчас зависнет от перевариваемой информации попытался пояснить с поправкой на эпоху. — Конь колдовской, двухколесный, Урал звётся.
Толстяк кивнул и сделал знак лучникам. Те к моей великой радости опустили луки. Тяжелые, окованные бронзой ворота со скрипом отворились и ко мне вышел, как я понял, старший стражи.
-В дружину говоришь? Ну, тогда пошли за мной, Коня своего оставь у сторожки, не боись — не сопрут.
Я поставил мотоцикл где было сказано, попутно напугав рядом стоящих коней, и пошел за ним. Мы вошли в бревенчатое здание, видимо являвшееся — казармой и проследовали вдоль коридора.
— Слыхал тут у вас колдун есть, — осторожно начал я.
— Ну есть, а тебе какое до того дело, — проворчал он. Разговор не ладился.
— Знать надо.
— Меньше знаешь — крепче спишь. Пришли.
Мы остановились посреди коридора перед дверью. Толстый толкнул и вошел. Бревенчатые стены, стол, стул — обстановка более чем скромная. За столом восседал мужчина лет сорока пяти, с густой темной бородой и едва заметной сеткой морщин, одетый в кольчугу поверх стеганой куртки, штаны из дубленой кожи и высокие окованные сапоги. Мой сопровождающий подошел к нему и доложил о целях визита. Тот в свою очередь сделал знак подождать за дверью и повернулся ко мне.
— Значит, посодействовать нам решил? — тоном опытного нквдшника спросил он, глядя мне в глаза. — Что ж — похвальное стремление, да только нет сейчас места в отрядах — не боишься пойти в разведку сегодня ночью, глядишь, и освободится что-нибудь?
Хитрый, проверить решил, ну да была-не-была.
-А не боюсь. К кому идти хоть?
-К ходунам, — взгляд стал ещё пристальнее, похоже, он пытался уловить мои эмоции.
Сомневаюсь, что он там увидел что-то кроме недоумения. Опять что ли нежить какая?
-Пойдешь не сам — с Фомой да Семеном, они хлопцы опытные и пропасть не дадут, а пока сходи к воротам и скажи Ивану, чтоб койку тебе нашли. Свободен.
Я вышел из "кабинета" со странным чувством: что-то было не так в его манере речи, не употреблялось ни одного присущего эпохе архаизма, да и врядли тогда на Руси был термин "разведка", "содействие". Особенно напрягало то, что я вписался в какое-то стремное мероприятие и мне таки придется это сделать.
Иваном оказался тот самый не слишком вежливый стражник. При второй встрече манера общения серьёзно поменялась и удалось вытянуть из него хоть какую-нибудь информацию о предстоящем деле.
-Ох и бедовый ты парень раз сам в руки к ходунам пойдёшь. Погубят тебя там, попомни мои слова. Они сами хоть и померли, да не упокоились их Богом проклятые души и бродят по погосту мертвяки, кровь да мясо людское ищут. И не думай, что раз братьев Кузнецовых с тобой послали так ты целый выйдешь — они как зачарованные, десяток поляжет, а на них ни царапинки малой, они вдвоём токмо и вертаются живые.
Вот примерно на таких вселяющих бешеный оптимизм темах мы и дошли до солдатской спальни,: два десятка кроватей, перед каждой сундук для вещей, освещалась комната очень слабо — свет еле пробивался через крошечное, затянутое паутиной окно под самым потолком.
— Вот твоя, — Иван показал рукой на крайнюю. — В сундуке меч, как Солнце зайдет — пойдешь на неупокоенных смотреть и... храни тебя Бог.
С этим словами он развернулся и вышел, а я сбросил сапоги и в чем был рухнул на кровать: до заката еще часов шесть — можно и вздремнуть. Усталость всего дня разом накатила и унесла в царство Морфея. Вчерашней ночью я оказался прав — у меня действительно выдался тяжелый день.
Глава четвёртая
— Просыпайся, — пробился сквозь сон чей-то голос.
"Не хочу", — подумал я, но понял что не прокатит и с трудом разлепил глаза. На соседней от меня койке сидели две тощие фигуры. Когда глаза привыкли к полумраку вечерних сумерек, удалось разглядеть их получше. Мужчины неопределённого возраста, без усов и бород, оба лысые и будто нарисованные под копирку. Одинаковым было буквально всё — от черной кожаной брони, до мраморно-белых худых лиц, какие встречаются у безнадёжно больных, и абсолютно бесцветных глаз. Также сразу ударил в нос резкий запах, исходящий от обоих. От них пахло чем-то вроде дёгтя или смолы в смеси с запахом ржавчины.
— Братья Кузнецовы, как я понимаю?
— Братья, — сухим голосом отозвался один.
— Кузнецовы, — эхом ему добавил второй.
Мда, значит отвертеться от ночной вылазки не выйдет — сейчас она уже не казалась мне такой хорошей идеей.
— Собирайся, мы будем ждать у входа.
Я кивнул и, поднявшись, подошел к сундуку, братья удалились. Так, что тут у нас? К моему глубочайшему разочарованию, в сундуке был только сверток грязно-белой материи. Хотя чего я ещё ожидал: ручной пулемёт, связку гранат, бронежилет и ракету Стингер? В свёртке ожидаемо лежали ножны с мечем внутри. Я достал его и осмотрел. Такой себе обычный одноручный меч из тех, которые можно увидеть в музеях и на картинах про русское войско, хотя, примерно представляя на кого идём, скорей хотелось получить армейский дробовик "Моссберг" или на худой конец бензопилу, в лучших традициях фильмов Ромеро. Но выбирать не приходится, чем богаты — тому и рады. Я осторожно сделал пару взмахов и отметил довольно неплохой баланс. Хорошо что доводилось участвовать в играх клуба исторической реконструкции, нет, конечно, мастера боя на мечах из меня не сделали, но научили уверено держаться, довольно сносно блокировать и атаковать без угрозы случайно отрубить себе голову, а это не может не радовать.
Закрепив перевязь с ножнами на поясе я вышел из казармы. В лицо дохнул свежий, не отравленный смогом, вечерний воздух, вдалеке над окружающим город лесом багровел закат, заливая кроваво-красным светом двор между внешней и внутренней городскими стенами. Пространство было практически безлюдным — на квадрате примерно двадцать на двадцать метров стояли Кузнецовы, рядом с ними топтались беспокойные лошади, возе стены, у самых ворот, меня ждал мотоцикл. Я сел в седло и завел мотор, братья с плохо скрываемым удивлением покосились в мою сторону.
— Поехали? — спросил я.
— Езжай за нами, — в один голос отозвались они и наша троица выехала за ворота.
А до чего ж красиво тут вечером — всё кажется красивой картинкой созданной талантливым художником компьютерной графики и как-то теряется ощущение реальности. Красно-оранжевый свет заливает изумрудную траву поля, упирающегося в тёмный лес, кажущийся в сумерках несколько зловещим, а раскинувшееся насколько хватает взгляда небо, в легком переплетении невесомых облаков, разрывало восприятие сотнями оттенков красного. Красота то какая! "Даже матом ругаться не хочется..." как кто-то говорил.
Из созерцания прекрасного меня вырвал голос одного из братьев:
— До погоста недалеко, успеем как раз к заходу солнца. Как приедем, то ты подождёшь нас у камня, а мы сходим на светлячков поглядим. Запомни — что бы ни случилось, не иди за нами — голова дороже любопытства.
— Каких ещё светлячков? — не понял я, вроде бы, как я понял, про зомби договаривались или что тут у них под "ходунами" подразумевается.
— Повезёт — не узнаешь, ЕСЛИ повезёт, — сделав акцент на этом "если" второй брат.
— А что из себя представляют ходуны? — решил сменить тему я. Думать об опасности нашего предприятия было не очень приятно, а учитывая неизвестность опасности — неприятно вдвойне.
— Их ты тоже не увидишь...если повезёт.
Не понял. А куда ж тогда меня отправили? Видимо недоумение отразилось у меня на лице.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
