R

ГЛАВА 13

Выдержка из статьи, найденной в Старнете:

На практике АСы оказались самым эффективным средством для регулирования межгалактических отношений. Они действовали скрытно и порой результаты их деятельности становились заметны лишь спустя десятилетия: они умели вершить историю. Иногда с политической сцены стоило убрать лишь одного человека, как дальнейшие события шли в заранее продуманном русле.

Но опытных агентов, кто действительно мог проделывать такое, было не много. Очень часто АСы ошибались при использовании своих неограниченных полномочий и попадали под перекрестный огонь различных организаций и политических движений. В таких случаях ССС не заступалась за своих агентов и тех ждало либо заключение в тюрьме, либо смерть. И только те агенты, кто по-хамелеоньи скрытно вершили судьбы миров, были по-настоящему дороги ССС. Таких агентов в перерывах между миссиями замораживали в криокамерах, чтобы они не теряли своих товарных качеств. Они сохраняли молодость, здоровье и физическую силу, но пропускали порой большие пласты истории.

Чтобы восполнить информационные пробелы, после пробуждения, АСам перекачивали информацию из банков данных через имплант L124. Так у ССС постоянно сохранялось мощное ядро секретных агентов-профессионалов. Их посылали на самые важные и ключевые миссии.

Многие АСы, только начавшие свою карьеру, стремились пробиться к узкому кругу ветеранов, ведь в таком случае их ждало почти что бессмертие. К сожалению, лишь не многие дослуживались до такого статуса, а остальные либо погибали на заданиях, либо выполняли свою работу столь небрежно, что ССС им не доверяло...

Хова приложила руку к сканеру, и дверь практически бесшумно скрылась в пазу стены. Медицинский отсек оказался достаточно просторным. Яркие галогенные лампы бросали блики на большой операционный стол, стоящий у дальней стены, на два кибернетических манипулятора рядом с ним, на узкий стол с хирургическими инструментами и внушительных размеров медицинский терминал, вмонтированный в стену.

Первое, что уловил Мамору, когда переступил порог, это запах лекарств. Он не знал каких, но неуловимый дух напомнил ему о днях, проведенных в госпитале на Маре, когда он несколько месяцев провалялся с переломанным позвоночником.

Потом он услышал неприятный писк, который доносился от аппарата поддержания жизни, стоящего рядом с операционным столом. По дисплею ползла ровная красная линия, обозначающая, по-видимому, остановку сердца, но на операционном столе никто не лежал, лишь куча проводов, как щупальца мертвого осьминога, свисали до пола.

Мамору подошел к столу и поднял с пола один из проводов, оканчивающийся присоской. Задумчиво он расстегнул комбинезон и приложил датчик к левой стороне груди. В ту же секунду на дисплее аппарата поддержания жизни показалась ломаная зеленая линия, а рядом с ней вспыхнули цифры: «120/70».

— Работает, — сказал Мамору.

— Тут тоже никого, — поникнув, сказала Хова.

Хенро видел, что девушка говорила с ним, не открывая рта. Значит, все происходило у него в голове. Надо бы уже с этим разобраться. Они обыскали весь корабль и никого не нашли, пришло время отвечать на вопросы, торопиться-то теперь некуда. Мамору отбросил датчик и уселся на операционный стол, его глаза впились в девушку.

— Почему ты не открываешь рта, когда говоришь? — спросил он. — Это не похоже на азуритов.

— Откуда ты так много знаешь об азуритах?

— Да кто их не знает, в наше-то время? — удивился Мамору и с нажимом добавил: — И вообще: сейчас моя очередь задавать вопросы!

Девушка вздохнула и уселась прямо на пол, скрестив ноги.

— Я не знаю твоего языка, — сказала она, — а ты не знаешь моего, поэтому и приходится говорить с тобой телепатически.

— Как тебе это удается?

— Это сейчас так важно?

— Ну, в общем-то, нет, — сказал Мамору. — Но тогда ответь мне: кто ты и почему АСы преследуют тебя?

— Я не знаю. Честно. Я очнулась на той голубой планете, что мы видели со станции.

— Земля.

— Ну да. Я оказалась в каком-то помещении и почти сразу туда зашли люди в белых халатах. Они позвали людей в камуфлированной форме, и вот тогда мне пришлось защищаться, но они что-то сделали со мной, и я потеряла сознание. Потом они отвезли меня на твою станцию. Больше я ничего не знаю.

— Звучит, между прочим, весьма неубедительно, — сказал Мамору. — В грузовом отсеке шаттла ты сказала, что должна выжить, что ты единственная, кто еще может все исправить. Не хочешь про это рассказать?

— Я не смогу всего тебе объяснить...

— Попытайся!

— Ты не понимаешь. Я пропустила огромный пласт истории, — сказала Хова, отбросив с глаз черные пряди волос. — Я не могу ничем восполнить ту бездну времени, которую пропустила, а без этого я не смогу тебе ничего рассказать.

— Погоди-ка. Ты хочешь сказать, что была долгое время в анабиозе?

Хова кивнула, и ее лицо впервые озарила улыбка надежды, что собеседник ее понимает.

— Ты сказала, что ни разу не видела кораблей азуритов, — продолжал Мамору. — Сколько же ты была в заморозке?

Девушка задумалась, покусывая нижнюю губу.

— Довольно долго, — наконец, сказала она.

— Выходит, мы братья по несчастью, — сказал Хенро и усмехнулся. — Я потратил пятьдесят семь лет жизни на полет в криокамере. Я прилетел на Мару, ничего не понимая, и тогда мне обновили информацию через имплант L1. — Мамору запнулся и щелкнул пальцами. — Точно! Мы закачаем в твой мозг информацию, которую ты пропустила, пока находилась в анабиозе. Давай, садись на стол, где-то здесь должен быть переходный интерфейс.

Азуритка поднялась с пола, и Мамору уступил ей место на операционном столе. В аппарат поддержания жизни, в соответствии со стандартом, был интегрирован блок сопряжения с имплантом L1, здесь же, среди кучи проводов, находился и шлейф.

Мамору приблизился к Хове и отбросил с уха пряди ее черных волос. Хенро отметил, что девушка хорошо пахла. Это был какой-то внеземной аромат. Наверное, так пахли азуриты. Отогнув ее ухо, он внимательно изучил кожу и присвистнул, не обнаружив там того, что искал.

— Что-то не так? — встревоженно спросила Хова.

— У тебя что, нет импланта? — спросил Мамору и принялся осматривать второе ухо девушки в тщетной попытке найти микроразъем.

— Я даже не знаю, что это, — виновато улыбнулась Хова.

— Неужели ты пропустила эпоху бурного развития имплантантов, когда каждому новорожденному вживляли необходимый минимум электроники? — спросил Мамору и язвительно добавил: — Сколько же тебе лет, старушка? Ладно, здесь есть все необходимое, чтобы вживить имплант в твой мозг. Не пугайся, сейчас мы все сделаем. Мне только нужны твои права доступа к медицинскому терминалу.

Мамору сидел в мягком черном кресле рядом с операционным столом, на котором лежала Хова в бессознательном состоянии. Кибернетические манипуляторы с поразительной грацией заканчивали операцию по вживлению импланта, крови почти не было. Скоро азуритка должна была придти в себя.

Мамору был немного удивлен тем, что Хова доверилась ему и спокойно легла под нож кибернетической системы. Неужели она и вправду была в анабиозе слишком долго? Тогда информационный голод мог заставить ее пойти на это. Впрочем, с таким оборудованием эта операция оказалась не опаснее удаления зуба.

Наркоз прошел, и веки девушки начали подергиваться. Наконец, она открыла глаза — ярко синие, почти под цвет крови на кончиках кибернетических манипуляторов, завершивших операцию.

— Все закончилось? — спросила девушка устало.

— Да. Скоро наркоз развеется, и ты будешь в норме. Ничего не болит?

Хова на секунду замерла, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Все нормально, — сказала она и села. Ее качнуло, и она чуть не упала со стола, но Мамору вовремя подхватил ее.

— Не стоит тебе резко двигаться, — посоветовал он. — Ну что, готова изучить то, что пропустила, пока была в анабиозе?

— Думаю, да, — кивнула девушка. — А это долго?

— Все зависит от того, сколько ты пропустила. В процессе слияния с кибернетической системой ты сама выберешь, что тебе скачать с банка данных, а что оставить или обновить. В общей сложности процедура занимает от пары минут до нескольких часов. Обычно в сложных случаях требуется несколько сеансов, потому что мозг может не выдержать большого объема новой информации. Для первого раза четырех часов будет вполне достаточно. В процессе обновления данных ты не сможешь поддерживать контакт с реальностью, так что тебе придется все это время лежать на операционном столе. Готова?

— А ты чем будешь заниматься в это время?

— Заберу еду с шаттла, а заодно наведаюсь в грузовой отсек звездолета и посмотрю, чем питаются кланники. Первым делом нам нужны вода и еда, чтобы выжить на этом корабле.

— Будь осторожен, — сказала Хова.

— За меня не переживай, — усмехнулся Мамору. — Подумай лучше о том, что все это время, пока меня не будет, ты будешь лежать на операционном столе не в силах пошевелиться.

— Я справлюсь, — сказала девушка с уверенностью.

Мамору взял шлейф и вставил контакты в заушный разъем Ховы, после чего подошел к медтерминалу. Процедуру обновления информации через имплант он хорошо знал и потому, проверив настройки, активировал программу. Мамору оглянулся: девушка неподвижно лежала на операционном столе с закрытыми глазами. Ее грудь размеренно вздымалась и опадала, веки нервно дергались, будто девушке снился страшный сон.

Убедившись, что все идет нормально, Мамору покинул медицинский отсек и направился к лифту. Путь к докам был неблизкий и, возможно, опасный, но рельсотрон в набедренной кобуре придавал Мамору уверенности.

Предстояло проверить Мастерсона, который связанным лежал в шаттле в отсеке с криокамерами. Мамору не воплотил свои угрозы в жизнь, и с АСом все было в порядке, но он стал гораздо сговорчивее, когда понял, что Хенро не шутит и действительно может сделать с агентом все, что угодно.

ГЛАВА 14

Поток данных обрушивался на Хову, как река из прорванной плотины. В свободных участках памяти мозга нейроны создавали новые связи, и этот процесс отражался в сознании азуритки образами прошедших эпох.

Оказалось, что она пропустила очень много, намного больше, чем рассчитывала. Того, что имелось в банках данных кланового корабля, хватало, чтобы описать историю развития Вселенной, начиная с того момента, когда земляне еще были неразумны. Но даже эта информация была неполна, Хова чувствовала, что в базе пропущен огромный кусок истории, когда еще не было космических кораблей, и некому было собирать информацию и записывать ее в банки данных. Если к полученным знаниям присовокупить то, что она помнила из Олмиона, то получалась довольно складная картина.

Хова жадно впитывала знания. Ее мощный ум, развившийся, пока она была в Руне Разума, позволял впитывать каждую крупицу информации без устали и передышек.

Оказалось, что кроме старцев, азуритов и нитрогов во Вселенной существовали и другие расы: теллусы и големы. Все вместе, объединившись, со временем организовали межгалактическое правительство — ССС. Хова узнала об АСах, канцлерах и послах, но больше всего ее заинтересовали родные азуриты.

Она запомнила их горными жителями с планеты Каприан. Когда-то она была вождем Небесного клана, и никто из ее племени не слышал о космических кораблях. Теперь же кланники рассекали космос на суперсовременных боевых лайнерах, которые во много раз превосходили технику теллусов и нитрогов.

Изучая историю, Хова не нашла ни одного подтверждения тому, что хоть кто-то знает про Футарк. Лишь в последние столетия там и тут упоминались странные артефакты, способные искажать не только сознания живых существ, но и окружающую материю. Хова запомнила каждую деталь, каждый штрих и обрывок информации об этих артефактах, ведь однажды эти данные могут пригодиться ей в поиске Рун.

Хова не знала, сколько прошло времени с того момента, как Мамору подключил ее к системе, но информация продолжала поступать непрерывным потоком. Культуры и обычаи рас, навигационные карты космоса, технические данные межзвездных кораблей... Азуритка ничего не пропускала, и ее мозг жадно впитывал информацию. Хова отыскала в базе класс и название корабля, на котором они с Мамору оказались волею судьбы. Сорано внимательно изучила характеристики звездолета и все, что с ним было связано.

Когда от напряжения уже болела голова, Хова поняла, что знает, как управлять Кеншином — боевым кораблем класса МКК. Оставались еще кое-какие крупицы данных, но Хова чувствовала, что надо сделать перерыв, голова уже начинала раскалываться, и азуритка отключилась от кибернетической системы.

Калейдоскоп образов резко оборвался, и Хова увидела перед собой белый потолок медицинского отсека. Повернув голову, она увидела сидящего в кресле Мамору, который внимательно на нее смотрел и кусал губы, его пальцы нервно барабанили по операционному столу.

— Ты в порядке? — спросил он, когда понял, что она пришла в сознание. — Ты была в отключке часов десять.

— Это плохо?

— На моей памяти ни одно разумное существо не делало это так долго, — сказал Мамору и, взяв салфетку, утер кровь, выступившую у Ховы из носа. — Четыре часа — это максимум, но ты, похоже, проанализировала всю информацию, которая только была в банках данных.

— Верно. Почти всю. Теперь я знаю, как управлять Кеншином.

— Чем?

— Этим кораблем, — пояснила Хова.

Мамору хмыкнул, не веря ее словам:

— Ну, если так, то нам очень повезло, потому что, пока ты была в отключке, я спустился в доки и обнаружил, что наш шаттл исчез.

Хова резко поднялась, но тело еще было непослушным после процедуры, и ее начало шатать. Мамору еле успел подхватить ее, чтобы она не упала на пол.

— Куда он делся? — спросила она заплетающимся языком. Ее мозг был перегружен, азуритка плохо соображала и ей очень хотелось спать.

— Я тебе не сказал, — замялся Хенро, — но я взял одного из АСов с собой. Он должен был ввести коды доступа в бортовую систему шаттла, иначе мы бы не улетели с СКС. Я связал его и бросил в отсек с криокамерами, но, похоже, он сумел выбраться и на свой страх и риск покинул корабль. Не волнуйся, на шаттле он никуда не улетит и будет парить в космосе до тех пор, пока его не подберет какой-нибудь патруль.

— Может быть, нам стоит забрать его?

— Зачем? — удивился Мамору. — Он же обуза, лишний груз. Даже хорошо, что он сам, по собственной воле, избавил нас от своего присутствия. Теперь он точно не сможет сделать какую-нибудь пакость: на шаттле нет оружия, а топлива там не так уж и много. Думаю, он выждет некоторое время, а потом ляжет в криокамеру и заморозит себя, чтобы дождаться, когда его спасет кто-нибудь другой.

— Он очень рискует, — сказала Хова. — Что, если его никто не найдет?

— Тогда он превратится в сосульку и будет болтаться по космосу, пока не столкнется с каким-нибудь астероидом, — сказал Мамору. — Какая разница?

У Ховы потемнело в глазах, и она снова потеряла контроль над телом.

— Похоже, ты перестаралась, Медянка, — сказал Хенро, придерживая ее за плечи.

— Медянка?

— Пока ты изучала историю, я почитал об азуритах в медтерминале. Оказывается, вместо гемоглобина у вас гемоцианин — пигмент на основе меди, поэтому-то у вас и голубая кровь. Медь — Медянка, мне показалось это забавным. Ладно, похоже, тебе надо выспаться. Давай я отнесу тебя в каюту.

Хова запротестовала, сказав, что все сейчас пройдет, но Мамору не стал слушать и подхватил девушку на руки. Он отнес ее в каюту капитана и аккуратно положил на расстеленную кушетку.

— Отдыхай, — сказал он. — Корабль вроде в порядке, так что нам спешить некуда. Спи.

— Мир в опасности, — уже засыпая, сказала Хова.

Мамору задумчиво посмотрел на азуритку и вышел из каюты.