Жизнь первая. Альрик

Альрик кивнул и вышел из кабинета. Ему показалось, что отец не придал большого значения его словам.

Несколько месяцев дома пролетели быстро. Пришло время собираться в обратную дорогу. Альрика ждали шестой год обучения.

Как он ни старался, но говоривших так и не узнал. Не раз и не два, вспоминая ту ночь или прислушиваясь к голосам, он был близок к разгадке имен их обладателей. Но так и не вспомнил, не узнал. Как он предполагал, возможно это была часть ворожбы — уж слишком шустро воспоминания убегали, стоило попытаться напрячь память.

Реза пятая

Они все вернулись в Зеленую Гавань изменившимися. Только после возвращения в места детства, пришло к ученикам школы осознание потери. Они потеряли детство, потеряли тот мир, в котором жили. Все ребята за эти полгода очень повзрослели.

Пришла пора определиться с наставниками. Для этого был назначен общий школьный сбор. Альрик давно уже договорился с Хьярмодом. Тот был его самым первым учителем, и именно его Альрик выбрал для завершения обучения.

Церемония была обставлена торжественно, горели сотни факелов, в центре круглой площадки пылал огромный костер. Вокруг костра на ступеньках, широким полукругом поднимавшихся вверх, сидели все ученики. Пришли даже охранительницы, редко покидавшие свою часть дворца. В соседней зале накрыли столы с угощением.

Зеленая Гавань редко видела такое — жизнь в школе была довольно аскетична.

Сама церемония отличалась краткостью — наставники по очереди называли имена тех, кто будет учиться у них и названные передавали наставнику свое оружие, с короткой клятвой: "Я благодарен за честь, посланную мне судьбой и клянусь учиться прилежно". Наставник же возвращал его обратно со словами: "Клянусь учить всему, так, как умею сам и еще лучше".

Когда каждый стал рядом со своим наставником, Арам Хирием поздравил всех с новой ступенью, на которую поднялись ученики, пожелал улучшить свое мастерство.

После ученики седьмого года и охранительницы показали свое мастерство, а, когда огни почти погасли и только костер в центре разгонял темноту, приглашенный сказитель завел неторопливую историю-песню. Те же, кому не хотелось слушать истории, танцевали в соседней зале.

Далеко за полночь ученики разбрелись по своим спальням. Завтра будет день отдыха, а после их всех ждала большая работа.

Когда Альрик пришел в назначенный час к Хьярмоду, тот удивил его. Последние два года обучения юноши занимались с наставником с одним из видов оружия, достигая высокого уровня мастерства. Остальное время они могли потратить на изучение истории или языков, библиотеку, заниматься с живущими в школе учеными, а несколько раз в неделю они все вместе занимались тактикой, стратегией и прочими военными премудростями. Трижды в год ученики шестого и седьмого года обучения возглавляли небольшие армии, состоящие из младших учеников и проводились большие маневры, только подготовка к которым занимала несколько месяцев.

Альрик предполагал добиваться мастерства во владении копьем — его любимым оружием, но Хьярмод сказал, что считает более удачным для него парные мечи.

— Сам посуди, в прошлом году, когда, для общего ознакомления я показывал приемы для парного оружия, у тебя получалось куда лучше, чем у других. К тому же парные мечи — это редкость, мало кто может эффективно от них защититься. И они больше подходят по твоему телосложению.

Проходил месяц за месяцем и Альрик убеждался в правоте наставника. Ему теперь казалось удивительным, что когда-то он даже не задумывался о своей обоерукости, как о чем-то особенном. А Наставник заметил и помог развить эту способность.

Маневры тоже приносили только радость. Пусть, он и не претендовал никогда на роль командующего армией в Большой игре, но его подразделение всегда было в числе отличившихся.

За неделю до самого важного ритуала — имянаречения, Альрик узнал, что он в списке тех, кто будет назван лучшими учеником Гавани. В каждом выпуске называлось пять лучших учеников. Им дарили Меч Выпускника. Это было не только прекрасное оружие, но и символ. Мечи ковались оружейниками Зеленой Гавани из знаменитого булата, они были с простой рукоятью, лишь немного украшенной позолотой. По стали вился девиз Зеленой гавани: "Не стремись делать добро, старайся не делать зла" — на одной стороне, "Помоги, если тебя об этом просит твоя совесть" — на другой и на перекрестье с внутренней стороны : "Будь верным своему слову и своему сердцу". В метал, вплавлялось и истинное имя ученика. Меч нельзя было передать или продать, украсть или передать по наследству — его ложиди в могилу или на костер вместе с хозяином..

Он даже и не мечтал о таком мече — Альрик легко мог назвать с десяток не менее достойных учеников, и потому радовался как никогда.

Имянаречение — важный обряд, проводившийся в Гавани был финальным этапом. Многие старые школы именно так заканчивали обучение. Считалось, что вышедший из стен школы — другой человек, не тот, что годы назад вошел в ее двери. Потому и имя у него должно было быть другое, не то, с которым он пришел.

Обретение второго истинного имени проходило за неделю до завершения последнего, седьмого года обучения.

Каждый ученик вместе с наставниками Гавани удалялся в закрытую от дневного света залу. Там его погружали в особый, навороженный сон. Проснувшись, он должен был рассказать о том, что видел, а Наставники истолковать сон. Новое имя будет защищать своего владельца ото всех, кто может захотеть использовать его во вред. И только тот, кому обладатель имени сам скажет его значение, сможет получить власть над ним.

Альрик увидел прекрасный закат и украшенное серебром и волчьим хвостом копье из черного дерева, указывающее на заходящее солнце. Копье запада, Вестгейр, таким теперь было его истинное имя. Наставники так истолковали его сон.

Альрика удивил его сон — он любил рассвет и путь его лежал на восток, да жить он станет в Огненной кронии — восточной стране Андрии.

В тот день не было торжеств — каждый оставался наедине с собой обновленным. Это был день раздумий.

А через неделю, красный от смущения, Альрик принимал из рук Арама Хириема свой меч. Вещи уже были собраны и кони учеников стояли у ворот. Прощальная церемония была короткой — никаких пышных торжеств и громких речей. Ее проводили рано утром и впереди бывших уже учеников ждала дорога, такова была традиция.

Реза шестая

Ток, огонь, слеза,

Мечты твои, которых нет.

Возвращаться во второй раз оказалось сложнее. Было грустно оттого, что простая и понятная жизнь в школе больше не для них. А впереди... Нет, впереди его не ждала полная неизвестность, как многих других выпускников школы, но все же тот мир, который он увидел два года назад пугал.

По раздумии он решил принять предложение отца и возглавить пограничную стражу. Не сразу, конечно. Всему нужно учиться. А лошади... Лошади жили в его мечтах, он всегда хотел вывести собственную породу, новых огненных — более легких и быстрых. Но это могло подождать. Еще два года назад из слышанных разговоров он понял, что нынешний глава пограничной стражи стар, но крон Сигвальд не видит в его окружении подходящего преемника. Отец ничего не говорил просто так. Он не хотел давить на сына, но ясно дал ему понять, как нужна ему помощь Альрика.

И, когда трудное из-за не по сезону жаркой погоды и орд разбойников в окрестностях Сандотты путешествие наконец подошло к концу, Альрик готов был сообщить отцу о своем решении.

Как и в прошлый раз, в честь его приезда и почти совпавшего с ним совершеннолетия дали большой бал.

Так понравившаяся ему в прошлый приезд Айлин Игирин расцвела и напоминала нежный цветок линарии. Девушка была очень рада его видеть, хотя и старалась не показывать своего интереса.

Альрик, глядя на нее впервые задумался о своем совершеннолетии с новой стороны — теперь он мог жениться. И впервые осознал значение запрета на династические браки, издавна действовавшего в Огненной кронии. Запрет бы древним — предки полагали, что это избавит от путаницы и споров по поводу наследования власти и, случись что — регентства. Не будь этого веками неукоснительно соблюдаемого запрета — он бы и мечтать не смел о том, чтобы самому выбрать себе жену.

Они с Айлин стали встречаться настолько часто, что особое отношение младшего кронтина к дочке Игирина заметили. Ее родители стали чаще принимать приглашения в гости, должно быть мать Айлин уже представляла как будет хлопотать над свадьбой дочери.

Девушка с трепетом принимала сдержанные ухаживания Альрика. Кронтин чувствовал, что она вот-вот полюбит его. Айлин будет прекрасной женой. Но не стоило спешить с таким важным решением.

С такими мыслями он провожал гостей, разъезжавшихся с небольшого приема по поводу возвращения герида Алинаро из очередной удачной поездки. В последнее время, как узнал Альрик, такие приемы стали частыми. Впрочем, и в дни его детства герида отличала неуемная любовь к пышным церемониям и прочим восхвалениям его заслуг, так что не стоило удивляться тому, что со временем это вошло в обычай.

Но Альрик даже радовался — на такие приемы всегда приглашали государственных людей с семьями, а значит и Айлин.

Почувствовав рядом чье-то одобрение, он обернулся. Кронта Алберта стояла рядом с ним. Она с улыбкой протянула ему руку:

— Проводи меня в мой кабинет, сын.

Когда они удалились от стоявших на крыльце людей, кронта спросила:

— Я правильно поняла твои намерения относительно дочери Игирина?

Альрик, склонив голову, чтобы спрятать лицо, на котором появилась глупейшая улыбка, ответил:

— Думаю правильно, матушка. Но не стоит спешить. Мы не так много виделись в мой прошлый приезд, а переписка никогда не позволит действительно узнать человека.

— Конечно, сын мой, — согласно кивнула кронта, — Хотя обычай и позволяет развод, но зачем заключать брак, когда ты не уверен в своем желании прожить с супругом целую жизнь.

Альрик тихо спросил:

— А что вы думали, когда выходили замуж за отца?

Кронта задумчиво улыбнулась.

— Моя семья была достаточно известной, Алинаро уж ездил в составе посольств в другие страны. Нас начали приглашать на балы. Но мужа я встретила не там. У моего рода есть большие охотничьи угодья в Красном лесу. Они совсем рядом с владениями рода Инир. Как и наша семья, твой отец любил эти места и проводил там много времени. Однажды мы встретились на берегу Красной реки. Он поил коня, а я ехала к переправе. Сигвальд не назвал родового имени, а я была слишком наивна, чтобы самой догадаться, с кем же свела меня дорога. Мы стали общаться, а потом он сделал мне предложение. Знаешь, это не была легендарная страсть, нам было просто хорошо друг с другом. Но это тоже любовь.

Альрик кивнул:

— Я помню. Память крови — я помню какой бывает любовь. — он усмехнулся. — Наши предки часто были счастливы в браке.

Кронта была удивлена:

— У тебя проснулась память крови?

— Давно, еще несколько лет назад. А что в этом удивительного? Я думал, она бывает у всех, кто родился в высоком роду.

— О нет, теперь уже не у всех. Это очень хороший дар — он дает знания и опыт.

— Да, история, которую рассказывает тебе собственная кровь всегда ближе, чем какие-то посторонние книги. Особенно вот так — не слушать о ней, а просто видеть и знать, как было. Знать историю своего рода от самого основания. Это удивительно.

Кронта шла не спеша, она специально выбрала путь не через внутренние покои, а через парк. Алберта уже высказала то, что хотела и теперь разговор был лишь приятным дополнением к прогулке.

Следующим утром Альрик отправился к крону. Следовало сообщить ему о своем решении. Сигвальд был обрадован тем, что сын принял его предложение. На границе с Оттией, самой беспокойно части Огненной кронии уже много лет командовал Альвел Прогирин. Он превосходно справлялся, но был стар. Помощники смотрителя не обладали достаточной самостоятельностью и решительностью, чтобы справиться с такой властью.

— Сейчас на границе трудные дни — самый сезон у контрабандистов. Альвелу будет не до нового помощника. Так что лучше, если ты до зимы побудешь дома, пообвыкнешься.

Альрик был даже рад такому раскладу. Ему и самому хотелось побыть дома, познакомиться заново с людьми. И, разумеется, радость его в немалой степени была вызвана тем, что он будет рядом с Айлин.

Такая долгожданная свобода радости однако не принесла. Буквально через несколько дней после его совершеннолетия пришла новая неприятность.

Альрик возвращался с конного завода. Он был в прекрасном расположении духа — все складывалось просто замечательно. Сегодня он наконец-то увидел двух годовичков от Клинка, они радовали своим видом. А вечером Альрик был приглашен не прогулку с Айлин Игирин и на ужин в их дом.

Но, стоило кронтину миновать ворота, на него обрушились невероятные по силе чувства. От неожиданности он едва не упал с коня. Дикий, неконтролируемый ужас давил на него, все инстинкты кричали о том, что нужно бежать так далеко, как только сможет, пока не поздно. Совладав с собой, Альрик, постаравшись сохранить лицо, проехал мимо ворот, не обращая внимания на удивленные лица странников.

Оставив жеребца на попечение конюха, он бегом направился в свою комнату. Плотно закрыв дверь, Альрик прислушался к себе. Анализируя и шаг за шагом вспоминая произошедшее он сделал вывод, что нечто, испугавшее его — это предчувствие опасности. И появилось оно после того, как он въехал за стены замка. С той секунды и до сего момента оно не ослабло ни на нитку. В замке было что-то чуждое и оно пугало его до дрожи, хотя он и понятия не имел, что это.

Альрик попытался выделить что-то конкретное из своих ощущений, чтобы понять природу страха и то, чем он вызван, но безрезультатно. Ничего не получилось. Все чувства говорили, что опасность повсюду в крепости. Не в силах выдержать этого, он как можно быстрее переоделся и на целую восьму раньше выехал к месту встречи с Айлин. Дорога шла через лес. Альрик, отошедший немного от пребывания в замке, которое стало мучительным из-за взбесившегося предчувствия, посмотрел на солнце, только-только вошедшее в зенит и решительно направил коня в сторону от дороги.

Забравшись подальше в лес, кронтин, найдя подходящее место, попытался слиться с лесом, чтобы спросить у него, что происходит. Он должен был знать. Но лес тоже боялся. Духи леса пугались и не хотели с ним говорить. Альрик спросил, почему и ему ответили, что он тоже оттуда, из страшного места и на нем тоже порча. Они не хотят с ним говорить, потому что бояться сами стать порченными.

Он попросил их описать, что же за порча, но лесные духи не смогли. Они не знали его слов, передавали только ощущение чего-то темного и страшного.

Все оставшееся до встречи время Альрик снова и снова вспоминал, анализировал, пытался разгадать свои предчувствия и то что показали духи, но ничего не получалось. Все, что он помнил о порче, о заклятиях не помогало — не было даже ничего похожего.