Лазарет на перекрестке миров. Начало

— Ну, вот и все! — обратилась она к пациенту. — Боль проходит?

— Боль. Проходит, — проскрипел юмбаи. — Спасибо. Доктор.

— На здоровье. Можете возвращаться к конвоированию астероидов. Наши ремонтные роботы уже починили ваш корабль. Анестетик будет действовать до момента снятия повязки. Через десять циклов по временному периоду Юмбы попрошу вас вернуться к нам для этой процедуры, либо на планете обратиться к любому лечащему врачу. Конечностью сильно не размахивать. Используйте запасные — у вас их еще девять, вполне хватит для любых действий!

— Все. Понял. Кроткого Неба!

Пожелав по юмбайской формуле всего наилучшего, последний пациент отбыл. На станции наступила непривычная тишина. Впрочем, ее вскоре нарушили — восторженный лай Бима отражался от стен и Э почему-то не спешил его глушить. Пес радовался возможности не быть серьезным охранным псом!

* * *

Пользуясь днями затишья, предсказанными старым доктором, Татьяна Викторовна сортировала знания, полученные в последнее время. Она по старой привычке делала записи: тетрадями, блокнотами с постадийными зарисовками операций и манипуляций была завалена вся комната. В ней и в ванной по стенам радостно прыгали зеленые прынцы, на голове одного из них — стоит ли говорить — которого? — подскакивала золотая трехзубчатая корона. Татьяна часто улыбалась, глядя на него.

В комнате почти не было вещей из той жизни. Покидая Землю, она взяла с собой несколько книг, носильные вещи и Бима. Фотографии и диски, памятные безделушки, любимые журналы, тома, переполнившие книжные полки — все осталось в прошлом. Старые книги и старая собака — достаточный багаж для покорения Вселенной.

Лу-Тан все больше времени проводил в бассейне.

— Устал в этой суматохе! — пояснил он, когда Татьяна поинтересовалась — почему? — Надо набраться сил перед следующей.

По утрам она плавала в его бассейне. По вечерам они пили чай в смотровой. Точнее, она пила чай и скармливала Биму низкокалорийные печенья, а Лу-Тан грыз какие-то серые пластинки, похожие на чипсы, с сильным рыбным запахом, которые он называл "крочерсы".

— Пора вам поглядеть на окружающий мир! — во время одного такого чаепития заявил Лу-Тан.

— То есть? — не поняла Татьяна Викторовна.

— Завтра слетаем на М-63, познакомитесь с соседями.

Межзвездная станция М-63 была размером с небольшую планету. Перевалочный пункт для торговцев из разных уголков галактики, местная резиденция Звездной Ассоциации и ее напичканный оружием аванпост в этой части Галактики.

Татьяна Викторовна взволновалась.

— Я боюсь, — честно призналась она. — На меня буду глазеть, как на диковинку!

— Плащ с капюшоном, — лаконично отозвался Лу-Тан, — многие гуманоиды их носят. Но скрываться вам незачем. Вы хорошо делаете свое дело, и о вас уже идут хорошие слухи! Иногда приходится запрашивать М-63 о помощи, поэтому мне бы хотелось, чтобы там знали сотрудников Красного креста.

Татьяна встрепенулась.

— А ведь вы так и не объяснили мне — отчего на Лазарете использован христианский символ? Объясните сейчас! — потребовала она.

— Разные расы предлагали символы своих культур для обозначения службы Лазаретов на перекрестках миров. Чуть не передрались. Совет Ассоциации предложил свой вариант — использовать символ расы, представителей которой во Вселенной считанные единицы. Все согласились.

— Считанные единицы? — Татьяна поперхнулась. — Значит я...

— ... Не единственная, о нет! Люди по-разному попадают сюда, — Лу-Тан поморщился, — кто-то по своей воле, кто-то нет. Вселенная разнообразна. По общему мнению, вас вообще лучше не выпускать за пределы Солнечной системы!

— Но почему? — возмутилась Татьяна. — Я не понимаю!

— Через сто девять земных лет вы освоите ближайшие к Земле планеты, — помолчав, заговорил Лу-Тан, — через двести семь Совет будет вынужден принять Землю в полноправные члены Ассоциации. По меркам Вселенной — это мгновенная экспансия! Ваше распространение внутри границ нашей Галактики будет глобальным и угрожающим..., — он неожиданно замолчал и раздраженно забил хвостом по полу.

Татьяна, открыв рот, смотрела на него.

— Откуда вам это известно? — судорожно выдохнула она. — Вы — провидец?

— Нет, — Лу-Тан недовольно покосился на свой хвост и тот затих, — иногда ваши корабли посещают наше время. Ваши корабли из далекого будущего...

Татьяна не знала, что сказать. Бим уже давно толкал ее головой под руку, выпрашивая еще печенья, а она сидела, вперив взгляд в холодных свидетелей-звезд безумного разговора.

— Крест для нас — символ перекрестка, — тихо продолжал Лу-Тан. — Красный цвет — повсеместно является цветом жизни. По Вселенной гуляет множество историй про существо, пожертвовавшее собой ради своего народа, и ни одно из них не зовут Иисусом. Но вы скоро исправите это.

— Господи! — Татьяна Викторовна спрятала лицо в ладонях. — Значит, мы — нечто вроде страшилки на ночь для остальных? Но тогда почему вы выбрали меня?

— Вы уже спрашивали, Танни, — мягко пожурил Лу-Тан, — и я отвечал. То, что ждет нас через сто, двести лет изменится через пятьсот. Я не верю во вселенское зло человечества! Я верю в то, что мы совершаем ошибки, чтобы их исправлять.

Он сполз со своей "козетки" и уже в дверях обернулся.

— Не засиживайтесь долго и не размышляйте всю ночь, истинная дочь своего народа! Завтра разбужу вас рано.

Татьяна не ответила. Слишком многое из того, что она услышала сегодня, подлежало осмыслению, но осмыслено быть не могло. Она тупо смотрела на звезды и накручивала на палец мягкое собачье ухо. Бим замер. Щурился под теплом ее руки. Старое собачье сердце было покойно — его вселенная находилась рядом, укрывала от тоски хозяйской лаской. Далекие сиятельные точки казались ему не более чем назойливыми мухами, и иногда он лаял на них. Но не сейчас. Молча, человек и собака щурились на звезды, которым не было числа.

* * *

На шее болталась тяжелая лепешка транслятора. Лу-Тан настоял на том, чтобы Татьяна надела его, скрыв под серым плащом с глубоким куколем.

— Вы сносно используете межгалактический код, — наставляя ее перед отлетом, сказал он, — но что случится, если вы потеряетесь и лицом к лицу (если можно так выразиться) встретитесь, например, с духабути?

Татьяна Викторовна нахмурилась. Этого названия она не слышала.

— Кто это?

— Покупатели снов. Странные личности. Они общаются ментально, или на своем языке — кода избегают. То ли действительно не знают, то ли делают вид. На М-63 их много. Они искренне полагают, что скопление людей делает сны сильнее...

Татьяна мандражировала. Терпеть не могла это чувство, но регулярно испытывала его в школе, университете, ординатуре. "Комплекс отличницы, — смеялся Артем. — Надо обязательно сдать экзамен, иначе небо упадет на землю!".

... Еще на станции, стесняясь своего нервного настроения и потому тайком от "моржа", Татьяна достала привычный контейнер с антистрессовыми капсулами, вытряхнула сразу две и... задумалась, глядя на них. Всю жизнь она пыталась что-то кому-то доказать. Преподавателям — что лучшая на курсе, начальству — что специалист высокого класса и профессионал в своем деле, родителям — что она жуть, какая самостоятельная... Артему — что он не ошибается, даря ей свою любовь. Что пыталась доказать она сейчас? Что спокойна и невозмутима? К черту!

Она высыпала капсулы обратно и выложила контейнер из кармана.

Лу-Тан, показавшийся на пороге первой шлюзовой, призывно махнул ластой...

...Бледнея лицом и лихорадочно горя глазами, она прижималась носом к обзорному стеклу МОД и смотрела, как удаляется ставшая родной станция — в паутине странных конструкций с красными крестами на мозаичных крыльях.

Вселенная обступала корабль. От ощущения пустоты заныли зубы, и страх поднял волоски вдоль позвоночника. МОД? Скорлупка на волнах мироздания, и нет ничего постоянного и надежного! Только пустота, исполненная булавочными головками далеких звезд — надежна. Только пустота, заворачивающая корабль в манто сверкающих спектров — постоянна и пуста... Трогает холодным дыханием сердце, заставляя его частить. Паникой осушает губы.

Покидая Землю вместе с Лу-Таном Татьяна не испытывала ничего подобного. Наверное, была в полуобморочном состоянии. Или капсулы помогали?

Они летели больше земных суток. На вопрос: "Почему не воспользоваться подпространством?" Лу-Тан сердито ответил, что М-63 слишком близко. Но, кажется, он просто не любил подпространство. За время полета Татьяна Викторовна успела привыкнуть к неприятному чувству пустоты и выспаться на месяц вперед. Лу-Тан половину пути провел в амортизационной ванне, наполненной водой из его бассейна. И вот уже вырастала вдали громада М-63 — стальная "восьмерка", на концах которой кружились полные злобных искр красные кольца энергоблоков.

Ей показалось, что прошла вечность. Вечность, под завязку наполненная пустотой...

...Транслятор был теплым, и отчего-то теплота его и тяжесть успокаивали. И хотя она нервно сжимала и разжимала пальцы, скрытые толстой тканью плаща, дыхание выровнялось, а сердце больше не скакало, как сумасшедшее. И — да — здесь было на что посмотреть!...

Лу-Тан пришвартовал МОД к одному из шлюзов и, крепко держа Татьяну за руку, словно маленькую девочку потащил за собой. Пройдя невнятной сетью полутемных коридоров, которые не отложились в ее памяти, они очутились на широкой, словно пруд, площади, под высоким, источающим мягкое сияние куполом. Далекие стены огромного помещения были увиты чудовищными лианами с мясистыми листьями, которые шевелились как живые, хотя ветра не было. По верху шла широкая галерея, откуда призывно мигали огоньки всех цветов и калибров. Шумная толпа снующих туда-сюда разнообразнейших существ совершенно дезавуировала Татьяну Викторовну. Она сдвинула куколь на лоб и застыла, разглядывая многообразие мира.

Здесь было много юмбаи. Высокие, разноцветные — они ловко ковыляли на своих десяти конечностях, вскидывая их в непонятных ей, и оттого кажущихся нелепыми, жестах. Под потолком носились проангелы — суматошные, вечно занятые, заполняли воздух пронзительными голосами. Невысокие, очень широкие, неспешно проходили мимо сатианеты: только по двое, подозрительно поводя тяжелыми головами. Покрытые частично панцирем, подобным хитиновому, гуманоидоподобные, коричневые, коряжистые — они были похожи то ли на роботов из старых фильмов, то ли на оживших черепашек-ниндзя. Там, где панцирь кончался, кожа приобретала янтарный оттенок, и оттого они казались подсвеченными изнутри ярким фонариком. В толпе мелькали и полупрозрачные силуэты их извечных врагов — гоков. Стремительные контуры зубастых лиц скрывались под матовыми шлемами — воздух станции был для них тяжеловат. Головы сатианетов интуитивно поворачивались вслед за ними. Нижняя, подвижная часть лица, скалилась в ненавидящей гримасе — война, заменившая гены, война, кипящая в крови. Если бы не присутствие многочисленных патрулей Ассоциации — упакованных в устрашающие защитные комбинезоны, вооруженных неведомым Татьяне, но грозным на вид оружием, бойня могла бы вспыхнуть в одно мгновение.

Здесь было еще много неизвестных ей рас — гуманоидов, медузоподобных, вообще неопределимых из-за защитных скафандров и сфер. Но толкотня и движение толпы показались ей знакомыми. И когда догадалась — в чем дело, рассмеялась. Центральная площадь напомнила улицы родного города — заполненные спешащими по своим делам людьми: тот же упорядоченный хаос, те же озабоченные лица.

— Они все килорододышащие? — спросила она, продолжая оглядываться.

— Некоторые — да. Другие используют упрощенные копии реактиватора. Вы уже освоили более сложную модель в Лазарете. Те, для кого воздух М-63 даже с реактиватором неприемлем, используют защитные оболочки и скафандры.

Лу-Тан повел ее через площадь в оранжерею, в которой росли растения из разных уголков галактики. Высажены они были секторами, подобраны друг к другу по сходству условий. Некоторыми из секторов Татьяна смогла полюбоваться только через материал защитных сфер — внутри плавали облака разноцветного газа, фосфоресцировали мясистые лепестки и маслянистые капли, брызги распылителей орошали ботаническое великолепие радужным дождем. В оранжерее было влажно и душно, но она пока не решалась совсем откинуть капюшон.

Они посетили жилые сектора, побывали в местной Штаб-квартире Звездной Ассоциации, почему-то напомнившей Татьяне Московскую валютную биржу. В огромной смотровой надолго задержались, любуясь затенением Юмбы и стремительным полетом серповидных истребителей Ассоциации, четверками совершавших облет станции. К обеду Татьяна перестала чувствовать ноги и взмолилась об отдыхе. Лу-Тан довольно улыбнулся и потащил ее на галерею над центральной площадью. Сам он казался неутомимым и помолодевшим. Бодро шелестел толстыми складками кожи, топорщил короткие усы, задиристо шлепал по полу станции тяжелым хвостом.

Над полукруглым входом в межзвездную таверну светилась — для привлечения клиентов, решила Татьяна Викторовна, — некая шкала: зеленый, желтый, оранжевый, красный. Лу-Тан ввел спутницу внутрь. Глазам предстало большое помещение, утопающее в уютном полумраке. На разнообразнейшего вида сиденьях, лежанках, а то и просто на полу, расположились многочисленные гости.

Вот оно! Татьяна Викторовна глубоко вздохнула и скинула капюшон. И... никто не обратил на нее внимания. Она растерянно повернулась к Лу-Тану. Лукаво улыбаясь, тот взял ее за руку и повел вглубь зала — к кусочку пола, не занятому конечностями, щупальцами или совсем уж бесформенными субстанциями, которых здесь присутствовало несколько.

— Технология та же, что и в Лазарете, — пояснил он, соорудив на глазах изумившейся Татьяны любимую уродливую "козетку". — Попробуйте!

Татьяна сосредоточилась. Пол под ногами вздулся, заставив ее отпрыгнуть, потянулся вверх, вырастил высоченные арки ножек, оранжевое сидение, короткую спинку. Перед ней стоял барный стул.

— Гм, — глубокомысленно заметил Лу-Тан.

Татьяна поднапряглась и ножки укоротила, чтобы оказаться на одном уровне со спутником. Села, оглядываясь, повторяя про себя узнанные расы и принятые приветствия. К ее удивлению здесь почти не было юмбаи. Несколько столиков было занято проангелами. Одна группа сидела в углу у входа. Проангелы, низко склонив друг к другу кучерявые головы, жестикулировали и руками и крыльями, едва не задевая соседей. Четверо сатианетов косились на них не неприязненно, но раздраженно. Перед ними в высоких прозрачных кубках дымилась янтарная жидкость. Сатианеты водили над ней черепахоподобными неподвижными лицами, их желтые глаза перенимали янтарный блеск и посверкивали в полумраке, отчего Татьяне Викторовне становилось жутковато. Еще по прибытии в Лазарет она решила не поддаваться ксенофобии и твердо придерживалась этого правила. Но сатианеты ей не нравились. Не нравились их прямые фигуры, негнущиеся ноги, мощные руки. Не нравились желтые высокомерные глаза на неподвижной части лица. Пугали тяжелые челюсти, которые во время разговора двигались медленно, словно жвалы чудовищного богомола, перетирающего очередную жертву.