Птица с железными перьями

— Смотри, — окликнул его Фавио.

К дому подбирались шестеро серокожих существ. Теперь их можно было рассмотреть вблизи. Тонкие руки и ноги с десятком длинных пальцев на каждой, обтянутые сухой кожей ребра, длинные носы и вспухшие животы. На голове у каждого было что-то вроде колпака, вымазанного красным. Йоттар выхватил винтовку из-за спины. Сзади охнул император — ему попало прикладом по носу.

Почти не целясь — на это не было времени — Йоттар выстрелил ближайшему гоблину в голову. Из продырявленного черепа потекла темная жижа, чудище упало, дергая конечностями, как потерявшая голову курица. Гоблины, издав возмущенный вой, на четвереньках бросились к голубю. Йоттар выпустил оставшиеся четыре пули. Одна прошла мимо, еще две угодили в туловища, зато последняя лишила жизни еще одно чудище. Два невредимых гоблина ускорились. Йоттар полез за патронами, понимая, что не успевает. Грохнул еще один выстрел — Фавио выпустил пулю из своего раритетного револьвера. Промазать с такого расстояния было невозможно, и чудище рухнуло, задергавшись прямо у ног голубя. Последний стоял смирно, будто его все это не касалось. В кои-то веки его птичья тупость пригодилась!

Император больше не стрелял. Однозарядный револьвер, понял Йоттар, глядя на приближающегося гоблина. Кому вообще придет в голову таскать с собой такой мусор, когда есть нормальные пистолеты? Точно, пистолет!

Вместо патронов из сумки он выхватил пистолет, который забрал у мертвого полицейского. Сняв его с предохранителя и всей душой надеясь, что он заряжен, Йоттар выстрелил в оставшееся чудище, когда то уже готово было вцепиться ему в горло. Гоблин упал, обрызгав его кровью. Добив раненных чудищ — те торопливо отползали за угол — Йоттар перевел дыхание.

Сердце бешено колотилось у самого горла. Тяжело дыша, он вытер липкие ладони об одежду, перезарядил винтовку и пистолет и молча сунул последний Фавио. Тот сидел побледневший и нервно и широко улыбался.

— Отбились?

— Отбились, — подтвердил Йоттар.

— Уф... Ну и... Кто это вообще был?

— Гоблины.

— Вот мерзкие твари! Хотя многоножки еще хуже.

— Хуже, — подтвердил он. Все мысли после боя покинули голову.

— А я ведь даже не знаю, как тебя зовут, — вспомнил император.

— Йоттар.

Лязгнул замок, и дверь со скрипом приоткрылась. Йоттар быстро перевел взгляд на нее. На пороге стоял седой мужчина с ружьем наперевес — Аррет, отец Эйры. Оглядев голубя и людей, он хмуро поинтересовался:

— Кайм? Ты, что ли, стрелял?

Йоттар кивнул. Дверь была приоткрыта совсем чуть-чуть, но он видел, что за спиной Аррета стоит Эйра.

— Сбежал? Так ты, выходит, и правда с чудищами заодно?

Йоттар моргнул. Похоже, теория о том, что во время своих заданий он приобщился к колдовству, успела обойти город.

— Да нет же! — горячо возразил он. — Я гоблинов перестрелял, они к вам подбирались!

Аррет приоткрыл дверь шире и окинул трупы подозрительным взлядом. Йоттар ждал, почти не отводя глаз от Эйры. Похоже, идея предстать перед ней героем-защитником с треском проваливалась.

— Ну, и нахрена ты к нам пожаловал?

— Я... — Йоттар осекся, лихорадочно соображая, что можно ответить. — Я помочь хотел! И узнать, что с Эйрой все в порядке.

— Все хорошо, — вдруг подала голос Эйра. — Улетай.

Ее перебил отец:

— Нам помощи от убийцы не надо.

— Да не убивал я никого! — взвился Йоттар. — Сколько можно в этот бред верить? И к чудищам я отношения не имею!

Аррет взвел курок.

— Йоттар, улетай, — поторопила Эйра.

Ага, с каким-то болезненным удовлетворением подумал Йоттар. Верит все-таки. Или хотя бы смерти его она не хочет. Аррет снова перебил ее:

— Вот и сидел бы в тюрьме, раз не виноват. Ждал бы суда, как честный человек. Сговорился, значит, с чудищами, чтоб они тебя вызволили, сбежал, а теперь втираешь мне, что невиновен. Ничего, далеко не уйдешь.

— Надо лететь, — осторожно шепнул Фавио.

Йоттар скрипнул зубами.

— Ждал?! Как тут ждать, если вы все себе этот бред в голову вбили! Слепые вы, что ли? Эйра, ну ты-то как могла в эту херню про колдовство поверить?!

Грохнул выстрел. Аррет молча перезарядил ружье. Похоже, что не попал он по чистой случайности.

— Йоттар, улетай!

В голосе Эйры явственно слышались слезы. Оставаться и доказывать свою невиновность было чистым самоубийством, и Йоттар несильно ударил птицу ногой:

— Лети.

Голубь взмахнул крыльями. Взлетая, Йоттар видел, как Эйра пытается отобрать у отца ружье. Верит, все-таки. Ради этого знания стоило рисковать жизнью и добираться сюда. Оттолкнув дочь, Аррет распахнул дверь и выбежал из дома. Снова грохнуло. Выстрел пришелся в голову. Пуля прошла наискось, оцарапав висок, но этого хватило, чтобы потерять сознание.

Глава 7

В воздухе переплетались запахи полыни, угольного дыма, меда и незнакомых трав. Гудела, раскалывалась от боли голова. Йоттар с трудом разлепил веки. От света тут же заболели глаза, шум в ушах усилился.

— Не шевелись.

Девушку, что произнесла это, он узнал — та самая флейтистка, сбежавшая из "Змея" перед дракой. Сидя на краю кровати, она неторопливо обмакивала в стоящую рядом миску с водой когда-то белую, а теперь вымазанную красным тряпицу и протирала ею висок и скулу Йоттара, смывая кровь. Покрытые татуировками запястья в несколько раз обвивали черные деревянные четки, такие же красовались на шее. В остальном ее одежда не изменилась — даже странное ушастое украшение все еще было на голове.

Пришлось чуть повернуть голову, чтобы оглядеться. Кровать, на которой лежал Йоттар, находилась возле самого окна. За мутным стеклом тяжело поднималось солнце. На тумбочке рядом тускло горела лампа под желтым абажуром. Возле стояла та самая миска с водой, баночка неизвестного содержания, марля и моток бинта. У стены напротив был диван, накрытый старым клетчатым пледом. На нем, облокотившись на спинку, спал потрепанный император. Рядом находился комод, заваленный вещами. Среди них Йоттару удалось узнать свою винтовку, куртку, сумку и чудом уцелевшие летные очки. Возле кровати стояли его же ботинки.

Обои с безвкусными зелеными полосками кое-где отходили от стен. Возле крашенной двери и над диваном висели несколько фотопортретов. Был в комнате и шкаф — здоровенный, переживший, должно быть, не одно поколение жильцов. Каменный пол покрывали пестрые вязанные коврики.

— Дурной, что ли? Сказала же не шевелиться.

Йоттар моргнул. Из каши в голове медленно всплывали воспоминания, но какая бы то ни было мыслительная деятельность давалась ему с трудом.

— Извини... — пробормотал он на всякий случай. Голос прозвучал непривычно хрипло. — А где мой голубь?

— Он спит в коридоре. Садись.

Йоттар медленно сел в кровати. Отложив тряпицу в сторону, девушка запустила пальцы в баночку, набрала оттуда едко пахнущей травами мази, и густо прошлась ею по царапине Йоттара. Тот, не стерпев, сморщился и зашипел — рану нестерпимо защипало. Взяв с тумбочки сложенную в несколько раз марлю, флейтистка приложила ее к царапине и велела:

— Держи.

Он послушно придерживал марлю, пока девушка обматывала ему голову бинтом, чтобы закрепить повязку. Закончив, флейтистка выпрямилась. Йоттар попытался чуть сдвинуть бинт — он почти закрыл левый глаз — и девушка беззлобно хлопнула его по рукам.

В голове теснились вопросы — где он, что произошло, и как он здесь оказался. Но не выветрившаяся еще из сознания муть и сонная атмосфера комнаты мешали сосредоточиться.

— А я тебя помню, — неожиданно для себя сообщил Йоттар. — Ты была в "Змее" три дня назад.

Девушка бросила на него настороженный взгляд.

— Я тоже тебя помню. Тебя, кажется, собирались побить.

— Все так и есть, — усмехнулся Йоттар. Постепенно он приходил в себя. — Как тебя зовут?

— Оруфи.

— А я Йоттар.

— Да, я уже знаю...

От звуков голосов наконец-таки проснулся император. Несколько секунд он сонно обозревал комнату, затем остановил взгляд на Йоттаре.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — соврал тот.

Император неуверенно улыбнулся.

— А я уже испугался, что тебя убили.

Йоттар, поморщившись, осторожно дотронулся до закрытого повязкой левого виска. Пару мгновений до того, как провалиться в забытье, он и сам был уверен, что вот-вот умрет. Фавио, подавшись вперед, мялся несколько секунд.

— Слушай, — неуверенно пробормотал он, — можно спросить? О каком убийстве вы говорили?

Сонное спокойствие комнаты звякнуло и разлетелось осколками. Подобралась, прикусила губу Оруфи. Йоттар с досадой вздохнул. Ничего удивительно в том, что Фавио захотел узнать подробности, не было. Вот только совсем не факт, что два почти незнакомых человека поверят в его невиновность, раз уж весь город так легко уверился в обратном. Пытаясь решить, с чего начать, он оглядывался по сторонам. Секунды капали. Нарушить молчание надо было как можно скорее, чтобы Оруфи и император не решили, что сидят в одной комнате с убийцей, и он неохотно выдавил:

— Меня обвинили в убийстве одного парня. Чуть на виселицу не отправили. Так что мне, наверное, повезло, что чудища начали громить город.

— Но ты его не убивал? — напряженно спросил Фавио.

Йоттар раздраженно хмыкнул.

— Говорю же, что нет! Его какое-то чудище загрызло, а на меня все свалили только потому, что мы с ним не ладили. Угораздило же с ним подраться за несколько часов до того, как на него напали...

Оруфи, переводя взгляд с него на императора, и обратно, нервно грызла ногти.

— Это не тот, который собирался бить тебя в "Змее"? — подала она голос.

Йоттар кивнул.

— Вообще-то, это я ему навалял, — зачем-то уточнил он. — О! Раз ты там была, может, что-нибудь видела? А то мне ведь теперь даже знакомым не показаться...

Флейтистка торопливо покачала головой и встала.

— Там, наверное, еда готова, — перевела она тему. — Пойдемте?

Кроме спальни, кухни, крохотной ванной и коридора комнат в доме не было. Возле запертой входной двери дрых расседланный голубь. Кухня оказалась тесной, но светлой — единственное окно выходило на широкую улицу. Та, не смотря на утро, была пуста — ни людей, ни домашней скотины, ни собак, водившихся здесь раньше в избытке. На маленькой металлической печке в углу булькала содержимым кастрюля и закипал старый чайник. Посередине стоял накрытый красно-белой клетчатой скатертью стол с четырьмя табуретками. Последние, похоже, доживали свои последние дни — все они оказались расшатанными, с облупившейся краской. В углу ютились умывальник и два маленьких навесных шкафчика, выкрашенных тошнотворно-желтым.

Несколько секунд Оруфи оглядывалась в поисках прихваток. Затем, вооружившись найденным возле умывальника полотенцем, переставила кастрюлю на середину стола. Внутри оказалась немудрящая каша. Ложки девушка тоже нашла не сразу — они оказались в ящике стола, куда она заглянула в последнюю очередь. Фавио набросился на еду сразу же, стоило им усесться. Йоттар, хотя тоже был голоден, медлил.

— А где это мы?

Флейтистка, уже успевшая сунуть ложку в рот, торопливо проглотила кашу.

— Деревня Красный камень, — отозвалась она.

Понадобилась пара секунд, чтобы вспомнить, где это. Маленькая деревенька находилась в паре часов полета южнее Файнара.

— Это твой дом?

Оруфи, не поднимая глаз, кивнула. Йоттар перевел взгляд на Фавио.

— Так что там произошло, когда я вырубился?

Императору понадобилось некоторое время, чтобы проглотить все, что он успел запихать в рот.

— Я успел взять поводья до того, как голубь начал снижаться. Меня немного учили езде на верховых птицах, — скромно пояснил он. — Мы летели до ближайшей деревни. Когда приземлились, из дома вышла Оруфи. Я объяснил ей все, и она нам помогла.

— Совсем все? — уточнил Йоттар.

Фавио недоуменно моргнул. Йоттар знаком попытался показать корону на голове, но получились только скрюченные пальцы. Император, по счастью, догадался и так.

— А... нет, без подробностей, — смущенно ответил он.

Йоттар глубокомысленно кивнул. Ему, конечно, стоило поблагодарить Фавио за то, что тот вытащил его из разгромленного города, а не бросил на съедение чудищам. Да и то, что парнишка смог разобраться с управлением голубем, который по характеру был немногим сговорчивей камня, было достойно уважения. Но мысль о том, что отцовской птицей управлял император, из-за которого отца и казнили, оставила неприятный осадок.

— А почему к югу летел? — поинтересовался Йоттар. — Тебе же в горы было надо.

Император открыл и закрыл рот. Понятно. Лучше бы его ориентироваться на местности учили.

— Странно, что деревня целая, — вслух удивился Йоттар, пока покрасневший император давился кашей. — Я думал, все от Файнара до границы чудища разгромили.

Флейтистка прикусила губу.

— Они здесь были, — тихо пробормотала она. — Может быть, в соседних домах еще несколько прячется, так что на улицу лучше не выходить.

Йоттар поперхнулся. Откашлявшись, он вскочил, чуть не опрокинув стул. Резко закружилась голова, в глазах ненадолго потемнело, но он не обратил на это внимания.

— Так что ты молчишь? Надо хоть окна заколотить! Вечное небо, они же сейчас учуют человечину и толпами сюда полезут!

Флейтистка замотала головой.

— Не полезут, я знаю, как их отпугивать. Садись, а то тебе опять станет плохо.

— Знаешь, как их отпугивать?

Оруфи кивнула. Йоттар медленно сел. Неясная мысль на границе сознания заставила его насторожиться.

— И как же?

— Долго рассказывать, — отвела глаза девушка.

— А все-таки? Вдруг ты на дверь табличку повесила "Свежие человеки" и думаешь, что чудища от этого испугаются.

— Нет, — Оруфи неловко улыбнулась. — Я положила у порога немного свежего мяса. Это шутка, — быстро добавила она, глядя на изменившиеся лица Йоттара и Фавио. — Ой, чайник закипел.

Йоттар нервно усмехнулся. Кружки девушка тоже нашла не сразу.

— Дай перец, — неожиданно для себя попросил он.

Фавио укоризненно взглянул на него.

— Это же овсянка.

— Я все ем с перцем.

— Попробуй без него, вкусная каша!

— Просто дай мне этот гребаный перец. Да не ты, ты сиди! — рявкнул он на попытавшегося помочь императора.

Флейтистка покосилась на открытый шкафчик, убедилась, что искомого предмета там нет, и открыла второй. Она долго копалась среди баночек и коробок, пока не нашла то, что искала.

— Вот, — робко пробормотала она, протягивая ему перечницу.

Взяв перечницу, Йоттар несколько секунд разглядывал ее, затем поставил на стол и перевел взгляд на девушку.

— Это не твой дом, да? — тихо произнес он.

Оруфи резко опустила глаза. Йоттар встал, держась за стену, чтобы сохранить равновесие.

— Кто ты такая?

Девушка стояла, кусая губы. Фавио, не моргая, смотрел на происходящее. Мысль, бившаяся в голове последние несколько минут, вдруг раскрылась и обрела краски. Йоттар судорожно вздохнул. Надо было сходить за винтовкой прежде, чем начинать обличение, но что уж теперь.

— Ты... колдунья.