Ночная фиалка

— Дней семь назад, — посчитала девушка.

— Хм, — задумался Тайл, — еще недели две, как минимум, на срастание костей, и неделю на разработку. У меня в детстве орел жил со сломанным крылом, так что опыт есть, не переживай. А повязки ты, молодец, хорошо наложила. Правое крыло меньше пострадало, можно через неделю попробовать бинты снять, а вот левое пока плоховато. Но ничего, вытянем. Он у нас обязательно полетит.

Дара невольно улыбнулась. Мысль о том, что пегас никогда больше не поднимется в небо, все это время червячком грызла сердце.

— Вообще-то он сладкоежка, — сдала она питомца. Умелые движения законника вызывали доверие, и Дара хотелось верить, что Тайлу удастся поставить Илька на крыло. Пусть в неволе, пусть не на родине, но пегас сможет летать.

— Хм, — законник сходил к мешкам, пошарил там и достал кусочек сахару, — держи, чудо природы, — он протянул его пегасу, — и учти, это не подкуп, а просто знакомство.

— Бери, — шепнула Ильку девушка, — знаю, ему нельзя верить, но мы должны держаться вместе, пока ты не поправишься, а дальше видно будет.

И пегас послушно взял мягкими губами желтовато-белый кусочек сахара с ладони законника.

Кристан устало присел на камень, смахнул рукавом капельки пота, стекающие со лба, оглянулся — его товарищи с унылыми лицами рассаживались, кто куда, предпочитая оказаться в тени, а не под палящими лучами солнца.

Последний месяц лета — не лучшее время в горах. По ночам под одеяло пробирается холод, по утрам из-за туманов одежда становится сырой и влажной, а днем освещенные солнцем участки превращаются в настоящее пекло, и тогда в ущелье, кажется, даже камни излучают тепло.

Подошедший Эсар потряс остатками воды в кожаном мешке, вылил их себе на голову, встряхнулся.

— Ну и жара, — с тоской оглядел пышущие жаром скалы, затем добавил, — бесполезно, командир. Мы ходим здесь уже два дня. После пещеры, где она ночевала, ни одного намека на след. Я сначала на прошедший дождь списывал, а теперь думаю, прикрыли её следы, или еще хуже — провели своим путем, а нас заставляют на пустом месте носом рыть. Уверен, наша птичка уже по Империи гуляет.

— Я сам так думаю. И даже знаю, кого "благодарить" за подобное невезение, — скрежетнув зубами, проговорил Кристан, — только не могу уйти, не удостоверившись, что эта парочка не валяется где-нибудь под скалой в полудохлом состоянии. Надо же было додуматься — рвануть на пегасе через горы в одиночку. И это после всего лишь месяца полетов! А Ильку я лично уши надеру. Мог и проявить непослушание, во благо хозяйки.

— Не мог, — подал голос, сидящий рядом Тимьяр, — она его с потрохами сахаром купила.

— Знал бы, что так дело обернется, — вздохнул Кристан, — подарил бы ожерелье или платье новое.

— Не кори себя, — к ним подсел Даргей, — пегас был лучшим подарком. Ничего другого она бы не приняла. Но Эсар прав, хватит жариться в этой камнедушке. Пора отправляться в Империю.

— И что там? Обшаривать близлежащие деревни? — недовольно хмыкнул Эсар, — это же около тридцати поселений, не говоря об одиночных хуторах.

— Да-а, — задумчиво протянул Тимьяр, — И не угадаешь, откуда начать. Горы могли вывести её где угодно. Да и не станет Дариэлла останавливаться сразу у подножия хребта. Она не глупая, понимает, что её ищут. Уйдет от гор, но не слишком далеко. Так что не тридцать, а пятьдесят сел не меньше надо будет просмотреть. А начнем расспросы в каждом из них, и через пару дней здесь будет не протолкнуться от законников.

При упоминании главного врага в Империи, арганцы помрачнели. С каждым годом все сложнее становилось планировать операции и без потерь уходить от преследования. Законники учились на своих ошибках, превращаясь в достойных противников.

— О расспросах придется забыть, — подвел итог Кристан, — будем вести наблюдение и слушать, слушать, слушать. В тавернах всегда любят обсуждать новичков. Может и наткнемся на что-нибудь.

— А я, пожалуй, отправлюсь в столицу, — поднялся Даргей, — подготовлю своих людей. Чуется мне, девочка не сможет долго скрываться, слишком наивна.

— Думаешь, попадется? — помрачнел Кристан. Эту мысль он упорно отгонял прочь весь день, и все равно сердце сжималось в тревоге за хрупкую и такую беззащитную девушку.

— Она может и нет, но пегас... Скрывать его будет сложно.

— Хорошо, — Кристан тоже поднялся, — мы перелетим на окраину и попробуем отыскать следы, может, повезет. Если нет — встретимся в столице. Как ни грустно признавать, но скорее всего ты прав. Дариэллу следует искать именно там.

За первые день пути они обменялись не больше двух десятков слов, и лишь вечером, сидя у костра, Тайл спросил.

— И что же такого могло произойти, что ты, сломя голову, рванула из Аргании?

Дара насторожилась — за подобным вопросом могло последовать все, что угодно. Отвечать она и не собиралась.

— Хотя, о чем речь, — продолжил законник с ехидной ухмылкой, — вечно вы, женщины, сначала делаете, а потом думаете. Небось, повздорили, выплеснули друг на друга ушат помоев и разбежались в разные стороны. Он в горы подался, камням на тебя жаловаться, а ты домой помчалась.

— И с чего такие домыслы? — ледяным тоном осведомилась Дара.

— Так чей-то кинжальчик на груди носишь, отсюда и домыслы. Раз не сняла, значит, все еще любишь.

Дара замерла, не веря, своим ушам. Она тогда ничего и не заподозрила — видела же подобные кинжалы на других женщинах, поди разбери, кто из них замужем, а кто нет. Неужели, на самом деле это не подарок, а обручение? "Ох, Тимьяр, Тимьяр... как ты мог так поступить"! Обида обожгла сердце, а рука сама потянулась сорвать шнурок с шеи, но вовремя остановилась. Здесь не Аргания, кинжал ничего не значит, кроме своей немалой стоимости. Да и Ниим просила не расставаться с оружием, мол, еще пригодится. И плевать на обручение, если лезвие хорошо заточено, а рукоять удобно ложится в ладонь.

— Раз не сняла, значит, мне удобно носить его на шее, — отрезала Дара.

— Ну-ну, — ей, конечно же, не поверили.

— И откуда такая осведомленность о брачных обычаях арганцев? — перешла в наступление девушка.

— В детстве много книжек попадалось, — законник перевернулся на спину, разглядывая звездное небо, — Я любопытным рос, читал все подряд.

— Язык тоже по книжкам выучил?

— С языком иная история вышла. Друг мой старинный ходил на Средиморский континент. Смешно, мы с Арганией через горы соседи, а чтобы купить их товары приходится плыть за тридевять земель. В тех краях он подучил немного арганский, мечтал торговые дела с горцами завести, — Тайл помолчал, вздохнул и добавил, — От него я и нахватался пары сотен слов.

— Как все просто! — Дара тоже не спешила верить рассказам законника.

— У меня — да! — не остался в долгу Тайл, садясь, — а вот твоя жизнь, галчонок, так и кишит сложностями. Нет, чтобы помириться, разобраться, просто сбежала, да еще и на пегасе. Над этими конями арганцы, между прочим, хором трясутся. Нет, я не против подзаработать, а вот тебя за кражу по головке не поглядят, если поймают. И кинжал твой не поможет. Пегаса отберут, а воровки в Аргании не нужны. Там же все повернуты на долге, чести и морали, законы гор, твою мать.

Дара только вздохнула в ответ. А что тут сказать? Что действительно повернуты? И, что она теперь не просто продажная женщина, а еще и воровка? Хороша королевна... Хоть сейчас на трон, только не арганский, а имперский. Там проще на подобные вещи смотрят.

— За что ты их так не любишь? — тихо спросила.

— Я?! — грубо расхохотался Тайл, — ты что-то путаешь, галчонок. Да, законники чуть ли не молятся на этих ворюг. Ты только представь, сколько ограблений на них списано. Приезжаешь на место, а там лишь трупы и никаких драгоценностей. Сразу ясно, чья работа. Поверь, никто даже проверять не будет, так оно на самом деле или нет. Многие шайки под арганцев работают, их и не трогают, пока зарываться не начинают, да выносить лишнее. Ведь всем известно, что эти долбанные горцы лишь бирюльки забирают, а картины, посуду — ни-ни.

— А почему вы их не ловите?

— Зачем? У них же честь! Как найдут свои последние камушки, так и прекратят к нам наведываться. Так стоит ли силы тратить? Некоторые, правда, ради интереса на них охотятся — хочется им живого арганца поймать, да вдобавок император премию обещал за подобный героизм. Ну, а для простых людей велено врага из них делать, чтобы боялись, да в казну больше налогов платили. А то, кто еще их от ночных чудовищ защитит, окромя императора, да Службы Закона и Порядка? Вот и ходят слухи, что арганцы не только проклятое сокровище собирают, но еще кровь пьют и детей похищают.

Дара лишь головой покачала — сама ведь так думала. А много ли узнаешь, сидя за стенами приюта?

— Что притихла, галчонок? Собственной наивности поражаешься? — проницательно заметил Тайл, — думать надо было, когда сбегала, теперь то уже поздно. И чего не хватало? Хочешь знать, почему у нас не любят горцев? Не только из-за грабежей. Ты же видела, как они живут? Что скажешь?

— У них все по-другому, человечнее что-ли, — задумчиво проговорила Дара.

— Вот! — Тайл со значением ткнул пальцем в небо, — человечнее..., а у нас императорнее. Чувствуешь, разницу?

Дара кивнула. Странный он, какой-то, этот законник. Речь иногда нарочито грубая, иногда слишком правильная, и идеи какие-то... негосударственные.

— Эх, галчонок, да за подобный шанс пожить в Аргании тут люди душу продать готовы, а ты, — он выразительно махнул рукой, отвернулся в сторону, и Дара почувствовала себя полной идиоткой, — зависть, наивная моя, простая зависть всегда рождает много злобы.

Вот кем я всегда восхищался во всей этой истории с драгоценностями, так это императором. Нет, какой молодец! Понял, что единственный шанс выжить — разыграть из себя безутешного влюбленного. И так разыграть, что все поверили, даже арганцы. Конечно, ему пришлось слишком рано пожертвовать троном, да и свадьбой, но жизнь того стоит, не правда ли?

— Разве он её не любил? — Дара почувствовала обиду и за принцессу, и за Лиашанга.

— Любил? — рассмеялся законник, — Ох, галчонок, давно меня так не веселили. Ну, где ты видела, чтобы императоры любили, да еще и женились по любви? У них одна единственная женщина в жизни, которой они остаются верны — власть.

Все остальное: женщины, охота, балы, картины, пытки и казни — лишь увлечения. И не смотри на меня так. Не всё в жизни на самом деле выглядит так, как нам кажется. Иногда это всего на всего иллюзия. Знаешь, галчонок, полезно уметь заглядывать в суть вещей, не доверяя первому впечатлению. Проницательные живут обычно дольше.

— Зато наивные спят по ночам лучше, — недовольно буркнула в ответ Дара. Она злилась на себя за собственную дурость — позволила выследить сыну старосты, на Тайла за его намеки — выискался умный на её голову, на арганцев с их щепитильностью и играми в королевство. А больше всего её раздражала мысль, что законник, как ни крути, во многом прав. Она действительно повела себя, как полная дура — поверила, что горцы благодарны ей за помощь, что пожалели израненную девушку и забрали с собой. И все эти попытки сделать из неё арганку... Теперь Дара понимала, что они не случайны, но тогда предпочитала не видеть настораживающей заботы, не замечать странной заинтересованности горцев в имперской гостье.

Разговор затих сам собой, а утром Тайл объявил, что если они поторопятся, то вечером будут спать на нормальных постелях, а не на земле.

Они и торопились. Полдороги девушка ехала на Ильке, правда, без седла, но это было лучше, чем трястить позади законника. На предложение сесть впереди, девушка ответила отказом. Пусть ехать в кольце мужских рук гораздо удобнее, даже подремать можно, но Дара предпочитала держаться от Тайла подальше. Будущая продажа пегаса незримым мечом висела над душой девушки, не добавляя теплоты в отношения с законником.

Вот только понимать разумом одно, а на деле... Тайл невероятным образом ухитрялся оказываться все время рядом. Подсадить на коня, помочь с Ильком, донести тяжелую ветку до костра, усадить на одеяло, соорудить постель из еловых лап, набросить теплый плащ на плечи. И все это без каких-либо просьб со стороны Дары, без намеков и требований. А как он произносил "галчонок" — сощурив правый глаз и растянув уголок рта в усмешке. Так называют маленьких детей — вроде и прозвище, но почему-то не обидно.

— Глупая, — вещал рассудок, — для него ты — товар. Стоила бы дороже пегаса, продал бы отдельно, а так пойдешь, словно седло, в комплекте.

И Дара вздыхая, соглашалась, но только равнодушно относится к прикосновениям законника, все равно не получалось. Да и слишком часто Тайл, словно ненароком, дотрагивался до девушки — вроде и не специально, вот только каждое прикосновение длилось чуть дольше, чем нужно было, пара мгновений, не больше, даже не придерешься.

В том, что законник ведет свою игру, Дара не сомневалась. Все его поучения; нашел тоже ученицу — скучно ему что-ли; все намеки, что в Арганию обратной дороги нет... Не прост законник, ох, как не прост. Но как ни пыталась Дара разгадать замыслы Тайла, ничего путного на ум не приходило. Не могла она понять законника, а потому справедливо опасалась. Но и в споры с ним не вступала. Понимала — связаны они сейчас. Тайлу важно продать их как можно выгоднее, а ей оказаться у хорошего хозяина.

Утром девушка позорно проспала. Проснулась, когда солнце уже давно встало над горизонтом. И не мудрено было проспать. Два дня в дороге кого угодно измотают до потери сил. Вчера поздно вечером они, наконец, добрались до укромного дома, скрытого в глухой чаще. Туда шли, пробираясь лесными тропинками и заброшенными трактами, словно за ними гнались не простые селяне, а вся Служба Закона и Порядка.

Небольшой охотничий домик встретил их следами полного запустения — на окнах паутина, на полу пыль, в углах густые серые комки грязи. Стол, стулья, громоздкая дровяная плита в углу, пузатый шкаф — вот и все убранство большой комнаты.

Дара, пошатываясь, вошла внутрь, поморщилась — ноги болели неимоверно, а нижняя часть туловища не ощущалась вовсе.

— Твоя комната направо, — сказал Тайл, вошедший следом, — в шкафу возьмешь чистое белье. Иди уже отдыхать, — пробурчал он, видя, что девушка медлит, — пегаса я сам определю в сарай и, не бойся, даже покормлю.

Дара не боялась. Тайл все эти два дня демонстрировал чуткую заботу об Ильке, носился с ним, словно с драгоценностью, а у девушки каждый раз ныло сердце при мысли о предстоящей продаже.

Утро встретило тишиной. Дара распахнула дверь в большую комнату, сморщила нос — ну и грязища! Вечером от усталости, да в полумраке запустение дома не сильно бросалось в глаза, зато сейчас руки так и чесались заняться уборкой. Она вышла во двор, рядом с колодцем стояло набранное ведро воды. Быстро умылась и потащила ведро в дом. Тряпка обнаружилась в низенькой кладовке в коридоре. И только когда принялась за уборку, заметила на столе белеющий лист бумаги. Подошла, прочла. С досадой шваркнула мокрой тряпкой об стол. Нет, ну какой наглец! С утра помчался в деревню. Даже не разбудил. Продукты, безусловно, дело нужное. Еды в доме ни крошки. Но подобное отношение больно царапнуло по сердцу. Законник так уверен, что она не сбежит? Что сдалась и смирилась с предстоящей продажей?