Низвергающий в бездну

Анет испуганно таращилась на гостя из-за спины Дерри и не решалась сказать ни слова. Эльф же тем временем почти вплотную подошел к ним со словами:

— Может быть, вы простите мое вторжение, и разрешите погреться у вашего костра?

— Проходи, — лениво протянул Дерри, поднимая на гостя глаза, светящиеся в темноте, — коли не побрезгуешь.

— Ксари! — воскликнул эльф и отпрыгнул в сторону. На его узком, бледном лице отразился мистический ужас. — Я думал, что вся ваша поганая раса давно сгинула.

— Сам поганый, — отозвалась из-за костра оскорбленная до глубины души Анет. — Что, если уши острые, то все можно?

Дерри усмехнулся, а эльф удивленно захлопал глазами, но спустя долю секунды взял себя в руки, и, растянув губы в подобии улыбки, тихо произнес:

— Простите, погорячился. Просто, я и в самом деле считал, что ксари не осталось в живых.

— Как видишь, один жив, по крайней мере, пока, — сказал Лайтнинг, жестом приглашая гостя присесть. — Если не побрезгуешь разделить трапезу с ксари, то присоединяйся.

— Я еще раз прошу простить меня за излишнюю эмоциональность, — застеснялся эльф. — Я не имел права никого оскорблять, да и не хотел, если честно. В лесу ведь нет рас. Есть только друзья — те, кто делят с тобой костер, и враги — это те, кто пытаются убить тебя. Вы согласились разделить со мной костер, поэтому, вы не можете быть моими врагами. Я совершил непростительную ошибку, оскорбив вас. Ну что, мои извинения приняты?

— Да, — просто ответил Лайтнинг, и эльф, поклонившись в знак признательности, присел к костру.

— Меня зовут Калларион из Зеленого дома.

— Дерри, — представился Лайтнинг, — Анет, — указал он в сторону девушки. — Калларион, что ты делаешь в здешних лесах? Ведь, насколько мне известно, владения эльфов севернее.

— Все правильно, — ответил гость, вытягивая свои длинные ноги поближе к костру. — Нужда, к сожалению, очень часто гонит нас прочь от родных мест. Я вольный охотник, Темный лес привлекает меня большим разнообразием всякой живности, а во Влекрианте можно продать все, причем по довольно высокой цене. А вы куда держите путь?

— Мы отправляемся в город, — коротко ответил Дерри, не желая вдаваться в подробности, — по делам. Ты давно оттуда? Что во Влекрианте нового?

— Только что, — начал эльф. — Что-то странное творится в городе. Влекриант всегда был, своего рода, государством в государстве и никогда, никому, по большей части, не подчинялся. Поэтому и народ там живет особый — свободный, не опасающийся открыто высказывать свое мнение. С тех пор, как появилась Хакиса, город наполнен волнениями и слухами. В него со всего Арм-Дамаша начала стекаться всякая шваль: жулье, мошенники, наемные убийцы. А неделю назад Влекриант наводнили зомби. Местные сначала по сопротивлялись, но потом смирились. Нет смысла, ссориться с силой. И все бы ничего, зомби никого не трогают, только разносят вонь по улицам, но вместе с ними появились и вампиры. На две-три твари приходится по одному вампиру-наемнику, исполняющему роль командира. Говорят, они ищут по приказанию Хакисы светловолосую девушку с браслетом на руке. Ее должны сопровождать трое мужчин, один из которых маг, а другой — ксари.

Анет похолодела и напряглась. Между пальцами рук сами по себе запрыгали смертоносные маленькие искорки, готовые сорваться при первом удобном случае. Но, девушка вспомнила приказ Дерри не использовать магию и усилием воли загнала искорки обратно под кожу. Тем более, сам Лайтнинг был абсолютно спокоен, а значит, в данный момент, опасность им не грозила.

— А местные? Они как себя ведут? — задал ксари странный, по мнению Анет, вопрос, но, как ни странно, эльф его понял.

— А, что местные? Им все равно. Они не мешают поискам и не помогают. За голову девушки и ксари обещана солидная награда. Может, кто из приезжих и клюнет на эти деньги, но местные — нет. Их неприязнь к Хакисе превышает любовь к деньгам. Любой, даже самый последний вор и убийца понимает, что если к власти придет Черная ведьма, Арм-Дамаш провалится в саму преисподнюю, потянув за собой всех своих подданных. На сторону Хакисы встали только те глупцы, которые рассчитывают ухватить кусок пожирнее, когда армдамашская империя начнет рушиться. Но таких — единицы. Основная масса предана, если не самому королю, то, по крайней мере, своей земле. И если вы те, кого ищет Хакиса, я думаю, в городе найдется больше людей готовых вам помочь, чем тех, кто готов сдать вас соглядатаям Хакисы. И это, несмотря на то, что один из вас ксари. Но осторожность все же не повредит. Деньги они есть деньги. Из-за них человек иногда совершает не только глупые, но и просто ужасные поступки. Сложнее всего вам будет попасть в сам город. У ворот постоянно дежурят несколько вампиров, проверяя всех, кто идет во Влекриант.

— Очень неприятные вести ты принес, Калларион, — мрачно отозвался Дерри. — Но, все равно, спасибо тебе за информацию. Мы что-нибудь придумаем.

— Я верю, повелительница тьмы гоняется за вами неспроста, — тихо сказал эльф. — У вас есть то, что способно ее уничтожить. Ваша победа — это дело всего Арм-Дамаша. Я простой охотник и не могу оказать вам большую помощь. Но во Влекрианте у меня есть брат, он занимается изготовлением и торговлей магическими зельями. Покажи ему мой перстень, и он сделает для тебя, ксари, цветные линзы. С твоими глазами лучше в городе не появляться вообще. Во-первых, тебя моментально схватят слуги Хакисы, а во-вторых, ни в один постоялый двор не пустят тебя на постой. Местные испытывали лютую ненависть к вашему племени с древнейших времен и в наши дни она не ослабла.

— Спасибо, — Дерри склонил голову в знак признательности, принимая из рук эльфа массивный серебреный перстень с темно-зеленым квадратным камнем, — мы не забудем о твоей помощи.

Эльф поклонился в ответ, и, поблагодарив за еду и костер, скрылся в лесной чаще. Видимо, ночевать на одной поляне с ксари, он не рискнул. Когда Калларион ушел, Анет вздохнула с облегчением. Присутствие эльфа тяготило ее. Он показался девушке странным, может быть, потому что не был человеком.

— И что будем делать дальше? Ты уверен, что этот ушастый нас не обманул? Он не вернется сюда, через какое-то время с зомбями?

— Нет, не переживай, — ответил Дерри. — Про эльфов можно сказать много, и хорошего, и плохого, но они по природе своей светлые существа. Они не могут служить злу, даже, если захотят. Вот, например, вампиры. Они либо на стороне зла, либо придерживаются нейтралитета. Эльфам чужда темная магия. Если к власти придет Хакиса, то эльфы, скорее всего, через несколько поколений исчезнут как вид. И дело здесь не в том, что их будут притеснять, просто засилие темной магии пагубно отразится на их здоровье. Сократится продолжительность жизни, перестанут рождаться дети. Поэтому ни один эльф не предаст Арм-Дамаш.

— Значит, — сделала вывод Анет, — если Хакиса — тьма, то лорд Корвин — свет, так я понимаю?

— Нет, — грустно усмехнулся Дерри, — если бы было так, как ты говоришь, все было бы очень просто. С одной стороны Хакиса, с другой лорд Корвин, а в середине, то есть, на самом Арм-Дамаше, равновесие. Но правитель Арм-Дамаша — обычный человек со своими достоинствами и недостатками. Он поддерживает баланс. Свет в чистом виде не менее страшен, чем тьма, потому что приводит к нарушению гармонии.

— Я ничего не понимаю, — призналась Анет. — Мне всегда говорили, что надо стремиться к добру, а получается — не надо?

— Надо, — еще больше все запутал Лайтнинг. — Понимаешь, в мире изначально больше зла, чем добра, поэтому только постоянное стремление к свету может удержать мир в равновесии. Как ни печально, но тьма сильнее, и ее больше. Мне кажется, свет и хорош тем, что его мало. Он не разрастается сам по себе, как тьма, его надо взращивать. К абсолютному добру надо стремиться, но не дай боги, его достичь.

— Как все сложно, — вздохнула Анет. — Здесь все не так, как у нас. Мне приходится пересматривать все свои ценности. Там на Земле я думала, что не способна совершить убийство. У нас это — один из самых тяжких грехов, который еще ко всему прочему преследуется по закону, а здесь я убивала, пусть не людей, но все равно разумных существ и эльфа была готова убить, если бы он представлял для нас опасность. И знаешь, я не испытываю по этому поводу никаких угрызений совести. Мне кажется, это не добро. Может быть, я сама, преследуя светлые цели, помогаю тьме?

— Тут, к сожалению, я тебе не советчик, — Дерри задумчиво уставился на пламя костра. — Я так долго творил зло, что честно сказать перестал понимать, где оно заканчивается. Я убивал в синдикате Сарта, я убиваю, служа Арм-Дамашу. Раньше я получал задания от одних людей, теперь — от других. Разница только в конечной цели: в прошлом я работал ради денег и славы, а сейчас мне не безразлична судьба этого мира. Может быть, в этом и есть разница между добром и злом? Хотя, я говорю тебе, что дать правильный ответ на этот вопрос я не могу. Не в моей компетенции.

— Может быть, разница на самом деле в цели? — подумала Анет, — Так она у меня вполне прозаичная, я домой хочу. Вряд ли подобная цель служит свету. Если бы не перспектива вернуться на Землю, я бы ни за что не согласилась почти две недели назад на эту авантюру, — заключила девушка, но все же, чтобы быть откровенной, задала себе еще один вопрос: — Две недели назад на бескорыстную помощь Арм-Дамашу я бы не пошла, а сейчас? Стал ли мне этот мир дорог настолько, чтобы я была готова рискнуть ради него всем? На этот вопрос она себе так и не ответила. Проблема противоборства между светом и тьмой в ее душе осталась нерешенной.

— Что дальше-то делать будем? — спросила она Дерри, осознав, что больше философствовать не может, пора переходить к реальным проблемам. Ответ Лайтнинга, как всегда, ее обескуражил.

— Сейчас мы будем спать, — зевнул Дерри, — а дальше видно будет. Все решим с утра, а сейчас нечего забивать голову, давай спи.

— Ничего себе, — пробормотала себе под нос девушка. Анет вообще не представляла, что сможет уснуть. За этот день, она узнала больше об этом мире, чем за все свое пребывание здесь. Вампиры, эльфы, свет и тьма. Как все, оказывается, сложно и не однозначно. И Дерри, получается, не врал, когда говорил, что ксари недолюбливают. Какое там? Боятся до дрожи в коленях и поэтому ненавидят. Ненавидят, даже предлагая помощь. — Бедненький, — мысленно пожалела его Анет. — Сколько же ненависти и зла надо было вынести, чтобы такое негативное и брезгливое отношение принимать как должное, не ожидая ничего иного. Должно быть, он ощущает себя лишним, — решила Анет и испугалась своих мыслей, поняв насколько они близки к истине. — Ведь, на самом деле, если от тебя с детства шарахаются все от мала до велика, не зависимо от пола и расы, рано или поздно начнешь ощущать себя, не просто ущербным, а вообще, недостойным жизни в этом мире. — Анет была потрясена своим открытием, и сон окончательно развеялся. Она никак не могла свыкнуться с мыслью, что такой бесстрашный и уверенный в себе Дерри, на самом деле, не ценит себя ни на грош. Услужливая память сразу же подкинула воспоминания о том, как Лайтнинг прямо или косвенно говорил, что ненавидит свои глаза. Теперь Анет понимала почему, хотя и не разделяла его мнения. Для нее он все равно оставался чем-то вроде бэтмена или человека-паука. Бесстрашный супергерой, который в конце фильма обязательно найдет счастье.

Глава 15

О том, что красота — страшная сила

Стикур волоком дотащил Дира до одного из темных залов, расположенных глубоко в подземелье, и уселся рядом, переводя дыхание. Маг за это время так и не пришел в себя, только периодически стонал. Стик догадываля, что не обошлось без сильного магического мешательства Так же примерно маг себя чувствовал, когда переоценивал свои магические силы и творил слишком мощное заклинание. Подобные обмороки случались с ним и раньше, но никогда не длились так долго. Стик не мог сказать, что является причиной подобного состояния мага: его собственное переутомление или чье-то стороннее вмешательство. Что делать дальше, он тоже не знал. Герцог понимал, что до Темного леса мага ему не дотащить, а в катакомбах оставаться было опасно. Хотя, — подумал Эскорит, — вряд ли Сарт с Хакисой станут за нами гоняться. Они, скорее всего, кинут все силы на поимку Дерри и Анет. Надо быстрее приводить Дира в себя и догонять их. Им, наверняка, потребуется помощь.

Стик устало вздохнул и уложил тело Дирона поудобнее. Он никак не мог решить, что ему предпринять. То ли оставить мага одного и наведаться в Темный лес и постараться добыть немного еды и воды, то ли сидеть с Диром до тех пор, пока он не придет в себя. Стикур осторожно похлопал друга по щекам, но тот остался лежать не подвижно. Дир не раз говорил ему, как выводить магов из подобного состояния. У него в сумке всегда лежала склянка с необходимым снадобьем, но и сумка мага, и само снадобье остались в замке леди Эльвиры. После того как Дик и Анет уничтожили в подземелье темных гномов, маг достаточно быстро пришел в себя. Сам Стикур не разбирался ни в магии, ни в ее последствиях и помочь дугу не мог. Оставалась надежда на то, что, может быть, удастся найти кого-нибудь из магов. Рядом попискивал Зюзюка, прыгая около неподвижного тела. С тех пор, как Анет приказала гхырху сопровождать Стикура, зверек не отходил от него ни на шаг. То тут, то там мелькала его грустная и обиженная мордочка. Он явно тосковал по своей хозяйке, но, тем не менее, даже не пытался нарушить приказ девушки, прекрасно понимая, что Стику он нужнее. А с тех пор, как они нашли мага, Зюзюка погрустнел окончательно, даже перестал выпрашивать еду.

— Вот что, зверь, — сказал Стик, наконец принявший решение. — Я сейчас отправлюсь в Темный лес, и постараюсь найти какую-нибудь еду, а если повезет, то и помощь, а ты останешься здесь, и будешь сторожить Дира. Зюзюка обиженно завопил, но герцог был непреклонен. Гхырх шипел и смешно подпрыгивал на толстых кенгурячьих лапках, выражая свое неудовольствие. Но тут Дирон тихо застонал и зверек, как заботливая нянька, подскочил к нему, тихонечко попискивая и помахивая своими перепончатыми крылышками. Стикур облегчено вздохнул. Одна проблема отпала. Дира можно было оставлять без опаски. Лучшей охраны, чем взволнованный гхырх не найти. Эскорит не завидовал тем, кому придет мысль сунуться в эту пещеру. Зюзюка, пожалуй, даже лучше, чем он сам справится с обязанностями охранника.

Анет проснулась рано. Огромный солнечный диск только показался над горизонтом, а ночная прохлада еще не уступила место полуденной жаре. Лес потихоньку пробуждался ото сна. Начинали лениво чирикать птички, мимо пролетела, задорно жужжа, огромная полосатая пчела. "Наверное, спешит собирать мед", — лениво подумала девушка и потянулась всем телом. Дерри все еще спал, и Анет не стала его будить. Она бесшумно подошла к потухшему за ночь костру, накидала в него собранных здесь же рядом веток и разожгла огонь. Со вчерашнего вечера еще остались кусочки недоеденной зайчатины, насажанные на тонкие прутики. Поджидая, пока будут готовы угли для мяса, Анет села на траву и задумалась. Ее беспокоило, как они проникнут в город. Если перед воротами выставлена охрана, то шансы равны нулю. Уж больно они с Дерри приметная пара: он ксари, а судя по реакции Каллариона, их единицы, а она ярко выраженная блондинка, да еще и с браслетом, который служит очень уж заметной приметой. Тем более ни снять, ни спрятать его она не может. Анет вздохнула и уставилась на свое украшение, которое за последние недели успела возненавидеть. Раньше, на Земле, Анет постоянно любовалась этим массивным древним браслетом, а на Арм-Дамаше как-то сразу охладела к нему и перестала замечать. За последние дни она даже забыла про привычную тяжесть в руке. Сейчас глядя на него, девушка не сразу поняла, что в нем изменилось, и вдруг, чуть не заорала от ужаса. Но, вспомнив, что Лайтнинг еще спит, решила воздержаться от такого бурного проявления чувств. Браслет стал меньше размером. Теперь он очень плотно сдавливал руку, уходя под кожу. Серебреные листочки уже почти скрылись, а мерцающие кругленькие аметисты торчали небольшими бугорочками и казались вживленными в руку. Странно, что девушка не заметила этого раньше. Самое главное, никаких болевых ощущений она не испытывала. Нет, несколько дней назад ей на какое-то время показалось, что браслет стал маловат, но потом это ощущение прошло.