Скелет на правах рекламы

Заснула я на теплом солнышке, а проснулась резко, словно обрывая страшный сон — щека прижата к холодному мшистому камню, руки стянуты за спиной, юбка задралась до полного неприличия а в глаза бьет закатное солнышко.. А главное — за спиной слышится шорох и пыхтение, щедро сдобренное водочным духом. "Что девка, очнулась?? Вижу, вижу не замирай, не поможет, как это ты нас вычислила-то, еще и дружка своего натравила, у....мужик грязно выругался и отвесил мне пинок, прилетевший к счастью в бедро, больно, аж искры из глаз, но ничего жизненно важного не сломал.. Взвыв сквозь грязную тряпку забитую в рот попыталась подтянуть ноги к животу, отползти, и наткнулась на взгляд с любопытством изучающий мои голые ноги.. В ужасе попыталась отползти еще и свалилась с окатанного временем и дождем блока на котором лежала, хряпнулась до потемнения в глазах и ободрала в очередной раз плечо, а юбка и вовсе завернулась вокруг талии.. На мое счастье у этого урода зазвонил мобильный, и он отошел приложив меня на последок по ногам. Забившись за плиту я вслушивалась в разговор, но шум в ушах и боль в ободранных и побитых частях организма сильно отвлекала и ничего определенного услышать мне не удалось. Вскоре мужик вернулся, с сожалением полюбовался задранной юбкой и сказал — "повезло тебе девка, Кабан сказал пока не трогать, сам решит куда тебя девать, а то бы ты у меня ..маслянно закатив глазки мужик проверил как сидит кляп, подтянул веревку на руках и стянул ноги толстым капроновым шнуром. "Бывай, девка, может, свидимся еще!" - Внимательно осмотрев получившийся натюрморт, мужчина хмыкнул и, поправив веревку, и скрылся в лесу, а я беззвучно заплакала роняя крупные капли на крошки сухого мха и сосновые иголки. Наревевшись я наконец ощутила, что лежу не на перине, и даже не на покрывале — земля быстро остывала, камушки и ветки впивались в голую кожу, солнце уже село зазвенели комары от которых не было никакой возможности отмахнуться. К тому же руки и ноги стало покалывать, а веревки просто нестерпимо раздражали кожу. Хватит выть, скомандовала я сама себе, пора выбираться!! Сначала долго выталкивала тряпку забившую рот, потом подышав и облизав лопнувшие губы забилась как рыба выброшенная на лед, извиваясь и пробуя веревки на прочность. Встать долго не получалось, даже опираясь на камень головой сгибаясь и шипя на резкую боль поняла, что я отсюда не выберусь, если не развяжу хотя бы руки. Покрутилась наощупь выбирая подходящий угол у камня и принялась методично тереть шнур, которым были стянуты руки о едва выступающие мелкие камушки. Когда - то видела как проходит контроль военное снаряжение — специальная машинка трет кусочек материала запланированное количество раз, ровно по кругу, и дырочка должна появиться не раньше, чем пройдет 12-тысячный виток.. Пот заливал глаза, волосы липли к вспотевшей шее, забивались в рот, шнур терся не только о камень, но и о мою многострадальную кожу. Сперва, я как показывали в кино начала тереть по центру связки, пока не сообразила, что там двойные витки и узлы, тереть нужно прямо на руке, там где веревку можно натянуть, что бы напряженные волокна лучше цеплялись за плохонький абразив из щебенки. Внезапно в ровное пыхтение зареванного носа и скрип шнура вплелись осторожные шаги едва слышные в шорохах ночного леса. Замерев, я так же осторожно сползла за камень и попыталась улечься в прежней позе, внимательно вслушиваясь в шорохи. Вот плотные глухие шажки, похоже, по песку, вот шорох игл, скрип веточек, стук ноги о камень и шипение с нецензурным подтекстом... Сердце стучало прямо в горле, а ток крови отдавался в ушах, и тут слегка повеяло парфюмом, мужским, приятным и очень знакомым...

Девчонка пропала, час назад мимо дома пронеслась "Газель" на которой развеселая компания уехала рано утром на речку. Побелевшие пальцы парнишки вцепившегося в руль насторожили, и пришлось срочно изобретать дело возле дома ее бабки, что бы узнать новости. Оказалось — ее оставили загорать на берегу, а вернувшись нашли только след ведущий к воде, причем след волочения... Все вещи остались как были — в машине, сахарная блондинка кривила губки и уговаривала сумрачного блондина мятным как жвачка голоском: "Ну Мааакс, ну никуда твоя Аглая не денется, она просто глупо шутит, ну чего все подорвались, как ненормальные?? Давайте оставим ей записку, пусть сама придет..." На эту тираду пухленькая брюнетка ответила нецензурно, и заявила — "Макс, убери эту идиотку, пока ей прическу не испортила, Глаша так идиотски шутить не будет, и в лес без компаса не уйдет, а компас в корзине остался!!" Сумрачный блондин сейчас же принялся названивать на вокзал в поисках участкового, и с прискорбием сообщил, что тот уехал с отчетом в город, и на станции остались только два сержанта "прикрепленные" к вокзалу, уйти они не могут, ищите сами, или ждите участкового вечерней электричкой...

В общем пока все шумели и порывались искать девчонку в реке. Я потихоньку сдал назад и позвонил начальству. "Добрый день, Владимир Семенович, девочка пропала, скорее всего была похищена, возможно уже нет в живых, сглотнув я договорил сухие фразы, выслушал ответ и подтвердил — да, состав компании прежний, посторонних нет, блондинку проверили — с Крокодилом ее ничего не связывает... Еще несколько слов и связь прервалась, и тут из за плеча выступил блондин. "Привет" нейтрально произнес он, "ты за нами следил??" "Не за вами, за девчонкой". "Почему?" "Долгая история." Блондин нахмурился сильнее, это как-то связано с последними событиями??" На ответное пожатие плечами блондин протянул руку — "Макс" — "Арсений". "Знаешь, куда могла уйти??" "Нет, но надеюсь, что жива, с вами был еще кто-то??" Спросил не надеясь на удачу. "Был, местный парень, Диана притащила, Наташа! Подозвал он брюнетку трущую глаза. Как этого типа звали, который пешком пошел??" "Михась." "Оп!!" Все встало на свои места. "Ждите здесь, скоро люди подъедут, все расскажете, я проверю одно место" Прыгнул в машину и погнал к лесу. Значит Михась, парень связанный с полузадушенной девчонкой, возможно просто что-то подсыпал в еду?? Тогда где ее искать?? На подставке снова забился в судорогах телефон — "Владимир Семенович возможно тут тоже замешан Крокодил, пацан был с ними, тот, которого Зубр пас. Угу, значит в развалинах, я проверю, кого можно ждать?? Спасибо." Трубка воткнулась в панель и водитель принялся пристально вглядываться в лес, боясь пропустить нужный поворот. Возможно уже поздно, но все нужно увидеть своими глазами.

Темный силуэт приблизился к камням, заросшим мхом, прополз по ним, становясь резче в лунном свете, потом раздался голос: " Тихо, свои! Не шевелись, сейчас развяжу!" Щелкнуло, становясь на упор, коротенькое, но очень острое лезвие, потом почти нежно прикоснулось к измочаленным волокнам капроновой веревки, и они расползлись в стороны, не дергайся, порежу!" Затекшие и онемевшие руки лежали как две колоды, ноги кололо сотней крошечных иголочек, опухшие от слез глаза почти не открывались. Сквозь узенькие щелки видно было только уголок белой футболки в вырезе куртки и лезвие ножа. Еще один щелчок и лезвие исчезло, зато крепкие руки ухватили меня подмышки и поволокли в лес. Идти я почти не могла — но старалась подставлять ноги под свое бренное тело. От боли в руках и голове зрение отключилось совсем, и поэтому машину я заметила только тогда, когда уперлась в нее лбом и коленками. Пискнула сигналка, чуть слышно щелкнули замки — распахнув дверцу, он толкнул меня в салон, как свисающие из кастрюли спагетти заправил внутрь ноги и, обежав машину сел за руль. Вырулив из леса на грунтовку, достал из-под сиденья бутылку минералки и кинул на меня. Пить хотелось нестерпимо, и хотя кляпа во рту уже не было, ощущение было такое, словно он все еще на месте. Приподняв руки, я попыталась ухватить бутылочку, но она скользнула на пол, слезы брызнули из глаз, и видимо не беззвучно, потому, что парень оглянулся и сказал: "Потерпи, сейчас доедем до дома, попьешь", машину болтало иногда, и я перекатывалась, как мешок, но и заветную бутылочку тоже качало — и наконец я до нее дотянулась. Свернула крышку и, обливаясь глотала солоноватую теплую воду как самый сладкий сок. Наконец машина остановилась, я продолжала безучастно лежать, хлопнула дверца, потом скрипнула другая, после теплоты салона вечерний воздух показался холодным и бодрящим. Этот тип просто ухватил меня за щиколотку и потянул к себе, потом заявил: вставай, я тебя не донесу, разве что по частям. Шипя сквозь зубы, я воздвиглась и тут вспомнила про бутылочку с водой, но наклонятся за ней обратно в машину, было чревато. Мелко семеня ногами, я потащилась за ним по тропинке, вытоптанной среди островков хвои и пучков травы. Вот из темноты выступил забор, потом поленница и наконец — невысокая дощатая калитка. Она распахнулась от одного движения руки, этот подозрительный тип шел сзади, пресекая мои попытки завалиться в сторону, или заблудится в двух соснах. Опираясь на кирпичную стену дома, я все увереннее шевелила ногами надеясь побыстрее добраться до вожделенной кружки жидкости и туалета. Только войдя в дом и зажмурившись от резанувшего глаза света, я поняла, что мне показалось странным — на улице свет не горел, и машина была темной — мы ехали без фар. Тут меня заколотило еще сильнее — и от всего пережитого и от осознания того, что все это еще не кончилось. За столом сидел пожилой мужик — от обалдения я его не разглядела, прислонилась к теплому боку печи и стояла, глядя в угол, где висели какие-то фотографии. Зашедший следом парень бросил на скамью куртку, приложил руки к печи и потом принялся тормошить меня и растирать нагретыми руками. Вышедшая на шум женщина за руку отвела в туалет, он был в доме, но вместо крана висел простой рукомойник. Сделав все дела и вымыв руки постояла ощущая как саднят смоченные водой царапины и намины. Женщина так же молча проводила обратно в кухню. Из самовара потекла струя кипятка в кружку, потом плюхнулся пакетик и несколько ложек сахара, очнулась я от звона ложечки по стенкам кружки. Оказалось, что я уже сижу в широком мягком кресле, а под носом у меня вожделенный чай. Прихлебывая маленькими глотками, обжигаясь , я быстро опустошила почти пол-литровую емкость. Согрелась, ожила и решила , что к разговору вполне готова. Мужчины так же молча ждали за столом. Я подошла к столу и уселась на предложенный кивком стул: "Поговорим? О чем?

Как ты догадалась?

Просто, все сходилось, если предположить, что хотя бы часть легенды — правда. Я читала, что монастырские сокровищницы иногда укрывали в тайниках, а если не было такой возможности, просто опускали в воду. Озеро не проточное, монахинь видели, значит, есть тайник, а раз от озера они не ушли, скорее всего, и тайник был там. А Настя?? Тут я вздохнула: "Настя просто увидела, как Кабан договаривался с Михасем, увидела и стала его расспрашивать — а он трус каких мало, испугался и стал ей угрожать, пытался душить, но не успел — я вошла в сквер, и он ее просто бросил. Удар о землю, сучки, и вот готово сотрясение мозга и рваные раны, а говорить она не могла из-за шока, да и гортань пострадала".

"Понятно — молодой потер лицо руками."

"Кстати, может, наконец, представишься, и расскажешь, зачем ты за мной следил"? Парень хмыкнул и издевательски раскланялся — "Серов Арсений Николаевич, водитель". " Что-то для водителя ты слишком резкий". "Так я же не простой водитель — я личный водитель директора охранного агентства "Цербер". "А следил за мной зачем"?? "А что ты об этом жалеешь?? Хочешь лежать в развалинах, дожидаясь, пока придут и добьют??" "Нет, конечно, смутилась я, спасибо, что спас меня, но все же зачем"?? "После того, как ты Настю нашла, я думал, что ты что-то видела, или знаешь, вот и присматривал, пока ребята информацию собирали, а потом вокруг всей вашей компании такое закрутилось". Арсений (наконец я узнала, как его зовут!!) махнул рукой и обратился к человеку, сидевшему до этого тихо: "Пап, что делать будем??" "А что делать? Ложитесь спать, места хватает, а утром поедем в город, разбираться, что к чему, есть у меня знакомый в Областном Управлении, глядишь и поможет. Кивнув, Арсений потащил меня за руку через сени в другую часть дома "Уронишь, отпусти, сама пойду"! "Сюда, отворив тяжелую "уличную" дверь, щелкнул выключателем и указал на распашную внутреннюю украшенную вставками из стекла. Там кровать, ложись, сейчас халат какой-нибудь найду". Осторожно приоткрыв туговатую створку зашла в комнату больше половины которой занимала кровать. Небольшое окно плотно занавешивали шторы, в углу притулился шкаф, в изголовье кровати стояла тумбочка, у двери — стул вот и вся обстановка. Робко все рассмотрев, наконец обратила внимание на себя — кое-как оттертые руки, пропотевшая, заскорузлая от грязи и слез одежда, не хотелось в таком виде ложится в кровать. Словно услышав мои мысли, парень появился с полотенцем в руке и поманил меня рукой — "Помоешься"? "Баня еще теплая" Я радостно кивнула головой от чего из волос посыпались сухие иголки и чешуйки коры. Такими же темными переходами мы прошли к низенькой двери из толстых некрашеных досок. Из темноты тянуло прелым березовым листом и прогретой сырью. Щелкнул выключатель, и я осталась одна. Со вздохом стянула заскорузлые тряпки с осторожностью прикасаясь к гудящей голове и стараясь не задевать тканью подсохшие корочки на запястьях. Прошла в теплую темноту по уже сухим доскам пола. Таз и ковшик были еще теплые, видимо баню топили вечером, но вода уже не обожгла паром потихоньку, постанывая от предвкушения, плеснула горячей воды в таз, добавила холодной и нырнула в воду всем лицом, руками, грудью...Ааах, мечта, тепло, мышцы стали отмякать и расслабляться. Корка пота размокла и защипала кожу, пришлось оглядеться вокруг в поисках мыла: на деревянной полочке выстроились в ряд шампуни, ниже висели мочалки с разноцветными петлями, мыло не попадалось, тогда я присмотрелась к флаконам на полочке — есть знакомая бутылочка с пестрой этикеткой. Щелкнула крышечка, в воздухе запахло персиком и мятой, невесомый гель лег на ладонь. Вдыхая успокаивающий аромат, поплескалась в тазу смыла остатки пены, выплеснула воду, и борясь со сном вышла в показавшийся холодным предбанник. Полотенце на волосы, потуже затянуть пояс необъятного махрового халата, за дверью стоял Арсений небрежно подпирая опорный столб и делая вид что любуется звездами сквозь толевую крышу крытого двора. Молча кивнув, довел до комнатки с кроватью и растворился в скрипах и шорохах незнакомого дома.