Оружейник - глава 10

А раньше это было весьма доходное занятие: находишь разбойников, велишь сдаться, убиваешь непокорных, прикарманиваешь их добычу, отрезаешь головы и сдаешь в людском городе начальнику стражи, получая еще и вознаграждение. И все довольны: людишки избавляются от грабителей, у Т"Альдина в кармане звенит.

Он двинулся в сторону деревни. Если тут разбойников нет — плохи дела. Придется корнем черной мандрагоры приторговывать, благо людишки приписывают ему бездну волшебных свойств, но растет он только в глубине леса, куда им путь заказан. К счастью, эльфы не возражают против выкапывания этого растения, считая его вредным для леса — а значит, совсем уж без денег Т"Альдин не останется. Еще вариант — сидеть на дороге и самому грабить путников. Законное основание для этого есть, так называемое право на "выстрел из лука". Стоя под самым крайним деревом родного леса, эльфы вправе стрелять из лука куда хотят, даже в людишек. Другой вопрос, что на его памяти такого ни разу не было, с людьми эльфы живут мирно и даже разрешают им заходить недалеко в лес собирать хворост и грибы, однако же права Т"Альдина стрелять из лука и убить любого человечка, зашедшего в лес, это не отменяет. И потому на лесной дороге любой путник, даже если он не разбойник — законная добыча. Нет, убивать их вовсе ни к чему, но можно взымать с торговцев дань в обмен на неиспользование Т"Альдином своего законного права...

Чуть подумав, он все же отказался от этой идеи: люди начнут жаловаться, жалобы достигнут ушей светлейших, а те, конечно же, сразу сообразят, откуда ноги растут, и им, надо думать, такой способ обогащения может не понравиться.

В этот момент ветерок зашелестел в кронах деревьев и принес очень выразительный аромат: запахло дымом, жареным мясом и деньгами. Ночной странник остановился и принюхался. Точно, костер и мясо. Какой-то убогий умом идиот жарит мясо в эльфийском лесу, словно у него две жизни.

Т"Альдин в предвкушении потер руки. Жечь в лесу огонь не в специально отведенном для этого месте, не в освященном должным образом очаге — значит напрашиваться на большие неприятности. Жарить на этом огне мясо — и вовсе самоубийство. И теперь все эти несчастные — законная добыча любого проходящего мимо эльфа, в том числе и его, Т"Альдина.

Вынув саблю из ножен, он тенью скользил в направлении запаха. Если вдуматься — никто не обязывает его непременно поубивать недоумков, у эльфов нет такого закона или обычая, который обязывал бы прикончить осквернителя, другой вопрос, что они обычно делают это в праведном гневе. Т"Альдин же не такой кровожадный, он вполне может удовлетвориться всеми деньгами и имуществом придурков, при этом ему не придется пачкаться, он отнимет у них все ценности и сделает вид, что никого не видел, а людишки будут просто счастливы сохранить свои несчастные душонки.

Запах все сильнее. Т"Альдин вскоре заметил впереди светлое теплое пятно: часовой. Только, йоклол его дери, что-то он слегка великоват для человека.

Охранник был огромного роста, полуголый, с невероятно мощными руками и короткими кривыми ногами. Палица на плече — чуть ли не молодой дубок, с корнем вырванный. Голова маленькая, челюсть выдается вперед, лба почти нет.

Стоя в пяти шагах сбоку, Т"Альдин разглядывал это пугало и боролся с желанием учтиво поинтересоваться, кто такой этот урод и что он забыл в его, Т"Альдина, лесу.

Чуть дальше меж деревьев — полянка, на ней костер, вокруг него еще трое таких же да двое меньших по размеру, но ничуть не менее уродливых существ. А вот на костре, на уложенных вдоль в виде решетки жердях жарится мясо, которое раньше ходило на двух ногах и разговаривало. Либо эльф, либо человек. Йоклол возьми!

Т"Альдин несколько раз моргнул, собираясь с мыслями. Четверо бугаев размером с тролля, двое мелких, сидят в лесу эльфов и жарят то ли человека, то ли эльфа. Что за бред тут происходит-то?! Надо срочно возвращаться домой и поднимать тревогу, потому что подобный расклад явно не нормален для здешних мест.

Тут его внимание привлекло движение под кустом. Он присмотрелся и заметил еще два тела, точнее, тельца. Связанные пленники. Люди. Судя по размерам — дети.

Т"Альдин призадумался. Шесть существ с людоедскими наклонностями жарят на костре человека и еще двоих детей держат на закуску. Где они поймали их? Да в деревне, куда направлялся и сам Т"Альдин, это самый вероятный вариант. Что дальше делать? Если спасти детей, людишки будут ему должны много-много денег. За подмогой сбегать дело небыстрое, пленников к тому времен уже съедят. Перспектива драться в одиночку с шестью уродами тоже не вдохновляет. Йоклол бы взяла.

Он присмотрелся, пытаясь понять, что это вообще за твари приблудные. Двое мелких, как ни странно, главные, сидят и ничего не делают, только командуют тонкими гортанными голосами. Оба в металлических доспехах, в то время как большие уроды — в кожаных, да и то неполных. Выглядят неопасными, не будь тут четырех троллей — Т"Альдин бы разобрался в одно мгновение.

Тролли тоже не особо опасны, чем больше туша — тем медленнее. К тому же они явно туповаты и видят в темноте плохо: Т"Альдин буквально в пяти шагах от часового стоит, он, конечно, в маскировке далеко не профан, но другой дроу заметил бы его сразу. Один на один можно было бы прирезать любого, но их четверо, ну и двое мелких.

Т"Альдин пожалел, что расслабился от спокойной жизни, самострелы нарукавные носить перестал, они бы очень упростили ему задачу. А теперь у него только сабля да два кинжала, и что делать? Пойдет за подмогой — плакали денежки. Драться? А почему бы и нет, если риск небольшой. Самое главное — свалить он сможет всегда, ночной лес — его поле битвы и его время. Шансы на успех невелики, но если все тщательно продумать — может и получиться. И тогда ему не придется ни с кем делиться огромной наградой.

Он бесшумно сместился так, чтобы оказаться за спиной у мелких уродцев, с противоположной от часового стороны. Эти идиоты умудрились выставить всего одного охранника, да и того больше интересует жарящееся мясо, нежели несение караула, это значительно упрощает задачу.

Т"Альдин подкрался на расстояние двух шагов, прячась за ствол дерева, и вынул кинжалы. Клинки длинные, тонкие, острые, главное — попасть куда надо. Примерился, выбрав основной целью тролля, сидящего с противоположной стороны, медленно занес руки для броска.

Когда левая рука стремительно распрямилась и смертоносный кинжал покинул ладонь, Т"Альдин запоздало вспомнил, что не попросил помочь ни одного из богов. Не привык просто, не те у дроу боги, от которых можно дождаться помощи, надеяться стоит только на себя. Ну и плевать: всегда справлялся своими силами, и теперь тоже справится.

Клинок вонзился в спину часовому, и тот взвыл от внезапной острой боли. Пять голов одновременно поворачиваются в его сторону, при этом Т"Альдин видит основную мишень и ее шею сбоку. Второй бросок точен и смертоносен. Затем стремительный шаг вперед, пальцы левой руки уже складываются в магическую усиливающую печать, заклинание уже почти дочитано, безмолвно и элегантно.

Т"Альдин поместил "вуаль тьмы" прямо в центре костра, купол, сотканный из первородной, непроглядной тьмы, прозрачной лишь для сотворившего, накрыл почти всю полянку. Оба уродца вскакивают на ноги, хватаясь за какие-то странные, тоненькие палицы. Все по плану, на то и был расчет, что они вскочат.

Сильнейший пинок в спину отправил одного из мелких в костер, затем Т"Альдин быстро скользнул в сторону, выхватывая саблю из ножен. Вопль угодившего в огонь уродца заглушил весь производимый шум, позволив одинокому воину оказаться за спиной ближайшего тролля. Удар острой сабли по ноге, неистовый рев и свирепый взмах. Т"Альдин уходит прочь в быстром прыжке, удар тяжеленной дубины рассекает воздух впустую. Падая, гигант умудрился огреть вскользь своего товарища, тот, ничего не видя, ударил в ответ.

На все это ушло времени меньше, чем понадобилось сердцу для десяти ударов. На этом первый этап сражения закончился, Т"Альдин попытался оценить ситуацию, чтобы решить, продолжать бой или ретироваться. В этот момент брошенный в костер уродец, визжа, почти выбрался из огня, и тут эльфу показалось, что внутри уродливой фигурки, прямо в желудке, вспыхнул огненный шар, сотворенный впечатляющей силы мастером. Яркая вспышка, затем грохот, словно от удара грома, хлестнул по ушам.

На поляне творилось йоклол знает что. Т"Альдин и заметить не успел, как одного тролля, который с подрубленной ногой, убило непонятно чем, то ли громовым раскатом, то ли товарищ палицей пришиб. Часовой крутился на месте, одной лапищей пытаясь вытащить из спины кинжал, второй размахивая своей палицей вокруг себя. На ногах, помимо него, оставался только один тролль, тоже размахивающий палицей, оба мелких лежат без движения, и один потихоньку горит. Охранник вопит, умирающий булькает пробитым горлом, связанные пленники визжат звонко, да так, что уши закладывает.

Т"Альдин восторжествовал. А ведь получилось же, удача, боги или просто личное мастерство — на его стороне. Он метнулся в атаку, спеша воспользоваться последними мгновениями слепоты врагов: купол магической тьмы на глазах тает, сотворить заклинание повторно может и не получиться. Поднырнул под просвистевшей дубиной, полоснул саблей по ноге, перекатом ушел в сторону и атаковал повторно, по горлу, снова ушел от удара, сделанного конвульсирующей лапищей, на бегу вырвал из шеи умирающего кинжал, перебросил свои оружия из рук в руки, и замахнулся правой для броска.

В этот миг заклинание окончательно рассеялось, и Т"Альдин оказался лицом к лицу с охранником, их разделяли каких-то четыре шага. Мгновенного замешательства хватило для прицельного броска: клинок вошел точно в глаз и достиг мозга, громила замер и медленно завалился на спину.

Позади — движение. Т"Альдин, еще не успев обернуться, бросился в сторону, уходя с линии возможной атаки. Снова грохнуло, и очень близко, ухо обожгло огнем, в голове зазвенело, словно от удара. Он обернулся, на бегу перебрасывая саблю обратно в правую руку, и увидел второго мелкого. В руках у него — та самая тоненькая дубинка, из трубки, направленной на Т"Альдина, сочится дымок.

Уродец еще попытался перехватить странное оружие за другой конец и нанести удар расширяющейся частью, но Т"Альдин ударил раньше. Клинок легко разрубил лицевые кости уродливой головы, и уродец без звука упал.

Звон в голове пошел на убыль. Он оглянулся, убеждаясь, что остался единственным стоящим, пощупал пострадавшее ухо: на месте, но пальцы в крови. Последний тролль булькнул кровью в последний раз и затих. Победа.

А ведь он был на краю гибели, пришла мысль. Второй мелкий в самом начале боя, ослепнув, не стал бегать с воплями, а упал и замер, таким образом избежав и удара от своих, и внимания нападающего, а затем применил свое оружие — и почти успешно, Т"Альдина спасли только великолепные рефлексы хорошо обученного бойца. Но — все-таки победа. Награда уже в кармане. Кстати, о ней, родимой.

Он подошел к связанным детям и после нескольких несильных оплеух привел их в относительно вменяемое состояние. Точнее, только старшую девочку: она его узнала. Та самая, которая иногда приносила в харчевню кувшины с молоком, она всегда с любопытством косилась на едящего свое мясо темного эльфа, но никогда не пыталась заговаривать.

Т"Альдин попытался выяснить, что произошло, но помешало незнание языка людей: он-то с людишками дел почти не имеет, в их города и села обычно ходит не один, а если ему поручали доставить почту или посылку — выручает простая фраза "Зови свой старейшина, принес письмо!", и даже в харчевне он обходился минимумом слов. Все, что ему удалось узнать — на костре мать девочек, отца убили. На слова Т"Альдина о том, что он отведет их обратно домой, обе девочки отреагировали захлебывающимся плачем. Должно быть, что-то не то сказал.

Чуть подумав, Т"Альдин решил вначале отвести их к себе в селение: неровен час, может и на других таких же уродов напороться. Правда, младшая очень быстро выбилась из сил, потому ее пришлось нести на руках, однако к утру он уже добрался домой.

Немедленно разбудили старейшин, и Т"Альдин снова, как двадцать лет назад, оказался в центре всеобщего внимания. Он обстоятельно рассказал, как нашел в лесу группу непонятных уродцев, жарящих человека, и одолел их в бескомпромиссной смертельной схватке. Затем старшую девочку расспросили светлейшие, знающие язык людей.

— Надо же, какой ты у меня герой, — сказала появившаяся из толпы Таруна, как только Т"Альдин, закончив свой рассказ, сделал несколько шагов назад из центра площади, где и проходил совет, — не побоялся в одиночку против целого отряда выйти. Вот и верь, что дроу равнодушны и бессердечны и никогда не станут рисковать собственной головой ради чужого спасения.

Т"Альдин ухмыльнулся, словно комплимент ему приятен, но на самом деле — чтобы скрыть собственные мысли. Таруна такая глупая и наивная — слов нету. Своим старейшинам в таких вопросах как раз стоило бы верить. Впрочем, что греха таить, ему действительно приятен и восторг подруги, и уважение остальных эльфов. Мелочь — а приятно.

Тут допрос девочки закончился, и светлейшие сообщили остальным результаты. Бедняжка рассказала, как целая толпа огромных тварей напала на деревню посреди ночи. Отец буквально выволок их с матерью из дома, когда селение уже горело, и огородами вывел к лесу, видимо, изначально намереваясь искать спасения у эльфов, однако их заметили и пустились в погоню. Убежать от огромных уродов не удалось, отец девочек погиб, пытаясь задержать преследователей, однако его колун оказался бессилен против огромных палиц, жертва пропала даром, потому что выиграл он для своей семьи всего одну секунду, которая ничего не изменила. Всех троих догнали и схватили, мать сразу же убили и разделали на мясо на глазах у девочек, а их самих связали, видимо, намереваясь съесть позже.

— Это низшие орки, — пояснил светлейший, — а те мелкие — серые гоблины. И их возвращение не сулит ровным счетом ничего хорошего. Деревня людей, видимо, разорена и сожжена дотла.

Т"Альдин, слушая это, в отчаянии спрятал лицо в ладонях: все, плакала и его награда, и жаркое, он дрался с тварями и заработал полукруглую насечку на ухе совершенно напрасно. Таруна, неверно истолковав этот жест как проявление ужаса перед зверствами орков, молча прижалась к нему.

* * *

Знаменитый принцип "скальпеля Оккама" гласит, что если есть несколько возможных объяснений чего-либо, то самое простое, скорее всего, и будет верным. По этой же логической формуле Данила когда-то сформулировал для себя "правило неудачи Оккама-Разумовского": жизнь — это дерьмо, которое случается, и из нескольких возможных дерьмовых вариантов чаще всего происходит самый простой и оттого самый вероятный. Первое следствие из этого правила — если что-то может не получиться — оно и не получится.

По дороге к пустырю, где должно было состояться обучение солдат, Данила опасался не столько затесавшегося в полусотне вроде бы умных бойцов одного дурака — дурак, понимающий, что он дурак, зачастую оказывается относительно вменяемым — а дурака, который считает себя умным, да еще и навязывает это мнение окружающим.