| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Думая о статях своей красавицы жены, Кандзи и покинул уничтоженный город, оставив за собой лишь смерть, пепел и боль.
А среди пепелища осталась одиноко стоять покосившаяся башня Наместника. Ей не впервой было наблюдать за падением города, как и ни в первой видеть его возрождение.
Феникс всегда поднимался из пепла.
Танзаки перерождался вновь и вновь, и нынешняя трагедия для города лишь одна из стадий жизненного цикла.
2.299. Цифровая форма жизни.
Он плавал в необъятной пустоте чистого света. Медленно его дух погружался все глубже и глубже в свет, пока не достиг точки невозврата.
Было все и не было ничего.
Его сознание испуганной мышкой пыталось спрятаться, искало хоть малейшую тень мире пустоты и света. Прошла секунда, а может тысячелетие, и мышка смирилась, перестала искать спасение. И спасение само пришло.
Ужасающая, страшная, безмерно злая, и между тем добрая, чистая и прекрасная сила влилась в его слабую душонку.
Он прозрел.
Нет индивидуальности, есть только общность.
Общность бессознательной пустоты.
Тьма и свет переплелись воедино, пустота соединила его дух с мириадами таких же как он. Стало легко и свободно. Страх, сопровождающий любое живое существо всю его жизнь, растаял туманной дымкой.
Ушли заботы и тревоги. Больше не нужно было лезть из кожи вон, чтобы доказать, отцу, семье, друзьям и врагам, всему миру, свое право на существование.
Катака стал един со всеми умершими и с самим миром. Чистый мир принял новую душу в свои объятия.
Купаясь в бесконечном потоке знаний, контактируя с духами, составляющими суть чистого мира, Катака понял множество вещей. Прожив воспоминания братьев и сестер, парящих рядом, он понял их мотивы и их любовь к себе.
Но это понимание ни как не повлияло на Катаку. Сейчас ему было все равно.
То, что делало Катаку индивидуальностью, не таким как все, медленно растворялась в чистом свете и глубокой тьме, единых в этом пустом и одновременно до краев полном мире.
Покой.
Безмятежность.
Чистота.
Прошли годы, столетия, мириады лет. Дух, один из многих, являющийся частью единого духа чистого мира занял свое место в пазле мертвых душ.
Но неожиданно, кто-то вырвал несчастный дух из единого организма.
Катака не желал осознавать себя, не хотел восстанавливать индивидуальность, Катака отчаянно просил отпустить его обратно, снять с души ярлык ненужного имени.
Сила была глуха к мольбам мелкого духа.
Медленно Катака погружался все глубже и глубже в пустату. Давно уже исчезло влияние чистого мира, а он все тонул в безмерной пустоте. Медленно его дух сжимало давление окружающей пустоты.
Подобие формы тела, гротескный человеческий образ из синего света, сдавило в маленький шар чистой синевы.
А погружение все продолжалось.
Катака, полностью осознавший себя, неожиданно вывалился куда-то.
Теперь он не был простым шариком света. Он стал таким, каким был до смерти.
Ву Катака, сгораемый от желания вернуться в чистоту безмятежности, потянулся своей душой к общему сознательному, но некая сила не дала мертвецу воспарить.
— Не спеши, дух, — возник подле Катаки некий старец с белыми волосами и странными глазами. Он что-то говорил, но Катака не желал его слушать. Все чего хотела душа из чакры вернуться назад, вновь освободится от тревог тленного существования.
А старик говорил и говорил, он не обращал внимания на состояние Катаки. Казалось, старцу доставляло удовольствие разрывать бесконечную тишину своей мудрой речью.
Биджу... Кагуя... Асура... Индра... Предназначение... Избранность — все эти слова не имели для Катаки никакого значения. Он бился в сетях, созданных волей старца, стремясь вновь ощутить свободу чистого океана.
Спустя множество мгновений Катака, наконец, понял, что сила старика безгранична, ему, обычной душе не под силу вырваться из пут!
Дух с мольбой взглянул в глаза старика.
Вдруг, совершенно неожиданно, несчастного духа чакры продавило через некую пленку. По крайне мере таковы были ощущения Катака.
Свет сменился тьмой. Окружающее давление вновь сдавило духа чакры, коим был Катака, в шар.
*Бульк, бульк*.
Пузыри чакры поднимались от шара-Катаки и плыли в разных направлениях. Это было странно, он будто терял себя.
Легкий треск привлек внимание Катаки. Дух "посмотрел" в сторону звука.
Совершенно беззвучно перед Катакой открылся огромный красный глаз. По нему медленно распространялись, будто круги на воде, концентрированные круги. По каждому из многочисленных движущихся кругов, как по орбите планет спутники, двигались томое.
Глаз поглотил все внимание Катаке.
Он был бесподобен. Завораживающе прекрасен. Хотелось всю оставшуюся вечность утопать в его красном сиянии.
*Бульк, бульк, бульк*
Дух становился все меньше. Он медленно плыл в сторону глаза.
Катака желал этот глаз.
Тоненькие щупы вышли из шара-духа и направились к красному оку.
Уже почти. Еще чуть-чуть и эта прелестная красота будет моя! — кричала душа Катаки, охваченная целиком и полностью жадностью.
Касание жгута и ока породило эффект волны. Глаз словно очнулся от спячки. Катака ощутил на себе подавляющее внимание кого-то безмерно огромного и неописуемо сильного.
Волна распространилась от глаза и отшвырнула угасающий дух от себя.
А затем раздался треск древесины.
Он заполнил все вокруг. Весь мир для Катаки стал, наполнен этим ужасающим треском.
Дух ощутил, что разрывает на части, но как все неожиданно началось, так же неожиданно и прекратилось.
Око закрылось, для Катаки наступила непроглядная тьма.
Дух испытал ни с чем не сравнимое разочарование. Ему так хотелось обладать этим глазом...
Медленно, Катака стал всплывать. В безвременье прошло все время мира, когда Катака наконец вновь очутился перед старцем.
Мудрый старик уже не казался таким уж мудрым. Пустая уставшая оболочка.
"Он не достоин глаза", — с отвращением осознал Катака.
— Иди, от тебя зависит судьба мира, — закончил свою речь старик. Взмахнул посохом.
Катака не стал сопротивляться силе старца. У духа было понимание, что так нужно, еще не время возвращаться в чистый мир.
У Катаки есть еще дела в мире тленном.
Пробившись через все преграды, дух очутился в мёртвой оболочке.
Скользнув из потухшего очага, дух прошелся по всем каналам чакры, достиг сердца, где и растворился.
Мертвое, покрытое слоем кожи сердце, пропустило удар. Еще один. Слабая толика физической энергии, созданная этим сокращением, тут же возникал в очаге. Столкнувшись с духовной энергией в самом его центре, в так называемой клетке Инь-Ян, она стала топливом, тогда как духовная энергия стала розжигом.
Грянул взрыв. Чакра хлынула во все каналы системы циркуляции. По дороге потеряв из-за пробоин в каналах часть давления, чакра тем не менее смогла достичь мозга, а точнее небольшого вкрапления белой живительной субстанции, что закрывала в мозгу дыру.
Тело Катаки было в ужасном состоянии. Каналы чакры были все в дырках, кровь из-за жара вскипела и загустилась, внутренние органы превратились в комки сукровицы, в обрамлении кожи. Пожалуй только многочисленные нити кожи, которыми Катака непроизвольно скрепил все свои органы, кости и плоть, сдерживали обрубок тела, коим в данный момент был Катака, от размалывания на части.
Внешне тело Катаки покрывал кокон из сухой белой кожи, который под волей псевдо разума белой слизи в мозгу Катаки, погрузил тело в землю. Было это сделано на последние крохи чакры из системы циркуляции. Возможно, будь там еще хоть капля, и комок белой слизи подпитал бы себя и смог бы сохранить свой разум. Но что вышло, то вышло. Остатки личности Белого Зецу смогли спасти лишь кусок мертвой плоти Катаки, но не свою личность.
Сердце Катаки медленно, с трудом, билось в груди. Насос из плоти не гонял кровь по венам и артериям, он просто работал, создавая физическую энергию. Физическая энергия в реакции с духовной создавали чакру, которая в свою очередь шла на биение сердца и восстановление мозга.
С генами же Катаки творилось нечто непонятное. Они изменялись под действием чего-то глубокого, неосязаемого, присутствующего в духовной энергии Катаки.
Того, что дух получит от Ока.
Восстановление заняло бы многие месяцы, но вмешался случай. А точнее одна юная особа, уже не надеявшаяся не то что найти живых братьев и сестер, а даже не рассчитывающая отыскать их останки.
Ци Эн, не веря своим ощущениям, подхватила кокон из сухой кожи, и выплыла с ним на поверхность.
Положив кокон на землю, девушка попыталась сфокусировать на нем все свое "внимание".
— Жив... — выдохнула Ци Эн.
Младшая из сестер никогда не практиковалась в ирьениндзюцу, она не умела лечить, однако у неё была мягкая чакра.
Из спины Ци Эн по её воле выросли две длинные белые руки с тонкими пальцами, легли на кокон.
Поток мягкой чакры устремился через мертвую кожу к обрубку тела.
Сердце Катаки забилось ровней. Пришли в движение нити кожи. Белая субстанция заполнила собой расплавленный мозг и по шее, струясь внутри нитей из кожи, достигла каждого уголка тела Катаки.
Тем временем Ци Эн разрывалась между желанием освободить тело брата от кокона, подхватить его на руки и рвануть домой, к отцу и матери, и разреветься навзничь от радости и горя.
В такие моменты и проявляется порода. Обычная девочка, которой Ци Эн и мечтала стать, разрыдалась бы навзничь или сделала бы глупость и сорвала мертвую кожу кокона.
Младшая дочь Ву, же серьезно кивнув своим мыслям, развернулась спиной к кокону. Белые руки подхватили Катаку, чей размер из-за отсутствия конечностей был с учетом слоев кожи не так уж и велик.
Выдохнув и пообещав возвращаться на этот выжженный пустырь каждый год, Ву Ци Эн создала под своими ногами небольшие круги пространства и заскользила по земле, как по льду, на Юг. К Стране Реки.
Ву Ци Эн с полумертвым Ву Катакой возвращались домой.
* * *
Данзо открыл глаза. Выпил предложенное ирьенином лекарство от головы, и только затем стал анализировать полученную информацию.
"Хм, Акацуки затеяли свою игру. Ладно бы только это, но неизвестный Учиха с сильной чакрой имеющий какие-то дела с пешками Хокаге настораживает. И с пешками ли? Не превратились ли пешки в игроков?" — с трудом ворочалась мысль. Разум еще не отошел от контакта с сознанием призывного животного. Данзо слегка поморщился.
Было сложно. Разум призывного животного, особенно такого как Минчи, животного первого поколения, сильно отличается от человеческого. Помимо визуальной и звуковой информации, хорек передал Данзо еще и память о запахах, о давлении полюсов и еще кучу иной ненужной информации.
Пока Данзо брал себя в руки, хорек, лежавший на операционном столе, закрыл бусинки своих глаз. Его дыхание замедлилось.
Ирьенины отчаянно пытались поддержать жизнь в маленьком тельце, но почему-то все их навыки не работали.
Данзо знал почему.
Минчи. Он помнил как Фай принесла этого хорька из леса, и поставила учителя перед фактом, что теперь это её домашний любимец. Девочке на тот момент было около десяти лет, и Данзо посчитал неплохой идеей дать ей поиграться с живой игрушкой... чтобы затем приказать ликвидировать зверя.
Тренировка на решимость — так обозначил Данзо эту тренировку.
Целый год он дал Фай на игру с Минчи. Обычный хорек, первое время и вел себя обычно. Ловил крыс, доставал Данзо, гадил на начальственное кресло, а также метил все вокруг.
Противное создание.
С каким удовольствием Данзо отдавал Фай приказ убить Минчи, но ничего не вышло! Хитрая девочка обманула учителя.
В течение этого года она не просто игралась с хорьком, нет она кормила его своей кровью, вливала в зверя немного чакры, а также поила медицинскими отварами, стимулирующих рост системы циркуляции чакры. В конце же додумалась создать кровавый контракт. С обычным животным!
Данзо впервые позволил себе перейти с угрожающего шепота на крик.
Такая растрата потенциала! Да отправься девочка в свободный поиск призыва, Данзо бы не был так зол, как в случае контракта с животным! Кровавого контракта! Что будет, когда Минчи умрет? Не повредит ли его смерть Фай? Никто никогда не проводил подобных исследований! Все кровавые контракты заключались с призывными зверьми, но ни как не с обычными!
Данзо был так зол, что даже хотел напоить девочку обезболивающим и ликвидировать Минчи. Но Фай сыграла на опережение. Она отправила своего хорька обратным призывом в параллельный мир.
А через год эта крыса вернулась. Вернулась уже не простым животным, а чакро зверем. И хоть Минчи не умел разговаривать, но его разум, с учетом особенностей психики зверей, стал сравним с разумом самой Фай.
Данзо посмотрел на радостную ученицу... и убрал в стол приказ о операции для ирьенинов Корня.
Шло время, Фай выросла в сильную куноичи. Вместе с ней рос и потенциал хорька. А однажды, Минчи приволок на базу Корня трех мелких, полу слеповатых хорьков. Все трое были чакрозверьми.
Вот так Фай основала клан призывных зверей.
— Оставьте его. Кто не хочет жить, тот умрет, — громким шепотом приказал Данзо.
Хорек открыл свои глазки и мутным взором глянул на главу Корня.
*Писк-писк* — вздохнуло маленькое существо.
Минчи облегченно выдохнул... и больше не вдохнул.
Никто из клана, для которых хорек стал прародителем так и не прибыл. Данзо не удивился, скорее он бы удивился, если бы хорьки появились. Разум призывных животных далек от разума человека, они мыслят другими категориями, и в большинстве своем не знакомы с понятием благодарности.
Будь иначе, и хорьки бы заключили полный контракт с Фай, но они отказали сославшись на некие обстоятельства в мире призыва.
"Все как у людей", — хмыкнул грустно Данзо.
Развернулся и вышел из лечебницы. По пути в свой кабинет, шиноби думал о полученной информации. Если с Акацуки все ясно, что-то подобное Данзо и подозревал — не может быть союза между странами и деревнями.
Пока Дождю выгодно держаться Конохи, но что будет когда все внутренние проблемы Дождя решаться? Эта страна всегда славилась сильными шиноби. Данзо был уверен, что союзником Дождь будет фиктивным. А с учетом декларируемых Акацуки идей, чуть ли не врагом. Один тот факт, что Страна Дождя может стать свободной экономической зоной уже понижает доверие иностранных торговцев к Огню. Даже сейчас заметен отток фондов из Страны Огня. Что будет, когда Акацуки откроют границы и позволят торговцем всех великих стран беспошлинно торговать у себя в стране, при этом гарантируя их безопасность?
Не нужно быть умником, чтобы дать ответ — Экономика Огня, основанная на торговле, будет подорвана.
Но и это не главная опасность. Суна. Сейчас песчанников прижали со всех сторон. Но открыв границы, Дождь впустит в свою страну и торговцев Ветра.
В первых обвалятся цены на продовольствие.
Во вторых ожидается резкий скачек рождаемости в ветре, и в Суне в частности.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
