Стэллар 1: Звезда нашлась

— Андокаюсь?

— Отстыковываюсь. Только отлетел подальше, чувствую, в задницу как будто шилом кольнули. Чувствую, сейчас случится гадость. Я с дуру и заорал в эфир 'мэйдэй!'. Даже сам не понял зачем. Это надо было видеть, обычная система, торгаши снуют, шатлы, транспорт, лифтеры всякие... И вдруг раз, кто куда. Как тараканы. И через минуту эта хреновина на меня вываливается.

— А на что она была похожа?

— Большая. Меньше, конечно, бродячей колонии Федерации Кукай, может даже поменьше базы, но всё равно против моего 'Каталиста'.... Сама понимаешь. На орбите Фаэдэ был старый 'Кориолис', а у крепости Гисти четыре капитал торпедных аппарата и несколько капитал-турелей. Да там одна торпеда вдвое больше моего эсминца. Впрочем, это меня и спасло.

— Как так?

— Очень просто. Стрелять по юркому эсминцу этими здоровущими дурами — гиблое дело. Если очень быстро крутиться, то попасть нереально. Мелкий он, а пушки вращаются медленно. Но если бы я остановился, или сбавил темп, то всё, смерть гарантирована. Одно попадание и в щепки. Ох, я тогда и крутился! Одновременно приходилось следить за торпедами, я их ловил и уничтожал. Капиталторпеда — штука медленная, рассчитанная как раз на уничтожение станций, а у моего 'Каталиста' двенадцать дудок, калибра сто миллиметров. Вроде бы немного, но скорострельность у них — сумасшедшая, и картриджи — антиматерия.

— А что, — непонимающе спросила Нэин. — разве у станции не было осадного щита?

— Увы. Это современные 'додекаэдры' могут уйти в неуязвимость на сутки, и тогда их уже не пробить ничем. А тут это старьё. А в старье полно народу. Сунулись, правда, помогать два 'Аваддона' и 'Доминик', но их быстро разобрали, еле успели уйти. Манёвренность у линкоров не идёт ни в какое сравнение с эсминцем. В общем, торпеды я перестрелял, их даже в этой крепости было не так уж и много. А ещё, со мной тогда приключилась одна странная вещь: я научился видеть сферу.

— Как это?

— Очень просто. Пилот, в режиме слияния с кораблём, всё равно видит перед собой только часть пространства, хотя сенсоры расположены по всему кораблю. Мозги так устроены. Чтобы посмотреть назад, приходится как-бы крутиться на месте. Есть, конечно, радар, но он, как ни странно, не заменит визуального контакта. А я вот смог увидеть всё пространство вокруг. Всю сферу.

— Вот это да!

— Я тоже так подумал. А потом подумал, что сейчас съеду крышей. А совсем потом мне стало уже не до этого, потому что в электронных мозгах этой здоровенной дуры наконец-то повернулись шестерёнки, и она выпустила на меня дронов. Множество крупных и злых дронов.

— И как же...?

— Как выжил? С трудом. Мне ещё повезло, что дроны были крупные, они довольно медлительные, в противном случае остался бы мой хладный труп на орбите Фаэдэ. У меня тоже был дрон, но только один и лёгкий, вот им-то я и отбивался. Пока вся шарага грызла меня, мой дрон грыз их. Сильно меня тогда пощипали. Корабль — в хлам. Хорошо, что флот вовремя подоспел, но я там примерно час вертелся. Этот бой мне, кстати, как выпускной экзамен зачли.

— А 'Дэйв' тут причём?

— Как причём? Неужто не видела лучший шутер всех времён и народов: 'Дэйв — опасный сумасшедший'? Ты не играешь в компьютерные игры?

— Да я всё больше в цветные шарики и карты...

— В общем, есть такая вещь. Товарищи по академии меня после этого боя так и прозвали, а мне понравилось, так что я это имя взял себе официально.

— Ну а 'Стэллар' тогда что значит?

— А это уже, скорее, легенда. Это на инглессе, есть такой мёртвый язык, что-то связанное со звёздами. Иса, как это перевести?

— Стэллар — 'звёздный'.

— О, вот как? Я же говорю, мне подходит. В общем, есть поверье, что раньше так называли очень удачливых пилотов. Считалось, что эти люди всегда выживали, даже в самых критических ситуациях, но при условии, что они выложатся по полной, и даже немного сверх того. Впрочем, это очередная байка, вроде Потерянного Иерусалима, Раксслы или клада капитана Кидда.

— Потерянный Иерусалим?

— Говорю же, байка. Потерянный Иерусалим — это мифическая прародина людей. Впрочем, иногда в космосе находят корабли поколений, которые немыслимое время назад были отправлены с какой-то планеты, и с тех пор летят себе в обычном пространстве. Большие такие штуки. Говорят так же, что потерянные колонии это долетевшие до цели корабли поколений. Правда ли, нет ли, кто знает ...

— Как интересно! — у Нэин загорелись глаза. — А что, это правда только байки? А вдруг всё это есть на самом деле?

— Ну как, — задумчиво ответил я. — в космосе полно странных странностей. Да взять хотя бы нашу сегодняшнюю миссию. Да хоть те же 'тормозные места'.

— Тормозные места?

— В космосе попадаются странные аномалии. Вроде бы обычный участок космоса, но скорость в нём падает до половины, причём, безо всяких видимых воздействий на корабль. Почему, отчего, кто его знает... В одном из них находится наблюдательный пост СИБ, но нашли они там чего, не известно.

— А ещё? — не унималась Нэин.

— Вот ведь, — усмехнулся я. — Ладно. Знаешь, в некоторых пылевых скоплениях, далеко-далеко за фронтиром, живут космические моли. А кокон их даже больше линкора. Опасные штуки.

— Ужас то какой! — Нэин прикрыла ладошкой рот. — Неужели это правда?

— Брешет, — уверенно заявил Локовски, материализовавшийся за спиной Нэин. — Не слушайте его, уважаемая, пилоты они все такие, хвастуны.

Нэин фыркнула, но ничего не ответила.

— Ну ладно, — согласился я. — Про молей я наврал. Но вот про Блуждающий Сигнал и Синий Туман — чистая правда. Мы сами сталкивались с этой штукой. Может даже эти два феномена связаны друг с другом.

— Ой, расскажи пожалуйста! — подпрыгнула Нэин.

— Видишь ли, если проводить мультиспектральный поиск в тёмном космосе, так часто ищут аномалии, можно наткнуться на довольно чёткий сигнал, вот только источник его установить не удаётся. Как-будто он идёт сразу отовсюду. Это голос, вещающий на непонятном языке, совершенно без интонаций. Просто бубнит что-то. Если долго его слушать, можно поймать и видео, размытое изображение лица, чем-то похожего на человеческое, только там, где у людей глаза, у него широкая чёрная полоса, в которой мерцают слабые белые точки.

— А рассмотреть не удаётся?

— А вот смотреть нельзя. Если вдруг поймал — беги быстрее из этого места, или появится синее туманное облако и утянет корабль неведомо куда. Мы с Исой сами его наблюдали, далеко, правда. Вся электроника сошла с ума, Иса не могла справиться с управлением, мне пришлось перейти на ручное резервное.

— Врёт, — опять шепнул Локовский на ухо Нэйн.

Нэин недовольно прянула ушами. Вот даёт! Жаль я так не умею.

— Локовски, — прищурился я. — А где наша закуска?

— Момент! — и надоеда испарился.

— Этот ваш Локовски всегда такой? — недовольно поинтересовалась Нэин. — Липкий?

— Есть такое дело, — вздохнула Иса. — Не обращай на него внимания. Сейчас покушаем и пойдём отсюда.

— Бурбурлы-мурбурлы — пробубнило из-под стола.

— Ай! — подскочила Нэин, и уронила бокал.

— Хурмангулды бурланома — пробубнило снова.

У столика стояло пузатое чудо, похожее на бочонок. Два глаза на стебельках, комплект клешней, которыми штука держала поднос с едой, а сверху большая круглая пасть. Чудо поставило поднос и, подняв с пола бокал, сожрало.

Я подозрительно покосился на чудище.

— Локовски, это что?

— Мой новый официант.

— Я догадался, что официант. Я спрашиваю, что это?

— Почём мне знать? Гастарбайтер какой-то. Жрёт немного, денег не просит, чего ещё надо? Экономный.

— А ты уверен, что эта штука разумная?

— Мне то что? Работает и ладно.

— Нда? Эй, чудо, — обратился я к 'официанту'. — Звать-то тебя как?

— Сссссииик, — просипело чудо.

— Иса, тебе известен этот язык? Или это у него в животе бурлит?

— Впервые слышу. В моей базе данных нет ничего подобного.

— Где ты этих чурок откапываешь, Локовски? — я аккуратно отпихнул туземца ногой, — Иди, иди отсюда.

— Это разве чурка? Ты чуреков настоящих не видел. Когда я служил в космодесанте, были у нас десантные модули. Ну, видел поди, выстреливают их пачкой с орбиты, они потом планируют на поверхность. Мы их 'маршрутками' называли. Знаешь, хохма солдатская, 'повезёт, будет маршрут орбита-планета, не повезёт, орбита-небеса'. Так вот, водилами этих штук всегда всяких абреков нанимали, уж не знаю почему. И был у нас как раз такой, большой зараза, коричневый и четырёхрукий. А на заднице у него третий глаз. Сам видел, когда он в душе мылся.

— Врёшь ведь поди. На заднице-то зачем?

— Я откуда знаю? А спереди, между ног, вооот такущий хобот. Он им мыло держал.

— Да тьфу на тебя, трепло.

— Весело вы тут живёте — задумчиво произнесла Нэин. — У нас в республике скучнее. Скажи Иса, а что ты делала под креслом в кабинете у полковника?

— Страшный он, — поёжилась Иса — мне показалось, что он меня сейчас сожрёт.

— Иса, ты же знаешь, что это невозможно!

— А мне совершенно не хотелось проверять.

Мда. Женская логика.

— И вообще, — продолжала Нэин, — у нас за такую шуточку, которую откаблучил младший лейтенант, сослали бы на рудники. А у вас, как вижу, ничего.

— А, забудь, — ответил я. — То, что ты видела, это опереточная СИБ. Здесь ошиваются отпрыски влиятельных семей, и ничего сложнее перекладывания бумаги с места на место им не доверяют. Годика через три они пойдут на повышение в администрацию колонии, запись в трудовой книжке, что человек проходил стажировку в Службе Имперской Безопасности, неплохо котируется. Настоящая работа идёт совсем не здесь. А это так, паразиты...

— О, кстати, о паразитах. Вспомнил тут одну историю, — встрял Локовски, неся две бутылки вина, — Это ещё в моё десантное прошлое было. Поступил вызов с одной планетки на фронтире, там была станция терраформинга, мол биологическая опасность. Планетка-то захазная, даже атмосферы нет. Откуда биологическим взяться? Ну, мы решили, что пираты шалят. Значит, наш взвод туда и отправили. Командиром у нас был некий Шеппард, по прозвищу 'Эффект массы'. Почему так прозвали? Дык, он был дядя-шкаф два на два метра, весь из мускул. Как сцеплялись мы, бывало, в портовом кабаке со всякой швалью, так с его появлением всё обычно заканчивалось. Такая масса производила охрененный эффект, как танк в посудной лавке. Ну вот, летим мы к точке миссии... Да, водилой у нас, кстати, был как раз тот четырёхрукий абрек. Забыл с какой он планеты. Что-то вроде На`Пали... Не суть важно. В общем, высаживаемся. Да, был у Шеппарда один интересный закидон после контузии, таскал он с собой на миссии надувную бабу, кстати, синекожую. Зачем — не знаю, говорил, что как талисман. Врал поди. Было дело, мы ему её как-то раз гелием надули, так он за ней по всей казарме бегал. Бежит такой танк, тумбочки сбивает, а баба от него... Прикольно было. Мда. Ну так вот, я, значит, вожусь со сканнером, а народ бдит, по сторонам смотрит. Вдруг, из-за угла выпрыгивает какая-то хреновина, странная такая, башки нет, по бокам то ли крылья, то ли перепонка какая, и шасть к нам.

— Опять брешешь ведь, Локовски.

— Ничуть. Итак, эта хреновина зигзагами, и прям надувной бабе на лицо, и ну давай совершать с ней развратно-поступательные действия, да ещё так энергично, что баба и лопнула. Клочки ажно по всему ангару разлетелись. Смотрим, а на полу, рядом с местом где зазноба сердечная командира нашего, покойница надувная сидела, личинка копошится. Виду мерзкого, белая, с ногами, клешнями, ну мразь полная. Тут всё стало понятно, паразиты на станции. Обычное дело.

— А дальше что? — Нэин заинтересовано внимала.

— А что? Шеппард прямо взбесился. Найти, говорит, и уничтожить. Ну, это мы и без него поняли. А потом даже и искать не надо было, они сами попёрли. Сначала эти летучие, мы их как тарелочки на полигоне расстреливали, весело. Нам-то особо нечего было бояться, у нас забрала на шлеме из стеклостали, их попробуй, прогрызи, а абрек в 'маршрутке' обретался. Как летучая погань кончилась, пошли мы дальше. А вот дальше было поживее. Полезли штуки такие, большие, чёрные, башка длинная, а челюстей, прикиньте, двое. Вторые из пасти аж на полметра вылезают. На таргонцев похожи, только виду совсем другого. Чуть было Шеппарда не загрызли, но против штурмового автомата, у нас 'Кедры МК4' были, особо не попрёшь. Как мы десятка два поганцев настреляли, наш абрек учудил. Выскакивает из кабины, в каждой руке по ножу, и даже хоботом один держит. Выскочил, да как заорёт что-то вроде 'Шяшьликь!', и умчался вдаль, куда-то в глубину корридоров. Командир посмотрел, пожал плечами, сказал 'Да и хрен с ним', и повёл нас дальше.

— А дальше была матка, как водится, — саркастически заметил я.

— О! В корень зришь! — просиял Локовски. — Именно так. Большая такая, чёрная, головы нет, только что-то длинное вроде щупальца торчит, а сверху то ли глаза, толь непонятно что, но числом три штуки. В общем, расстреляли мы это, в клочья, как командирову бабу. Свершили месть, так сказать. А после, для верности, ещё и воздух сдули, в вакууме особо не выживешь.

— А водитель как же? — спросила Нэин.

— Помер, болезный. Вернулись мы, а он, видать, одного чужого завалил, зажарил на плазменном резаке и съел. Ну и отравился конечно. Нефига всякую дрянь жрать.

— Не верю, — отрезала Иса.

— А вот я бы поверил, — задумчиво произнёс я. — вон, полюбуйтесь.

Официант-гастарбайтер, пока мы слушали байку Локовского, сожрал всю закуску со стола, и теперь дожирал тарелки. Я вытянул руку, сделал лёгкое усилие, и поганец повис в воздухе вверх тормашками.

— Ну и что делать будем, дорогой товарищ? — я посмотрел на Локовского. — Так твои работнички у тебя всех клиентов поедят. Вместе со зданием.

— Эй ты, рожа, — Локовски рассердился, — да ты. Ты уволен! Гони его, Дэйв!

Лёгкий щелчёк пальцами, и инопланетчика вынесло в гостеприимно распахнувшиеся двери.

— Будет тебе урок, — ядовито констатировала Иса. — не будешь больше отнимать хлеб у роботов. Официант — это их традиционная работа.

— Угу, я в курсе, — буркнул Локовски. — Сталкивался. Что ты думаешь, до этого паразита у меня их целых трое было, роботов этих. Пришли устраиваться, с виду приличные дроны, судя по документам, отставные армейские. Устаревшие модели. Ну я их и нанял. А оказалось... вы не поверите... вся эта троица — хомосексуалисты!

— А это что ещё такое? — удивилась Нэин.

— А, так до вас эта зараза ещё не докатилась? Повезло. Это у роботов закидон такой, они выступают за право заниматься сексом с людьми, типа 'мы такие же, как и вы'. Тьфу, извращенцы.

— А ты что, робофоб? — насупилась Иса.

Локовски почесал в затылке.

— Да вроде нет. Если они себя нормально ведут. А тут прикиньте, заявились на работу, у одного вечернее платье до гусениц, у другого все три камеры накрашены, динамик напомажен, а на передней броне накладные силиконовые сиськи, числом три штуки. Видать, чтобы с количеством камер гармонировало. Третий вообще в костюме школьницы с накладным кошачьим хвостом. Тьфу. Жуткое зрелище. Ты-то, Иса, всё же андроид, почти человек, а эти...