Столпы Вечности

Сареф подозрительно прищурился:

— Я так понимаю, есть предложение на этот счёт?

Ваэль сложил руки на груди и усмехнулся, демонстрируя набор мелких острых зубок

орлана.

— Не вверяй судьбу этих душ решению какого-то бога. Ты нашел их, а теперь рассей по миру, чтобы ни бог, ни смертный не знал, где они окажутся. На это твоих сил хватит. Пусть они потеряются и станут новыми вопросами и ответами.

— И какой цели это послужит? — нахмурился Сареф.

— Никакой! В этом весь смысл.

Сареф закрыл глаза и глубоко вздохнул, стараясь унять вспыхнувшую злость. Мысль о том, что весь тот ужас который Таос обрушил на народы континента закончится без какого либо дастойного результата была ему абсолютно отвратительна. Но что в действительности он мог сделать? Попробовать вернуть их обратно, полагаясь на милосердную Хайлию? Скормить живым, как требовал Галавэйн? Предать самого себя и отправить души в желудок Воедике(уж этот путь точно будет открыт)? Или надеяться что Берас в последний момент решит помочь даже без платы? Один путь, другого краше и все паршивые.

— Вариант не лучше и не хуже прочих, — пробормотал он, невесело покачав головой, после чего снова посмотрел на бога. — Отпусти меня, боже. Я подумаю над твоими словами.

— Большего мне и не нужно, — со смехом произнёс Ваэль. — Ты стоишь на перепутье, смертный, и твоё решение само по себе замечательная загадка, ответ на которую я буду счастлив увидеть. Желаю тебе лёгкого пути.

Твердь под ногами Сарефа исчезла и падение продолжилось.

* * *

Глубокую тьму древнего подземелья неожиданно разорвали несколько сине-фиолетовых вспышек. В следующий миг по залу, чью тишину ничто не нарушало столетиями, разнёсся глухой стук, звон металла и треск сухих костей.

Сареф сдавленно охнул от удара о каменный пол — в этот раз приземление было куда неприятней — после чего попытался вздохнуть и тут же закашлялся. Клубы тысячелетней пыли взметнулись в воздух и забили глотку, угрожая оборвать его жизнь. Учитывая, сколько опасностей встретилось ему на пути сюда, и сколько еще ждало впереди, глупость такого конца стала бы насмешкой.

Пыль вообще не должна была коснуться Сарефа, ведь на его доспехах всё ещё оставались чары, способные успешно противостоять кислотной взвеси и отравляющим газам. К сожалению, путешествие оказалось слишком экстремальным для тонкой плёнки волшебства, и пока доспех восстанавливал разрушенную защиту, Хранитель успел вдоволь наглотаться костной пыли.

Кашляя и отплёвываясь, Сареф с трудом поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Вокруг, тихо ругаясь, вставали его товарищи и подчинённые. На полу тут и там валялось множество изломанных костей. Глаза постепенно привыкали к полумраку пещеры и вскоре Сареф увидел в отдалении неровные стены пещеры, по которым, змеясь причудливыми завитками, взбирались адровые жилы. Благодаря их тусклому, мерцающему свету Хранитель смог рассмотреть широкий тёмный провал в монолитном камне, который, вероятно, вёл из этой пещеры в следующую.

— Ох-хо-хо, вы видели, как та статуя пялилась на нас, когда мы обделались в полёте? — то ли восторженно, то ли истерично просипел где-то в стороне Харавиас.

Рефлекторно подняв голову, чтобы посмотреть на статую богини, Сареф увидел далеко вверху провал Суда Грешников. Сейчас кольцо, в которое легко могли войти четыре оставленные бок о бок телеги, виделось далеким белым пятном, чей свет даже толком не доставал до дна.

Чудовищная высота.

— Ну, всё прошло лучше, чем я ожидал, — раздался справа слабый голос Алота.

Опустив взгляд, Сареф увидел, что приятель сидит на полу в нескольких шагах от него и, опершись руками о камень, смотрит вверх.

— Проклятье, если это лучше, то что, по-твоему, было бы хуже, парень? Но если на уме только наш фарш разбрызганный вокруг, лучше ничего не говори, — просипел Деор чуть дальше. Немолодой гном-чародей снял свой кожаный шлем и теперь с усилием массировал голову, прикрыв глаза. Было сложно разглядеть, но Сарефу казалось, что его лицо было мертвенно бледным. — Римгандовы потроха, что это вообще было?!

— Хе-хе-хе, небольшая прогулка по Грани и ты уже обгадился, коротышка? — язвительно прохрипел Стоик. — Лучше не ной, а благодари богов и гордись, ведь мы только что побывали настолько близко к Той Стороне, насколько это возможно, не подохнув! Тешит самолюбие, правда?

Деор нахмурился, явно собираясь ответить на колючие слова жреца, но его опередили.

— Та Сторона, м? — скрипнула Дьяволица, с интересом разглядывая валяющиеся вокруг кости. — А по мне, так ничего особенного. Меня во время замены износившихся деталей сильнее штормит. — Она скосила свои окуляры на Стоика и хмыкнула: — Хотя чего еще ожидать от мягоньких бурдюков вроде вас? Пальцем ткнёшь и развалитесь. Ха. Ха. Ха.

— Не неси ерунды, бронзовая девка, — презрительно усмехнулся Стоик. — От того, что твою никчёмную душонку молниями запихнули в это механическое убожество, крепче она не стала, — сказал он. — Или, может, в тебе просто говорит зависть к тем, чьё тело еще способно чувствовать радости жизни? — с деланным сочувствием добавил жрец.

— Да что может чувствовать дряхлый евнух вроде тебя? — пролязгала Дьяволица.

Стоик криво усмехнулся.

— Будь ты живой, я бы показал, какой из меня евнух, хоть прямо здесь, — заявил жрец. — Но сейчас тебе светят только костлявые объятья Бераса. Или, при большом везении, наковальня Абидона.

— Не обещай того, на что давно не способен, старый сифилитик, — ядовито откликнулась его собеседница.

Сареф медленно прикрыл глаза и устало потёр лоб ладонью. Ему бы следовало вмешаться и прекратить балаган, но после приземления он никак не мог прийти в себя. Мысли были какими-то неспешными и тягучими, словно смола. Создавалось впечатление, будто где-то по пути разум отстал от тела и теперь не спеша нагонял своё материальное вместилище.

Неожиданно резкий металлический звон вынудил Хранителя вновь обратить внимание на происходящее вокруг.

— Так, повеселились, и хватит, — слегка повысив голос, сказал Гаррет, обращаясь к спорщикам. Он только что хлопнул своим бронзовым протезом о край небольшого круглого щита, который держал в здоровой руке. — Я всё понимаю, после такого полёта так и свербит выпустить пар, но надо же помнить, что мы на вражеской территории, нет? — спросил он, переводя взгляд со Стоика на Дэви. — Дьяволица, если ты сейчас бодрее остальных, то сходи и проверь окрестности. А то неровен час, пока мы тут прохлаждаемся, на нас налетит толпа каких-нибудь тварей.

Что-то неразборчиво скрипнув, Дэви скользнула в сторону тёмного прохода, растворившись в укутавших её тенях. Как всегда, во время работы движения убийцы были абсолютно бесшумны, и не важно, что под ногами у нее полно костей, а сама она сложный металлический конструкт.

— О! Я тоже пойду! Прикрою Ди! — воскликнула Ёрги и, не дожидаясь ответа Гаррета, умчалась за Дэви.

Глянув ей вслед, капитан Эрн только тихо ругнулся, и снова посмотрел на жреца.

— Ты же, Стоик, чем препираться, лучше осмотри остальных. На знаю, как у других, но у меня после этой свистопляски с духовной бурей страшно болит голова. Занялся бы делом, раз ты у нас единственный, кто хорошо разбирается в целительстве.

— Пхе, капитан, неужели память у тебя столь же коротка, как твоё мужское естество? — раздраженно бросил Стоик. — Напряги свой куцый умишко и вспомни, что я говорил Хранителю, когда мы подплывали! Здесь вотчина Воедики, а значит, мои силы куда более ограничены, чем обычно. Предлагаешь мне тратить их на лечение царапин и головокружений, глупец?

— О нет, я всё прекрасно помню, но полную боеспособность отряда нужно вернуть как можно скорее, — холодно произнёс Гаррет, игнорируя оскорбления. Он по опыту знал, что пытаться вбить в этого безумца уважение и приличия совершенно бесполезно. Легче говорить с ним на его языке. — И, если бы ты потрудился воспользоваться тем, что осталось от твоих мозгов, то понял бы, как сделать это без лишних затрат. Хотя уже можешь не стараться, я всё сделал за тебя, — закончил он и, не дожидаясь ответа, зашагал в сторону Паледжины.

Богоподобная вайлианка находилась буквально в пяти шагах от них. Как и все остальные, она успела подняться на ноги и сейчас остервенело отряхивала свой плащ от пыли, раздраженно топорща перья на голове.

— Сэра Паледжина, я бы хотел попросить вас помочь Стоику, — учтиво произнёс Гаррет, обращаясь к темнокожей воительнице. — Насколько мне известно, исчерпание целебного прикосновения паладинов вашего ордена никак не сказывается на общей боеспособности, умения же нашего, колкого на язык, служителя Магран, лучше поберечь до битвы.

С тяжелым вздохом Паледжина бросила своё, сейчас бесполезное, занятие и с достоинством кивнула Гаррету:

— Вы правы, капитан. Я помогу. Но должна напомнить, что мои невеликие целительские умения могут повлиять только на плоть, в то время как наш спуск сюда был скорее опасен для духа.

— Тогда будем надеяться, что знаний и умений жреца хватит на то, чтобы должным образом воспользоваться чужой силой, — ответил капитан, коротко кивнув.

За его спиной Стоик побагровел от с трудом сдерживаемой злости, но промолчал, в кои-то веке признав чужую правоту.

— Ладно уж, посмотрим, что можно выжать из этой курицы, — услышал Сареф его недовольное бухтение.

Отстранённо созерцая, как капитан чуть ли не пинками приводит отряд в форму, Сареф мысленно в очередной раз поздравил себя с приобретением такого достойного командира — грамотного, хладнокровного, верного, в меру инициативного и не позволяющего собственным чувствам мешать делу.

Последнее было особенно важно, ведь все знали про его сложные взаимоотношения с юной Ёрги — только спорили о том, кем он её считает, приёмной дочерью или любовницей (хотя сама эльфийка явно стремилась ко второму варианту). Многие на его месте просто заперли бы девчонку в крепости или, на худой конец, не выпускали из-за собственной спины, благо, лучница она не из последних.

— Эй, Сареф, ты как? — привёл его в чувство знакомый женский голос, сопровождаемый хлопком по плечу.

Хранитель вздрогнул, помотал головой, обернулся и наткнулся на внимательный взгляд Сагани. Тёмная полоса племенной татуировки, словно повязка пересекающая лицо гномки, придавала её большим, серым глазам какую-то неестественную глубину и проницательность.

Сареф встряхнулся, пытаясь сбросить наваждение.

— А... да... да, сейчас, дай мне минутку, — пробормотал он. — Кажется, пока мы летели сюда, меня немного укачало.

— Неужели? — произнесла она, вскинув брови. — С остальными вроде всё в порядке, привычно бухтят, шипят и матерятся. Вон Стоик, как всегда, уже цапается со всеми подряд, да живительные благословения прописывает. Точнее, в этот раз нашу паладиншу к работе пристроил, но в остальном всё, как обычно. Только ты встал и замер, как нааситакский снежный суслик.

— Хах, ты так говоришь, будто для меня в этом есть что-то необычное, — нервно хмыкнул Сареф, дернув рукой, чтобы почесать затылок, но наткнулся на шлем.

— Да нет, но в месте, вроде этого, за твоими хранительскими выкрутасами нужно приглядывать вдвое внимательнее, — протянула Сагани, всё так же пристально изучая его. — А ну как заметишь чего важного, а сообщить и забудешь. Ведь бывало такое уже, и не раз.

— Бывало, — вынужден был согласиться Сареф. Некоторые видения и правда, так запутывали сознание, что если их тут же не озвучить, то они просто терялись в его собственной голове. Тяжелое это дело, быть Хранителем. — А ты, получается, в этот раз вытащила короткую соломинку и должна следить за мной?

— Ты отстал от жизни, Сареф. Мы уже полгода как разыгрываем эту обязанность в "Камень, ножницы, пергамент", — невозмутимо заявила она. — Ну, так что? Объяснишь мне, что происходит?

Сареф стянул с головы шлем и провёл рукой по своим коротким волосам. Он чувствовал, как мир кренится перед ним, норовя сбить его с ног.

"Нет, с этим полуобморочным состоянием нужно что-то делать", — решил он, после чего полез в сумку на поясе, где хранил свой запас различных снадобий.

Сумка, как и большая часть иной экипировки, была зачарована его собственными руками, благодаря чему защищала бутылки от всевозможных опасностей, да и сами фиалы он тоже старательно укреплял перед каждым походом. Жизнь давно приучила его оставлять на волю случая как можно меньше.

— Ой, да ничего такого. Всего лишь повстречал по пути Ваэля и мы мило побеседовали о том, о сём, — ответил он, вытянув из сумки небольшой прозрачный фиал. Подняв его на уровень глаз, Сареф на всякий случай присмотрелся к цвету жидкости, потом ловко выдернул пробку и одним движением опрокинул содержимое себе в рот. Полуэфирная жидкость скользнула по горлу приглушенно холодным потоком, чётко ощущаясь до самого желудка. — Уф, хорошо пошла, — выдохнул он, возвращая пустой фиал в сумку.

Мгновение спустя зелье исчезло из желудка, приятной волной разойдясь по духовным отражениям лимфатических и кровеносных путей. Сареф уже и позабыл о том невыразимом ощущении власти над закоулками собственной души, которое дарила эта чудная смесь. К сожалению, кроме этого оно дарило еще и целый букет отложенных побочных эффектов среди которых числилось привыкание и двухуровневая интоксикация.

Впрочем, для самопала зелье было вполне ничего. По крайней мере, основную свою задачу — укрепление связи разума с телом — оно выполняло в полном объёме, да и при правильной дозировке и перерывах не оставляло после себя долговременных последствий.

Главным компонентом зелья была вытяжка из печени лугуфета, а основой выступал дистиллят настоя древесного гриба Колыбель орлана. Это роднило получившееся алхимическое снадобье сразу с двумя популярными зельями, одно из которых укрепляло тело, а другое обостряло восприятие. Хотя эффект имел что-то отдалённо общее с изначальными продуктами, только если его пил Хранитель. Для нормальных смертных существ любого вида снадобье превращалось в тяжелый наркотик, из-за которого запросто можно было отлететь за Грань.

Называлась эта штука просто Бурда. Сареф несколько стыдился создания такого отвратного и ограниченного пойла, поэтому что-то более благозвучное придумать даже не пытался. Недовольство результатом помогало ему не бросать попытки усовершенствовать конечный продукт, но за последние годы удач в этом деле не было.

Сареф создал Бурду еще на первом году обретения дара видеть то, что не следует, для борьбы со своим новым недугом используя в качестве отправной точки наработки из дневников почившего безумца Марвельда, бывшего хозяина Каэд Нуа. Старик спятил, прежде чем у него получилось что-то дельное, а вот его невольный наследник, благодаря удаче и какой-то матери, смог создать рабочий состав и тем самым спас собственный разум. Что сказать? Судьба ему явно благоволила. Когда от каскада видений Сарефу становилось совсем невмоготу, только эта штука и удерживала его от печального конца. К счастью, со временем его контроль над даром укрепился, и нужда в таком костыле практически отпала, но он всё равно продолжал носить с собой пару доз этого зелья.