Столпы Вечности

— А что насчет свитков? — спросил Стоик, с интересом изучая результаты действия заклинания. Похоже, идейному пироманьяку очень понравилась новая игрушка его спутника.

— О, с этим все не так плохо, — воодушевлённо ответил Сареф, оторвавшись от своих заметок. — Только дорого. Я уже прикидывал необходимые компоненты, и у меня выходит, что без средних порций первобытного огня и ветра ничего не получится. Сам знаешь, как они добываются и сколько стоят.

— Пф-ф, что-то ты много ноешь, Хранитель, — произнес жрец, повысив голос. — Я ожидал от тебя большего. Каждое препятствие на пути — лишь испытание, которое должно преодолеть либо рассыпаться пеплом в попытках. Что стоят твои труды, если ты отбрасываешь их в сторону, не пройдя и половину пути?

— Ну, что тут скажешь? Некоторая доля пессимизма позволяет менее остро реагировать на неудачи. А в остальном ты прав, мне еще только предстоит завершить ковку этого шедевра, — хмыкнул Сареф. — Впрочем, даже если не удастся улучшить нынешние показатели, сама по себе схема весьма удачна и может найти свое применение в других проектах. Кроме того, новые знания наверняка благосклонно примут в храме Ваэля[38], а мне как раз нужно договориться с ними о доступе к некоторым интересным работам Панграма. Если бесчинство толпы не добралось до библиотеки, то у меня будет, о чем поговорить с главным архивариусом.

— Зачем тебе работы Панграма? — обеспокоенно нахмурившись, спросил Кана. — Тебя же вроде не тянуло изучать бессмертие. Тем более, по методу привязки души к телу. Все и так знают, к чему это приводит. Сперва превращение в фамира, а потом деградация до гуля, если хоть некоторое время провести без доступа к мясу и крови разумных существ, желательно своей собственной расы.

— А? Нет-нет, меня это не интересует, — отмахнулся от его беспокойства анимансер. — Точнее, тема-то, конечно, любопытная, но уж точно не эта тупиковая дорожка. Собственно, меня интересует как раз обратное. Панграм в свое время активно изучал способы обратить собственную привязку души. Видимо, заметил что-то неладное еще до того, как в результате применения его работ всякими богатеями, жаждущими бессмертия, по всей Вайлии начались бесчинства фамиров и гулей. Хочу посмотреть на его результаты и попробовать придумать, как без повреждений отвязать душу от объекта, к которому её привязали.

— Но зач... а, понятно. Дело в Дэви? — понимающе кивнул Кана.

В ответ Сареф просто кивнул.

— Хочешь сделать нашу бронзовую убивашку снова мясной? — поинтересовался Хиравиас, который до этого только краем единственного целого уха слушал их разговор о дебрях теормага, занимаясь выдиранием клыков штельгаров. — А не проще пойти естественным путем? Забрось её в плавильню и отправь в берасово[37] колесо на перерождение. Видят боги, новая жизнь пойдет девочке на пользу.

— Слишком просто, грязно, несправедливо и непрактично, — поморщившись, сказал анимансер. — Эта жизнь выдалась ей сущим дерьмом, поэтому мне бы не хотелось отправлять ее на перерождение с таким багажом. К тому же в Дирвуде столько пустых тел, которые никогда уже не наполнятся, что я просто не могу пройти мимо возможности попробовать использовать их ради благого дела.

— Что за чушь ты несешь, Хранитель? — раздраженно спросил Стоик, бешено сверкнув глазами. — Все пустые оболочки необходимо предать огню, и уж точно не пытаться переселить в одну из них эту недогоревшую сучку из Холодного Утра!

— Лучше заткнись, Стоик! — рыкнул в ответ Сареф, не желая в сотый раз возвращаться к старому спору. — Я уже говорил, что думаю о послевоенных Чистках. И оттого, что подобного следовало ожидать от беснующихся толп любой страны, менее ублюдскими они не становятся! А уж поджог Холодного Утра выделяется даже на общем фоне охоты на эотасианцев. Эти ушлепки решили спалить деревню со всем населением из-за какого-то мнимого предательства, хотя, по-моему, вернее было отправить на костер эрла, который бросил их перед надвигающийся армией, даже не попытавшись увести людей. Они бы хоть видимость законности этому придали, организовав судилище на площади. А что? Сожгли бы несколько десятков взрослых, а на детей руки могли бы уже не подняться, — анимансер с прищуром посмотрел в глаза жрецу. — И чем ты вообще недоволен? Огонь Холодного Утра не смог уничтожить ее, а только перековал в сталь и наполнил яростью. Она прошла свое испытание и была в полном праве испытать в ответ тех, кто испытывал ее. Все по заветам Магран. То, что позже она без повреждений разума перешла в бронзовое тело, только подтверждает это.

Двое мужчин еще несколько мгновений яростно смотрели друг другу в глаза.

— Пф-ф, делай что хочешь, Хранитель. Мне плевать, в какие игры ты хочешь играть со своей механической куклой, — фыркнув, просипел Стоик и отошел в сторону.

Сареф вздохнул и устало помассировал переносицу свободной рукой. В пылу перебранки он даже не заметил, как бросил свинцовый карандаш в гримуар и зажал его меж страниц.

Хмуро оглядев несколько лишних пятен на листах пергамента, анимансер захлопнул книгу, положил карандаш на место и защелкнул замки футляра с гримуаром.

— Даже после всего прошедшего времени я все еще иногда задаюсь вопросом, какого хрена я согласился на его компанию? — пробормотал Сареф себе под нос.

— Да брось, приятель, — сказал Кана, хлопнув его по плечу. — Характер нашего доброго священника всегда был той еще занозой, но за это мы его и ценим.

— Да неужели? — спросил Сареф, скептически выгнув бровь. — Что-то ты не был так благодушен, когда мы зашли в "Соленую Мечту", и он предложил тебе заказать орланку.

— Меня обидело предположение, что у меня есть наклонности то ли к некрофилии, то ли к педофилии, — с достоинством ответил желтокожий гигант.

— Серьезно? — весело скалясь, спросил Хиравиас. — А я-то думал, что тебя возмутил намек на то, что, несмотря на свой рост, размеры твоего достоинства могут удовлетворить только представительницу моей расы. Понимаешь, да? Для гномки уже мелковато будет.

— Ты это так признаёшь ущербность своего размера? — уточнил Кана, посмотрев на него сверху вниз.

— Хах, друг мой, я друид, — ответил рыжий карлик, вскинув подбородок. — В случае чего я даже матриарха огров смогу порадовать.

— Тц, и чего с мужиков взять? — недовольно буркнула Сагани, окинув их возмущенным взглядом. — Вроде взрослые уже, а все причиндалами меряетесь.

— О, милая Сагани, не будь так сурова! — воскликнул Хиравиас. — Неужели годы одинокой охоты вдали от мужа тебя совсем заморозили? Так я всегда готов согреть. Ты только свистни!

— Согреть, говоришь? — протянула гномка, задумчиво осматривая сильно попорченные шкурки дохлых штельгаров, затем снова перевела взгляд на бравого друида. — Ну давай, кошак, только прежде не забудь перекинуться, а то хоть твоя орланская шкура вполне волосата, но на хороший тулупчик она никак не пойдет. Вот штельгарская — уже совсем другое дело, — охотница извлекла из ножен кинжал и придирчиво проверила его остроту. — Хотя, если ради меня ты решишь стать медведем, я буду очень благодарна, — с улыбкой произнесла она.

Глядя на новый виток их старой игры, Сареф просто поднял глаза к небу, как бы спрашивая богов, за что ему все это. И ведь все знали, что гномка уже не раз уступала дурашливым ухаживаниям друида, но нет, без традиционного обмена колкостями они не могут.

— Опять вы за свое... — начал было он, но прервался на полуслове.

— Так... как же эта штука работает... Эм... лорд Сареф? — донесся до него тихий голос.

Дернувшись от неожиданности, маг только спустя пару мгновений понял, что это было.

"Надо бы добавить функцию сигнала, чтобы понимать, когда с тобой хотят пообщаться", — мысленно отметил он, доставая артефакт связи.

— Слушаю тебя, капитан Эрн, — ответил он, направив мысль в бронзовый предмет.

— Мы обнаружили сквозной тоннель, ведущий в верхнюю часть храмового комплекса, — четко отрапортовали на том конце, хотя в передаче были заметны явные помехи. Похоже, их группа успела выйти из зоны полной досягаемости магического прибора. В будущем нужно будет это как-то регламентировать. — Он частично завален, но, судя по всему, пригоден для использования.

— Отличная работа, капитан! — обрадовался Сареф. Ему уже начало надоедать без толку таскаться по округе. — Когда вернемся в Каэд Нуа, выдам твоей команде премию. Оставайтесь на месте. Я передам остальным двигаться к месту высадки, а оттуда мы вас уже сами найдем, — добавил он, дополнительно запитав артефакт своей силой, чтобы на другом конце точно все услышали. — У вас все в порядке? Кажется, мы слышали взрыв откуда-то с той стороны, куда вы ушли.

— Понятно, милорд, — пришел ответ Гаррета. — Мы нарвались на пугру с крупным выводком призраков и одомашненным скрытнем. Справились, конечно, только Хеодана крепко потрепало. Жить будет, но в строй вернется не скоро.

— Ясно. Ну, главное, жив остался, — ответил Хранитель. — Как только встретимся, отправим его к берегу с парой ребят. Все. Ждите.

Прервав разговор, Сареф обернулся к своим товарищам.

— Так, народ, заканчивайте развлекаться. Гаррет нашел путь наверх. Сейчас возвращаемся к берегу, а потом прямиком по следам его отряда.

Сказав это, маг приступил к настройке связи с остальными группами. Хотя артефакты и могли вещать на любое такое устройство в радиусе охвата, для этих испытаний все они были настроены на передачу только в его сторону, а его собственный артефакт автоматически настраивался на того, кто с ним связывался. Переключение требовало некоторых усилий.

* * *

До берега группа добралась только через час. И дело было не в том, что прежде они успели слишком далеко уйти. Отнюдь. По прямой дорога заняла бы максимум минут десять, но эти развалины были настоящим лабиринтом с множеством полуразрушенных стен, лестниц, приземистых зданий и завалов, между которыми раскидывались настоящие рощи и буреломы.

Если бы не попадающиеся местами грубо сколоченные постаменты из небольших стволов и веток с завернутыми в тряпье телами, которые выглядели относительно ново, то Сареф легко мог подумать, что это место не посещали со времен древнего энгвита. Только множество хищных призраков не давали забыть, что здесь достаточно регулярно отдают последнее уважение ушедшим в Колесо анамфатам и некоторым иным важным личностям.

Хотя последнее вызывало другие вопросы. На острове проводят ритуалы бога вечного круговорота смерти и жизни для главных духовных лидеров племен Эйр-Гланфата. Так с какого хрена тут столько неупокоенных?!

Сареф спросил об этом Хиравиаса, но так и не услышал в ответ ничего вразумительного. Видимо, мелкий друид и сам был в таком же недоумении по поводу количества вредителей, заполонивших одну из важнейших святынь его народа. Да, острову было положено быть даже более диким местом, чем все окрестные земли, но уж точно не за счет извращенных теней тех, кто должен был отсюда уйти прямиком в Колесо.

Однако вполне возможно, что все дело в храме. В конце концов, остров достаточно велик, чтобы о нем нельзя было судить только по этому району, который мог заселиться опасной духовной фауной по воле Опальной Королевы. И, возможно, специально, чтобы их задержать. Все же, даже зная, что между богами есть некий договор, ограничивающий "слишком прямое" вмешательство в дела смертных, сложно сказать, какие там реально "ограничения".

Чего только один Вайдвен стоил, а ведь хватает свидетельств пришествия в мир и других аватаров.

В любом случае, поразительно, как все вокруг контрастировало с остальными частями Вязов Близнецов. Сам город был красив и ухожен, природа гармонично сливалась с древними камнями энгвита и постройками самих гланфатанцев, каждая из которых была покрыта порослью душистой травы. А царящие над всем вокруг могучие вязы, словно две змеи, оплетающие стволами рвущуюся в небо башню из тусклой адры, одним своим видом завораживали путников. Неважно, где ты находишься — у входа в Чрево Галавэйна, выполненного в виде огромной головы штельгара, или рядом с длинным домом вождей на другом конце города — они видны из любой точки и постоянно притягивают взгляд, заставляя всматриваться в камни, зажатые древесиной, подмечая между потускневших кристаллов проблески живой лазури.

Там царили блеск и суета столицы, приправленные толикой местной дикости.

Здесь же... Не было той общности, что накрывает путешественника с самого входа в Вязы. Лес не пытался сочетаться со строениями эгвитанцев, а просто медленно пожирал их, безжалостно разрывая древние камни, словно хищник, глодающий кости поверженной жертвы.

И в то же время Погребальный Остров был куда честнее всего остального города. То, как эта земля противилась каждому шагу чужаков, намного лучше давало понять, что здесь им не рады, чем даже самые докучливые стражники, презрительно цедящие "эстрамор".

У причала их уже дожидалась группа Палеждины.

— Как прогулялись? — поинтересовался Сареф, подходя к богоподобной.

— Удовлетворительно, — ответила вайлийка. — Мы принесли покой многим душам, но не нашли ничего интересного.

— Да, у нас практически то же самое, — кивнул Хранитель. — А остальные еще не пришли? — спросил он, оглядываясь по сторонам.

— Твои бойцы направились искать путь к группе капитана, — встрял Эдер. — Алот связал их говоруны между собой, так что не заблудятся.

— Не "говоруны", а Артефакты Удаленной Передачи Мыслей, — немедленно поправил его Алот и повернулся к Сарефу. — Несмотря на коверканье терминологии, наш вечно дымящий друг прав. — На этом месте Эдер презрительно фыркнул и демонстративно раскурил трубку. — И теперь, когда вы здесь, мы можем следовать за ними по оставленным указателям.

— Ну что ж, тогда не будем ждать, — сказал Сареф.

И разросшаяся группа вновь направилась к лесу. Когда они вошли под сень деревьев, вперед, как обычно, вышли Хиравиас и Сагани. Будучи самыми опытными следопытами, они уже по привычке выполняли роль разведчиков их небольшого отряда. Хотя, если было известно, что вероятный противник — в основном цивилизованные расы или ментально близкие к ним, то с ними шла Скорбящая Мать, дополнительно прикрывая разведчиков "отводом глаз".

Эта дама вообще добилась удивительных результатов в своем пассивном воздействии на разум окружающих. Сайферы такой силы — невероятная редкость. Вот только без осечек это действовало лишь на нормальных разумных, у которых не было активной защиты, да простых зверей. Существовали и другие препятствия, но главное, что в местах вроде этого острова в разведку ее не пошлешь.

Они уже некоторое время двигались сквозь заросший лабиринт развалин, когда анимансер почувствовал знакомое прикосновение чужого разума.

— Хранитель? — тихая мысль Скорбящей Матери прошла по сущности Сарефа привычным звоном адровых колокольчиков.

— Слышу тебя, Матушка, — так же беззвучно откликнулся он, отмечая про себя, что прозвище, которым звенела ее сущность при первой встрече, все больше начинает диссонировать с реальностью. Нет, скорбь, что ее определяла, никуда не исчезла, но притупленная вина, от которой она раньше отгораживалась всеми силами, теперь полностью стала частью ее, уже не просачиваясь в сознание ядовитым паром из завесы беспамятства. Хотя принятие своего прошлого далось ей нелегко и сопровождалось нешуточной борьбой, это того стоило.