Последний Поезд с Платформы "Погибель"

А затем Преско и Матиас увидели, как Тревор Лоусон отклоняется к барной стойке, его кольт с палисандровой рукоятью, заряженный смертельным свинцом, устремился между двумя головорезами. Он никак не мог оказаться в такой позиции настолько быстро и взять на мушку обоих стрелков, однако он это сделал меньше, чем за половину удара сердца. Не один человек не успел бы это сделать, но он — успел.

Пистолеты все еще целились в половицы, словно готовы были превратить их в пыль.

Лоусон выдохнул кольцо дыма в потолок.

— Бросьте оружие, — скомандовал он.

Пистолет Преско ударился о пол. Матиас, похоже, не намеревался выходить из игры так просто.

Послышался возглас Энн:

— Черт! Я собиралась пробить третью дырку для пуговицы в рубашке этого ублюдка!

Но Лоусон знал, что она не собиралась никого убивать, потому что слишком много смертей — нелепых и ненужных — предстало перед ее глазами за последнее время. Однако угроза подействовала, и оружие упало.

Запах свежей крови обострил все чувства Лоусона. Желанный аромат ударил его, словно молотом. Он почувствовал себя пьяницей, готовым продать родную мать за глоток виски. С руки Ребинокса лилась кровь, он сидел на полу, покачивая ее, как обиженного котенка, лицо его кривилось от боли, а из горла рвались отчаянные стоны, но Лоусон не слышал ничего, кроме запаха крови…

И знал, что в этот вечер пролилась не только кровь Джонни Ребинокса.

— О… о, Боже! — воскликнула Энн. Она уже наклонилась туда, куда упала Синица. Вокруг девушки в синем платье растекалась темно-красная лужа из смертельно опасной кровавой точки на ее правом боку.

— Она еще дышит! — Энн начала поворачивать ее, чтобы оценить, насколько опасно ранение. — Так… дело плохо, пуля прошла слишком близко к сердцу.

— Очистить помещение, — скомандовал Лоусон, надеясь, что голос ему подчинится. — Все на выход! Живо!

Ему не пришлось повторять приказ дважды. Деньги были оставлены, бутылки брошены, а карты разбросаны по игровым столам. Пианист поспешил отойти от инструмента. Нельсен сделал мощный глоток из бутылки, что попалась ему под руку, а затем тоже поспешил на выход.

Лоусон перевел свой устрашающий взгляд на Матиаса и Преско.

— Станьте спиной к барной стоке, руки за голову! Пальцы сцепить! Эрик, здесь есть доктор?

— Да, он…

— Иди, приведи его. Быстро.

Эрик ушел, а Тревор и Энн остались наедине с тремя подонками и раненой девушкой, чья кровь заставляла ихор в венах вампира сгорать от жажды.

Матиас злобно оскалился.

— Стоит ли мне отдать ей ее деньги сейчас?

Лоусон был близок… слишком близок к тому, чтобы приставить ствол пистолета к горлу этого негодяя и заставить его подавиться последней сигарой, но такое поведение он считал привычками, недостойными джентльмена, коим себя мнил.

— Вы ранили моего друга, — продолжил Матиас. — Возможно, навсегда лишили его руки и возможности стрелять. Что ж… девчонка просто попалась под руку. Я думаю, это достойная плата за то, как вы обошлись с Джонни.

Джонни издал странный звук, словно бы означающий, что с последним утверждением он не согласен.

— Забирайте Эрика и проваливайте, — сказал Матиас. — Девчонка умирает. Так что идите, заберите его и отведите на поезд. Если уж он так сильно хочет уйти. Но я должен сказать вам кое-что, господа… — на этом голос Матиаса стал резким и неприятным. — Я не знаю, что говорилось в тех письмах, но Эрик Джеймс делал разные вещи, и в некоторых их них очень охотно разобрались бы представители власти. Теперь я собираюсь выяснить, кому были отправлены те письма. Это займет, быть может, минут пять: разговорить почтовых клерков нетрудно. Так что везите его домой, господа, и я буду рад приехать к нему в гости.

— Смельчак, да? — хмыкнул Лоусон, качнув головой. Все его существо в эту самую минуту боролось с желанием броситься к одному из раненых и напиться крови досыта. Энн опасливо косилась на него, понимая, что он едва может держаться. Ее глаза задавали один немой вопрос: ты справишься? И никто из них не знал ответа. — Я могу просто убить тебя, и дело с концом.

— О… вы двое, возможно, и были наняты в качестве стрелков, но вы далеко не прирожденные убийцы. Иначе мы бы уже были мертвы.

— Боже, Дьюс! — воскликнул Преско, и голос его прозвучал резко, как скрежет металла по стеклу. — Может, не будешь подавать им таких идей?!

— Просто даю им пищу для размышлений, — мягко отозвался Матиас с отвратительной ухмылкой. — Не более того.

О пище Лоусон думал, не переставая. Жажда мучила его, испепеляя каждую клетку тела. Кровь, вытекающая из раны девушки, была так близко… всего в нескольких футах от того места, где он стоял. Ручейки крови уже протянулись к подошвам его ботинок…

Мысль о том, чтобы припасть к ране девушки и выпить ее досуха, стучала в мозгу, как молот по наковальне. Невыносимо!

Лоусон чувствовал, что дрожит от нестерпимого могильного холода.

Где-то на расстоянии раздался свисток на железнодорожной станции, обозначающий скорое отправление. В день отходило два состава: один — из Хелены после полудня, а один — отсюда, в ранних сумерках. Последний поезд с платформы “Погибель”…

Но Лоусон не мог сейчас думать о пути до Хелены — он буквально слышал, как кровь толчками вытекает из раны девушки.

Матиас рассмеялся над какой-то ему одному понятной шуткой, которую соткал в своей голове. Фитили масляных ламп шипели и шипели над головой, как пробужденные гадюки в своем логове, и под желтым светом стоял охотник за головами, который цеплялся за человеческую часть своей души, как только мог.

Глава четвертая

Через прикрывающую здание от ветра парусину в “Хрустельный Дворец” вошел не Эрик с доктором, а Нельсен вместе с широкоплечим мужчиной с заметным пивным брюшком и в черной шляпе-котелке. У него было бледнокожее, покрытое веснушками лицо с коричневой бородой, достигающей его ремня с серебряной пряжкой и выгравированным на ней орлом.

— Что здесь, черт возьми, происходит? — закричал человек голосом, от силы которого едва не задрожали стены. Он уставился на пол, где лежала без сознания раненая девушка, и от вида вытекшей крови лицо его скривилось, будто ему попался горький кусок в сладком пироге. — Христос всемогущий, что за беспорядок! Кто-то обязан заплатить, чтобы отмыть этот чертов пол!

— Вы мистер Кантрелл, я полагаю, — хмыкнул Лоусон, пистолет которого все еще был направлен в точку между Матиасом и Преско, пока Ребинокс беспомощно сидел на полу, покачивая раненую руку.

— А вы, черт вас подери, кто такие? — лицо Кантрелла замерло в опасной близости от Лоусона, но, похоже, он решил, что подобные угрозы — не самое лучшее решение, поэтому поспешил отстраниться, хотя его налившиеся кровью от ярости глаза продолжали буравить стрелка, державшего на прицеле двух человек. Затем столь же пристальный взгляд обратился к Энн.

— Мы охотники за головами из Нового Орлеана, — ответил Лоусон, сумев сосредоточиться и подобрать подходящие слова. — Эти трое разыскиваются живыми или мертвыми на территориях штатов Дакота и Вайоминг. Мы собираемся сдать их федеральным маршалам в Шайенне.

— Ха! — резко хохотнул Матиас, хотя в этом возгласе не было ни намека на юмор.

— У вас есть документы? — требовательно спросил Кантрелл.

Лоусон извлек из кармана свой бумажник из коровьей кожи и протянул Кантреллу свою визитную карточку. Кантрелл несколько секунд изучал строчку, гласящую: я путешествую по ночам, затем убрал визитку в свой карман и нахмурился.

— Я не думаю, что вы двое — действительно охотники за головами. Вся эта история как-то дурно пахнет.

— Давайте не будем о запахах, — поморщился Лоусон. — Все решено: мы забираем этих троих к маршалам. Ваш бармен наверняка рассказал вам, что вот этот, — он кивком указал на Джонни Ребинокса. — Стрелял в девушку. Он подчинялся командам мистера Матиаса. Их оружие на полу вы тоже видите. Так что… мы сожалеем, что доставили вам неудобство и помешали нажиться на завсегдатаях в этот вечер, но извиняться за наши намерения мы не станем.

— Черт, тебе палец в рот не клади, да? — хохотнул Кантрелл, и часть злости испарилась с его лица.

— Не представляете, как вы правы…

Хозяин заведения наклонился, чтобы изучить умирающую девушку, а после перевел взгляд на преступников.

— А она ведь была хорошенькой! Зарабатывала мне много денег. А вы, ребята… мне следовало бы самому вас застрелить прямо здесь и сейчас, чтобы законники с вами не маялись и не тратили время и веревки на ваши бесполезные шеи!

— Мистер Лоусон не может взять в толк один факт, — спокойным голосом сообщил Матиас. — Федеральным маршалам стоит доставить не три, а четыре шкуры. Эрик Джеймс путешествовал с нами много месяцев по своей свободной воле. Он не настолько невинен. Я полагаю, он сам это понимает… и знает, что никогда не сможет снова попасть домой, так что, скорее всего, он помчался прямиком в нашу хижину, чтобы взломать мой тайник, стащить себе достаточно денег и сесть на поезд, который заберет его в новую жизнь… скажем, куда-нибудь в Сан-Франциско, а доктора и эту девку он давно послал ко всем чертям.

— О чем это он? — прищурился Кантрелл.

— Эрик мог уехать отсюда в любое время, — продолжил Матиас, глядя в глаза Лоусону. — Я ведь не держал его под замком.

— Может, не его самого, но, полагаю, у него не было возможности достать денег, чтобы уехать домой. Ты бы попросту не позволил ему это сделать, разве не так? Так что взлом твоего тайника был единственным выходом, потому что у таких, как ты, доверие и мораль не в чести, я прав?

Раненая девушка застонала. Энн опустилась на колени рядом с ней.

— Ей хуже, — напряженно произнесла она. — Где же этот чертов доктор?

— Он не придет, — хмыкнул Матиас. — Эрик умчался за деньгами, ему плевать на девку.

— Она мне весь пол кровью зальет, — проворчал Кантрелл. — А это же новые половицы!

Свисток снова прорезал тишину, объявив о скором отправлении. Лоусон прерывисто вздохнул.

— Нельсен, я заплачу вам десять долларов, если вы сходите на станцию. Задержите этот поезд на двадцать минут. Энн, ты сможешь доставить наши вещи туда?

— Конечно, — отозвалась Энн и спешно выбежала из “Дворца”. На ее лице застыло выражение тревоги: не только за девушку, но и за Лоусона, которого она боялась оставлять одного рядом со свежей кровью.

Нельсен посмотрел на Кантрелла, бессловно запрашивая разрешения. Кантрелл кивнул.

— Я не против заработать десять долларов и самостоятельно, но лучше иди ты. Скажи Тэбберсу, чтобы сделал все так, как ты говоришь, потому что я так велел.

Нельсен торопливо выбежал на улицу.

— Не возражаешь, если я выпью, пока мы ждем Эрика Джеймса, который не собирается возвращаться и приводить сюда доктора? — спросил Матиас, обратившись к Лоусону.

— Возражаю. Оставайся на месте.

— Кровь на моих ботинках! — воскликнул Кантрелл. — Чщщщщеееерт!

Не прошло и пятнадцати секунд, как парусина, завешивающая дверь, снова отодвинулась, и внутрь зашел худощавый мужчина лет пятидесяти с печальными уставшими глазами и болезненно-желтоватым лицом. Он носил очки и видавшее виды коричневое пальто. В руках незнакомец держал сумку для оказания первой помощи. Позади него показался Эрик Кавано, и его появление было сопровождено сухим смешком от Дьюса Матиаса.

— А я был уверен, что ты не вернешься, Эрик, — передернул плечами он. — Я не вел бы себя так глупо.

Врач сразу же опустился на колени рядом с раненой, и его коленные суставы жалобно щелкнули. Ему потребовалось всего несколько мгновений, чтобы оценить ситуацию и с заметным скандинавским акцентом произнести:

— Это плохо. Поднимите ее на бар, йа?

— И испачкать кровью еще и всю стойку? — злость вновь вспыхнула в голосе Кантрелла. — Черта с два, Фоззи, пусть остается на полу.

— Надо на бар, — повторил доктор, поправив очки с завидным изяществом, и настоял на своем решении. — Сейчас же.

— Вы двое, — Лоусон кивнул на Матиаса и Преско, угрожающе качнув кольтом. — Выполняйте. Быстро.

— Не думаю, что мы послушаемся, — прозвучал ответ с заметной издевкой. — Ты не сможешь…

Тревор вдруг отвесил Матиасу звонкую оплеуху свободной рукой, и удар вышел таким сильным, что глаза негодяя едва не вылетели из глазниц. А ведь это была даже не десятая доля силы вампира! Сейчас не позволить натуре монстра вырваться на свободу и впиться в глотку этому отбросу человечества было не так-то просто. А нанести ему столь слабый удар по щеке и вовсе было настоящим испытанием для Лоусона.

Струйка кровавой слюны заструилась по нижней губе Матиаса. На его правой щеке тут же раскраснелся след от удара, который вскоре превратится в уродливый синяк, а в глазу лопнули сосуды. Запах новой крови, к удивлению Лоусона, никак не ухудшил его состояние. Он ухватил Матиаса за волосы, оттянул голову негодяя назад и приставил ствол своего кольта прямо к его носу. В глазах преступника мелькнул чистый, незамутненный ужас.

— Да, сэр, мы все сделаем, не горячитесь, — залепетал Кенни Преско. Его голос подрагивал и перекатывался, как горстка камней. — Все сделаем, — повторил он, с ужасом глядя на Матиаса и опускаясь на колени рядом с раненой девушкой. — Не горячитесь.

Лоусон посмотрел на Матиаса и позволил тому во всей красе узреть сдерживаемую ярость монстра, словно чуть отодвигая на мгновение завесу с самой жестокой части своей личности. Он знал, что красный огонек в его глазах произведет нужное впечатление — даже показывать клыки было не обязательно.

Приблизившись к Матиасу так, чтобы их лица разделяло мизерное расстояние, Лоусон угрожающе прошипел:

— Есть вещи пострашнее смерти.

Следующим звуком был звук жидкости, льющейся на ботинки Матиаса. Лоусон уловил запах пива.

Человек задрожал, слезы наполнили его глаза. По какой-то причине Лоусон считал, что этот человек не плакал лет с шести. Он освободил его, и Матиас издал жалобный звук, тут же кинувшись помогать Преско.

Когда девушка оказалась на барной стойке, доктор приступил к работе: открыл свою сумку и извлек оттуда хлопковые тампоны и пару тонких щипцов. Ужасное отверстие от раны было видно на пропитанном кровью и жестокостью синем платье. Доктор проверил пульс с помощью стетоскопа. Девушка вновь застонала, ее дело дернулось и задрожало. Руки поднялись, чтобы накрыть пулевое отверстие.