Ненажный советовал не лезть в горячую воду после спиртного, но наученный прошлым опытом, молодой человек сегодня больше слушал, чем пил. Потому сейчас был уже практически трезв. За весь вечер он выпил около стакана слабого рисового вина, как назвал его Леонид, кстати, невкусного, по мнению Гюнтера, и около половины стакана водки.

За дверью обнаружилась раздевалка с множеством стеллажей, очень похожих на те, что имелись в домике. Уложив халат в ячейку, и соорудив, что-то типа набедренной повязки из найденного в ней полотенца, молодой человек вышел в другую дверь. Однако ожидание увидеть за ней настоящий горячий источник не оправдалось. Помещение скорее напоминало общественную баню, вдоль стены расположился целый ряд душевых кабинок, заканчивавшийся самой настоящей ванной.

"Интересно, это на случай кому что нравится, или нужно непременно пять раз помыться перед минеральной купальней?"

Приняв душ, Шульц вышел, наконец, к источнику. Он был стилизован под естественный водоем, разделенный высокой деревянной стеной. Возможно, изначально и был таким естественным озером или прудом.

Несмотря на теплую погоду, лейтенант почувствовал как мокрая, после душа кожа, начала покрываться мурашками.

Мочить полотенце не хотелось, и Гюнтер погрузился в горячую воду источника нагишом, оставив его на каменном бурте, опоясывавшем водоем.

Блаженное ощущение. Трудно сказать, почему в подобных местах чувствуешь себя иначе, нежели в обычной ванне. Действительно ли имеет место целебный эффект согретой теплом Земли минеральной воды, или срабатывает сознание внушившее себе что это что-то особенное.

Наличие дверцы в разделяющей источник на мужскую и женскую половины стене, вызвало недоумение у лейтенанта. Изучив ее и убедившись, что с мужской половины она не только не открывается, но и не запирается, Гюнтер посмеялся над профессиональным подходом к вопросам подглядывания за противоположенным полом, и над откровенной дискриминацией мужского населения Японии.

Молодой человек лежал на спине, раскинув руки в воде и глядя на звездное небо. Медленный, но четкий ток мыслей. Расслабление всех мышц, даже тех, о напряжении которых не подозреваешь до того момента пока они не расслабятся. Несравнимое ни с чем чувство умиротворения и единства со всем миром. Минута тянулась за минутой, Гюнтер чувствовал, что ему совершенно не хочется покидать этот горячий пруд, после всего испытанного назвать это купальней, как-то язык не поворачивался.

Плеск воды и молодой женский голос, начавший напевать какую-то песню на японском языке, сначала вызвал легкий приступ паники. Лейтенанту показалось, что он перепутал мужскую и женскую половины и сейчас его ожидает конфуз. Но убедившись, что он один, и песня доносится из-за стены, Гюнтер успокоился и вновь раскинулся на воде, вернувшись к созерцанию неба.

Песня молодому человеку понравилась, не понимая языка, он воспринимал голос, словно звучание причудливого фантастического музыкального инструмента.

Появление управляющего оказалось для Гюнтера совершенно неожиданным. Только что никого рядом не было, и вот уже старик стоит у края источника и озадаченно на него смотрит.

— Извините, я не обратил внимания в раздевалке, обычно в это время гости уже спят, и источником пользуемся мы. Вы не будете возражать, если я тоже окунусь? — старик коротко поклонился, по мнению Гюнтера это выглядело несколько забавно, учитывая, что из одежды на нем было только обмотанное вокруг бедер полотенце, а лейтенант лежал в воде вообще без одежды.

— Конечно, присоединяйтесь. Мокрым стоять холодно, знаете ли... — молодой человек не смог удержаться от вопроса, — Не подскажете, о чем она поет? Красивая песня...

— О чем поют женщины в этом возрасте? Конечно не о самурайских подвигах, — управляющий погрузился в воду и улыбнулся, прислушавшись к пению, — Это песня о любви. Любви между существами из разных миров. Старая добрая сказка...

* * *

Стараясь не шуметь и не разбудить друзей, лейтенант тихонько пробрался в домик, который на эти выходные он делил с ними. Найдя расстеленный на полу, но не занятый матрац, он повалился на него и тут же достаточно громко ругнулся, ударившись головой обо что-то твердое и тяжелое, лежавшее на его подушке.

— Шатун отметился, — пробурчал сквозь сон со своей постели Ненажный.

— Ну, друг, я тебе это еще припомню... — зашипел Гюнтер и убирая с подушки лежавший на ней пистолет. И поглаживая саднящий лоб.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

* Американский ударный вертолет (Bell AH-1 Cobra).

** Переносной зенитно-ракетный комплекс (FIM-43 Redeye) снят с вооружения США между 1982-1995г.г. (произведено: 85 000 единиц).

* * *

Все будет хорошо, мама. (нем.)

* 13 *

Шульц блаженно прикрыл глаза.

Сильные руки пухлого, словно состоявшего из маленьких шариков японца, уверено пробежали вдоль его позвоночника, прощупывая и простукивая каким-то непонятным способом. Задержались на секунду там, где заканчивается грудная клетка, именно в том месте, которое иногда ныло, уж сам себе Гюнтер мог в этом признаться.

— Все не настолько плохо, как мне показалось вначале. Если вы согласитесь принять мою помощь, я мог бы вылечить вас.

— Что-то серьезное, сенсей? — Гюнтер решил польстить пожилому массажисту.

— Конечно, мои глаза и руки уже далеко не такие, какими были лет двадцать назад, но я вижу повреждение позвоночника. Возможно, был сильный удар... У вас не бывает беспричинных болей в груди или в районе желудка?

— Простите, но откуда?.. — Шульц сделал попытку приподняться, но был остановлен мягкой, но сильной рукой старика.

— Я занимаюсь хиропрактикой уже больше сорока лет, молодой человек, — японец вновь принялся мять и растирать его позвоночник, тихонько бурча себе под нос, — Сейчас разогреем, а потом выправим...

Лейтенант почувствовал, что впадает в расслабленно-дремотное состояние. Старик продолжал разминать и растирать его спину, тихо бурча себе под нос и иногда отвлекаясь, чтобы взять со стола очередной флакон или баночку.

— Нагрелось, сейчас будет не очень приятно...

Гюнтер почувствовал, как по спине потекла холодно-обжигающая жидкость, и тотчас же массажист с удвоенной силой принялся растирать его позвоночник. По комнате поплыл пряный запах.

— Мика, паршивка, треть банки отлила, — продолжал тихо бурчать мастер, — И зачем ей этот настой понадобился? Готово, сейчас будем править...

Когда вся спина вдоль позвоночника уже почти горела от втертого в нее состава, движения японца изменились. Пальцы начали вибрировать, ощупывая каждый позвонок, раздвигая и смещая их. Пару раз Гюнтеру показалось, что ощутимо хрустнуло, так как случается, когда потягиваешься после долгого сидения.

— Что же, молодой человек, хорошо бы эту процедуру повторить хотя бы раза четыре, — массажист, закончив с позвоночником, еще раз прошелся по всему его телу. — А сейчас можете вставать и одеваться.

— Благодарю вас, уважаемый, но завтра мы возвращаемся в Токио-3. Как я могу повторить эту процедуру?

— Тут существует несколько вариантов, — на лице маленького японца появилась плутоватая улыбка.

* * *

Трое друзей нежились в горячей воде источника. Лейтенант решил еще разузнать подробности о жизни своих подчиненных. Конечно, откровения Хенеске слегка выбивали из колеи, но молодой человек не жалел о том что узнал подобные подробности из жизни друга.

"Да и ответную любезность организовать при случае нужно бы..." — подумал Шульц, почесав все еще заметную ссадину.

— Леонид, а как у тебя на личном фронте, ситуация складывается? — Гюнтер заговорщицки пихнул в бок молодого коллегу, — Ты парень видный, если глаза закроешь, так вообще истинный ариец получается. От поклонниц отбоя нет, наверное?

— А с какой целью интересуетесь?.. — Расслабленно протянул Леонид, даже не открыв глаз. — Нужен мне этот хомут сейчас? Лет через пару тройку, может быть, если подходящая барышня найдется. Всему свое время, наш дорогой немецкий друг...

— Что, неужели?.. — Хенеске заинтересованно повернулся в их сторону.

— Идите к черту, дорогие товарищи офицеры.

— Это куда ты нас послал? А, молодой? — Гюнтер подмигнул американцу, — Ну-ка макай салагу?

Они синхронно накинулись на Ненажного, втолкнули его под воду и несколько секунд там удерживали.

— Вы что? Мать вашу! — Леонид отфыркался, вынырнув, и отодвинулся от них. — Убить меня решили?

— Jeder stirbt fur sich allein*, — таинственно протянул лейтенант.

— Нет, погляди, какая расчетливая молодежь пошла? — Хенеске не сдерживаясь, хохотал, — Он уже на несколько лет все спланировал. Ты до следующего месяца доживи, пацан...

— Да с такими коллегами и до вечера дожить уже подвиг... — проворчал юноша, — Не друзья, а натурально сушеные обезьяны.

— Ты это о чем, коллега?

Вильям сделал движение пододвинуться ближе к товарищу, однако Ненажный тут же увеличил дистанцию, справедливо полагая, что теперь его не окунут, а основательно притопят.

— Да был у нас такой редкостный говнюк, товарищ старший прапорщик Задрайко, вот мы с ребятами и пошутили раз над ним, да шутка наша до начальства дошла...

— Если инициатором шутки был ты, то мне даже жалко, этого "товарища старшего прапорщика"... — Гюнтер потянулся, с наслаждением ощутив увеличившуюся после массажа подвижность позвоночника.

— Так позвонил я ему из нашего кабинета и этак с надрывом, как будто из далека голос прорывается, в трубку ему: "Станция! Часть такая-то? Контейнер на вашу часть пришел, записывайте номер". Он шмыгает — сопли подбирает: "Пишу мол". Я ему цифр десять продиктовал, потом еще повторить заставил, как правильно или нет записал. — Леонид довольно рассмеялся, — Когда тот про груз спросил, я ему на полном серьезе выдаю: "По накладной пять тонн сушеных обезьян". Прапор ничего не понимает: "Какие обезьяны? Зачем? Что мы с ними делать будем?" А я уже своим голосом отвечаю: "Как что делать, размочите и драть их будете..." — юноша снова задорно рассмеялся.

— Тебе кто-нибудь уже говорил, что твои шутки странные? — Гюнтер укоризненно взглянул на Леонида.

— Кому как, а Кузьмич еще года полтора, его иначе как "сушеной обезьяной" не называл, — попытался защититься молодой человек, — А Кузьмич это я вам скажу, такой командир был, каких еще поискать...

— Нормальные шуточки, лейтенант, это с возрастом проходит. Или скажешь, ты ничего подобного не вытворял? — Хенеске окунулся, — Кстати, раз пошел такой разговор, а как с этим самым у нашего замечательного командира?

— С чем это "с этим самым"?

— С личным, конечно с личным, — пропел Ненажный.

Увидев скрестившиеся на нем два лукавых взгляда друзей, лейтенант понял, что придется что-то отвечать, иначе не отстанут.

— Да как-то не сложилось... — память услужливо вытащила из своих заначек образ Марты, — Большая вроде любовь была, а на поверку ничем оказалась...

— Ну, ты даешь, командир... — удивленно протянул Леонид, — И давно расстался то?

— Давно...

Гюнтер, решив что не испытывает особого желания рассказывать о себе, выбрался из источника и направился к раздевалке. Приближалось время ужина, а молодой человек еще хотел прогуляться по окрестностям.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

* Каждый умирает в одиночку (нем.) поговорка.

* 14 *

Шульц с удовольствием вспоминал события двух последних дней. Отдых на горячих источниках, предложенный извечным заводилой Ненажным, оказался гораздо лучше, чем он предполагал в начале.

Молодой человек понял что совершенно не жалеет о времени и весьма немалых деньгах, потраченных на эту поездку.

Красивая природа и атмосфера стилизованного под старину курорта. Вежливый и незаметно делающий свою работу персонал, состоящий из представителей одного рода или клана, высоко ценящих репутацию своего предприятия и поддерживающих его всеми силами. Серьезный набор предлагаемых услуг, способный удовлетворить даже весьма взыскательного клиента.

Может быть, именно поэтому они смогли действительно отдохнуть, полностью отключившись от повседневной жизни и забот. Лейтенант осознал, что за эти два дня они достаточно восстановили силы, чтобы назавтра снова начать работу с полной отдачей. Как бы друзья не смеялись при приезде над гордым плакатом, вывешенным у главного входа, но сегодня Гюнтер был готов лично подписаться под ним.

День медленно клонился к вечеру. До намеченного отъезда оставалось еще три часа, и молодой человек решил напоследок еще прогуляться по окрестностям.

Шульц свернул с выложенной камнем дорожки на едва заметную в сгущающемся под деревьями сумраке тропинку. Так, бредя между деревьев без какой либо конкретной цели, молодой человек даже не заметил, как вышел на поляну.

Гюнтер остановился, закрыв глаза и раскинув руки, словно птица собирающаяся взлететь, вслушался в музыку леса. Легкий ветерок приятно гладит по лицу и слегка взъерошивает волосы.

Пение птиц, стрекот вездесущих цикад, скрип и потрескивание веток, шелест листвы и хвои словно бы перешептывающихся деревьев. Почему-то человек, привыкший к шуму города, редко способен слышать музыку леса. Для этого нужно уметь прислушиваться.

Рука словно сама поднялась и погладила шершавый оранжево-красный ствол сосны. Настоящая красавица. Дерево стояло чуть в стороне от стены леса, опоясывавшего поляну. Оно выросло не устремленным к солнцу "карандашом", а кряжистым, привольно раскинувшим свои ветви почти над половиной поляны. Что видела эта сосна, о чем могла бы рассказать, если бы умела говорить?

Неожиданно перед мысленным взором встала другая картина.

Небо, скрытое черным дымом. Пылающий лес и буквально испаренная гора в окрестностях Токио-3. Огневая позиция "Максим" и темная фигура, вставшая, раскинув руки, в ослепительном море огня...

Покореженная, взорванная и сожженная военная техника...

Погибшие бойцы охраны и наружного наблюдения. Иссеченные пулями и осколками окровавленные тела гражданских в торговом центре...

Перехваченные мельком совершенно не детские взгляды вынужденных слишком рано взрослеть детей...

Немного грустные и всегда такие уставшие глаза майора...

Холодный и безжалостный взгляд американца...

Все оставшиеся в прошлом, школьные друзья...

Сослуживцы...

Встревоженный взгляд девочки склонившейся к нему с вопросом, не болит ли у него сердце...

Глаза... глаза...

Они смотрят даже не на него, а в него... в самую душу...

И нет возможности убежать или спрятаться от этих взглядов, потому что все они в нем, до самого конца. До самой смерти они будут с ним. Все те, кого он знал когда-либо. Живые и мертвые, до самой его смерти...

Той милой заботливой девушке тоже придется умереть?

"Warum? Fur was?"*

Молодой человек плотно зажмурился и до боли стиснул зубы. Не он выбрал эту проклятую войну — она выбрала его, и их всех. У каждого свой фронт. Как на идущей в бой подводной лодке с задраенными отсеками, каждый борется на своем месте. До победы или смерти, до самого конца...