Желание немедленно приступить к экспериментам пришлось обуздать, возможности собранных здесь детей были мне не известны и случайно засветиться, демонстрируя еще что-нибудь, не входило в мои планы.

Это было тяжело. Насколько легко и быстро двигалась прана по внутренним меридианам, настолько же тяжело и неохотно она текла по внешней стороне. Если внутренняя пропускная способность позволяла перекачивать практически мгновенно любой из доступных мне объемов энергии, то по внешней стороне просачивался едва заметный ручеек. Идущий через окружающее меня пространство поток не превышал сечением толщину волоса. Никакие усилия с моей стороны не могли сделать его толще. Толщина в свою очередь ограничивала количество праны, выражаясь в суммарной пропускной способности такого соединения.

Припомнив, как выглядела сетка текущей энергии вокруг девочки, я постарался создать не один, а множество потоков. Расщепив идущую через внутренний меридиан волну на множество тончайших ручейков, смог добиться суммарного увеличения пропускной способности в несколько раз. В новообретенном зрении это выглядело так, как если бы вокруг моего тела образовались окружности, заключив меня в свой геометрический центр.

При увеличении количества внешних меридианов, контролировать каждый из них оказалось очень сложно, что приводило к постоянному обрыву нитей. Энергия, текущая по оборванному каналу безвозвратно терялась, рассеиваясь в окружающем меня пространстве. Несмотря на малый объем, множественность обрывов привела к потерям, в энергетическом плане оказавшихся существенными.

«-Этак я без праны останусь», — подвел я итог пробного занятия.

По первому приближению выходило, что заниматься в городе подобными вещами было не рационально. Пытаться восстанавливать большой объем энергии за счет имеющихся в наличие у рода Тверских холопов являлось бессмысленным. Надо было искать альтернативный источник праны для моих экспериментов.

Бар «Погребок» стал моей излюбленной точкой за последнюю неделю. Одаренные посетители ко мне не приставали, а обывателей сюда не пускали. Бармен периодически заводил задушевные беседы, время от времени пытаясь подбить меня на выполнение какой-нибудь работы.

Сегодня он в очередной раз завел разговор, выбрав для разнообразия тему сельского хозяйства. Устав слушать витиеватые речи, я спросил напрямую, что лично господину Мэру от меня надо. Бармен остался верен себе и принялся окольно обрисовать сложившуюся ситуацию, в которой находился город Тула.

Оказалось, для того чтобы центральная власть признала местную власть и не вводила войска в город, мэр должен был предъявить доказательства владения ситуацией на подконтрольной ему территории. Если с самим городом дела обстояли лучше некуда, то вот с прилегающими колхозами и совхозами, положение было не однозначным.

-Ты же в прошлом охотник, вот перебил бы этих кабанов, — спустя еще четверть часа, бармен добрался до конкретных предложений, воспользовавшись информацией из моей легенды.

-А что с кабанами не так? — для принятия решения мне требовались факты, которыми бармен делился неохотно.

-Скоро снег сойдет, а на полях озимые, это зверье сельских на пашню не пустит, как потом по договору мэр отвечать будет? — состроив озабоченное за родной край выражение лица, бармен подтолкнул ко мне стопку.

Приняв посуду, я опрокинул в себя очередную порцию ароматного алкоголя. Пить коньяк маленькими глоточками, изображая из себя ценителя и гурмана, было не перед кем. По новым временам было куда важнее из какого ты рода. Моя независимая персона никого не интересовала, одиночки, по общему мнению, не имели никаких шансов, чтобы подняться в современном мире.

-Ну так что, берешься за кабанов? — выждав пару минут и не услышав от меня ответа, бармен повторил свой вопрос.

-Что платишь? — в голове уже прилично шумело от выпитого алкоголя, но вспомнив, что товарно денежные отношения снова вступили в силу, я решил торговаться с оказавшимся тугим на щедрость барменом.

Снег местами еще лежал в лесу, растаяв лишь на прогалинах и полянах. Передвигаясь на лыжах кружным путем по снежному настилу, я выбирал дорогу, не желая месить весеннюю грязь сапогами. До вымершего колхоза, засеявшего по осени поля и сгинувшего за время прошедшей зимы, мне удалось добраться к позднему вечеру. Следы на выбитых дверях изб говорили о животных, использовавших свои головы с клыками для таранных ударов.

-Не слабые хрюшки, — оценив выломанный косяк из бревенчатого венца у одного из домов, я впечатлился величиной силы, обретенной мутировавшими животными.

Взятое с собой ружье было скорее для отвода глаз, чем реальное средство для борьбы с кабанами. Брать с собой напарника я тоже отказался. Эксперименты, требующие для своего воплощения энергии, требовали отсутствия посторонних. Поголовное уничтожение населения колхоза своим фактом отпугивало от этих мест любопытных и случайных людей. Это немного приподнимало шансы на то, что никто не нарушит моего уединения.

Выбрав для проживания двухэтажный дом, я перешагнул через выломанную дверь, войдя внутрь. На первом этаже все было разбито в щепу, половые доски хранили следы копыт ярящихся животных. Второй этаж встретил меня относительной целостностью, что говорило в пользу того, что ползать по приставной лестнице кабаны, несмотря на мутацию, не научились.

-Здесь и остановлюсь, — решил я, найдя приличный угол под самой крышей.

Обустройство не заняло много времени, в помещении теперь находилась кровать и стол с табуретом. Разложив принесенную в рюкзаке снедь, перекусил разогретыми на примусе продуктами. Полуфабрикатов было не много, начинающаяся оттепель не могла гарантировать свежести продуктов, хранить которые зимой было куда легче, чем сейчас.

Мое появление в одном из домов вымершего колхоза не осталось не замеченным. Не прошло и трех часов, как со стороны улицы послышались характерные звуки животных. Спустившись вниз, я решил дождаться, пока первый из мутировавших кабанов не сунется в дом. Выломанная входная дверь не могла обеспечивать больше своих защитных функций, так что пришлось действовать довольно быстро.

Встречать ринувшегося на меня кабана в лоб я поостерегся. Уйдя с вектора атаки, нанес боковой удар кулаком в клыкастую голову. Не поскупившись на энергетический всплеск, я добился результата с первого раза. Подломившиеся ноги под массивной тушей животного от удара по половым доскам выбили глухой звук. Ухватив еще скользящее по инерции тело за жесткую шерсть загривка, я подкорректировал траекторию движения, подтаскивая временно бессознательную тушку к проему, ведущему наверх.

Несмотря на свою новообретенную силу, забросить триста килограмм на высоту второго этажа оказалось трудным упражнением. Раздавшийся за спиной шум от врывающихся с улицы в помещение оставшихся кабанов, придал мне ускорение. Взобравшись наверх по приставной лестнице, я втащил ее вслед за собой. Ринувшиеся на то место, где я был мгновением назад, кабаны жаждали разломать деревянную конструкцию.

Пока я возился с лестницей, закинутый наверх кабан пришел в себя. Еще на осознавая где он оказался, клыкастый хряк вскочил на ноги, развернувшись слитным движением в мою сторону. Отступив в одну из комнат, я дождался, пока атакующее животное последует за отступающей целью и окажется со мной наедине в просторном помещении. Очередной танец «тореадора» завершился повторным обездвиживанием мутанта. Прихваченные из Тулы железные скобы подошли как нельзя лучше, для того, чтобы распять на деревянном полу массивное тело кабана. Помимо зафиксированных конечностей, я пробил насквозь тело животного длинным прутом, пришпилив таким образом его массивную тушу к полу.

После того как хряк очнулся, я внимательно понаблюдал за его попытками освободиться. На каждую конечность я использовал по две скобы. Если с передними лапами проблем не предвиделось, то вот задние конечности неумолимо гнули железо, которое было толщиной с мой указательный палец.

-Ну ты и каба-ан, — скатившись в тавтологию, подивился я звериной силе.

Воспользовавшись еще парочкой скоб, я добился стопроцентной неподвижности животного. Перейдя в коридор, понаблюдал сквозь проем в полу за беснующимися на первом этаже животными. К моему удивлению их оказалось не меньше дюжины, информация бармена была откровенно неточной.

«-Двойной тариф», — отметил я для себя будущее урегулирование оплаты проделанной работы.

Вернувшись к хряку, который оказался самым крупным во всем выводке, я приступил к тому, ради чего и согласился на всю эту сельскохозяйственную возню. Мне требовалась прана для реализации собственных экспериментов. Огромный «узел», видимый моим новообретенным зрением внутри туши животного, был размером в два моих кулака. Еще дюжина сгустков энергии исходила злобой и жаждала крови на первом этаже. Своим упорством в желании убить, они нивелировали возможные угрызения моей совести за те действия, что я собирался совершать в ближайшую неделю.

Усевшись в подкорректированную под собственные нужды позу лотоса, я приступил к экспериментам. «Пятый» и «четвертый» узлы до сих пор оставались не активированными в моем теле и я собирался сделать все, для того, чтобы это исправить. Если при этом я научусь создавать энергетический щит, то сильно расстраиваться по этому поводу однозначно не буду.

Со щитом вышел полный облом. Сколько бы я не тренировался, удержать тончайшие нити энергии, идущие вокруг моего тела плавными окружностями в пространстве, у меня никак не получалось. Ручейки праны рвались в самых неожиданных местах, и это при полной концентрации на данном процессе. Говорить о каком-либо пассивном использовании данной техники вообще не приходилось.

Впрочем, задачу минимум я все-таки выполнил. Мои «четвертый» и «пятый» узлы в запястьях обеих рук получили свое наполнение и не гасли, даже после ослабления контроля. Активировать их удалось почти случайно. Мучаясь с контролем над идущими через пространство тонкими нитями энергий, я стал укорачивать длину, уменьшая диаметр описываемой ими окружности. Делая нити все короче и короче, я дошел до того, что вывернутые и расщепленные на множество ручейков меридианы, стали проходить вплотную к моей коже. Один из таких потоков прилип к коже моей руки, не желая после этого никак отлипать назад. Сбросив в тот раз концентрацию, я был шокирован тем, что энергетическая нить не погасла, а продолжила пропускать через себя тоненький ручеек праны.

Иссушив после этого кабана и пополнив свой резерв, я поспешил вернулся в позу неправильного лотоса, приступив к новой фазе экспериментов. Чем более плотным становилось покрытие моей кожи, тем быстрее входили в «силу» находящиеся в запястьях узлы. По результатом проделанной работы, на текущий момент все мое тело покрывала сеть тончайших прожилок, по которым струились потоки праны. Размер всех «мячей» был одинаков, за исключением «шестого». Этот блуждающий узел так и остался безразмерной величиной, впитывая в себя все излишки праны и пополняя остальные пять узлов по мере необходимости.

Открепив дохлую тушу хряка, я оттащил его к проему в полу. Сбросив вниз мертвечину, направился было в свою комнату, чтобы отдохнуть. Что-то меня насторожило и я остановился, прислушиваясь к окружающей обстановке.

-Так, не понял, — подозрение забрезжило в моей голове и я вернулся назад.

Удержать кабанов на первом этаже, для того чтобы не бегать потом за ними по окрестным лесам, удалось довольно просто. Стоило мне скинуть вниз мертвую тушу первого кабана, как разбредшиеся к тому времени мутанты вернулись назад и принялись поедать труп бывшего предводителя. После того, как я скинул третью тушу, хряки, привыкшие трапезничать на одном месте, больше не покидали «хлебного» места, ожидая очередной подачки. То, что они пожирали пропавших на кануне своих же сородичей, ни в коей мере не смущало данных животных.

Отсутствие характерной возни и чавкающих звуков сегодня насторожило меня. Вчера внизу оставалось еще два кабанчика, и я рассчитывал на них, планируя задержаться в колхозе на несколько дней. Заглянув вниз, смог рассмотреть среди остатков недельной трапезы выводка кабанов два свежих трупа. Молодые кабанята что-то не поделили между собой, нанеся друг другу несовместимые с жизнью повреждения.

-Что за невезуха, — расстроился я.

Слыша накануне возню с первого этажа посреди ночи, я никоим образом не мог предположить, что молодые кабанята смогут нанести друг дружке совместимые с жизнью раны. И это при их сумасшедшей регенерации. Вернувшись в комнату, стал собирать свои вещи. Делать в мертвом поселке больше было нечего, стоило обдумать как получить двойную оплату за освобождение колхоза.

Выйдя из дома, я направился по центральной улице к дороге, которая вела в город. Громкий выстрел, прозвучавший с опушки леса, заставил меня повернуть голову в сторону резкого звука. Отброшенный после этого к стене ближайшей избы, я постарался сообразить, что это было. Повторный выстрел расставил все на свои места. Еще одна пуля прилетела мне в голову, заставив сильно стукнуться затылком в оказавшиеся за спиной бревна. Повалившись набок, я с непонятым благоговеньем рассматривал расплющенный кусок металла, валяющийся на земле в полуметре от моего лица. Я не разбирался в оружии, но превратившаяся в блин пуля, намекала на просто гигантский калибр. В обычных магазинах таких стволов не продавалось, несложные размышления навели на мысль, что это могли быть только военные.

«-Вроде у них с Мэром все договорено, — удивился я произошедшему на меня нападению, но подумав еще немного, невесело улыбнулся: — у рода Тульских все договорено, а вот я к ним не имею никакого отношения.»

Не стоило также исключать и такого варианта развития событий, как преднамеренное выдавливание меня из города, с тем, чтобы военные имели возможность со мной разобраться. Дальнейшие размышления свернули к тому, о чем, я должен был подумать с самого начала. А именно к вопросу, почему я все еще жив. Посмотрев еще раз на то, что осталось от пули, я трезво оценил ее убойную мощь. Если такая болванка дважды прилетит в голову хоть трижды одаренному, то никакая регенерация не поможет. Я отлично помнил, как умирали Альфы, стоило отсечь их голову от туловища. Выпущенные в меня снаряды должны были оторвать мою бестолковку с корнями, оставив труп в этом богом забытом колхозе.

Как бы мне не хотелось верить в то, снайпер промахнулся, адекватных причин так рассуждать не было. Более того, вероятнее всего был факт, что мое тело по какой-то причине стало настолько крепким, что даже дважды пойманная моей головой «противотанковая» пуля не смогла пробить защиту. Свечение тончайших нитей, покрывавших кожный покров тела показалось мне чуть более потусклым, чем раньше. Скосив взгляд на торчащую под неудобным углом наружу левую руку, я оценил состояние «четвертого» узла. Энергии в сгустке было в половину от обычного состояния.