прода 19/03

Девятое марта ознаменовалось сразу двумя событиями: тихо отошел на тот свет в своем монастыре отец Никандр, но об этом я узнал позднее от Григория, а в моей жизни появилась бабушка.

С бабушками до сего момента мне не везло: в прошлой жизни мамина мать умерла до моего рождения, а отца я не знал — меня мать родила "для себя", так и не выйдя замуж, так что отцовской родни в глаза не видел. В этом ситуация была обратная: мамина родня была жива-здорова, но связи с ними мать не поддерживала, не желая воскресать из мертвых. В мотивы не вдавался, но считаю, что тот их давний поступок с отсечением опозоренной девушки от рода меньшим, чем предательство назвать нельзя. С отцовской стороны, благодаря путанице, созданной Дедом, бабушкой считал давно умершую мать Николая. И вот только недавно узнал, что, оказывается, есть у меня неучтенная бабушка.

Знакомство с ней началось обычным субботним днем. Ничто, как говорится, не предвещало...

Дверь в моих комнатах открывалась вовнутрь и с недавних пор запиралась на засов. Говорят, учить язык легче, если спать со словарем, в моем случае — сразу с тремя (интересно, а количество словарей влияет на скорость обучения?), но я — я не мог. Понятно, что лучше бы не смог с самого начала, но покажите мне того, кто в моих обстоятельствах отказался бы! А вот теперь было... противно, что ли? Нет, не то слово... не описывает оно весь коктейль эмоций, что я испытывал при взгляде на этих женщин. Короче, не хотелось и все!

Запор прибил собственноручно, грубый, купленный в обычном хозяйственном магазине, на фоне новенькой двери он смотрелся особенно эклектично, но меня все устраивало. Лучше, как раньше буду перебиваться случайными связями, там изначально все ясно и понятно, чем вот так.

Сегодня я закрылся не от китаянок — день был в самом разгаре, а пытался спокойно разобрать натасканные Гришкой бумаги. Гвардеец появлялся в среднем раз в две недели, принимал сеанс лечения, а взамен приносил мне новости и всякое-разное из своей конторы. Пришлось даже попросить его поумерить пыл, как бы такое рвение боком не вышло. И вот теперь выдалось свободное время изучить последнюю посылку. Разгадывая корявый почерк очередной записки, увлекся и не услышал топота, но распахнувшуюся дверь не заметить не смог: запорная петля висела на языке засова, сверкая четырьмя выдернутыми саморезами. Десятисантиметровыми, между прочим!

— Гор, там к тебе, это надо видеть! — только Земеля, бывший сегодня на базе по каким-то своим делам мог так бесцеремонно обойтись с преградой в мою комнату.

— Дверь-то за что?

— Извини, случайно, — сняв скобу, он одним движением загнал крепежи обратно в стену, — Рекомендую поторопиться, возможно, придется переодеваться.

Спустился в холл к обзорному стенду. Идея была моей, а исполнение Руса: по территории, на въезде и у эллингов, вдоль забора, а также на подъездах к нашей базе были установлены видеокамеры, изображения с которых постоянно транслировалась на целую стену из телевизоров, установленную в холле. То же самое шло еще на пост охраны, но там стенд был не таким масштабным — здесь еще в угоду эстетическому виду было много сделано.

Один из экранов показывал, как в нашем направлении двигается внушительная кавалькада: два джипа охраны и машина представительского класса.

— Думаешь, к нам? — дорога вдоль баз проходила не особо оживленная, но и не такая уж тихая.

— Потемкинские машинки — на флажки глянь! Ты много мест знаешь, куда они направляться могут в нашем углу?

— Логично. Ладно, пошел переодеваться.

Пока вылезаю из джинсов, напяливаю приличный костюм, гости добираются до дома.

— Ангелина, Полина Зиновьевна! — приветствую вошедших, — Чем обязан?

— Внучек! — шепчет пожилая женщина, подходя вплотную ко мне. Ее пальцы гладят мои волосы, щеки, — Малыш!

Позади слышится негромкий хмык Олега. Стоящий в дверях подсобной части Чжоу показывает чудеса: широко раскрывает глаза. Ангелина за спиной бабули строит обреченную моську. Очень ее понимаю.

— Можем мы поговорить? — берет себя в руки гостья.

— Да, конечно, прошу в гостиную.

За предложенной чашкой чая бабушка успевает перезнакомиться со всеми обитателями дома, но потом они тактично испаряются из виду, находя у себя неотложные дела. Лина, как воспитанная девочка, сидит за столом молча, слушая старших. Ну-ну, верю-верю. Интересно, а сестрица тоже номера вроде Машкиных откалывала, или все же поспокойнее была? Оживляется она только в момент появления Черного, перекинувшись с ним парой слов. А после его ухода снова замолкает, сосредоточившись на разглядывании обстановки.

— Ты, наверное, уже знаешь, что приходишься моему Павлу сыном? — спрашивает Полина Зиновьевна, отставив чашку.

— Доказательств не видел, но догадываюсь.

— У тебя же брали анализ?

— Кровь брали, и не только, — морщусь, вспоминая показавшуюся мне унизительной процедуру, — Но с результатами никто не знакомил. Возможно, просто не до меня было, у вас же горе случилось. Кстати, примите мои соболезнования, с Александром Павловичем был знаком всего ничего, но он успел произвести на меня впечатление. Елизавете Михайловне не был представлен, но на портретах она выглядит красавицей. — Все время приходится помнить, что ложь одаренным видна как на ладони, и правильно подбирать слова. Насчет Сан-Палыча не знаю, но Елизавету Михайловну я бы пару раз на бис прикопал за ее дела, но не скажешь же такого при ее дочери и свекрови! Уж Лину-то я бы точно от этих знаний оградил. А единственное, за что смог похвалить погибшую — так это за внешность, эффектная женщина была, чего папаше не хватало? Хотя, сам-то... Три красавицы под боком, а я нос ворочу, может и Павел в ней гнильцу с самого начала чуял, вот и не сошлись — искал приключения на стороне. И все равно, моя мама красивее!

На мои дежурные слова родственницы мрачнеют, а Лина совсем по-детски шмыгает носом и тянется за платком.

— Не будем об этом. Их, к сожалению, уже не вернуть..., — ага, а вот здесь бабуля фальшивит, похоже, знала кое-что про невестушку!

— Но это тем более повод позаботиться о живых! Внуков у меня немного и для еще одного легко найдется место в сердце! Егор, ты ведь позволишь мне узнать тебя поближе?

— Как вам будет угодно, Полина Зиновьевна!

— Тогда, расскажи мне о себе!

Пока делился биографией, взмок десять раз. И вроде бы уже заготовил заранее правдивый рассказ, каждое слово в нем проверил, но собеседницы ведь не только слушали, они и вопросы задавали. А вот тут-то приходилось вертеться юлой! Кроме языка, приходилось еще и за телом следить, после давней подсказки Арешиной-старшей обнаружил у себя несколько жестов, характерных для Елизара Андреевича. Видимо, не врут психологи, когда говорят, что все в нас закладывается в раннем детстве: хоть и не совсем Егор я теперь, а вот память тела лезет периодически, приходится одергивать себя. Большая часть моего окружения, понятно, и внимания на это не обращает, но живы еще, как оказалось, люди, помнящие деда, а Полина Зиновьевна вполне возможно из таких.

— А чем собираешься заняться после гимназии?

— На целителя скорее всего пойду. То есть в военно-медицинскую академию с обязательным курсом для одаренных.

— На целителя... — немного разочарованно тянет Полина Зиновьевна.

— Чем вам не нравится?

— Просто ты достоин большего! — с жаром начинает убеждать меня женщина, — Зачем тебе копаться в этом? Я могу попросить, и тебя примут в гвардейское училище! Хочешь пойти во флот — у нас и там много связей! А врачом... Не знаю. Это же грязь, боль...

Ага, а на флоте, значит, все поголовно ромашки нюхают! Но мысль я понял, вот потому и мало у нас одаренных целителей, что наши благородия брезгуют ручки в крови раненых испачкать! Я, правда, тоже не сразу к этой мысли пришел, сначала по другому пути идти хотел, но нашел лазейку, как и хотелки свои совместить, и талант в землю не зарыть, и необходимый стаж для моего плана наработать. Метла подсказал. Сам он пока над направлением размышляет, очень уж много та же онкология преимуществ дает, но выяснил, что если надумает, то после третьего курса можно будет перевестись ко мне, если все выйдет согласно моему плану. А мне протекция, конечно, понадобится, но тут у меня даже выбор будет, к кому обратиться.

— Очень достойная профессия — людей спасать. Не понимаю, что вам не нравится.

— Достойная, я не спорю... Но... — с ходу у женщины аргументов не нашлось. Не может же она прямо заявить, что быть бабулей героического летчика или капитана гораздо престижнее, чем безвестного медика.

— Да что мы все обо мне? Я не откажусь и о вашей жизни узнать, — перевел я беседу в новое русло.

Уехали от меня родственницы поздно, похерив все мои планы на день. Еще и на следующий день вынудили дать обещание приехать с визитом. От переполняющих эмоций забыл вечером запереться и... Зато заснул потом быстро, а не переживал полночи, так ли как надо провел разговор.

Две недели понадобилось родственницам, чтобы занять место в моей жизни. Именно столько времени потребовалось Полине Зиновьевне, чтобы найти ту тонкую грань, которая превращала навязанные родственные узы в приятное общение с умными людьми. И я, зная, что это за семейка, все равно, как привороженный отвечал на приглашения, переданные Ангелиной, вернувшейся в гимназию после нового года.

Жили дамы в Питере вдвоем, младшие Катя и Миша оставались с отцом на родовых землях под Екатеринбургом, который по прихоти истории получил то же название, хоть и в честь другой императрицы. Из-за траура выбор развлечений бабушки и внучки был невелик, так что моим визитам радовались обе. Иногда помогал Лине с уроками, но чаще беседовал с Полиной Зиновьевной обо всем, с ужасом понимая, как мне не хватает в этом мире таких вот эрудированных, ориентирующихся в любых темах женщин. Ей-богу, будь я в своем старом теле, я бы за Полиной Зиновьевной даже приударить бы не постеснялся! Тем более, что выглядела она максимум на пятьдесят, а настоящий возраст я хоть и знаю, но озвучивать не буду.

Разумеется, не надо считать меня неблагодарным придурком, забывшим осторожность, а также мать и брата в угоду новой богатой родне, но то, что я получал удовольствие от этого общения, скрывать не собираюсь. И, кстати, несмотря на постоянную бдительность, никаких поползновений с их стороны, кроме присущего всем одаренным повышенного шарма, так и не заметил.

Новой вехой в моей жизни можно считать четырнадцатое апреля. Где-то там за туманами праздновал день совершеннолетия мой брат Митька, запретивший нам писать, а я вместе со всеми родичами стоял в ангаре Бушарина и готовился к сюрпризу.

Бушарину, несмотря на кутерьму, я уделял время исправно. Раз или два в неделю мы всей компанией зависали в его ангаре, заряжая накопители и обмениваясь новостями. Также регулярно я финансировал его запросы и доставал из закромов алексиум. Начав помогать Григорию, я в противовес стал помогать и Большакову, фиксируя результаты обоих в собственном журнале. Разницы между темным и светлым одаренным в скорости восстановления пока не заметил, а потерявший силу алексиум передавал профу на его опыты, все равно для "проращивания" он становился непригодным, а вот Александру Леонидовичу для последующей обработки вполне годился.

Но последние две недели обратил внимание, что Олег с Алексеем ходят в лабораторию по утрам, когда мы с Борисом на занятиях. Естественно, этот момент не мог меня не заинтересовать, я даже пытался выяснить, но когда узнал, что дело в очередном апгрейде их доспехов, интерес потерял: очень уж много оптимизаций провел проф на пару с Виктором с нашими МБК, чтобы считать очередную каким-то выдающимся событием. Но, судя по предвкушающим лицам пилотов, сегодня предстоит оценить что-то особенное.

— Ты, главное, приноровись сначала и уровень мощности контролируй, — наставляет меня Шаман, пока я влезаю внутрь, — Новый движок — зверь, привыкнуть нужно.

Устроившись в МРМ, первым делом накачиваю тело жизнью. Это у Шамана доспех мощнее, а у меня он на скорость рассчитан, так что первым делом возрастет ускорение. Скосив глаза на регулятор мощности, обнаруживаю, что он кем-то сбит на единицу при шкале в сто. Памятуя слова Лехи, выставляю 15 и прислушиваюсь к работе. Вроде бы все нормально. Вижу, как проф что-то машет руками, но, поскольку рация молчит, отношу это насчет пилотов и стартую, собираясь подняться на пару метров.

Крышу, как мне потом рассказали, я пробил феерично. Чудом вписавшись между балок, я головой проделал дырку в шифере и вылетел на простор. Причем, для меня это выглядело так: вот я стою на полу, и вот я в небе, без малейшего перехода от одного состояния к другому.

— Гор! Спускайся! — орет мне в рацию Шаман.

— Идиот?!! Я же размажусь!

— Регулятор сдвинь! Все же было выставлено!!!

Легко сказать, кроме скорости возросла и чуткость: любое движение плечами приводило к тому, что меня носило из стороны в сторону, вжимая в стенки меха. Земля то удалялась, то опасно приближалась, от базы отнесло уже на добрый километр. Вдобавок пошедшая носом кровь залила изнутри забрало и видимость резко ухудшилась.

— Замри!!! Сейчас подхватим!

Замереть тоже долго не удавалось. Плюнув на все, поднялся повыше и стал приноравливаться. Через пятнадцать минут смог все-таки уменьшить мощность до приемлемых трех единиц. И вот тут-то и оценил гений профессора! Это была сказка! Петли, виражи, все то, что не удавалось мне раньше — сейчас получалось легко и непринужденно. Отток энергии не ощущался совсем, словно работал доспех не на моих собственных силах, а от автономного источника. Песня! Вылетев на речной простор, стал вспоминать все виденные мною фигуры высшего пилотажа. Подоспевшие пилоты пытались меня поймать, но на эйфории я затеял с ними салочки, не обращая внимания на гневные возгласы по рации. Весь потенциал меха заиграл новыми красками.

— Гор! Снижайся, ... твою мать! — ненавистное ругательство привело меня в чувство.

— Маму не трогаем!

— Да, ...! ...! — высказал все, что накипело Шаман.

— ...! — добавил Земеля.

— Ладно, увлекся. Где база? — за время обкатки меня унесло куда-то далеко от знакомых ориентиров.

— Лети по руслу, не ошибешься.

— Фантастика! У вас также?

— Зацени, пока рыбаков нет! — пятиметровое водяное лезвие вместо обычного двухметрового сорвалось с Лехиной руки и разбило льдину в мелкое крошево. Олег засадил рядом снаряд плазмы, от которого лед вспучился, а потом со взрывом испарился.

— И это на семи процентах!

— Всю калибровку заново выставлять придется!

— Кто ж знал, что ты регулятор сдвинешь?! Я же специально все с утра настроил! — завелся Шаман.

— Так объяснять надо было лучше! Я бы убился — нефиг делать!

— А ты куда торопился? Инструкции не получил, а уже прыгать! В армии я бы тебя в карцер за такое посадил!

— Но-но, я между прочим твой шеф!

— Это на земле ты шеф, а когда в воздухе — кузнечик сопливый!

— Эй! За словами следим!

— Так, брэк! — вмешался Земеля, — Разбор полетов на земле! Эфир не засоряем! Если нас засекут, то штрафом не отделаемся!