Светлое завтра

Взойдя на жертвенный камень, я огляделась. Вокруг несколько тысяч глупцов бесновались от счастья. Конечно, последняя представительница семьи Джейнуэй, ведущей свою родословную от первых королей Санберрии, рода, известного своими прорицательницами и особой кровью, сегодня прольет ее полностью на этот артефакт. Согласно их дурацкому пророчеству (вот поверили же какому-то идиоту!), только эта древнейшая жидкость, бегущая по моим венам, может возродить к жизни их Проклятого Бога. Поинтересовались бы лучше всеми моими предками... и почему тогда, более ста пятидесяти лет назад, мой пра -.. дедушка добровольно отказался от престола. Я последняя в этих землях Гаярда, которая, уходя из жизни, может изменить будущее. Мое предсмертное проклятие добровольной жертвы будет простым

" Отныне люди, живущие в этой и других странах навсегда забудут о Братстве Одеона, а его преданные приверженцы исчезнут с лица земли, словно песчинки под натиском ветра!" Я рада, что могу помочь Уильяму 1, моему первому мужчине и первой любви. Это самый лучший подарок к скорой годовщине его коронации — люди, угрожающие благоденствию и процветанию нашей страны будут уничтожены. На моих глазах был убит любимый супруг — Людвиг, и больше на этой земле меня ничего не удерживает. Осталось только огромное желание помочь Родине. Добровольно устроившись на камне, я дала возможность перерезать вены на руках и ногах, и пока кровь постепенно стекала в специальные каменные желобки, вспоминала своих любимых и родных, радуясь скорой встрече с ними в царстве мертвых. Из-за безумных и счастливых криков одержимых никто не услышал моих последних слов, но я была уверена, что все случится так, как предрекла и имя рода тому порукой. ГЛАВА 1. Странное жжение во рту и тухло-горькое послевкусие заставило прийти в себя. Сил открыть глаза пока не было. Попыталась как можно глубже вздохнуть: непередаваемый и бесподобный аромат жасмина облегчил дыхание... Когда он успел зацвести? Вспомнила последнее, что видела — неистовую радость толпы, получившей давно желанное развлечение. Это происходило в конце лета... Я же умерла! Мысли роились в голове, как пчелы над медоносными цветами, но ухватить хотя бы одну, не удавалось. Где я? Неужели кому-то пришла в голову мысль меня спасти, не дав закончить ритуал, и теперь эти фанатики сожгут половину страны, как грозились? Сразу вспомнились слова их вождя — Только очистительный огонь может избавить эти заблудшие души от бесполезной жизни, от погони за роскошью и не нужными благами. Огонь, охвативший тело, сделают душу свободной и счастливой... Тот, кого вы называете Проклятым богом, вернувшись, восстановит справедливость! Все будут равны и, живя одной семьей, забудут о болезнях и распрях, о зависти и ревности, будут довольствоваться тем, что дает природа. Людвиг, издеваясь, продолжал — Живя в землянках и одеваясь в шкуры животных мы снова вернемся на круги своя! Людвиг! Сердце защемило... Передо мной возник тот страшный миг, когда супруг, пронзенный мечом, упал, обливаясь кровью, а меня, связанную антимагическими путами, унесли и бросили в страшный, вонючий подвал. Только много дней спустя я узнала, что фанатики сожгли его, как делали со всеми, кого ненавидели. Воспоминания о муже придали сил: удалось открыть глаза и оглядеться. В небольшой уютной гостиной, на полу которой я лежала, не было больше никого. Приподнявшись и осторожно сев на диван, удивилась. Как я здесь очутилась? И где это здесь? Осмотревшись, заметила, красивую, но не новую мебель, правда странной конфигурации. Может быть я в другой стране или где-то в захолустье? Посмотрела на руки, но к удивлению ни следов глубоких порезов, ни зарубцевавшихся ран не обнаружила. Странно... Неужели ритуал мне приснился? Приподняв платье, посмотрела на ноги. Меня, конечно, смутил странный покрой одежды, но более — отсутствие следов обряда. Маги убрали любое воспоминание о произошедшем? Но следы от ножа из голубого абсидиана не поддаются магии... Прислушавшись, почувствовала, что ничего уже не болит и не тревожит, только пить захотелось нестерпимо. Невдалеке от того места, где я лежала, валялся красивый серебряный кубок, а возле него на ковре было хорошо видно мокрое пятно. Не знаю, что заставило меня, подняв сосуд, принюхаться, но в ноздри нестерпимо ударил чуть сладковатый запах яда фахри... В свое время Уильям заставил меня изучить всевозможные опасные зелья и противоядия и теперь я ничуть не сомневалась, что было добавлено в питье, разлитое щедро по ковру. Зачем-то крепко схватив кубок, решила обойти соседние комнаты. Может быть кто-то объяснит все происходящее? Выбрав одну из дверей, попала в гардеробную и сразу же подбежала к огромному, в рост человека, зеркалу, что бы в ужасе отшатнуться. На меня смотрело юное белокурое создание. Огромные темно-синие глаза с изумлением и страхом взирали из под длинных ресниц, левая рука, сжимающая серебряный бокал, так и висела вдоль тела, а правая — нервно ощупывала бледное, почти фарфоровое личико. Это я? Закрыв глаза, несколько раз глубоко вздохнула, но подняв веки увидела ту же картину. Этой девчонке было от силы лет 16. Мне же, кареглазой брюнетке, на момент смерти исполнился 21 год. И тут в голове возникли слова бабушки. Умирая и держа меня, 13-летнюю девчушку, за руку, герцогиня шептала — Ты проживешь очень мало, очень! Будет и большая любовь и большое предательство...Но помни: добровольная жертва принесет нашему роду Искупление. Дед твой не внял голосу разума, слишком предан был королю... за это мы и расплачиваемся. В то мгновение, когда ты покинешь этот мир, исправив ошибку кровного родственника и заслужив Прощение у Высших Сил для нашей семьи, ты возродишься в другом времени и в другом теле. И уж в той жизни постарайся быть счастливой! Никому не сказав о странном пророчестве, я и сама вскоре о нем забыла. Жизнь сироты, потерявшей в пять лет родителей, а в 13 — единственного родного человека кого угодно выбьет из колеи. Значит она знала? — — Арианна, где вы? — женский взволнованный голос раздался из гостиной. Я поспешила навстречу. Думаю, сейчас все выяснится. — Ох, — всплеснула руками полноватая женщина. — Вы опять плакали и прическу испортили. Матушка будет сердиться! Вот как, у меня даже матушка есть. Кто же тогда решился на отравление? Служанка, судя по одежде, усадила меня на стул и начала поправлять прическу — И сколько можно злиться на госпожу? Она вас с детства воспитывает, своим родным столько внимания не дарит, как вам. Вот и жениха богатого нашла и денег на одежду не жалеет, даром что ваш батюшка лет десять, как помер. Неужели я не родная? Отца тоже давно нет. Значит, и здесь сирота? Почему? — Матушка с женихом вас уже заждались, а вы снова тоскуете! — Где они? — меня хватило только на эти два слова. — В картинной галерее, туда и вас просят. Знать бы где это. Встаю и, схватившись за стул, жалуюсь, что кружится голова. — Давайте, уж отведу вас! — в сердцах бросает "пышечка" и я хватаюсь за ее левую руку. Цепко вглядываюсь в окружающую обстановку, стараясь запомнить обратный путь. Не буду же вечно искать горничных, чтобы провели куда следует. Хорошо, что идти оказалось не далеко, огромные двери в светлое помещение были распахнуты. А вот и интересная пара: женщина лет сорока, величественная и еще сохранившая былую красоту, что-то увлеченно рассказывает представительному мужчине лет 50. Увидев меня, дама почему-то меняется в лице и на середине фразы умолкает. В ее глазах возникает паника, левая рука начинает чуть подрагивать. Уж не она ли создательница чудесного напитка? Приседаю в поклоне и здороваюсь, скромно опустив глаза к полу. Мужчина молчит и слишком заинтересовано всматривается в мое лицо, кожей чувствую. После приветствия я тоже смотрю прямо на него, все-таки интересно. Жених, как ни как! Почти черные, оценивающие и бездушные глаза, острый нос, упрямый подбородок, тонкие губы, дорогие перстни на руках, очень дорогая ткань и одежда странного фасона. В каком государстве такая мода? — Дорогая, вы как — то не очень торопились, — язвительно бросил мужчина, еще раз оценивающе смерив меня взглядом. — Прошу простить, очень хотелось пить, — начала я кротко и стеснительно, поглядывая на "маменьку". — Мне принесли вот в этом кубке, — протянула сосуд незнакомцу. — Я только вдохнула и даже не успела выпить, как потеряла сознание. Воду разлила, а голова до сих пор кружится. Будущий супруг только лишь поднес серебряное изделие к носу, как скривился. А он знаток! Не простой вельможа, значит. Заботливая мамаша побледнела и забеспокоилась — Неужели принесли прокисший компот? Я сейчас же накажу слуг! — Не разыгрывайте представление! — зло процедил мужчина. — Мне говорили, что вы не горите желанием отдавать падчерицу замуж, но я не обращал внимания. Вручив ее супругу приданное, вы остаетесь нищими. У нас с вами была договоренность, но теперь она недействительна. Сейчас же соберите вещи Арианны и мы сегодня же покинем ваш не гостеприимный дом. Брачный договор подписан, меня здесь больше ничего не удерживает. А вы ждите моего поверенного и приготовьте расходные книги. Проверка будет тщательная. — Да как же! — начала причитать женщина, потом упала на колени и поползла к моему жениху. — Пощадите, не губите. У меня детки малые! Неожиданно мужчина расхохотался — Десять лет назад умер ваш муж. О каких малых детках вы вспоминаете? О сыне, которому далеко за 20? Или о вашем брате, которому за 30? Пошла вон отсюда и быстро распорядись насчет вещей моей супруги, а мы пока с ней поговорим. Я теперь ни на миг Арианну из глаз не выпущу!

Дама, чувствующая себя еще недавно уверенно и горделиво, сникла и перед нами стояла растерянная, испуганная, но все равно ... зло поблескивающая глазами, стерва.

— И забери эту пакость! — вельможа швырнул кубок на пол. Мачеха наклонилась и подобрала сосуд, но я успела заметить ехидную, многообещающую ухмылку на ее лице. Пока мой странный суженный (Ведь подписанный договор это, как я помню, всего пол дела. Необходимо еще было пройти через определенный ритуал в Храме Богини Матери, а впрочем, кто его знает где мы находимся, и какой брак здесь считается действительным) строго следил за тем, как неудачливая отравительница покидает помещение, я бросила взгляд в сторону портретной галереи. И, о радость! Под картинами ясно были видны подписи в отдельных ажурных рамочках. Наконец-то, можно будет узнать хотя бы мою новую фамилию, а может быть даже и титул. Но бросаться сразу к полотнам было неудобно, следовало продолжать изображать перепуганную наивную и неискушенную девочку. Непонятность всего происходящего очень нервировала. — Вы не против если мы покинем этот дом тотчас же, или вас здесь что-то держит? — и снова оценивающий взгляд темных глаз, словно незнакомец уже что-то решил, но не до конца, и именно от меня в данный момент зависит итоговый вердикт. — Не против, — жалостливый вздох ( надеюсь, что не переигрываю) — но я бы хотела попрощаться с родными, хотя бы — изображенными на портретах. Мужчина милостиво кивнул и сделал небольшой жест правой рукой, как бы приглашая к просмотру. Как он добр! Начало выставки смотреть не буду: зачем мне все предки хозяев этого дома, а вот ближе к концу... Ответ явно возле выхода из зала. Взгляд упал (может от того, что наряд женщины был необычайно ярким?) на огромный портрет семейной пары — дамы в роскошной одежде и мужчины, ниже жены на голову. Платье сочного оранжевого цвета, отделанное огромным количеством кружев, делало женщину необъятной. Но более всего приметным был гофрированный, накрахмаленный, белый огромный воротник, он создавал впечатление, что голова пухленькой особы лежит на блюде. Комичности добавляла и шляпа, в тон платья, украшенная цветами и фруктами. Прямо фаршированный поросенок в столовой на огромной тарелке. К ногам дамы в теле прижимались две худосочные высоких псины. Охотничья порода, кажется, — грейхаунд. Подобные собачки, как и платье, были в моде как раз лет сто пятьдесят назад. Подпись гласила: " Баронесса Вайнона ля Нерра и барон Луи Войтеньян ля Нерра" Уже решила переходить к другой картине, как поняла: что-то меня задело и врезалось в глаза. Буквы! Я спокойно читаю! И сразу вспомнилось произношение и язык "матушки" и жениха. Неужели я сейчас в Мальферо, соседа моей родной Санберри? Этот язык и несколько других были хорошо изучены мной в той жизни... Но надо было брать себя в руки и идти дальше. Полотна, висящие на стене, были разной величины, а их персонажи оказались абсолютно незнакомыми. Первое, что бросилось в этом портрете, была женщина, очень напоминающая мне то, что я видела в зеркале. Она сидела на стуле, а рядом стоял седой мужчина преклонного возраста в военной форме, его украшали озорные голубые глаза и щегольская бородка. Отставной капитан? Внизу было написано: " Барон Франсуа Брант д"Эпине ля Нерра, Жанна Элина д" Риард ля Нерра." — — Да, — услышала сзади голос жениха, до этого стоявшего молча. — Какая ирония судьбы! Молодая и юная красавица, правда бесприданница, выходит замуж за отставного военного 72 лет и умирает через год родами. До этого он от четырех жен так и не дождался наследников. После смерти супруги барон находит в себе силы жениться еще раз, правда на зрелой вдовушке, но не менее красивой, чем все остальные жены ... Если бы не конь, понесший его во время охоты... У вас могла бы быть другая мачеха. С этой он решил развестись: слишком любвеобильна и нечистоплотна на руку оказалась. Но Франсуа ля Нерра был отнюдь не дурак — завещая вам все деньги, он оговорил, — тут мужчина процитировал определенную часть завещания, очень остроумно составленного, и имевшего для меня знаковое предложение. — — В случае смерти моей дочери — Арианны Элины ля Нерра все мое движимое и недвижимое имущество отойдет местному монастырю Святого Феделия.. Я тяжело вздохнула, сделав вид, что вытираю слезу и ... В это время мой предательский живот заурчал, да так громко, что яркий румянец на щеках унять не удалось. — Я вижу вы так же проголодались, как и я,— чуть язвительно проговорил мужчина. — Но в этом доме отчего-то рисковать своим здоровьем и жизнью не очень хочется. Направляясь сюда, я проезжал мимо харчевни приличной на вид. Вы не против, если мы сейчас направимся туда? Интересно, неужели он подумал, что я могу возразить, после всего произошедшего? Тем более, что, чем скорее я покину этот дом, тем меньше возможность быть раскрытой. Обратись ко мне кто-либо, что я должна буду ответить? То, что ни имен домочадцев, ни расположение комнат не помню? Я лишь качнула головой, соглашаясь, и подала руку. На выходе мой спутник позвал какого-то лакея, любезничающего со служанкой — Денри, карету срочно к крыльцу! Едем в харчевню, что неподалеку. Тот поклонился, скороговоркой промямлив — Да, ваше сиятельство , — и выбежал. Сиятельство? Значит мой сопровождающий — граф. Еще бы имя узнать и все будет прекрасно. Когда мы были уже на крыльце, крик мачехи — Ваше сиятельство! Граф Оливер ле Рой, — был, как по заказу. Низко склоненная голова женщины, очевидно должна была показать муки совести, но упорное утаивание глаз говорило о другом. Такие люди никогда не раскаиваются. — Я хотела бы передать вам лично в руки драгоценности Арианны. Сами понимаете, доверять их багажу не следует, — она протянула небольшую шкатулку. — Неужели расщедрились? — фыркнул граф, небрежно взяв небольшой ларчик и, удерживая мою руку, сбежал по ступенькам вниз. Искоса посмотрев на его лицо, заметила довольную улыбку. Рад от того, что знает чем можно шантажировать мою мачеху? Вскоре подъехала карета, лакей распахнул дверцу и выдвинул ступеньку. — Как только загрузят вещи моей супруги, трогай! — бросил граф Оливер помог мне сесть, устроился сам, потом, поставив на колени ящичек, отделанный сафьяном и драгоценными камнями, с любопытством поинтересовался — А вы — то сами знаете чем обладаете? Я пожала плечами и для верности — покачала головой. — Ничуть не сомневался! — хмыкнул мужчина и нажал на несколько камней. Если он думал, что я не запомню последовательность его действий, то глубоко заблуждался. Большой круглый рубин, треугольный изумруд, квадратный черный оникс и необработанный голубой лазурит. Шкатулка была почти полной, но не впечатляла. Я конечно изобразила изумление и восхищение, но в свое время надела бы такое только дома. Избаловал меня Уильям... — А вы что-то вообще понимаете в украшениях? — взглянув на невзрачные бусы из жемчуга, висевшие на моей шее, произнес он с презрением, но потом опомнился и добавил. — Хотя, понятно, с такой-то опекуншей! Вскоре на крыше что-то проскрежетало. Загрузили вещи? Жених посмотрел в окно, отдернув шторку — Надеюсь это все, Тереза? — брезгливо бросил он и стукнул в перегородку. — Поехали. Через некоторое время карета остановилась, слуга отворил дверцу, и сразу же был допрошен — Что выведал? Добродушное и чуть глупое выражение на лице лакея пропало, перед нами стоял парень с ледяными глазами и лицом наемного убийцы — Няньку ее и некоторых слуг, что в доме давно служили, удалили в деревню еще вчера утром, всем остальным крепко — накрепко приказали из комнат не показываться. По дому эти дни свободно ходили только преданные хозяйке девки, а та, с которой я лясы точил, третий день, как нанята. Эта, — кивок в мою сторону, — вчера целый день плакала, а вечером истерику устроила, еле успокоили. Напоили таким количеством зелья, что на десяток мелких девчонок хватит. Сегодня Виста весь день с раннего утра на кухне была, так что ничего не видела и не слышала. — Хорошо. Пойди, распорядись насчет отдельной кабинки, потом вернешься — посторожишь. И возьми шкатулку, спрячь в тайник. То, как цепко в мою руку вцепился женишок, как предупредительно и бережно вел, как, выйдя из кареты, бросил острый и внимательный взгляд по сторонам, оценивая обстановку, чувствовалось, что он опасается и отнюдь не за себя. Неужели я такой важный приз? Любопытно вертя головой и ничуть не стыдясь этого, ведь девочка скорее всего была затворницей и отнюдь не по своей воле, хорошо осмотрела сначала ту часть улицы, что была мне видна, а потом харчевню. Судя по вывескам и по говору хозяина этого заведения, встретившего нас, страна действительно — Мальферо. Внутри оказалось очень чистенько, да и пахло приятно и вкусно. В отдельной комнатке, куда нас препроводили, увидела огромное зачарованное окно, в которое можно было спокойно наблюдать за посетителями трактира, а вот с той стороны оно смотрелось простой стеной. Граф, время от времени чуть нервно бросал взгляды в этот проем, но когда там появились двое невзрачных мужчин и, сев за стол, что-то заказали, он успокоился. Неужели наша охрана? Когда принесли еду, Оливер провел над ней рукой и я заметила на одном из пальцев перстень с жабеит-камнем. Боится и здесь отравы или решил перестраховаться? Камень молчал и мы с удовольствием начали трапезу. Я не ела, казалось, вечность, может быть поэтому все принесенное оказалось бесподобным на вкус, а тушенное с овощами мясо, так вообще выше всяких похвал. Не знаю что еще высматривал в общем зале мой сопровождающий, но мне было просто любопытно. Главное, что успела заметить, пока мы ждали подавальщицу и ели, — отсутствие проповедников Одеона. По воспоминаниям и у нас в Санберри, и здесь, одержимые были постоянными визитерами. В холщовых домотканых серых балахонах, зимой — надетых на теплые зипуны, они вели проповеди о пагубности расточительства и вредности чревоугодия. Но не дай, Создатель, выдворить их на улицу: ночью магический огонь уничтожит заведение. А если стража задерживала надоевших своими заунывными поучениями членов секты, начинались народные волнения и погромы. Часто балахонщики были не одни, их сопровождали несколько женщин с маленькими детьми. Они ходили между столами и просили подаяние. Дети постоянно спали и поговаривали, что матери их поили маковым отваром, поскольку очень часто на свалках находили трупы детей первого года жизни. Значит, все-таки мое проклятие их уничтожило? Но, ведь не спросишь же! Граф ел много и с аппетитом. Тоже проголодался, но спешил за мной в родовой особняк? Чуть насытившись, начала рассуждать: судя по всему, мои родные пенаты совсем рядом. Махнуть, что ли, туда? Но как? В той жизни я была сильным магом, в этой — пока не чувствую знакомого дурманящего чувства всевластия. Неужели девчонка пустоцвет? Это было бы самым страшным наказанием. Может, постепенно магия проснется? А что делать с женихом? Пока он не тащит мое тело в Храм, могу спать спокойно. А потом? Однозначно, делить с ним постель не буду! Значит, осматриваемся, собираем информацию, и при случае — уносим ноги? План минимум готов. Я спокойно закончила трапезу, откинулась на стуле и ...вопросительно уставилась на Оливера. — Я вижу вы, поев, обрели спокойствие, или отсутствие мачехи так умиротворяюще на вас действует? — попивая вино, смерил меня взглядом граф. — Я рада, что вырвалась из этого дома, — ответила честно, не рискуя ничего добавить. На руке жениха мелькнул перстень "Правдивости": россыпь мелких, невзрачных, почти черных камней флюорита вокруг приковывающего к себе внимание огромного изумруда. Такой носил Уильям, наместники провинций, канцлер и министры. Откуда у данного графа это ценное украшение? Конечно, понять, ЧТО это, дано не каждому, редко кто знал о свойствах камешков, собранных вместе. Тем более, что флюорит столь редок, что мало кто вообще знает о его свойствах. Национальная гордость Санберри. Он, что, советник местного короля? Значит пока не стоит с ним расставаться. Его тайны заинтересовали, как и вопрос о том: зачем такому блистательному дворянину моя скромная персона. — Вас, конечно интересует куда мы направляемся и как скоро станете законной графиней ле Рой? — показное благодушие меня не могло обмануть, но я угодливо кивнула снова, не имея ничего против мужских фантазий. — Мне очень нравится ваше молчаливое согласие со мной во всем, — уголки его губ чуть приподнялись. Его сиятельство решил одарить улыбкой? Но я не буду мешать ему заблуждаться на счет моей персоны. — Надеюсь, так будет и впредь! — продолжал он уверенным тоном. — Мы направляемся в мой замок в Бертшире, там в родовой часовне и будет проведен ритуал соединения сердец. Я думаю, вы не против? — Ну, что вы, нет, конечно! — поспешила его обрадовать, тем более, что милый городок, куда мы направляемся, расположен недалеко от границы с Санберри. Мне везет или? — Тогда в путь! — скомандовал радостный жених и мы направились на выход. И он снова держал меня за руку, как маленького ребенка.