|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Что. Это. Такое? — медленно и внятно спросил Рауль Ам. Указывать на экран ему не требовалось, все и так видели, что там показывают.
— Яблонька, — беспечно ответил Себастьян Крей.
— Я и так вижу, что не березка! Откуда она здесь взялась?! — начал Ам таким тоном, что даже его заместитель ощутил настойчивое желание куда-нибудь спрятаться.
— Ну привезли мы, а что? Мы загрязнили эндемичную флору планеты? — довольно-таки издевательски спросил Мартин Янсон.
Все знали, что кроме пары суккулентов собственной флоры у Амои нет и не предвидится. Оранжереи и парки под защитными куполами можно было не учитывать.
Рауль помолчал, потом спросил почти нормальным голосом:
— Ну и как она там у вас растет?
— Да ничего, воды только надо много. Но это не страшно, мы конденсат собираем...
— А ветры?
— Так посмотри! Это же наша старая свалка звездолетов, — улыбнулся Себастьян и ткнул пальцем в экран. — Мы их постепенно растаскиваем на металлолом, площадочка отличная нашлась, там не дует почти. Как раз между посадочными опорами "Гордости Амои", помнишь ее?
— Еще бы я ее не помнил... — вздохнул Рауль.
— Ну мы и решили, памятник так уж памятник, — торжественно возгласил начтранс, и все напряглись, потому что от этого тона ничего хорошего ждать не приходилось. — Новое прорастает сквозь старое, и когда-нибудь...
— Она у вас вымерзнет зимой, — мрачно сказал Ам.
— Не-а. Вы что думаете, она тут первый год? — опрометчиво ляпнул Мартин.
— Та-ак... — протянул Рауль и бросил на Алана убийственный взгляд. — Откуда саженец?
— С Терры, — понурился Мартин. — Из самых заморозо... зо... устойчивых мест. Она кривенькая, но в этом году на ней было одно яблочко! Правда, кислое, аж жуть!
Он показал фото, и Рауль взялся за голову.
— Кретины! — сказал он. — Идиоты! За экспорт растения со Старой Терры вам такое устроить могут...
— Кто? — спросил Себастьян, демонстративно хрустя яблоком. — Ты? Не ожидал!
— Я серьезно говорю. Забыли скандал с зоопарком?
— Справедливости ради, тех зверей на Амои притащили не мы, — напомнил Себастьян. — И этот саженец с Терры мы не привозили.
— А откуда растение?
— Оттуда, — фыркнул Крей. — Кое-кто грыз яблоки, сунул огрызок в карман, пошел проведать "Гордость Амои"... А потом оно проросло. Не выпалывать же было?
— А что у вас там за земля? — сделал охотничью стойку Ам.
— Обычная. Плюс ржавчина от старых кораблей. И вообще, Рауль, это дичок. Его привить надо, но мы не умеем. И привоя все равно нет.
— Так... — тот взялся за голову. — Про землю и происхождение деревца я все понял. Но как оно умудрилось зимовать там...
— Три года, — подсказал Мартин. — Только его правда бы привить, а то яблоки жрать нельзя!
— Я повторяю вопрос...
— Укутывали упаковочным материалом по методу нашего старого механика, — фыркнул Себастьян.
— А растет оно на песке?
— Обижаешь! — оскорбился Мартин. — Мы туда самосвалов пять удобрений вбухали.
— И откуда продукт? — елейным голосом спросил Рауль, и теперь уже Алан схватился за голову.
— Так из зоопарка, — простодушно ответил воспитанник начтранса. — Его там девать некуда, а мы машины подогнали и того... Ноэль рад был до смерти, что мы его избавили от продуктов жизнедеятельности. — Он помолчал и уточнил на всякий случай: — Я имел в виду его подопечных.
— Мартин, ты это ел? — не обращая внимания на мелочи, нахмурился Ам. — Яблоко, я имею в виду? Ты сказал, оно кислое?
— Попробовал, — дипломатично ответил тот. — Семена же мои!
— Немедленно ко мне на осмотр все, кто вкусил этого... — Рауль неприятно улыбнулся, — запретного плода.
— Да мы же это... удобрение только от нормальных животных брали! Терранских! Чтоб аутентично было! — отбивался Мартин, но тщетно.
Противостоять Раулю не мог даже Себастьян. Либо же просто не хотел.
— Конечно, насчет культивирования яблоневых и прочих рощ в наших пустынях я еще подумаю, — сказал Рауль наконец, — но кое-кто мог бы вести себя более ответственно. Ты уже взрослый, Мартин, об этом ты помнишь, я надеюсь?
— Еще б я забыл, — буркнул Мартин. — Но вы уж нашу яблоньку не трогайте! Знаете, как я хотел, чтоб у Себастьяна было свое дерево? Не в кадке, не в оранжерее, а настоящее!
— Ага. Дом у меня, считай есть, — ухмыльнулся начтранс, — сын тоже, даже несколько, если всю ораву считать. Теперь вот и деревом обзавелся, жизнь прожита не зря! Ну, мы свободны, что ли? Работы полно... Рауль?
— Да езжайте уже, — махнул тот рукой и продолжил, обращаясь уже к Алану: — Гляди, что они вывезли из зоопарка! На состав посмотри!
— Однако... Думаешь, с этим может что-то выйти?
— А ты не видел результата? — Ам кивнул на фотографию яблоньки. — Если уж у этих любителей что-то выросло и даже начало плодоносить, то...
— То у нас есть все шансы, — заключил Грасс.
— Именно. Так что за работу!
*
"Хочу в космопорт." Эта мысль билась в мозгу Теодора Крейда уже который день, но сейчас влияние ее было особенно сильно. Лекции по истории всегда казались ему скучными, но сегодня преподаватель превзошел самое себя.
— Что там у тебя? — шепнул сосед, и Теодор мгновенно загородил свой планшет плечом. Надо же так непозволительно забыться!
— Ничего, каракули, — буркнул он, отворачиваясь и с большим сожалением стер движением руки четко прорисованные профили Себастьяна, Мартина, Эрле... и Ким.
Теодор и сам себе не мог объяснить, отчего ему так приятно рисовать ее вьющиеся волосы. Может, потому, что у остальных, кроме разве что Себастьяна, они были почти что прямыми?
"Хочу в космопорт", — снова подумал он и нарисовал грузовой корабль. А рядом — яхту, маленькую и изящную рядом с таким соседом. Подумал, набрал пару команд, и яхта начала стартовать, обгоняя тяжеловесный грузовик, раз за разом.
— Ну ты даешь! — сказал сосед, и Теодор едва сдержал ругательство, которым во множестве обучился в космопорте. Опять зазевался, куда это годится?
— Очень скучная лекция, — произнес он и убрал с экрана свои художества.
— Да-а... — сдержанно зевнул тот. Преподаватель не обратил на них никакого внимания.
Остаток занятия Теодор просидел, не двинувшись с места. Хватит с него чересчур глазастых соседей! Перебраться в дальний угол аудитории, что ли? Пожалуй, придется... Кое-кто из преподавателей удивится, ну и ладно! Теодор Крейд давно их ничем не баловал, пусть порадуются хоть такой малости.
Он тосковал невыносимо. Никто, а уж тем более он сам, не мог предположить, что тоска по внешнему миру окажется настолько болезненной. "Хочу в космопорт", — думал Теодор, едва открыв глаза, и с трудом сдерживался, чтобы не повторить эти же слова фурнитуру, пришедшему помочь ему одеться. Да он давно научился одеваться самостоятельно, видел же, как делает это Мартин и сам Себастьян, сам потренировался, чтобы не ударить лицом в грязь... И умел держать язык за зубами. Его обещали взять в космопорт снова, но... Время шло, а ничего не происходило.
С Эрле Теодор увидеться не мог. Разве только случайно, мельком: Блонди и Сильверы не пересекались на занятиях. Надо было постараться, чтобы ускользнуть от фурнитуров на другой этаж и хотя бы посмотреть на нежданного товарища (а в этом Теодор не сомневался, к Эрле он прикипел очень быстро). Того тоже не забирали, а раз так, значит, просто не могли этого сделать — работа не позволяла. Счастливые взрослые, у них столько интересных занятий!
"Ладно! — решил Теодор, обдумав варианты. — Сделаю. Я обещал не пакостить слишком сильно, но это-то будет ерунда!"
Кто сказал, что ребенок не сумеет приготовить простейшие красители? При условии, что у него будет доступ к некоторым химикатам (а он есть всегда, надо лишь поискать), а еще у него имеется богатая фантазия и отличные знания...
Теодору и не нужны были какие-то сложные краски, он управился в три цвета, вполне в стиле древних пещерных людей.
— Это безобразие! — гремел директор. — Это никуда не годится!
Конечно, это никуда не годилось. Художества Теодора, даже закрашенные толстым слоем штукатурки, проявлялись снова и снова. Если честно, на такой эффект он не рассчитывал, но был рад, что всколыхнул это унылое болотце.
Теодор осторожно покосился в сторону, поймал взгляд Эрле и едва заметно улыбнулся. Он был уверен, Сильвер это заметит. И еще он знал: Эрле может связаться со старшими, и безумно ему завидовал. Но может, если нахулиганить вдосталь, старшие все же вспомнят и о нем?..
Увы. Никто ни о чем не вспомнил.
На время все улеглось, а потом рядом с рисунками Теодора вдруг возник старинный символ — "пацифик": круг, а внутри что-то вроде куриной лапки.
Сам Теодор опешил, потому что ничего подобного не рисовал. К тому же, творчество его неизвестного соавтора легко удалили со стены. Вот тогда Теодор заинтересовался по-настоящему, и в следующий заход нарисовал голубя мира. Ну... голубей он видел только на картинках, но не был уверен, что это именно то, что надо, и в итоге птица получилась похожей на птеродактиля. Впрочем, Теодор считал, что это мелочи, главное — идея!
Стереть его птеродактиля... то есть голубя опять-таки никто не сумел. Как ни надраивали фурнитуры стену, птица проявлялась все ярче. А еще через несколько дней рядом с нею появился целый выводок... хм... можно сказать, птенцов. Очевидно, неизвестный тоже имел крайне смутное представление о голубях и тем более птеродактилях, да и рисовал намного хуже Теодора, поэтому от настенной росписи первое время шарахались. Особенно фурнитуры по вечерам: краска слабо флуоресцировала, и в приглушенном освещении стая неведомых созданий выглядела довольно-таки жутко.
Директор рвал и метал. Разумеется, подозрение первым делом пало на Теодора, но в его пользу говорило несколько фактов. Во-первых, никаких следов красок в его комнате не обнаружилось (он держал их совсем в другом месте, прятать что-то у себя было просто глупо!). Во-вторых, в приливе вдохновения он разрисовал стены в двух других корпусах, куда, по идее, мог попасть только с кем-нибудь из взрослых. Конечно, память о том, как Теодор забрался в систему вентиляции, была еще свежа, но он тогда пообещал больше туда не лазать, а даже директор признавал, что мальчик — хозяин своему слову. (Разумеется, о технологическом люке под лестницей в подвал Теодор никому не рассказал. Эту тайну, доверенную ему Себастьяном, он хранил как зеницу ока, потому что другого такого удобного хода пока не обнаружил, хотя был уверен, что таковой имеется.)
Теодора могли выдать только две вещи. Первое — это высота расположения рисунков. Все-таки он был еще невелик ростом, а как ни тянись, выше определенного уровня самодельной кистью не достанешь, таскать же с собой стул невозможно — тяжело и можно наделать шума. Второе — это само качество изображений. Как уже было сказано, рисовал Теодор отменно, и, хотя он изо всех сил старался не афишировать этих своих умений, кто-нибудь мог заподозрить неладное. Впрочем, пока обходилось...
Этой ночью Теодор снова собирался на дело. Ему удалось раздобыть довольно длинную рейку, и теперь он собирался исправить кое-что в своих художествах во втором корпусе, а именно первый из возможных факторов провала: дорисовать кое-что повыше. Он понимал, что получится не слишком аккуратно, но важен сам факт наличия такого изображения, а не его красота.
Пробираясь к лестнице, Теодор пытался понять, кем же может быть его таинственный соавтор. Вряд ли это кто-то из старших, они никогда на такое не пойдут! Сложно представить, что в интернате окажется второй Мартин Янсон... Случись такое, он давно проявил бы себя, в этом Теодор не сомневался, благо был наслышан о похождениях старшего приятеля.
Взрослым и тем более фурнитурам подобное вообще в голову не придет. Однокашников Теодор прекрасно знал и был уверен: никто из них не рискнет повторить его подвиг! Тогда кто? Это точно был воспитанник из его, первого корпуса, потому что во втором никаких добавлений к граффити не появлялось. (В третий Теодор давно не наведывался, там имелся крайне бдительный фурнитур, который его чуть было не застукал.) Но это и логично: вряд ли кто-то еще знает о тайном ходе в другой корпус...
Может быть, это не Блонди, а кто-то из элиты рангом пониже? Вдруг у них тоже кто-то заскучал?
"Это было бы здорово", — подумал Теодор, аккуратно прикрывая за собой люк, вытаскивая из ниши рисовальные принадлежности и начиная осторожно продвигаться вперед.
Очень не хватало фонарика: ход не освещался, и тут было не слишком уютно. Фонарик, однако, раздобыть не удалось. Взрослый мог бы подсветить дорогу наручным коммом, да у Теодора имелся только ученический муляж. Надо было озаботиться подобным снаряжением еще в космопорте, но в тот момент мальчику было не до экипировки для тайных вылазок!
"Да, это было бы здорово, — повторил он про себя. — Только как выяснить, кто это может быть? Поговорить бы с Эрле, он много чего знает и замечает, но к нему не подберешься, слишком уж заметно..."
Имелась еще одна зацепка: неизвестный свои художества подписывал, чем явно давал понять, что не прочь познакомиться поближе. Это была одна-единственная буква — "а", да и ту непросто было различить в ужасающей мазне. Теодор, однако, был достаточно наблюдателен, чтобы увидеть ее, и теперь ломал голову, кому бы мог принадлежать этот инициал либо фамилия.
Он знал только одного Блонди по фамилии Ам, но как-то сложно было предположить, что это его рук дело! (Тут Теодор представил, как величественный Второй Консул ночью тайно пробирается в интернат и вдохновенно расписывает стену, и невольно хихикнул. И подумал, что Ам-то, наверное, нарисовал бы птеродактиля намного лучше неизвестного художника.)
Подходящее имя имелось еще у Алистера Мэрта, но и его сложно было заподозрить в порче интернатского имущества, равно как и Алана Грасса. Взрослых Блонди вообще можно было не принимать в расчет, Теодор это прекрасно понимал, но не мог не пофантазировать на этот счет, больно уж забавные вырисовывались сценки...
Всех Блонди в своем корпусе Теодор знал, ни у кого подобных инициалов не имелось, да и склонностей к нарушению порядка тоже. Может, это в самом деле Сильвер или даже Ред? Себастьян вроде бы упоминал, что один Ред фактически замещает своего начальника, так почему бы и нет? Теодор был слишком плохо знаком с элитой ниже классом (за исключением Эрле), а потому ничего не мог утверждать наверняка. Разве только одно: неизвестный, скорее всего, старше: его рисунки располагались немного выше собственных художеств Теодора. Ну или он просто долговязый: случается и такое, хотя обычно элита не сильно различается ростом. Но взять, к примеру, Вернера Дирка (Теодор его видел) — он чуть не на полголовы выше Себастьяна!
Он остановился и прислушался. В металлической трубе легким эхом отдавались его шаги.
"Раньше эха не было, — сообразил Теодор и замер, едва дыша. Воцарилась тишина. — Показалось?.."
Он двинулся дальше, стараясь ступать как можно тише и ведя рукой по стене — так проще было считать повороты, чтобы не заблудиться... и вдруг с размаху налетел на что-то сравнительно твердое и теплое.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
