Недосказанность

"Недосказанность"

Автор: Tremi

Бета: meg aka moula

E-mail: curantur@yandex.ru

Фэндом: сериал BBC "Sherlock"

Персонажи: Майкрофт/Лестрейд, косвенно упоминается Шерлок

Категории: Angst, Romance

Рейтинг: PG-13

Содержание: сокращенная версия начала взаимоотношений между Лестрейдом и Майкрофтом.

Предупреждения: подразумеваются романтические отношения между представителями одного пола.

Статус: закончен

Примечания:

1. Поскольку, представить, что Лестрейд в событиях, максимально приближенных к реальности, мог бы выступить инициатором отношений с Майкрофтом (учитывая положение и возможности Холмса-старшего), у меня не получается — сверху, так сказать, по устоявшейся традиции, будет Британское правительство.

2. В обход канону, у Лестрейда есть оружие. Благо без него, не получился бы один эпизод, который прочно засел в моей голове с претензией на жизнь.

3. Некоторые фразы у персонажей повторяются и сделано это было специально, чтобы указать на смену ролей или подчеркнуть специфику речи.

I.

Работа в полиции выглядит привлекательно только в кино. В кино и книгах, где главные герои постоянно кого-то преследуют, что-то расследуют, куда-то едут, попадают в передряги и выходят из них без значительных потерь.

"В жизни все гораздо тривиальнее", — подумал Грегори, старательно вчитываясь в то и дело норовившие разбежаться строчки очередного рапорта. Сводки новостей, отчеты, рапорты, планы, доклады, упорядочивание различных сведений, описания программ, служебные и докладные записки, обзоры, сбор и анализ данных — вот из чего по большей части состоит его работа, то, чем он вынужден заниматься в реальной, суровой действительности.

Погони, драки, распутывание преступлений, конечно, в наличии. Но, когда ты вынужден сталкиваться с ними на холодных, промозглых улицах, когда видишь самые изощренные убийства, от которых в животе что-то противно ноет, видишь то, до чего люди доходят в своих фантазиях или в банальной обыденности под влиянием момента, и мучаешься от боли, умудрившись схлопотать пулю или попасть на острие ножа — все вышеперечисленное теряет свою привлекательность.

От иллюзий в Скотланд-Ярде быстро избавляют. Причем все, кому не лень. Коллеги, руководство, обычные граждане (совсем не рвущиеся тебе помогать и уж тем более не рукоплещущие стражникам правопорядка после удачно-выполненной операции), преступники и даже климатические условия Туманного Альбиона.

Строчки по-прежнему не желали складываться в слова, сливаясь в сплошной черный текст непонятного содержания. Смысл безвозвратно ускользал.

Лестрейд тяжело вздохнул и откинулся в кресле. Перерыв. Ему однозначно нужен кратковременный отдых.

В здании совсем тихо, все благоразумные сотрудники уже давно разошлись кто по домам, а кто по барам. А он здесь — сидит над очередным отчетом. Вчера было не до бумажной волокиты и вот результат: стопка бумаг вдвое больше стандартной нормы.

Нераскрытые дела, новые заявления — только малая часть общего содержимого.

Кабинет освещается одной-единственной настольной лампой, позволяя инспектору работать почти в домашней обстановке. Почти — потому что Грегори взял за правило никогда не брать работу на дом. Не хватало только позволить ей захватить оставшееся пространство его личной территории.

Он уставшим жестом потер лицо. Однозначно, пора заканчивать. В голове ни одной связной мысли. Если повезет, разобраться со всем этим он успеет и завтра с утра.

И тут, как во всех уважающих себя фильмах-ужасах, он услышал скрип входной двери. Лестрейд внутренне подобрался. Все работающие сотрудники на этом этаже давно ушли, уборщики уже заглядывали, а о встречах он ни с кем не договаривался. Все это промелькнуло в его голове со скоростью полуночного экспресса. Едва ли конечно нашелся безумец, решивший проникнуть в Скотанд-Ярд и рискнуть своей жизнью, но если общение с Шерлоком его чему и научило, так это тому, что в этом мире возможно все.

Грегори начал было вставать, но передумал и, выключив лампу, наклонился к ящику стола. Бесшумно вытащил пистолет и мягкой поступью приблизился к двери.

Выскользнув из кабинета, инспектор прокрался к выходу в коридор и, задержав дыхание, быстро выглянул. Пусто.

"Что за черт?"

Он вернулся в комнату и направился к своему кабинету, костеря свое воспаленное сознание на чем свет стоит. Размашистым шагом дошел до стола, включил лампу и переместился к вешалке за плащом.

— Мне жаль портить вам вечер, инспектор, но у меня есть к вам разговор и он, безусловно, не терпит отлагательств. — Спокойный и как будто бы усталый голос за спиной вынудил Грегори ощутимо вздрогнуть и резко обернуться.

— Майкрофт Холмс, — обреченно констатировал он.

— Рад, что вы меня помните. — Тонкие губы чуть тронулись, обозначая улыбку. — Это заставляет меня надеяться на то, что моя скромная личность произвела на вас благоприятное впечатление.

— Скромная — явное преуменьшение, — пробормотал вконец сбитый с толку Лестрейд.

— Опустите оружие, инспектор, — предложил своим любимым вкрадчивым тоном Майкрофт, присаживаясь на край стола и скрещивая на груди руки. — Могут пострадать невинные люди.

Оказывается, он все это время держал старшего Холмса на мушке. Было от чего прийти в замешательство.

— Невинные люди? — фыркнул Грегори. — Кто, например?

— Вы, конечно.

— Конечно, — повторил Лестрейд, убирая пистолет в кобуру. — Итак?

В ответ — вздернутая бровь, молчание и какой-то оценивающий взгляд, балансирующий на грани приличия.

— Вы сказали, есть разговор, — напомнил инспектор, теряя терпение.

— Да, разумеется. — Олицетворение Британского правительства улыбнулось той улыбкой, которую можно было бы при случае классифицировать, как плотоядную. — Уверяю, что ценю ваше время не меньше, чем свое. Поэтому сразу к делу. Грегори... вы позволите вас так называть? В силу нашего длительного знакомства? Хорошо. Итак, я хотел бы обговорить вопрос вашего вознаграждения.

— Вознаграждения? — непонимающе переспросил Лестрейд. — Что-то я не совсем...

Майкрофт ненатурально огорченно вздохнул:

— Должен признаться, что несколько затянул с этим моментом, но обстоятельства были таковы, что...

— Стоп! — прервал его Грегори голосом инспектора Скотланд-Ярда. — Давайте без ваших политических уверток и дипломатического подхода.

Старший Холмс бросил на него слегка укоризненный взгляд.

— Ваша прямолинейность несомненно подкупает окружающих, но она не всегда уместна, Грегори. Подумайте над этим на досуге.

Лестрейд с трудом удержался от закатывания глаз к потолку и демонстративно посмотрел на часы.

— Хорошо. — В голосе мягко переплелись прохлада и недовольство. — Как вам будет угодно. Правда, через восемь секунд вы об этом пожалеете. — Майкрофт сделал почти театральную паузу и продолжил с той самой невозмутимой и безжалостной небрежностью, которая свойственна лишь определенному кругу людей: — Итак, я хочу знать, что вы хотели бы получить за столь безукоризненное послушание в роли моего негласного осведомителя и успешное исполнение няньки для Шерлока.

"Виртуозные оскорбления, — хмуро подумал Лестрейд, — вот что в первую очередь, отличает таких, как он, от таких, как я. Деньги, власть — это все вторично".

— Вы, конечно, понимаете всю абсурдность вашего предложения?

— Могу я узнать, что конкретно в моем предложении показалось вам абсурдным? — Майкрофт казался слегка озадаченным.

— Помимо того, что это смахивает на взятку? — позволил себе хмыкнуть Грегори.

— Разве? Я бы на вашем месте расценивал это, как благодарность.

— Кроме того, вы хоть представляете, как на меня посмотрят, если я... воспользуюсь вашим щедрым предложением? — с нескрываемым скепсисом поинтересовался Лестрейд. Не то чтобы он сильно рассчитывал на нормальный ответ, но... Домой хотелось примерно так же сильно, как и закончить этот бессмысленный диалог. То есть ужасно.

— Вы удивитесь, инспектор, но окружающих необязательно посвящать в наши нежные отношения, — проговорил Майкрофт вдруг переменчивым, тихим и ласковым голосом.

— Так вы считаете дело в этом? В том, что я боюсь пасть в глазах окружающих, и именно это удерживает меня от согласия на ваше сомнительное предложение?

— Разве нет? — Майкрофт чуть наклонился вперед, словно намереваясь посвятить своего собеседника в некую тайну, и продолжил: — Знаете, Грегори, лично я ничьим мнением особо не интересуюсь и вам рекомендую поступать так же, — сухо и как будто даже с оттенком высокомерия закончил он. — Итак?

Лестрейд вдруг совершенно мальчишеским жестом взъерошил макушку и улыбнулся.

— Майкрофт, вы тоже удивитесь, но мне действительно ничего от вас не нужно. И, отвечая на ваш невысказанный вопрос, нет, я не набиваю себе цену.

— Что ж... это весьма опрометчиво.

— Опрометчиво — отказываться? Или не набивать цену? — Инспектор не нашел ничего лучшего, чем уточнить.

— И то, и другое, — невозмутимо заметил Майкрофт. — Вы ведь даже не знаете, что я могу вам предложить.

— Спасибо, — светски улыбнулся Грегори. Эта самая улыбка попала в его арсенал сразу после развода и была отточена на всех друзьях и коллегах без исключения. — Сделки с дьяволом меня никогда не интересовали.

— Я могу вам предложить намного больше, чем упомянутая вами эфемерная сущность. — Майкрофт слегка поморщился, словно его покоробило сравнение с Мефистофелем. — Причем без бюрократических проволочек.

— Нет, спасибо. — Лестрейд наконец нашел в себе смелость и, обогнув стол с прислонившимся к нему британским правительством, выключил чертову лампу. — На этом, кстати, предлагаю закончить. Мне пора. Думаю, что и вам тоже.

— И все же подумайте над моим предложением, — услышал он тихий голос, прежде чем вышел, в кои-то веки оставляя кабинет незапертым.

II.

Над предложением старшего Холмса он раздумывал целую неделю. Снова и снова прокручивая в голове состоявшийся разговор, инспектор пытался найти ответ на один-единственный вопрос: что за спектакль одного зрителя устроил ему Майкрофт?

Человек, занимающий незначительный пост в правительстве, а по факту серый кардинал Британии, едва ли будет тратить свое время (котирующееся несравнимо выше, нежели время своего собеседника — как ему недвусмысленно дали понять) на посещение заурядного детектива Скотланд-Ярда. И тем более предлагать нечто, призывающее обнажить всю алчность и материализм одного конкретного человека. Так в чем подвох?

Поразмышляв некоторое время, Лестрейд пришел к выводу, что единственное, в чем он может не сомневаться, так это в том, что о его персональной заслуге речь не идет. Проще говоря, дело абсолютно не в его исключительности. И если бы не его общение с Шерлоком, его попустительство в отношении единственного консультирующего детектива, допуск того на места преступления и многие другие поблажки, на которые никто кроме него не соглашался закрывать глаза, — черта с два в его окружении возник бы этот дорогой (по всем меркам) тип с зонтиком.

Да, он многое позволял Шерлоку, но вовсе не потому, что испытывал к оному светлые, радужные чувства. Хотя, конечно, уважение и восхищение талантом гения всегда присутствовало, но настоящая причина обращения к младшему Холмсу выглядела до скучности банально, приземлено и укладывалась в папку "Раскрытые дела". Никакой романтики, голый расчет и смутное удовлетворение от очередного распутанного преступления.

Тогда... проверка на вшивость? Смысл? До этого времени он худо-бедно, но справлялся и с импровизированной заботой о Шерлоке (точнее, о предоставлении тому "интересных" преступлений) и со своими прямыми обязанностями в том числе. За спинами начальства не играл, наверх по карьерной лестнице не лез, в криминал не впутывался, сомнительных сделок не заключал.

И почему такое предложение поступило только сейчас? Тоже интересный вопрос. Почему не полгода, год, два тому назад? В забывчивость правительства Грегори не верил, находясь даже в нежном возрасте. Так почему сейчас? Может, готовится что-то крупное? Или его хотят таким образом убрать, щедро заплатив за молчание?..

Возможно и то, что его "работа осведомителя" перестала устраивать его негласного работодателя, но, во-первых, Майкрофт никогда и не предлагал ему в открытую шпионить за Шерлоком, а во-вторых, ответы на редкие смс-сообщения вроде "Сообщите подробности дела. МХ" едва ли могли сойти за полноценный информационный поток, подлежащий оплате.

Искренность и безвозмездность правительства же банально не укладывалась в голове.

В конце концов, признав бесплодность попыток докопаться до правды и настоящих мотивов своего полуночного визитера, Лестрейд сосредоточился на текущих делах и погрузился в работу.

III.

Единственный выходной Грегори решил посвятить самым недостойным делам для мужчины по общепризнанному мнению холостяков: уборке, стирке и готовке. Ничего предосудительного он сам в этом не видел, в отличии от своих скептично настроенных к быту коллег и, вымывая скопившуюся по углам пыль, думал о том, что наведение порядка как ничто другое способствует упорядочиванию мыслей в голове.

К тому же, он так долго был семейным человеком, что было бы странным не научиться незаметно для себя находить в этом какое-то удовлетворение, как от хорошо проделанной работы, к примеру.

И ближе к вечеру, загружая в духовку нечто, должное стать через четверть часа ароматной выпечкой, инспектор, с тайным удовлетворением от содеянного, думал о том, что бывшая жена могла бы им гордится — образцовым мужем он так и не стал, но делать замечательное печенье научился.

Деликатный стук в дверь прервал его размышления, и инспектор отправился открывать. В это сложно было поверить, но на пороге собственной персоной стоял никто иной, как Холмс-старший.

Первой мыслью было "Что-то случилось", второй "Что-то случилось с Шерлоком", третьей Майкрофт шанса не дал:

— Грегори, избавьте меня от ваших несуразных предположений, все равно ни одно из них не соответствует действительности.

— Так что вы тогда здесь делаете? — вместо приветствия спросил Лестрейд.

— Я... — Майкрофт вдруг запнулся и едва заметно потянул носом в сторону кухни. — Не знал, что вы готовите.

— Неужели этого не написано в моем досье? — не сумел удержаться от колкости инспектор.

Майкрофт залез во внутренний карман пиджака и легким жестом извлек блокнот. Под пристальным взглядом Грегори перевернул пару страниц и протянул:

— Мм... нет, как ни странно. Хорошо. — Представитель британского правительства с приятным хлопком захлопнул ежедневник и непринужденно поинтересовался: — Вы позволите мне войти? В прошлый раз наш разговор не был закончен должным образом.

— Мне кажется, мы уже все обсудили.

— Вам кажется, — заверил его Майкрофт.

Повисшее молчание красноречиво выражало все отношение Грегори к нежданному гостю, но он молча посторонился, пропуская того за порог.

— Зонтик можете оставить в прихожей.

Майкрофт покосился на него с насмешливым снисхождением человека, которому пытаются навязать свои правила и перехватить инициативу положения на его же территории, так что Лестрейд моментально ощутил себя дилетантом за карточным столом в кампании профессиональных шулеров.

Вопреки ожиданиям, в гостиной старший Холмс не задержался и направился сразу на кухню. Скользнул быстрым взглядом по всей обстановке, замечая, фиксируя в памяти малейшие детали и, очевидно, делая какие-то свои выводы, переместился к холодильнику и без малейшего намека на смущение подцепил ручкой зонтика дверцу агрегата, потянув ее на себя.

— Ваша инспекция в мой дом имеет какое-то отношение к нашему разговору? — Грегори уселся за кухонный стол и сцепил руки в замок.

— Самое непосредственное, — спокойно ответил Майкрофт, обозревая продукты на полках.

Инспектор вздохнул. Его встречи со старшим Холмсом за два года можно было пересчитать по пальцам одной руки. Но никогда, никогда он не забудет их первый разговор. Впрочем... все последующие тоже. Как и свои чувства. Негодование, раздражение, смущение, почти физическое ощущение ауры давящей власти, которую распространял вокруг себя этот человек, преследовали его до той поры, пока однажды в его голову не закралась мысль, насколько глупо их испытывать по отношению к тому, кому нет до тебя никакого дела. После этого его отношение к Майкрофту претерпело кардинальное изменение и на смену всего вышеперечисленного пришли изрядная доля философского спокойствия и потаенный интерес, основанный на ореоле тайны, окружающей негласного представителя британского правительства. В конце концов, что он знал об этом человеке? Которого видел на расстоянии вытянутой руки лишь пару раз в своей жизни, но тень которого неизменно возникала недалеко от места преступления, где фигурировал Шерлок? Только однажды он попытался навести о нем справки через друзей его знакомых в правительственных кругах и получил лаконичный, красноречивый ответ "меньше знаешь, целее будешь".

— Предполагал, что окажусь близок к истине, но на такое, признаться, не рассчитывал, — вполголоса заключил Майкрофт, оставляя в покое предмет бытовой техники.

Кончики пальцев прошлись по столешнице и знакомым жестом потерлись друг о друга, отчетливо напомнив осмотр Шерлоком тела Дженнифер Уилсон в деле, которому Джон Уотсон в своем блоге дал название "Этюд в розовых тонах". Еще через секунду Майкрофт поднес руку к носу и, слегка поморщившись, резюмировал:

— Ваше стремление к чистоте заслуживает уважения, но не пользуйтесь больше этим чистящим средством — оно чрезвычайно токсично. Хотя эффективно.

— Не буду, — машинально ответил Лестрейд.

— И вам стоит вынуть печенье из духовки, пока оно не сгорело, — невозмутимо продолжил Майкрофт, глядя, как инспектор подхватился с места в поисках прихватки.

Кухню моментально наполнил аромат свежей выпечки. Майкрофт как будто потянулся ослабить галстук, но рука словно передумала на полпути и застряла на лацканах пиджака.

Боковым зрением отметив этот факт, Грегори водрузил противень на центр стола и повернулся к своему гостю:

— Чаю хотите?

Только задав вопрос, он осознал, какую брякнул глупость. Едва ли Майкрофт собирался задерживаться на чаепитие в его, по всем меркам, скромном жилище (удивительно, что он вообще здесь появился) и уж тем более невозможно было представить старшего Холмса пьющего обычный чай из пакетика. В голове моментально промелькнула картинка, как представитель британского правительства давится злосчастным напитком, затем выплевывает его и в спешном порядке откланивается, а на следующий день газеты пестрят заголовками вроде "Инспектор Скотланд-Ярда пытался отправить чиновника!", "Покушение в стиле Агаты Кристи!".

— Не откажусь, — церемонно отозвался Майкрофт, так что погруженный в свои мысли Лестрейд в течении десяти секунд пытался сообразить, о чем речь.

— Кажется... чай есть только в пакетиках.

— Посмотрите в правом верхнем шкафу, — порекомендовал старший Холмс.

Нахмурившись, инспектор вытащил банку с заваркой.

— Откуда вы узнали? — поинтересовался он.

— Достаточно просто. — Майкрофт примерился и взял одно печенье с тарелки, куда недолго думая, его ссыпал Грегори. — Вы не так давно разведены, следовательно, в доме наверняка сохранились остатки женского присутствия. Как показывает практика, женщины, в отличие от мужчин, отдают предпочтении натуральным продуктам — отсюда заварка. Предположить, что вы не утруждаете себя завариванием чая или приготовлением кофе, можно, учитывая вашу вечную занятость.

— Ладно, а шкаф?

— Все подобные дома устроены одинаковы, Грегори, а женщины не отличаются большой оригинальностью в некоторых вопросах, — почти с укором пояснил Майкрофт. — Что вас удивляет?

— Знаете, вы рассуждали сейчас почти как Шерлок.

— Ну, разумеется. Этого следовало ожидать, учитывая наше родство.

— Интересно...

— "Интересно" что?

— Каково это — иметь такого брата, как Шерлок?

Майкрофт холодно воззрился на инспектора.

— Могу я узнать, чем вызван такой интерес?

— Да ничем, — пожал плечами Лестрейд.

— Вы уже два раза упомянули его.

— Вы считаете?

— О Шерлоке есть кому позаботиться.

— Да я вовсе не...

— Или у вас есть какой-то особый интерес к моему брату?

— Что? Я просто...

— В таком случае, вынужден вас огорчить: он с Джоном Уотсоном.

— А Шерлок об этом знает? — вдруг усмехнулся инспектор.

— Пока нет. — Бесстрастности Майкрофта мог бы позавидовать любой политик. — Но они придут к этому, можете не сомневаться.

— Тогда за них можно порадоваться. — Грегори встал и долил себе в чашку еще кипятка.

Молчание.

— Вы не увлечены Шерлоком, — наконец озвучил свои мысли Майкрофт.

— Нет, — подтвердил Лестрейд. От абсурдности разговора он даже позволил себе улыбнуться.

— Хорошо, — непонятно заявил старший Холмс.

— Для кого хорошо?

— Для вас, конечно, — высокомерно произнес Майкрофт.

— Конечно, — согласился Грегори. — Как вам печенье?

— Весьма недурно.

— Вы попробовали всего два.

— Вы считаете?

— Почему?

— Я на диете. — В ровном голосе промелькнуло плохо скрытое неудовольствие. — А теперь, если мы закончили с глупыми вопросами, может, вернемся к делу, которое меня сюда привело?

Инспектор вздохнул:

— Здесь нечего обсуждать.

— Позвольте с вами не согласиться, — учтиво произнес Майкрофт и тут же добавил наигранно-скорбным голосом: — Но вы, конечно, собираетесь со мной поспорить.

— Скажите, к чему этот визит в мой дом? — игнорируя брошенную реплику своего гостя, полюбопытствовал Лестрейд. — Хотели посмотреть, как я живу, и определить, чего мне не хватает?

— Отчасти.

— И к чему пришли?

— Грегори, — старший Холмс вдруг сделался необычайно вежливым, что случалось с ним редко и всегда при вполне определенных обстоятельствах: — почему вы не хотите принять мое предложение? Для меня было бы необременительно обставить ваш дом более современным образом... Или вы сочти бы возможным для себя переехать в более престижный район? Уверяю вас, что с этим не будет никаких проблем. Мои люди позаботятся обо всех формальностях.

— Майкрофт, я не вполне представляю ваши возможности, но уверен они... впечатляют. Чего я не понимаю, так это того, почему вы так настойчиво пытаетесь меня купить, когда я и так под колпаком. — Инспектор побарабанил кончиками пальцев по столу. — Мне некуда деваться. Работа — это моя жизнь. И в дополнительной мотивации вашими деньгами она не нуждается. Вы делаете мне это, безусловно, заманчивое предложение уже дважды... Чего вы хотите добиться? Почему бы вам не сказать честно и может тогда...

— Какая подозрительность, — обворожительно улыбнулся Майкрофт. — Но все гораздо проще. Вы мне нравитесь, инспектор. А людей, которые мне нравятся и которые в придачу хорошо выполняют свою работу, я... стараюсь радовать, по мере своих скромных сил.

— Неожиданно, — пробормотал Грегори. — Я думал, что не представляю для вас интереса, — пояснил он в ответ на вопросительно-вскинутую бровь Холмса-старшего.

— О, напротив.

— Хорошо, — сдался инспектор, — подарите мне телевизор.

Молчание.

— Это несерьезно. Мне придется подумать самому.

— Боже, помоги мне, — страдальчески выдохнул Лестрейд. — Ну почему именно сейчас?

— Я уже говорил вам, что достаточно долго тянул с вопросом вашего вознаграждения, Грегори. — Майкрофт взглянул на часы и встал. — По правде говоря, мне хотелось бы решить данный вопрос не затягивая — мы потеряли уже достаточно времени. Но я не смею больше злоупотреблять вашим гостеприимством.

Возвращаясь к этим воспоминаниям много позже, Лестрейд безошибочно указывал именно на этот момент. Момент, когда все изменилось. И не в лучшую сторону.

Тогда он впервые почувствовал, как его накрывает волна бесконтрольной злости на этого самоуверенного мужчину, наводящего страх на весь Скотланд-Ярд, абсолютно не чувствовавшего себя гостем в чужом доме, оставлявшего за собой право приходить и уходить, когда вздумается. Ко всему прочему, начавшего диктовать условия, время и продолжительность их встреч, не принимающего отказов и до кучи играющего интонациями с такой возмутительной легкостью!

Недовольство, раздражение, усталость — все смешалось в такую гремучую смесь, что он сам бы не смог отделить одно от другого.

— Натурой. Расплатитесь со мной натурой, — грубо предложил инспектор.

— Боюсь, британское правительство не настолько продажно, как могло бы показаться, — скучно отозвался Майкрофт, кажется, абсолютно не впечатленный откровенно— непристойным предложением.

— Очень жаль, — фальшиво и громко, с явным сожалением в голосе, посетовал Лестрейд. — В противном случае мы могли бы решить нашу маленькую проблемку прямо сейчас. Как вы там сказали? Не затягивая.

Раздражение набирало обороты, и Грегори сам не понимал, что конкретно его так злит, но остановится он уже не мог, даже осознавая возможные печальные последствия своей несдержанности.

— Оказаться со мной в одной постели. Вам бы этого хотелось? — ничего не выражающим тоном, словно они вели речь о погоде, поинтересовался Майкрофт.

— Какая разница? — огрызнулся инспектор. — Будь я на вашем месте...

— Поверьте, вы не хотели бы оказаться на моем месте. — Странно, но эта нейтральность подействовала на него успокаивающе.

— В этом вы правы, — слегка сбавил тон Лестрейд, — Оказаться на вашем месте может мечтать только сумасшедший.

— Или рядом со мной?..

— Что?

Грегори встал и двинулся к проходу.

— Думаю, вам пора.

Молниеносно вскинутый зонтик уперся в стену, перегораживая выход так, что инспектор оказался прижатым к стене с нависающим над ним Майкрофтом, чьи глаза впивались в него, как ружейные дула в лоб приговоренного к смерти.

— Так вам бы этого хотелось?

— А что, вы передумали и хотите, чтобы я вас трахнул? — глядя в сторону, но с откровенным вызовом уточнил инспектор.

— Нет, — пугающе улыбнулся Майкрофт: — хочу, чтобы снизу были вы.

Ухоженные руки толкнули его окончательно впечатывая в стену, так что Грегори больно стукнулся лопатками, но выразить свое возмущение ему не дали, в стремительном поцелуе перекрывая возможность дышать и говорить.

Напрасно Лестрейд думал, что этот человек распространяет ауру власти — он и был этой властью. Бескомпромиссной, не дающей ни задуматься, ни возразить. Властью, облаченной в безукоризненную роскошную одежду и пропитанной дорогим одеколоном.

Майкрофт не дал ему даже намека на возможное сопротивление, жадно и настойчиво проникая ему в рот, исследуя, оценивая, взвешивая реакции, молниеносно меняя тактику при малейшем несоответствии полученных невербальных ответов с какими-то своими внутренними критериями.

"Гении талантливы во всем", — промелькнула в голове единственная связная, совершенно безумная мысль.

Не ответить на этот штурм было невозможно, и Грегори слепо дернул на себя чужое тело, машинально начиная расстегивать пуговицы, в отчаянном желании как можно быстрее добраться до чужого тепла.

— Нет, — прохрипел Майкрофт, перехватывая его руки, которые уже, оказывается, почти успели забраться под рубашку, расправившись с пиджаком и жилеткой. — Достаточно.

Инспектор моментально замер. Тяжело дыша, он мог только смотреть на представителя британского правительства с расширенными от возбуждения зрачками, не способный сказать хоть что-то, что не выглядело бы чудовищной нелепостью. Тело уже настроилось на продолжение и теперь ныло в его ожидании. Контроль, еще тридцать секунд назад переданный в управление безотчетных инстинктов, отказывался возвращаться.

— Через семнадцать минут мне нужно быть на важной встрече. Мы не успеем, — спокойно и невозмутимо продолжил старший Холмс, отстранившись и начиная приводить себя в порядок.

Лестрейд молча наблюдал за его движениями, не находя в себе силы даже отвести взгляд.

— Не возражаешь, если мы закончим позже? — вежливо осведомился Майкрофт.

Инспектор молча качнул головой в жесте, который и сам не смог бы интерпретировать.

Наконец, Майкрофт ушел. Деликатно прикрыв за собой дверь, щелкнув замком, без лишних слов, оставив после себя почти нетронутую чашку с чаем и легкий запах неудовлетворенного желания.

И тогда Грегори расхохотался совершенно безумным смехом, сползая по стене вниз и не заботясь, как это выглядит со стороны. По стене, возле которой его чуть не трахнули, судя по эрекции британского правительства. Просто, незатейливо, без долгих прелюдий, как пьяную уличную девку, не заботясь о последствиях.

Спустя пару минут, отдышавшись и чуть успокоившись, Лестрейд встал и, покачиваясь, дошел до стула. Тяжело взгромоздившись на него, он сунул руку за батарею и извлек давно спрятанную на черный день пачку сигарет. В остервенении содрав с руки никотиновые пластыри, Грегори впервые за полгода прогонял через легкие дым, позволяя горьковатому запаху заполнять себя, даруя легкое оцепенение, вытравливая зараженные Майкрофтом молекулы воздуха. Избавляя себя от ощущения его языка у себя во рту и вкуса его губ.

Окурки отправлялись в пепельницу одна за другой, пока инспектор не почувствовал, что еще чуть-чуть, и из окон его квартиры повалит дым. Только тогда он остановился и убрал обратно за батарею наполовину пустую пачку.

Кружку Майкрофта он выбросил вместе с почти полным блюдом печенья, стремясь избавиться от малейших свидетельств своего позора. Тщательно вытер со стола, задвинул табуретки как можно дальше и в каком-то помешательстве даже помыл пол. Дважды. Отчаянно надеясь стереть невидимые следы своего гостя.

Когда со всем этим было покончено, Лестрейд рухнул на диван, не раздеваясь и не включая свет, смутно жалея об отсутствии в доме алкоголя.

Это не было физическим насилием, но он чувствовал себя грязным, использованным, абсолютно жалким. В конце концов стоило понять: переиграть Майкрофта Холмса не в его силах. Стоило понять, что этот дорогой тип все извращает в свою пользу, что он нечист на руку и не привык, чтобы ему отказывали. Стоило понять, что все не так просто еще в самый первый его визит, и уж точно только он мог поверить в искренность представителя британского правительства, в чьей голове созрел простой и забавный план поиметь инспектора Скотланд-Ярда, в силу своего банального каприза и сиюминутного желания.

Осознавать, что он сам был не против, да еще как не против, было, пожалуй, еще хуже, чем все предыдущее. Он хотел, он отвечал и он, несомненно, пошел бы дальше, если бы Майкрофт не остановился. Позволил бы отыметь себя прямо на своем кухонном столе, в окружении чертового печенья и чайного сервиза. Или у стены, а возможно, что и на полу.

Глухо застонав, Грегори уткнулся лицом в подушку и с силой ударил кулаком по дивану.

Волны стыда затапливали его снова и снова, выжигая что-то внутри, царапая его, проникая глубоко под кожу, к самому сердцу. Отдаваясь вспышками жара, болезненным разочарованием, судорожным дыханием. И он никак не мог найти причину этого.

IV.

Все последующие дни были подчинены одной-единственной цели: не дать до себя добраться. Брошенная на прощание фраза Майкрофта о скорой встречи отзывалась сбившимся пульсом и дрожью где-то внутри организма.

Щедро предоставленную отсрочку Грегори использовал по максимуму и вот уже дня три

ночевал в офисе на первом этаже, в компании ночной охранной смены Скотланд-Ярда.

Наверное, это выглядело безумно глупо, но лишних вопросов никто не задавал. Мало ли какие у инспектора проблемы? Однако, на всякий случай, Лестрейд все же придумал отговорку о ремонте в квартире.

Изо дня в день он тщательно следил за тем, чтобы не оставаться одному. Нет, ему по-прежнему приходилось выезжать на места преступления и руководить действиями своих коллег, но даже работая бок о бок с Шерлоком, он ни разу не увидел припаркованный поблизости правительственный автомобиль.

Такое положение вещей не могло продолжаться вечно — детектив ясно отдавал себе в этом отчет, но так же ясно ему было и то, что нужно некоторое время, чтобы прийти в себя.

Каждая вторая мысль в его голове была посвящена Майкрофту. Снова и снова возвращаясь к событиям воскресенья, он пытался понять, что произошло. И раз за разом безуспешно.

Черт побери, у него было не так уж и много нерушимых принципов в жизни, но среди них однозначно присутствовал принцип "трех банальных не": не спать с начальством, не брать чужих денег, не предавать. Он был на пороге того, чтобы нарушить все три эти "не".

Впрочем, ради справедливости, начальство из старшего Холмса было весьма посредственным, но становится игрушкой в руках негласного представителя британского правительства и бесправным любовником Лестрейду не хотелось все равно.

Случайные связи никогда его не привлекали, возможно, потому что к каждому своему партнеру он относился с эмоциональной отдачей, которую считал справедливым требовать и к себе. В случае с Майкрофтом ожидать чего-то подобного не приходилось даже в самых радужных фантазиях. Как там? Поматросит и бросит. А ему потом выбираться из этого чувствительного дерьма. В одиночку. Потому что облегчить душу и рассказать кому-нибудь о своей интрижке он не сможет по самым разным причинам, одной из которых является возможность не проснуться на следующее утро.

Была еще одна причина его политики избегания, в которой он честно себе признавался, но о которой предпочитал думать как можно меньше — его собственная реакция на Майкрофта.

Неприятно было об этом думать, но факт оставался фактом: помимо стыда и злости, несомненно, всплывших бы в новом разговоре при очередной личной встрече, инспектор опасался "поддаться пагубной страсти". Так, кажется, это описывалось в сентиментальных романах, горячо любимых его бывшей? Собственная реакция на старшего Холмса была неожиданной и пугающей. И, безусловно, нет никаких гарантий, что снова встретившись, этот чертов манипулятор не повернет все таким образом, что Грегори сам будет умолять его снизойти до секса с ним.

И вот тогда... Если это случится, можно сразу отправляться в чулан за мылом и веревкой, потому что уже вот с этим позором он точно не справится.

Но, кажется, удача была на его стороне. Ибо в конце дня, представ перед руководством, Лестрейд получил заманчивое предложение съездить в Бирмингем на ежегодную встречу представителей различных подразделений полиции, где главной целью, конечно же, являлся обмен опытом и информацией. Предложение было очень неожиданным и очень приятным. Даже слишком. Грегори моментально заподозрил неладное.

"Изощренно и неизменно соблазнительно" как нельзя лучше характеризовали стиль Майкрофта. Инспектору ничего не оставалось, как провести маленькое расследование невинности этой командировки. Для чего пришлось позвонить парочке коллег (искренность которых он не мог поставить под сомнение), забраться в кабинет руководства и по-тихому ознакомиться с приказом, распоряжением, подписью и датой. Только после этого он дал свое согласие и рванул на вокзал Падингтон. А еще через полтора часа его поезд прибыл в Бирмингем, и Лестрейд отправился в гостиницу приводить себя в порядок и готовиться к встрече с коллегами по профессии.

Все складывалось как нельзя лучше — ровно до того момента, пока детектив не распахнул дверь и не включил свет.

Он был там. Напряженный как струна, застывший мраморным изваянием на фоне окна, опирающийся на неизменный зонтик, изучающий свое отражение в отсвечивающей поверхности стекла.

— Мне слишком поздно сообщили о твоей внезапной командировке и, должен признаться, это несколько нарушило мои планы: пришлось перекраивать расписание, отменять запланированные встречи... — Голос в тишине звучал почти механически, слишком ровно и выверено для живого человека. — В будущем я предпочел бы, чтобы ты извещал меня о своих передвижениях.

— Что ты здесь делаешь? — Грегори выбрал самый безобидный вопрос.

— Проясняю ситуацию, — невыразительно произнес Майкрофт. Он наконец соизволил обернуться к Лестрейду, и тот поразился, насколько в ярком электрическом свете лицо его несостоявшегося любовника выглядело бледным, почти нереальным, словно маска на венецианском карнавале. Черты лица невероятно заострились, под глазами залегли тени и...

— У меня была напряженная неделя, — едва уловимо поморщившись, пояснил Майкрофт, безошибочно расшифровывая пристальный взгляд инспектора.

— Когда ты в последний раз спал? — вырвалось у того.

— Что? — Негласный представитель британского правительства моргнул, — Какое это имеет отношение к нашему разговору?

— Самое прямое, — заверил его Лестрейд. — Хочу быть уверен, что ты в состоянии вести адекватный разговор.

— Поверь мне, в состоянии. — От холода в голосе Майкрофта могли без труда заиндеветь стекла. С кошачьей грацией он опустился в кресло и небрежным движением закинул ногу на ногу. Инспектору ничего не оставалось, как присесть напротив.

— Извини, не хотел задеть свою состоятельность.

— Мою состоятельность, как ты выразился, сложно задеть, — любезно снизошел до ответа на остроту Майкрофт. — И, если мы закончили с обменом любезностями, я бы хотел...

— Подожди, — прервал его Грегори. — Помолчи, минутку, пожалуйста.

Происходящее начинало напоминать дурной сон. Он даже с силой потер лицо, надеясь проснуться — дома, в безопасности и тишине. А главное, вдалеке от этого типа. На которого он реагировал совсем не так, как положено в свете прошедших событий.

Представляя их новую встречу, он придумал план. Идеальный план, где ему самому отводилась роль невозмутимого, уверенного в себе детектива. Такого, каким он обычно казался своим коллегам. Но теперь этот идеальный план стремительно катился под горку.

Все было не так. Особенно то, что этот невыносимый тип смотрел на него в упор, задумчиво склонив голову на бок, словно решая какую-то математическую задачу, вместо того, чтобы...

"Чтобы, что инспектор?" — обратился к себе Лестрейд. Он не был до конца уверен, о чем хочет его попросить. Попросить прикоснуться к себе или наоборот заявить, чтобы тот больше не смел этого делать? В какой момент все стало так сложно? Или он сам, по давней привычке, все усложнял?

— Грегори, — словно пробуя его имя на вкус, произнес Майкрофт.

Чего вообще от него хочет это воплощение аристократии? Он так и не сказал. Неужели ему банально не с кем переспать? При том, что все первоклассные бордели в Лондоне к его услугам? Или это просто сродни незаурядному развлечению: соблазнить рядового инспектора Скотланд-Ярда? Лестрейд искоса взглянул на старшего Холмса. Тот мог бы и заставить. Теоретически. В "практически" детектив не верил, ибо картинка, где его насилует воплощение британского правительства в голове банально зависала. Некоторые люди просто не могут опуститься до физического насилия, не унизив себя. И на счастье Грегори, его собеседник как раз относился к подобному контингенту.

— Я не буду с тобой трахаться, — собравшись с мыслями, прямо заявил он.

— Конечно, нет, — Майкрофт приятно улыбнулся. — Ты будешь со мной спать. В том числе, разумеется.

— Нет, не буду.

— Нет, будешь.

— Майкрофт!

— Грегори?

— Так. — Инспектор встал и прошелся по комнате, чувствуя на себе внимательный взгляд . — Хорошо. Дай мне кое-что тебе пояснить: во-первых, я не сплю с руководством.

— Формально я не твой начальник.

— Во-вторых, не беру взяток.

— Я не предлагаю тебе денег.

— В-третьих, не занимаюсь предательством и шпионажем.

— Этого не потребуется.

Грегори помолчал.

— Я тебя не люблю.

— Это поправимо.

Лестрейд взглянул на него, небезосновательно подозревая, что над ним попросту насмехаются. Но Майкрофт смотрел на него с такой вежливой, серьезной сосредоточенностью, что ему ничего не оставалось, как откашляться и уточнить:

— Это шутка?

— Разве я произвожу впечатление человека, любящего пошутить? — Живое воплощение британского правительства вздернуло бровь.

Грегори протяжно вздохнул и почти нормальным голосом поинтересовался:

— Зачем тебе это надо, а? Мы оба знаем, что я не гожусь для роли твоего любовника.

— Ты мне подходишь. — От железобетонной уверенности хотелось застрелиться.

— О ради Бога! — вскинулся Лестрейд.

— Грегори, — Майкрофт в отстраненной манере переплел пальцы на ручке зонтика: — ты будешь со мной. И для моего утверждения есть все основания.

— Почему ты говоришь так, словно принял за меня решение? — глухо спросил инспектор.

— Ты сам его принял, когда ответил на мой поцелуй.

— Да мне ничего другого не оставалось!

— С таким-то жаром? — сухо вопросил старший Холмс. — Позволь напомнить тебе, где были твои руки, пока я тебя не остановил.

— Нет! — Лестрейд отвернулся и в защитном жесте выставил вперед ладони.

Майкрофт неторопливо поднялся.

— Тогда, думаю, мы все выяснили.

— Что? Нет...

Оставив зонтик (и вид этого одиноко-прислоненного к креслу аксессуара загипнотизировал инспектора не хуже кролика перед удавом), обманчиво-лениво он приближался к застывшему инспектору, при каждом шаге расстегивая пуговицы пиджака.

— Остались детали.

Майкрофт остановился только тогда, когда расстояние можно было начать измерять дыханием.

— Смотри на меня, — неожиданно властно приказал он. И через четыре секунды думать, колебаться и анализировать стало невозможным.

V.

Несносный тип, дорогой по всем меркам, вошел в его жизнь таким изощренным, своеобразным способом, что даже спустя некоторое время это казалось невероятным. Молча, одним движением руки он изменил его жизнь и, кажется, даже не заметил этого.

— Так и будешь стоять на пороге? — не отрываясь от своей кипы бумаг, поинтересовался этот, вышеупомянутый недобрым словом, тип.

— А ты так и будешь всю ночь сидеть за этой макулатурой? — парировал Грегори.

— Это не макулатура, — вздохнул Майкрофт. — Это документы исключительной важности.

— Которым ты собираешься посвятить всю ночь? — как бы невзначай спросил инспектор, по-прежнему томясь на пороге. Почему-то входить лишний раз в этот святая всех святых — домашний кабинет британского правительства он не любил.

— Есть более достойные предложения? — немигающее уставился на него старший Холмс.

— Скажем так... гораздо более интересные, — заверил его Лестрейд.

Майкрофт посмотрел на часы.

— Пожалуй, я могу прерваться... ненадолго.

— Ненадолго? — изогнул бровь Грегори.

Оценивающий взгляд.

— Может... на пару часов.

Все оказалось значительно проще и вместе с тем значительно сложнее, чем ему могло представиться пару месяцев назад. Майкрофт действительно был невыносим в своих требованиях, приказах, методах работы, предложениях и многих других вещах.

Его диета не раз становилась поводом для головной боли Лестрейда, не способного отказаться от "вредно-калорийных кошмаров", тотальный контроль вообще получил статус взрывоопасной темы в их разговоре, а молчаливые покупки в гардероб инспектора доводили того до крайней степени раздражения и периодических нервных срывов в зависимости от количества нулей на ценниках. Не то, чтобы Майкрофт к нему не прислушивался, напротив — после нескольких неприятных домашних сцен ценники стали таинственным образом исчезать со всей его новой одежды вместе со скромными ярлыками дорогих магазинов, так что доказать расточительность своего серого кардинала у Лестрейда больше не получалось.

Кроме того, Шерлок, бросивший один-единственный взгляд на детектива и сделавший, как всегда, исключительно-правильные выводы, будучи в мрачном расположении духа, не упускал случая громогласно пройтись по их отношениям, так что за личной жизнью инспектора с неподдельным интересом следил весь Скотланд-Ярд. Правда, ровно до того момента, как в дело не вмешался Майкрофт, в своей мягкой, угрожающей манере пресекший любые разговоры одним звонком и сытой улыбкой плотно поужинавшей акулы.

Майкрофт...

Кто бы мог подумать, что Грегори станет тем человеком, который будет

преисполняться несвойственному ему нежностью, почти вплотную рассматривая британское правительство, закутавшееся в свитер, подобравшее под себя ноги на диване и прижимающее одной рукой к уху телефон, а второй удерживающее под боком его самого. Узнает, что Холмс-старший предпочитает спать на левом боку, кофе с четырьмя ложками сахара и совсем, начисто теряет волю к сопротивлению при одном лишь запахе шоколадного печенья (с некоторых пор удостоенного званием тяжелой артиллерии инспектора, а потому доведенного до совершенства и используемое лишь в самых критических случаях).

Станет тем человеком, который полтора часа будет с жаром доказывать полезность пива с тем, чтобы потом искушенный в политике Майкрофт целых пять минут потратил на убеждение его больше "не притаскивать эту гадость в наш дом", пока он "не принял соответствующие меры". Зная Майкрофта, можно было ожидать всего, вплоть до полного исчезновения этого напитка из магазинов и пабов вообще. Лестрейд даже не сомневался, что британское правительство нашло бы реалистичный повод объяснить этот внезапный дефицит.

Как-то совсем быстро он стал добровольно посвящать Майкрофта в свои дела и — с нетерпением и недоумением в равных долях — как порядочная жена, ждать к ужину этого вечно загруженного делами типа с зонтиком. Научился оценивать те крупицы информации о мировом порядке, включающие в себя международную экономическую и политическую составляющую, которыми с ним начал делиться Холмс-старший.

Терпеть усталого, голодного, капризного Майкрофта, ловить его на слабостях и осторожно обнимать по ночам.

И открывая самые разные стороны своего серого кардинала Туманного Альбиона, он все больше и больше увязал в этих отношениях.

День был однозначно странным. Что-то было не так. Какое-то непонятное чувство не покидало инспектора с утра. Как будто он что-то забыл или не учел. Что-то, похожее на чувство дежа вю и все же не состоящее с ним в родстве. Какая-то растерянность и при этом твердая уверенность.

Нет, словно в него забыли что-то запихнуть с утра пораньше. Не так собрали. Или... Да, как будто его перекормили. Нет, словно его переполнили чем-то очень... легким.

"Смятение чувств", вспомнил еще одно выражение из дамских романов инспектор и озадаченно посмотрел в окно, надеясь, что текущая по улицам жизнь даст ответ на то, что конкретно его волнует.

От пространственных размышлений его отвлек писк мобильного. Входящее сообщение.

"Поздравляю: теперь вы сможете уйти от него только в могилу. ШХ"

"О боже!" — закатил глаза Грегори. С некоторых пор его телефон периодически подвергался вторжению провокационных смс — особенно тогда, когда Шерлок решал досадить Майкрофту несомненно вследствие каких-либо особых причин. И тогда телефон инспектора Скотланд-Ярда превращался в настоящее поле боля для ненормального, но гениального семейства.

Новая трель и еще одно входящее сообщение.

"Передай Шерлоку мои поздравления с очередной женщиной Джона Уотсона. МХ", — не остался в долгу Холмс-старший.

Лестрейд уже собирался выключить мобильный, когда ему в голову пришла мысль, требующая срочного ответа.

"Ты и вправду избавишься от меня, если вдруг я решу уйти? ГЛ"

"А ты собрался уйти? МХ"

"Нет. ГЛ"

"Тогда волноваться не о чем. МХ"

Вот и пойми — шутит он или всерьез.

В течение всего дня неотъемлемое ощущение иррациональности всплывало на протяжении всей работы с настойчивостью утонувшего трое суток назад,трупа.

Грегори задумчиво щелкал выключателем своей настольной лампы, то зажигая свет, то гася его в попытках разобраться, что так волнует его.

Он думал о том, что уютный и на удивление не помпезный в своей роскоши, дом Холмса-старшего очень быстро стал его домом. Вспоминал, как всего неделю после того, что случилось в гостинице — после той командировки — Майкрофт небрежно предложил ему перебраться к нему. Естественно аргументируя это решение выверено-логическими фразами, из которых находившийся в легкой прострации инспектор уловил лишь "соображениям безопасности" и "всеми удобствами". Тогда он смог только неопределенно пожать плечами и пробормотать что-то вроде "Даже не знаю. Это серьезный шаг. Мне надо подумать". А еще через три дня приехав домой, обнаружил пустую квартиру без мало-мальского намека на его вещи. Не было даже мебели. Голые стены и розетки. Ключи выпали у него из рук аккурат под аккомпанемент входящего сообщения: "Машина внизу отвезет тебя домой. МХ"

На резонный вопрос: "Какого черта?! ЛГ" ему пришел почти издевательски официальный ответ: "Не было получено серьезного возражения. МХ". Только спустя несколько недель наблюдений за "жизнью и поведением Майкрофта в домашних условиях", как это тихо озвучил про себя Грегори, он понял, что официальность Холмса-старшего прямо пропорциональна его внутреннему напряжению. Это стало настоящим открытием. Его личным достижением в проникновении за железный занавес британского правительства.

Было в его копилке воспоминаний и самое настоящее похищение. Когда прямо с улицы его вежливо, но настойчиво запихнули в машину и отвезли в аэропорт, где возле явно частного самолета он увидел Майкрофта, нетерпеливо покачивающегося с пятки на носок и крутящего в руках свой неизменный зонт.

— Полагаю, мы заслужили небольшой отпуск, — объявил тот, как только инспектор оказался в пределах досягаемости его голоса.

— А просто сказать было не дано?! — возмутился тогда Лестрейд. — Обязательно нужно было устраивать это представление?

— Разумеется, нет, — пугающе ласково улыбнулся Майкрофт и, подумав, добавил: — Это было бы не так интересно.

— У меня вещи не собраны для отпуска, — мрачно заявил Грегори, ни мало не впечатленный мимикой своего серого кардинала.

— Собраны и уже находятся в самолете. — Уже не раз отработанным скользящим движением Майкрофт переплел их пальцы и слегка дернул инспектора на себя, побуждая того следовать за собой. — Я надеюсь, мы покончили с возражениями?

— Я думал, британское правительство не берет отпуска, — послушно поднимаясь по трапу, но не думая сдаваться, озвучил свои мысли детектив.

— В любом правиле есть исключения, — признал Майкрофт. — К тому же мы покидаем Англию всего лишь на выходные.

— Куда мы хоть летим? — обреченно вздохнул Грегори.

— Узнаешь, — загадочно пообещал Холмс-старший. И он сдержал свое слово.

Лестрейд улыбнулся. Ему нравилось перебирать эти воспоминания, как украшения в шкатулке своей бывшей. Возвращаться к картинкам прошлого и заново переживать их.

Было в этом что-то теплое, светлое. Как и в мыслях, что же подарить британскому правительству (у которого по умолчанию все есть) на Рождество.

Воспоминания вкупе с размышлениями прервал требовательный звонок мобильного.

— Лестрейд, слушаю.

Тихий смешок.

— Каждый раз так официально.

— Наверное, потому что каждый раз ты звонишь с нового номера — попробуй догадаться, ты это или нет, — парировал Грегори.

— Машина заедет за тобой через пять минут. Спускайся и нигде не задерживайся.

— Чтобы ты меня не искал? — усмехнулся инспектор.

— Нет, меня хорошо информируют о твоих перемещениях. — Медовый голос даже по телефону звучал так, что перепутать его с кем-то другим просто не представлялось возможным. — Признаюсь, мне не очень нравится ожидание.

— Ладно, дома поговорим, — как обычно раздражаясь при упоминании о невидимом сопровождении, ответил Лестрейд.

И в этот самый момент все изменилось. Повернулось на сто восемьдесят градусов, открывая новый обзор. Мозаика в голове обрела недостающие куски и сложилась в единую картину. Цепочка щелкнула, замкнувшись. Карты вскрылись, пугая своей очевидностью и, слегка ошеломленный посетившим его озарением, Грегори замер, на пару секунд постыдно разучившись дышать.

— В чем дело? — В расслабленно-ленивом голосе, пожалуй, лишь два человека на земле смогли бы различить появившееся беспокойство.

— Я... — начал было инспектор: — кажется...

— С начала, пожалуйста.

— Черт, не уверен, что помню, как это правильно звучит, — слегка нервно сознался Лестрейд: — но, знаешь... кажется, ты был прав.

— Прав в чем?

— Ну, в том, что это поправимо.

"Пожалуйста, — взмолился про себя инспектор: — не заставляй меня пояснять".

Молчание.

— Вот как... Это безмерно радует, — каким-то странным тоном, которого детектив еще ни разу не слышал, отозвался Майкрофт.

— Что? Подожди, ты хоть понял, что я... — быстро проговорил Грегори.

— Я заеду за тобой через десять минут, — прервал его негласный представитель британского правительства.

Пауза.

— Мы наконец-то в одинаковом положении, — было последним, что услышал Лестрейд перед тем, как Майкрофт нажал отбой. И почти сразу же телефон известил о новом сообщении. Вцепившись в край стола и самую малость не осознавая себя в пространстве, инспектор машинально открыл папку "Входящие".

"Не вздумайте соглашаться на белое платье. Будет сложно найти вам замену на медовый месяц. ШХ"

Конец