Киев и Москва Глава 1

В этом подъезде документы у них обоих проверял командир в звании "майор". Ему потребовалась доля секунды на то, чтобы, взглянув на удостоверение наркома внутренних дел, согласно кивнуть головой и его вернуть Лаврентию Павловичу. Но на изучение командирского удостоверения капитана Любимова майор потратил не менее трех минут, он тщательно рассмотрел фотографию и чуть ли не пальцами ощупал каждую его страничку. Все это время Лаврентий Павлович простоял в стороне, терпеливо и безропотно ожидая окончания проверки документов Любимова, не выказывая при этом какого-либо нетерпения или претензий к работе майора. Майор вернул удостоверение личности Любимову, сказав, что он может проходить.

Они вдвоем с наркомом по лестнице поднялись на второй этаж, чтобы затем долго идти по длинному и мрачному кремлевскому коридору. Только один раз в этом коридоре им повстречалась молодая женщина, которая куда-то спешила. Она пронеслась мимо них, даже не оторвав взгляда глаз от пола коридора. В этот момент Артур подумал о том, что стены коридора были специально покрашены именно в такой суровый цвет, чтобы люди не думали о своем личном, а думали только о государственных делах.

В какой-то момент они остановились перед невзрачной дверью, которая ничем не отличалась от других дверей этого мрачного коридора. На двери не было никаких надписей, а имелся один лишь порядковый номер. Лаврентий Павлович уверенно взялся за ручку, ее повернул и они оказались в приемной, размеры которой поражали своими размерами. Артур Любимов успел только заметить, как за тремя письменными столами работали секретари, а пара человек с папками в руках сидели на стульях в правом углу, видимо, чего-то ожидая. В этот момент перед ними оказался коренастый, невысокого роста и совершенно лысый человек. Он широко улыбался, но его глазами при этом оставались холодно-ледяными и невозмутимыми. Послышался несколько хрипловатый голос этого лысого человека:

— Лаврентий Павлович, вы, как всегда, вовремя! Он уже вас ждет!

Не ожидая ответа наркома, человек развернулся и зашагал к другой двери, находившейся в противоположной стене. На секунду лысый человек задержался перед двухстворчатой дверью, затем взялся за обе ее ручки и широко распахнул дверь перед гостями. Проделал он это с некоторой небрежной ловкостью и профессионализмом царского камергера. По всему чувствовалось немалые годы тренировки и работы в этом направлении. Но комната, порог которой Артур вместе с Лаврентием Павловичем перешагнул, оказалась не сталинским кабинетом, а кабинетом охраны. За столом сидел генерал Власик и хмуро смотрел на входящих. Его губы зашевелились и сложились в нечто похожее на улыбку, когда он узнал наркома внутренних дел. Всесильный нарком и всесильный сталинский охранник явно не любили друг друга, только и смог отметить капитан Любимов. В это время он вместе с наркомом внутренних дел уже проходил в другой кабинет.

Первое на что Артур Любимов обратил внимание, перешагнув порог этого кабинета, так это было то, что он своей площадью был значительно меньше приемной, да и к тому он имел ярко выраженный жилой вид. Словно в нем временами не работал, а постоянно проживал какой-то человек.

Затем Артур был вынужден прекратить осмотр и изучение кабинета великого вождя советского народа, так как Иосиф Виссарионович Сталин уже стоял перед ним. Он был невысокого роста, слегка рыжеволосым человеком, на плечах которого был серый китель френч, а также брюки, заправленные в голенища юфтевых сапогов. Одним словом полная смесь цивильной и военной одежды. Иосиф Виссарионович пожал руку Лаврентию Павловичу и добродушно похлопал его по плечу. Затем он подошел к Артуру и пару минут разглядывал молодого командира РККА. Иосиф Виссарионович вдруг радостно улыбнулся и радушно протянул капитану руку. Рукопожатие получилось крепким, дружеским и долгим.

Затем хозяин кабинета сделал шаг назад и, еще раз осмотрев юношу в полевой армейской форме, широким гостеприимным жестом пригласил Лаврентия Берия и Артура Любимова устраиваться за длинным столом для совещаний. Лаврентий Павлович уверенно прошел в начало стола и сел на стул по правую сторону от Иосифа Сталина. Артуру Любимову пришлось садиться спиной к окну, по левую сторону от вождя. Иосиф Виссарионович сел в кресло, стоявшее посредине и во главе всего этого стола, он комфортно откинулся на спинку кресла и весело сказал:

— Ну, что, Лаврентий, может быть, дадим слово молодым. Попросим нашего несколько необычного гостя рассказать о том, как оно там на фронте. Почему мы отступаем, и почему наши красноармейцы сотнями тысяч сдаются в плен врагу? Давайте, товарищ капитан, начинайте рассказывать, а мы, старики, внимательно послушаем вас.

И тогда Артур Любимов решился и начал рассказывать правду и свои мысли о недавних военных приключениях. Казалось бы, и говорить было особенно не о чем, но рассказ продолжался около часа. Иосифа Виссарионовича Сталина очень заинтересовал один эпизод рассказа Артура, когда он говорил о защитниках Брестской крепости. В этот момент Сталин пару раз многозначительно переглядывался с Лаврентием Берия.

Еще в ходе рассказа Любимова о приключениях в тылу врага Иосиф Виссарионович прервал его, чтобы поинтересоваться его мнением о том, что же на деле собой представляет немецкий солдат?! Следовало бы сказать, что Иосиф Сталин все же был крайне удивлен словами Любимова, когда тот заговорил о том, что средний немецкий солдат имеет лучшую боевую и психологическую подготовку, чем средний красноармеец. Но Артур Любимов, не обращая внимания на то, что Сталину не очень-то понравилось первое такое его обобщение, заявил о том, что средний немецкий офицер имеет лучшую подготовку, чем средний командир РККА.

Во многом, объяснял Любимов, это произошло потому, что любой немецкий офицер, прежде чем получить офицерское звание в обязательном порядке должен был пройти шестимесячный курс подготовки рядового стрелка вермахта. Сегодня наши красноармейцы и командиры только в отдельных случаях проявляют настоящий военный профессионализм в боях с немцами. Потребуется год, полтора года боев с вермахтом на то, чтобы в РККА сформировалась бы и окрепла новая, более инициативная плеяда командиров и генералов, которые Красную армию приведут к победе над нацизмом.

— Одним словом, ты хочешь сказать, что мы оказались не готовыми к такой тоталитарной войне с нацизмом не по тому, что у нас плохое вооружение, бронетехника или самолеты, а потому, что мы неправильно готовили к войне своих людей, армию и народ? — Поинтересовался Иосиф Виссарионович.

— Товарищ Сталин, позвольте мне только привести один пример в защиту своей позиции. Вы хорошо знаете о том, что сейчас наши красноармейцы в большинстве своем вооружены винтовками СВТ38 или СВТ40. У меня тоже была такая винтовка, снайперская винтовка СВТ40. Про эту винтовку я могу сказать одно только хорошее, что это вполне современное оружие. Она легка, удобная в обращении, из нее можно стрелять на расстояние до полутора километров. Магазин винтовки вмещает до десяти патронов. Но красноармейцы не любят этого оружия, они часто бросают их на поле боя, предпочитая иметь устаревшие трехлинейки Мосина. Спрашивается, почему?

— Любой красноармеец на этот вопрос вам ответит, что новые винтовки боятся грязи, что по этой причине они часто выходят из строя. Но почему же тогда, немецкое командование аккуратно подбирает СВТ38 и СВТ40 на поле боя, складирует и хранит их в специальных арсеналах. Причем, этим оружием оно вооружает свои пехотные и эсэсовские подразделения. Казалось бы нонсенс, да и только? Но ответ на этот вопрос прост, данные винтовки весьма чувствительны к своевременным качественным смазкам. Наш красноармеец, прошедший курс молодого бойца, не в состоянии технологически правильно эксплуатировать эти винтовки. Подготовка немецких солдат не имеет подобных проблем.

— М-да, интересные ты, капитан Любимов, рассказываешь нам вещи. А главное, ты так молод и так много знаешь! Но и я должен откровенно признаться в том, что все то, о чем ты нам рассказывал, помогает нам с Лаврентием разбираться во многих ранее не понятных вещах. Так мы начинаем понимать, что происходило и сейчас происходит на фронтах? Почему наши красноармейцы и командиры, в обучение которых мы столько вложили столько сил и средств, терпят одно поражение за другим. Теперь мне хотелось бы тебя послушать о том, как воевала твоя штрафная рота и что ты предлагаешь нам с ней делать.

Рассказ о штрафной роте уложился в двадцать минут, но вопросов со стороны Сталина и Берии было очень много. На этот раз они интересовались вопросами, имеющими отношение к боевым действиям роты, батальона, полка, дивизии на фронте. И снова Артур Любимов высказывал свое личное мнение, которое в чем-то нравилось и в чем-то не очень-то нравилось Сталину.

А именно, когда Артур заявил, что фронт не должен все имеющиеся в его распоряжении дивизии, без резерва и эшелонированной обороны, тонкой линией на передовой противопоставлять противнику, то Иосиф Виссарионович довольно-таки резко заявил, что это классика оборонительной войны. На что Артур Любимов сказал, что сегодня другие времена, когда в войне побеждает тот, кто имеет больше танков и правильно ими командует. Концентрируя танки и артиллерию, можно легко прорывать линейные обороны противника. Поэтому такое линейное построение войск покрывает, разумеется, зону обороны фронта. Но этот фронт уже неспособен выдержать малейшего удара бронетанкового кулака противника, он обязательно развалиться. Артур Любимов считал, что наши фронты должны научиться строить боле глубоко эшелонированную оборону, выдвигая в переднюю линию опытные, умевшие хорошо стоять в обороне дивизии. А в резерве фронт должен иметь специальные ударные армии и корпуса, способные прорывать оборону противника.

— А что такому командующему фронту следует делать, когда он, построив такую глубоко эшелонированную оборону, узнает о том, что противник прорвал его фронт на участке, который имел боле слабую оборону? — Поинтересовался Лаврентий Павлович.

— Командующий обладает правом осуществлять любой маневр имеющимися в его распоряжение войсками. Поэтому он вправе маневрировать своими ударными армиями и корпусами, в случае прорыва противником его фронта. Когда я вам рассказывал об этой проблеме, то имел в виду тот хаос, который творился на стыке двух фронтов Северо-Западного и Западного. Там нашей роте пришлось повоевать с немцами. Командующие этих фронтов прилагали неимоверные усилия, чтобы восстановить линию обороны фронта на всем ее протяжении. Они были вынуждены в течение одного только дня по несколько раз перенацеливать движение своих дивизий. Когда та или иная дивизия прибывала на положенную точку фронта, то она не успевала даже окопаться, как немцы наносили по ней удар бронированным кулаком. Во фронте тут же образовывалась очередная дыра-прорыв немецких войск.

— Хорошо, — оживился Иосиф Виссарионович, — по крайней мере, мы снова встретились, и нам удалось выслушать твое мнение по интересующим нас вопросам. Твои мысли очень интересны и, я бы сказал, весьма познавательны. Ты, молодой парень, впереди у тебя большое будущее, но имей в виду, что с этого момента я не буду спускать с тебя глаз. Пока ты, Артур, останешься в подчинении наркомата внутренних дел, но твою штрафную роту мы все расформируем. Нам нужны знающие и побывавшие под огнем противника красные командиры. Так, что отправляйся в Покровские казармы и попрощайся с бойцами своей роты. Правда, пока можешь оставить за собой небольшую группу бойцов, которым особо доверяешь. Тебе вскоре предстоит выполнить мое небольшое поручение. Ну, так ты иди, а мы с Лаврентием Павловичем сейчас послушаем доклад генштаба, маршала Шапошникова, который ожидает в приемной. А нам с тобой еще предстоит немало встреч и разговоров.

1