Темный авангард

— Ого, какая интересная штука, — пробормотал я, открыв глаза. Кажется, мне уже доводилось сталкиваться с таким раньше, правда, для подтверждения своей теории придется раскопать могилу. Вопрос в том, как это сделать? В принципе, можно взорвать её, но это привлечет лишнее внимание. Превратить землю в пыль? Слишком долго и энергозатратно. Я пока толком не восстановился после пробуждения, так что придется действовать дедовским методом. Придя к такому умозаключению, я поднял свой посох, и желтый шар в навершии засветился, окутав его мельчайшей взвесью песка. Взвесь быстро меняла форму, из острого лезвия превращаясь во вполне узнаваемый предмет обихода. Мой посох стал по форме напоминать лопату. Так что следующие несколько часов я предавался воспоминаниям юности, когда будучи совсем юнцом так же постигал искусство некромантии, выкапывая трупы разной степени свежести и подолгу медитируя над ними в попытках накачать некротической энергией и превратить в послушных марионеток. Кроме того, мне вспомнились и другие моменты, благодаря которым я научился блестяще сквернословить, что не раз пригождалось в жизни. Как, например, сейчас. Любой, кто мог сейчас меня услышать, удивился бы тому, какие странные молитвы читает монах, несущий Слово смерти, и непременно задался бы вопросом, как связаны между собой отпевание умерших и засовывание раскаленных кузнечных клещей в их задницы.

Солнце, красившее горизонт в красный цвет, успело опуститься, а на замену ему поднялась полная луна, когда я закончил копать. Пот ручьями стекал по лицу, а передо мной красовалась крышка гроба. Точнее не так. КРЫШКА! Огромная, толстая, полированная, она словно бы представляла собой венец карьеры плотника. Я невольно зауважал его сына, по-своему отдавшего дань памяти своему отцу. Из-под нее раздавались периодические удары, но крышка даже не думала дрожать под ними. Однако, как бы мне не было жалко это произведение искусства, добраться до содержимого просто необходимо. Поэтому, опять окутав навершие посоха частицами праха — на этот раз на манер копья — я перехватил его поудобнее и, размахнувшись, принялся тыкать им в предполагаемую область головы покойника. После десятка ударов звуки затихли.

С трудом откинув в сторону крышку гроба, я обнаружил мертвеца, выглядевшего подозрительно свежо для умершего неделю назад. Кроме, конечно же, головы, превратившейся в неаппетитное месиво из мяса, кожи и костей. На какой-то момент я даже решил, что, возможно, ошибся, и мужик в самом деле был жив и пытался выбраться на свободу, но потом отмел эту мысль, подумав, что теперь-то он абсолютно точно мертв. Кроме того, живые не могут испускать такие эманации смерти, как те, что я ощутил в этой могиле. Склонившись над покойником, я начал обыскивать его, в поисках того, что же стало причиной активности трупа, а также грозилось поднять все кладбище в едином стремлении отведать свежей плоти.

Первоначальный обыск не дал результатов. Впрочем, как и повторный. Я уж было решил, что этот мужчина при жизни был проклят магом невероятной силы, но тут мое внимание привлекли сапоги, в которых был похоронен бывший плотник. Они выглядели довольно поношенными, но крепкими. Сняв один из них, я обнаружил на обратной стороне набойки рисунок паука заключенного в пентаграмму. Прикоснувшись к металлу, я почувствовал знакомое покалывание. Все ясно. Ну здравствуй, привет из прошлого. Такие сапоги носили легионеры бессмертного полка. У них было много забавных предметов, но конкретно эта обувь обеспечивали высокую скорость ходьбы, позволяя осуществлять молниеносные марщ-броски и обеспечивая полку невероятную мобильность, а взамен питаясь жизненной силой своих носителей. Впрочем, забирали они не слишком много — от силы года три жизни при постоянном ношении. Гораздо более интересным был другой их эффект. При смерти своего носителя он снова восставал в виде зомби спустя некоторое время испуская мощные эманации смерти и порой поднимая рядом лежащие трупы, что позволяло штатному некроманту без особых усилий снова использовать их, как боевые единицы. Я без проблем могу прервать действие заклинания, захватить управляющие контуры будет не слишком сложно. Но у меня возникла идея получше...

* * *

В подвале под трактиром, крепко-накрепко привязанный за торс к опорному столбу, среди винных бочек сидел мальчик и плакал. Свалявшиеся от грязи белые волосы периодически падали на лицо, и он, утирая слезы, привычным движением руки отбрасывал космы назад. Зеленые глаза смотрели в стену беспомощно и непонимающе. Он совсем не хотел всего этого. Мама строго-настрого запрещала ему демонстрировать свои способности на людях, но после ее смерти отчим, до того лишь изредка поколачивавший мальчика за провинности, будто взбесился. Старые синяки не успевали проходить, как появлялись новые. Любое слово или брошенный взгляд жестоко карались домашним тираном. И однажды парень не выдержал. Он зажмурился и захотел сильно-сильно, чтобы все это прекратилось. А когда открыл глаза, то обнаружил, что вся комната вместе с его мучителем покрыта толстым слоем льда. Мальчику не было холодно, но осознание произошедшего сковало его сильнее ледяных оков. В таком состоянии его и нашли.

Внезапно, раздались голоса, и дверь в погреб распахнулась.

— Предупреждаю вас, в этого пацана наверняка вселился демон. Не стоит подходить к нему слишком близко, — произнес каркающий голос.

— Не беспокойтесь, уважаемый, Слово хранит меня от напастей, — отвечал ему спокойный и уверенный мужской баритон.

— Ну хорошо, если что, постучитесь условным стуком. В ином случае до приезда инквизитора я дверь сюда ни в жизь не открою, — проговорил трактирщик и удалился, после чего дверь захлопнулась.

Мальчик поднял свои заплаканные глаза и увидел перед собой высокого мужчину в черном балахоне. Тот присел на корточки, и его голубые глаза оказались напротив. Взгляд был пронзительным и не отпускал мальчика.

— Здравствуй. Не бойся меня, я не собираюсь причинять тебе вреда. Как тебя зовут? — спросил он.

— Я Инек, — робко ответил парнишка.

— А мое имя Нером, — улыбнулся лысый старик. — Скажи мне, Инек, ты хочешь выбраться отсюда? Хочешь стать сильным? Чтобы никто не мог посадить тебя на цепь?

Незнакомец говорил мягко, подбирая слова, и Инек слушал его, чувствуя, что происходит что-то очень и очень важное.

— Хочу, — мальчик вздохнул. — Но мне сказали, что я демоническое отродье, и меня скоро сожгут.

Мысль об этом снова заставила его расплакаться.

— Это не так. Ты обычный человек, просто... у тебя есть особые способности. Я чувствую их, находясь рядом. В тебе сокрыта великая сила, и я могу научить тебя пользоваться ей.

— Нет, вы не понимаете... — мальчик всхлипнул. — Я случайно убил человека! В лед его превратил!

— Я поспрашивал местных. Отчим часто избивал тебя. Думаю, он получил по заслугам. А если пойдешь со мной, то научишься контролировать себя, и люди рядом перестанут замерзать.

— Откуда вы знаете про меня? Вы что, колдун?

— Нет, — Нером усмехнулся. — Я просто обладаю способностями, не совсем такими, как у тебя, но и я кое-что могу.

С этими словами он приложил свои ладони друг к другу, немного согнув их, и буквально несколько секунд подержал в таком состоянии, а затем раскрыл. На руке лежала маленькая, будто вырезанная изо льда голова — его, Инека, голова!

— Держи, — Нером протянул ледяную фигурку пораженному мальчику. — Ну так что, хочешь выбраться отсюда?

— Хочу, — утвердительно ответил Инек, пораженно рассматривая маленький подарок, и серьезно добавил:

— А еще я не хочу умирать.

— Ты не умрешь, — вновь улыбнулся старик. — Сейчас я уйду, но скоро вернусь. Будь готов — придется побегать.

С этими словами он поднялся и, подойдя к двери погреба, постучал два, а через небольшую паузу еще три раза. Дверь распахнулась и почти тут же закрылась, пряча за собой человека, принесшего надежду.

Неизвестно, сколько времени прошло с его ухода. Ледяная фигурка растаяла в теплой руке, а надежда уже начала угасать. Инек забылся беспокойным сном, когда за дверью раздался какой-то шум, сопровождающийся криками и грохотом. Дверь в погреб распахнулась, и в нее влетел Нером.

— А вот и я! — сообщил он и, подбежав к мальчику, взмахом посоха освободил его от оков. — Быстрее! Надень вот это.

С этими словами старик протянул ему широкополую шляпу шляпу.

— Чтобы ты не сильно бросался в глаза, — пояснил он.

Не дожидаясь, пока парень нацепит обновку, старик схватил его за руку и потащил к выходу. В трактире глазам Инека предстала ужасная картина: столы перевернуты, повсюду разбросаны трупы, а жуткие ожившие мертвецы, наполовину разложившиеся и источающие ужасную вонь, пожирают еще теплую плоть. На их появление восставшие из мертвых не обратили никакого внимания, продолжая свою страшную трапезу. Мальчик ощутил, как к горлу подкатывает комок, но его спаситель, не останавливаясь, потащил его к выходу.

На улице творилась настоящая вакханалия. Лежащие люди, разгуливающие повсюду трупы, убивающие всех на своем пути. Вот несколько мертвецов проломили хлипкую оградку ворот соседнего дома и ворвались внутрь. Оттуда раздался женский крик. Не обращая внимания на происходящее, Нером удостоверился, что его подопечный надел шляпу, и быстрым шагом направился к окраине деревни. Инеку ничего не оставалось, как последовать за ним. Вот из соседнего переулка выскочил мужчина с вилами и с размаху проткнул грудную клетку кинувшегося на него зомби. Впрочем, восставший труп не обратил на это особого внимания, вытянув руки и рыча, пытаясь добраться до живой плоти. Мужик, изо всех сил удерживая мертвеца вилами на расстоянии, растерянно посмотрел по сторонам, и его взгляд пересекся со стариком. Нером с невероятной шустростью, подбежал к деревенскому жителю и взмахом посоха перерубил черенок вил. Восставший из мертвых тут же набросился на свою жертву, и они повалились в дорожную грязь.

— Чтобы не было свидетелей — пояснил чернокнижник и, вновь схватив впавшего в ступор мальчика за руку, потащил за собой. Они почти бегом прошли между окраинными домами, и с каждой секундой расстояние между ними и наполненной криками боли и страха деревней становилось все больше, пока агонизирующий поселок совсем не скрылся из виду.

Шаг четвертый. Клятва

Мы шли несколько часов и остановились на ночлег, когда я перестал ощущать малейшие намеки на энергию смерти, которой буквально смердело со стороны Илеховки, а Инек уже едва волочил ноги от усталости. Сойдя с дороги, мы ушли дальше в глубины рощицы, обнаруженной неподалеку, где и решили заночевать. Через полчаса в центре небольшой поляны потрескивал огонь костра, пожирающий собранный мной с округи хворост и разожженный так удачно обнаруженным в пожитках Сопли огнивом.

Инек не проронил ни слова с тех пор, как мы покинули охваченную паникой деревню, и сейчас, обняв руками колени, просто смотрел на языки пламени, думая о чем-то своем. Наконец, он поднял голову и спросил, глядя на меня:

— Это были живые мертвецы, да? Вы их подняли? Я... когда мы бежали, кажется, я узнал соседа, которого схоронили на прошлой неделе, он сидел на человеке и рвал его руками на части... — Инек замолк. В отсветах костра я видел, как его лицо слегка позеленело — видимо, зрелище, к которому я был привычен, глубоко отпечаталось в сознании впечатлительного мальчишки.

— Да, мне пришлось это сделать, чтобы вытащить тебя. Иначе твоей участью было бы сгореть заживо на костре. Эти люди хотели тебя убить, разве не справедливо было ответить им тем же? — спросил я. Мне был любопытен его ответ. От него во многом зависит будущее парня.

— Да... наверное... — прошептал мальчишка. В его голосе отчетливо звучали сомнение и нерешительность. — Что же теперь со мной будет?

— Ну, выбор у тебя не слишком большой. Ты можешь просто уйти, я тебя не держу. Может быть, даже сумеешь выжить самостоятельно, прячась по лесам и полям, скрывая свои способности ото всех и надеясь, что они не вырвутся на свободу. Или же... ты можешь стать моим учеником. Я смогу научить тебя искусству волшебства, всему, что должно знать настоящему магу. Избранники стихий встречались редко и в мое время, сейчас же, я думаю, их вообще не осталось, так что перед тобой открывается поистине великое будущее.

— То есть я должен буду стать колдуном? Отдать свою душу в руки темных сил? — обреченно спросил меня мальчик. В его глазах я прочел неподдельный страх.

— Где ты набрался таких глупостей? — удивленно поднял я правую бровь. — Маги никому ничего не отдают, а уж тем более свою душу, в существовании которой я лично сильно сомневаюсь.

— Священник говорил нам, что колдуны злы и хитры, что они норовят обмануть людей и похитить их души, сожрать их детей и уничтожить все, что им дорого, — пролепетал Инек. Похоже, ему было очень неудобно пересказывать чужие слова, которым он ранее не придавал особого значения, в присутствии 'злого колдуна'. Я ухмыльнулся.

— Тогда тебя можно поздравить, ведь ты тоже обладаешь способностью творить волшебство. Ну что, чувствуешь желание съесть парочку детей или уничтожить что-нибудь? — язвительно спросил я и, видя растерянность собеседника, продолжил. — Магия не делает тебя злым или добрым, это просто особые способности, которых нет у обычных людей. Они не понимают их, а все чего не понимают — того боятся. Магия это словно нож. Ты можешь убить им человека, а можешь нарезать еды — все зависит лишь от того, кто его держит.

Я закончил свой монолог, и на поляну опустилась тишина. Прошло некоторое время, прежде чем мальчик снова заговорил:

— Я боюсь своей силы, — признался он. — Иногда у меня получается сделать из воды немного льда или снега, но обычно она сама вырывается наружу, когда мне страшно. Все вокруг замерзает... — Инек шмыгнул носом. — Однажды к нам во двор забрался бродячий пес. Увидев меня, он начал громко лаять, и я очень сильно испугался, а затем что-то произошло. Пес покрылся льдом и замер, а земля вокруг него покрылась инеем. Мама сказала, потом что он оттаял и убежал, но я не поверил ей. Видел, как она копает яму на заднем дворе.

— Такое случается у молодых необученных магов. Лед — спокойная стихия, которая редко проявляет себя и может быстро покорится, но даже она иногда дает о себе знать. Повезло, что тебя не выбрал огонь — вот он опасен даже для самого волшебника и может запросто сжечь его изнутри, если тебе не хватит силы, чтобы обуздать его. Если ты согласишься стать моим учеником то научишься держать свою силу под контролем и такого больше никогда не повторится.

— Значит, — задумчиво произнес парень. — Я стану колдуном и буду призывать мертвых?

— Не совсем, — улыбнулся я. — Сомневаюсь, что у тебя есть способности к магии смерти.

— Хорошо, — Инек заметно расслабился. Видно было, что перспектива поднимать мертвецов его не прельщала. — Я не очень хотел бы копаться в трупах.

— В твоем возрасте я тоже не хотел этого делать, но все равно пришлось — пожал я плечами. — То, что у тебя нет к этому способностей, не значит, что заниматься этим не придется. Ну так что? Станешь моим учеником?