Зона отчуждения

Едва доклад был закончен, Фёдор вдруг спросил:

— Как пилоты?

— Побило слегка, когда приземлялись. Одного потом ещё поранило. Жить будут.

— Хорошо, — и неожиданно для капитана добавил: — Давайте ведите своих людей обедать, потом в баню. И отдыхать. Сегодня вечером нам ещё предстоит потрудиться.

Повернулся и ушёл, оставив растерянного капитана стоять.

Следующий день начался необычным спокойствием. Никакой стрельбы. Никакой тревоги, что вот-вот начнётся очередной штурм. Вчера на закате новоприбывших эсперов "включили в систему". И пусть выяснилось, что максимально сознание могут объединять только пятеро Слышащих и две Руки за раз, этого оказалось достаточно охватить круг радиусом почти восемьдесят пять километров. На рассвете авиация нанесла массированный упреждающий удар. Потом со стороны Большой земли в сторону образовавшегося чистого пятна начала работать артиллерия и системы залпового огня. А дальше по оставшейся узенькой полоске черноты ударила пехота.

В монастырь же пришла тишина. Штурмовать ещё и его противник, судя по всему, не решился. Поэтому Фёдор, как только стало понятно — сегодня атаки не будет — отправился обратно к себе. Отсыпаться. Причём рухнул в объятия Морфея настолько крепко, что проснулся лишь где-то к середине дня.

Через задёрнутую штору пробивался солнечный свет, на крыше о чём-то задиристо спорили воробьи. Вставать не хотелось вообще, но пришлось себя заставить. Фёдор выглянул в окно: небо в тучах, солнечные часы внизу не работали. Зато установленный на соборе большой градусник показывал плюс двадцать два, потеплело. Живот забурчал, напоминая, что завтракал хозяин часов в пять утра.

"Интересно, а сколько сейчас? Обед уже закончился?"

Пункт связи развернули на пятом этаже ещё вчера, как только на вертолётах прибыли специалисты. Прежнюю же рацию так и оставили в БТР как резерв. Решив совместить приятное и необходимое, Фёдор отправился наверх, узнать и время, и оперативную сводку. Его встретили двое охранников из эсперов — вспоминая нападение на Вику и привычку туманников шуровать по мозгам, это сочли не лишним. Заметив, кто вошёл, и охрана, и радист расплылись в улыбке. Отдали честь:

— Здравия желаем, товарищ подполковник.

— День добрый, — тут до Фёдора дошли сказанные слова, и он замер прямо на пороге, растерянно переводя взгляд с радиста на охрану. Показалось, что сон ещё не закончился. — Какой такой подполковник?

— А сегодня днём пришло. Вам присвоили внеочередное звание.

Фёдор поёжился, неожиданно почувствовав себя рядом с бойцами насквозь гражданским и лишним на войне человеком.

— Да уж. Стремительная карьера, из сержанта и сразу в подполковники. Что ещё на Большой земле?

Эсперы и радист ухмылялись, даже не пытаясь это скрыть. Во взглядах без труда можно было прочитать: везучий Капитонов в качестве командира их очень даже устраивает. А чин подполковника удобно решал вопросы старшинства, учитывая нынешнее обилие в Жадовке майоров и капитанов. Радист продолжил доклад:

— Управляющий центр противника подтягивает резервы, пытается "зацементировать" прорыв в направлении Жадовки. Хотя бы в пределах полосы, которая не простреливается артиллерией и не охватывается нашими эсерами. Пехота получила приказ отойти. Пока зону перед позициями обрабатывают артиллерией и авиацией.

Фёдор кивнул. Совершенно правильно, незачем класть солдат просто так. На текущем этапе достаточно, если хотя бы с одной стороны до самого Туманного купола протянется коридор чистого неба.

— Казань всё же попытались атаковать, но вяло. В основном налётами с воздуха. Предположительно попытка отвлекающего штурма. Это подтверждается тем, что на юге противник сегодня ночью свернул оккупированную территорию ещё на сорок шесть километров. Аналитики считают, что как только кончат вызревать плантации, новых разворачивать не станут, а отступят ещё севернее. Тогда примерно через четырнадцать — восемнадцать дней можно ожидать массированного отвлекающего наступления на Казань с одновременной попыткой ликвидировать опорный пункт в Жадовском монастыре.

Фёдор кивнул и тут же ушёл в себя, мысленно просчитывая варианты. Этот сценарий они тоже рассматривали. Надо срочно поговорить на эту тему с отцом Василием. Уже на пороге, вспомнив, зачем ещё приходил, спросил:

— Да. А сколько времени?

— Половина третьего, — ответил радист. И добавил: — Ваша жена просила передать, что на обед вы опоздали, поэтому она вашу порцию захватила и ждёт в медпункте.

Фёдор на это только хмыкнул. Лида умудрилась выучить характер мужа лучше него самого, нередко угадывая его поступки заранее. "Зато никогда не останешься голодным", — ехидно прокомментировал внутренний голос. Фёдор с ним согласился и отправился на первый этаж.

Стоило Фёдору войти и чмокнуть жену в щёку, Лида сразу достала укутанную в полотенце тарелку, сняла крышку. По комнате поплыл аппетитный пар.

— Ешь спокойно. Пока сообщат, что ты проснулся, пока сообразят, где тебя отыскать для немедленного решения очередного срочного вопроса... Время у тебя есть. И пообедать, и на что-нибудь остальное.

Фёдор притянул жену к себе, обнял, взъерошил волосы и промурлыкал на ушко:

— А если я начну как раз с остального? Пока мы одни и никто не мешает?

Лида только фыркнула:

— Ага. Ты бы свои потроха послушал. Музыкальное сопровождение. Наглядная иллюстрация, что пока у мужчины говорит желудок — остальное молчит.

Лида сунула ему ложку, а сама вывернулась и встала закрыть дверь на защёлку. Чтобы всё-таки никто не заглянул не вовремя.

На улицу Фёдор вышел в прекраснейшем расположении духа. И даже мрачное лицо отца Василия, поджидавшего на крыльце, не могло испортить настроения.

— Добрый день, Фёдор Иванович. Вы сводку уже слышали?

— Добрый день. Да, первым делом пошёл к радисту. Вполне как мы и рассчитывали. Не откладывая, переходим к "Третьему звену". Но для этого...

— Нужно говорить с людьми, — вздохнул священник. — Пойдут-то они и по приказу. Но лучше...

Вслух "лучше, когда в пекло лезут не по приказу, а сами" — не прозвучало. Но Фёдор понял и так. Кивнул соглашаясь. И с уверенностью добавил, больше убеждая себя:

— Надо. Надо именно так.

— Тогда ближе к вечеру собираем всех на площади, — закончил мысль отец Василий.

Народу, сегодня участвовавшего в своеобразном вече, прибавилось: на площадь перед воротами позвали и солдат. Места же из-за техники стало меньше, но поместились все. Настоятель, когда обсуждали план "Третьего звена", заявил, что военными делами он не занимается. Потому вышли сегодня только Фёдор и отец Василий. Да чуть в стороне рядом с БТР стоял майор Хмельницкий.

Фёдор буквально всем телом чувствовал любопытство толпы и веру в командиров. Поэтому загнав остаток сомнений поглубже, уверенно начал.

— Вы уже обратили внимание, день сегодня выдался тихий и спокойный.

В ответ пошли смешки. Не заметить, что утром колокола не сыграли тревогу, и не было штурма — невозможно.

— Добавлю, что схожая картина и на Большой земле. К тому же сегодня днём войска окончательно расчистили до нас коридор чистого неба.

Люди замерли, боясь пропустить хоть слово. В наступившей тишине из-за стены громко заквакали лягушки.

— Сегодня днём мне прислали сводку. Нам обещают две недели затишья. Дальше всё начнётся по-новой. Потому я решил собрать вас всех, чтобы вместе подумать: как нам распорядится этим временем. Отдохнуть. Или... Можно попытаться вывезти раненых и семьи. Но для тех, кто будет заниматься подготовкой эвакуации — это риск. Причём немалый.

Вперёд вышел и ответил за всех звонарь. Обычно неразговорчивый — спросишь, в ответ буркнет что-то себе под нос и всё — сейчас он заговорил зычно, чётко выговаривая каждое слово. Гипс сняли только недавно, поэтому рукой звонарь шевелил неуверенно. Но всё равно пока говорил, жестикулировал очень экспрессивно.

— А что тут рассуждать? Война у нас, и все мы теперь люди военные. Приказывайте, Фёдор Иванович.

Остальные поддержали его возгласами, слившимися в глухой гул. Стоявшие чуть отдельно солдаты молчали, но по взглядам видно было, что и они согласны. Фёдор ответил не сразу. Выдержал паузу, демонстрируя неуверенность, потеребил верхнюю пуговицу рубашки. Потом вообще расстегнул горловину.

— Вы правы. Я могу приказать. Но не буду. Каждый из нас уже сыграл со смертью в рулетку. Выиграл. И требовать сыграть ещё раз я не имею права. Только просить.

Толпа замерла, внимательно вслушиваясь в каждое слово.

— Вертолёты через коридор не пройдут. ПВО туманников простреливает его выше доступного потолка. Только самолёты. Но для них нужно выкорчевать часть леса и построить на лугу взлётную полосу. И окопы, которые займёт охрана. Технику нам сбросят. Но те, кто будет строить полосу и охранять стройку — серьёзно рискуют.

Тут к звонарю, прихрамывая, шагнул и встал рядом участковый.

— Двум смертям не бывать, а одной не миновать, — он глядел остальных. — Верно, мужики? Сколько раз уже подавилась костлявая, и сейчас подавится. А если самолёты начнут летать... Рискнём? Согласны?

В ответ заревело единогласное "да". Причём крикнули на едином дыхании все: и солдаты, и монахи, и те, кто в июне бежал под защиту стен.

Когда люди разошлись, Фёдор поднялся на стену, выходившую к реке. На этом участке часовой не стоял, поэтому можно было в одиночестве облокотиться на бойницу и смотреть на последние отблески заката в воде. В камышах деловито квакали лягушки, от реки тянуло бодрящей свежестью. На душе было муторно, противно от себя самого. Решить по-другому собравшихся на площади люди не могли... Много лет назад Фёдор себе обещал, что как бы его не заставила нужда, всегда будет грань в манипулировании, за которую он никогда не перейдёт. Пусть формально сегодняшнее представление, как и подготовку к нему — бросить фразу там, случайно оговориться здесь, дать намёк и пустить нужный слух — они с отцом Василием и майором Хмельницким последние пару дней вели вместе... Задумал и разработал всё от начала и до конца, включая речь на площади — Фёдор.

Утро началось с того, что несколько команд эсперов внимательно проверили окрестности монастыря. Подстрелили пару наблюдателей, один раз на самой границе леса прогремел взрыв. Это за ночь попыталась выползти живая мина. Но от щёлкнувшей по земле пули детонировала.

Фёдор стоял в комнате радиостанции, когда из ручного передатчика раздался голос Вики:

— Чисто. Можно начинать.

Радист передал кодированное сообщение в штаб, а Фёдор отправился на стену. Минут через сорок в небе загудел самолёт, за ним другой. Сбрасывали строительную технику. В этот раз прошло всё ювелирно: тракторы и экскаваторы легли не дальше трёхсот метров от стен. Включая цистерну с дизельным топливом. Тут же за ворота выползли БТР с десантом на броне, следом УРАЛ. Цистерну подцепили к грузовику и затащили первой. Дальше пошёл конвейер. Пара БТР подъезжала к очередной машине, её заводили и под прикрытием пулемётов со стены и бронемашин отгоняли в монастырь. И отправлялись за следующей. Когда последний трактор встал под защиту стен, и сегодняшнюю часть операции можно было считать завершённой, Фёдор сам себе под нос сказал:

— Эх, жаль подкрепление так нельзя.

Как раз подошедший Фарид посмотрел на луг, изрытый гусеницами, и меланхолично ответил:

— Тоже обидно. Но стоит начать перебрасывать десант, взбаламутим всю округу. Эти гады скопления людей словно чуют. Был печальный, — он скривился, — опыт, так сказать. Поэтому рано.

— Ну, тогда и на том, что есть, спасибо, — хорошее настроение Фёдору сегодня испортить не могло ничего.

Следующие дни строительная техника шумела и рычала, выравнивая полосу, копая окопы и точки для артиллерии. Туманники не реагировали, если не считать пары тварей за день, которые пытались подобраться к стройке. Фёдор и отец Василий молились, чтобы затишье продлилось подольше. И старались не думать, какой ценой эта тишина, возможно, куплена. Противник стягивал к пробитому коридору чистого неба остатки захваченного у людей ПВО. Между туманниками и авиацией, не останавливаясь, шли дуэли. На полосе, которую не охватывали эсперы из Жадовки, и не простреливала артиллерия, не заканчивались стычки и бои. Да и вдоль реки на севере и юге противника щупала пехота. Командование бросало в бой полк за полком, чтобы ещё и на контратаку Жадовки у командного центра противника не хватало сил и внимания.

Утро двадцать седьмого августа Фёдор в компании двух механиков встретил во дворе, копаясь во внутренностях одного из экскаваторов. Вчера он непонятно почему начал глохнуть, и необходимо было разобраться из-за чего. Так ушёл в работу, что когда подошёл солдат, встал рядом и негромко произнёс:

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться? Вас срочно вызывают в узел связи.

Фёдор даже не сразу сообразил, что спрашивают именно его. Потом кивнул, ответил:

— Сейчас буду. Только руки вытру.

Махнул товарищам:

— Постараюсь быстрее. Но особо на меня, кажется, дальше не рассчитывайте.

Наспех оттёр ладони бензином и поспешил к рации. Просто так вне расписания его вызывать не будут. Особенно если послали вестового, а не сообщили по рации — во втором случае, окажись он в людном месте, про срочный вызов заговорили бы по всему монастырю.

Радист сразу же вручил последнее сообщение:

"Подполковнику Капитонову. Срочно доложите состояние работ".

Дочитав, Фёдор начал диктовать:

"ВПП 100%, оборонительный периметр 70%. Полная готовность не позже 5 сентября".

"Противник довёл высоту собственного ПВО до 6500 м. Вчера разведка боем Челны. Завтра-послезавтра ожидаем штурм Казани и прорыв к Жадовке. Принимайте с утра первый борт".

Прочитав сообщение, радист и Фёдор с тревогой переглянулись. Поэтому один из охранников рискнул спросить:

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться. Что там?

Скрывать не было смысла, поэтому Фёдор ответил:

— Кончилась спокойная жизнь. Скоро ожидают штурм, поэтому прямо с утра начинается переброска пополнения.

Стены и окопы заняли с рассветом, как только эсперы проверили, не заползла ли из леса за ночь мина или какая-нибудь иная тварь. Неторопливо выползли и застыли БТР. А дальше всё замерло. Фёдор наблюдал за взлётной полосой с одной из башен. Тишина стояла пронзительная, звенящая. Даже лягушки, все последние дни обиженно ругавшиеся на стройку, сегодня не квакали. Словно осознавали важность момента. С реки ветер потянул в сторону монастыря остатки утреннего тумана, Фёдор поёжился, стало зябко. Подбирающуюся дремоту ненадолго отогнали выстрелы там, где окопы смыкались с рекой — группа из четырёх гориллоидов вышла к воде, твари почуяли близость людей и, не разобравшись, кинулись вперёд. Затем снова накатили тишина и сонливость. Пытаясь её отогнать, Фёдор зашарил глазами, выискивая в окопах Фарида — с одним из прилетевших на вертолёте эсперов он вызвался рискнуть, прикрыть бойцов внешнего периметра от способных к ментальным нападениям тварей. Ведь иначе, пока двойка добирается из монастыря до места, захваченный человек способен наделать неприятностей.