Конец операции переход. Новая версия.

Две другие батареи также имели на вооружении артиллерию в трехорудийных башнях, однако это были четырехсотдевятимиллиметровые орудия — их когда-то рассчитывали установить на линкорах "Адмирал Колчак" и "Адмирал Корнилов". Каждая из батарей имела по четыре огневые башни и вес их залпов мало чем уступал первой. Четвертая батарея, самая маломощная, имела четыре трехорудийные башни с пятнадцатидюймовыми орудиями. Несколько батарей, вооруженных шести-, восьми-, пяти-, четырех— и трехдюймовыми орудиями, а также разнокалиберными скорострельными пушками предназначались для уничтожения десанта, буде таковой найдется. Но даже не эти батареи представляли основную угрозу для вражеских кораблей — в скалах притаилось более двухсот пусковых установок ракет "земля-корабль". Они были великолепно замаскированы и вдобавок прикрыты тяжелыми бронированными плитами. Американские корабли напрасно корежили скалы — их снаряды не были способны нанести сколь либо заметный урон оборонительным сооружениям базы.

С дистанции в три мили из современного орудия очень трудно промахнуться. Огненный ураган обрушился на корабли, сметая все на своем пути. Ответить им из всего имевшегося у американцев арсенала смогли лишь две носовые башни "Алабамы". Построенный в самом конце войны и получивший имя в честь погибшего в ходе ее линкора, этот корабль был вооружен дюжиной шестнадцатидюймовых орудий. Шесть из них дали залп в белый свет как в копеечку — непонятно, как они уцелели после того, как в линкор попало больше двадцати снарядов. Однако на второй залп времени уже не было — противокорабельные ракеты, выпущенные с острова, достигли цели. Поврежденный эсминец после первого же попадания разлетелся в клочья. Второй эсминец получил три снаряда и пять ракет и если снаряды превратили корабль в вулкан, то ракеты просто развалили его на части.

Транспорт получил дюжину ракет — его буквально вывернуло наизнанку, а десант, который он нес, сгорел заживо прежде, чем люди смогли что-нибудь понять. А вот линкор уцелел, вернее, остался на плаву. Первые несколько секунд уцелевшие зенитки отчаянно отстреливались и даже сбили несколько ракет, однако их было слишком много. Более сотни ракет способны уничтожить даже не корабль — эскадру. Однако линкор устоял — слишком прочную броню наложили на него конструкторы. Все надстройки корабля, все огневые башни, все, что находилось выше трех метров от ватерлинии было буквально срезано, однако искалеченный корпус еще держался на воде. Держался до тех пор, пока не прогремел второй артиллерийский залп. Снаряды проломили броню, вода стремительно разлилась по отсекам и некому и нечем было ее остановить. Исполинский корабль застонал, как смертельно раненый человек, и величественно лег на борт. Несколько минут спустя на том месте, где он находился, остался лишь небольшой водоворот.

В принципе, на этом сражение и кончилось. Правда, еще три ракеты разорвалось над самой водой — но эти несли не взрывчатку, а газ, плотным облаком накрывший место боя. Почти одновременно заработали генераторы инфразвука — если и спасся кто-то из аквалангистов, то смертоносные звуковые волны не дадут ему добраться до берега. Своеобразная зачистка, просто мера безопасности...

— -

Через три недели, когда лишь несколько воронок напоминали о происшедшем, на базе вновь взревел сигнал тревоги и адмирал Волков, склонившись над пультом, искал новую опасность. Но опасности не было — был только потрепанный фрегат в утреннем тумане, в пяти милях от берега. И был сигнал, аварийный сигнал с индивидуального браслета, сигнал, исходящий с фрегата.

Трудно сказать, что почувствовали на борту корабля, когда стремительная тень катера метнулась из темноты им навстречу. Пушечные порты остались задраены, а на носу корабля маленькая фигурка замахала руками. И когда абордажный мостик с лязгом перекинулся на палубу фрегата, она первая кинулась навстречу.

Волков спрыгнул на палубу корабля и в следующий миг на шее у него повисла всхлипывающая Джейн. И он подхватил ее на руки и прижал к себе, а команда корабля, проявив такт, не свойственный зачастую людям из так называемого цивилизованного мира, стояла поодаль и не вмешивалась. И лишь минуту или две спустя, когда прошел первый взрыв эмоций, Волков чуть отстранился и прошептал:

— А ты не подумала, что я рассержусь? Я ведь разрешил тебе пользоваться браслетом, только если тебе будет грозить беда...

— Она грозила мне, честно. Я не смогла бы жить без тебя.

— Глупышка. Посмотри на меня — кому я нужен? На меня и смотреть-то страшно.

— Если я испугаюсь, я закрою глаза.

И тогда, отбросив сомнения, Волков рассмеялся, подхватил Джейн на руки и одним прыжком перескочил на катер.

Час спустя, когда они уже сидели в кают-компании базы, Джейн рассказала, как на свои деньги снарядила этот корабль. Мать попыталась было воспротивиться и отец присоединился было к ней, но отец Ричард и старый Бертрам помогли — в конце концов, деньги Волков оставлял для Джейн и против этого факта трудно было поспорить.

Они больше месяца блуждали по всему Карибскому морю, но все-таки нашли остров, нашли благодаря рассказу одного шкипера — в день, когда разыгралось сражение, его корабль проходил невдалеке и моряки слышали взрывы и видели вспышки от разрывов снарядов. Джейн сообразила тогда, что это может быть, и настояла на том, чтобы отправиться туда. Памятуя о том, что орудия базы способны разнести фрегат в щепки, она приказала лечь в дрейф на безопасном расстоянии и воспользовалась браслетом.

В свою очередь Волков рассказал ей, что произошло за последние месяцы, рассказал о том, как уничтожил всех, кто покушался на его базу и что теперь в родном мире он вне закона. Когда он закончил рассказ Джейн, помолчав минуту, спросила:

— Выходит, теперь ты не можешь вернуться домой?

— Выходит, что так, — Волков рассмеялся без след грусти. — Только это ведь бабушка еще надвое сказала, могу или нет.

— То есть?

— Видишь ли, я так думаю, не я один не смирился с поражением. У меня есть база, корабли, а главное, возможность перемещаться между мирами — то, чего лишены теперь мои враги. Я посчитал тут — выходит, что при помощи той аппаратуры, что они использовали, сюда уже не прорвешься. Я натворил слишком много дел и так покорежил структуру пространства, что восстанавливаться она будет не одно десятилетие. А вот я перемещаться могу не хуже, чем раньше — оборудование "Громобоя" использует чуточку иной принцип. Теперь я могу вернуться домой, набрать команды — и вперед! Только делать это надо быстро, а то корабли без ремонта даже в законсервированном состоянии долго не протянут. Еще несколько лет — и они начнут разрушаться, — Волков рассмеялся. — Впрочем, раз ты здесь, они уже не разрушатся.

— Почему? — удивленно подняла на него глаза Джейн.

— Да потому, что такое дело не поднять в одиночку, зато вдвоем мы, думаю, вполне справимся. Я надеюсь, девочка, я могу доверить тебе свою спину?

— Да, — голос Джейн звучал уверенно, она не колебалась ни секунды. — Я пойду с тобой до конца, каким бы он ни был.

— Он будет хорошим, обещаю. Завтра с утра... Или нет, послезавтра, приступим. Я думаю, пора сделать тебя бессмертной.