Мое советское детство

Наташка свой пацан.

Хотя, если подумать, а девчонка-то она очень симпатичная. Красотка просто.

Но я-то думаю о ней, не как о какой-то девчонке, а как о друге! Ну, или как о младшей сестре своего друга — Андрей на год меня старше, мы знакомы с пеленок (и это буквально, практически).

Вот то-то и оно. То-то и оно.

В общем, это разные вещи.

— Теперь ты, — сказал я. Лешка как-то сразу замолчал. Потом отправился спрашивать. Я не знаю, как прошло. Кажется, Лешка был более раскован, чем я, но встретили его намного холоднее. Хотя он делал все, как объяснял мне — смотрел не на руку девушки, а ей в глаза. Был болтлив и развязан. Не знаю, покраснела ли она.

Видимо, именно в этот момент дуэнья поняла, что мы не просто так вьемся вокруг, а с планами — и от нее требуются решительные действия. Иначе все пропало, молодые соколы бьют куропаток на лету. Она сгребла девушек в охапку, как наседка, и потащила вниз. Мы с Лешкой переглянулись. Напрашивался третий этап — девушки, давайте дружить — но что-то шло не по плану.

— За ними! — скомандовал Лешка. Мы скатились по выщербленным ступенькам и выбежали к дороге.

Девушки успели перейти дорогу и стояли на остановке. Они увидели нас, но сделали вид, что не замечают. Ага! Работает метод! Мы с Лешкой собрались перейти дорогу — но судьба играла в тот день против нас. Обычно в Кунгуре автобус черта с два дождешься, но тут он подъехал через десять секунд. Прежде, чем мы сумели пересечь дорогу, девушки успели войти в автобус. Двери закрылись. Бух. Клац!

Автобус тронулся. Наши планы рассыпались в прах. Мы с Лешкой перебежали и замялись на остановке. Девушки уезжали от нас на оранжевой "сарайке". Ах, эта стерва-любовь.

Я вздохнул с облегчением. Честно говоря, несмотря на свое внешнее спокойствие, меня потряхивало.

— Побежали! — сказал Лешка. "Логично", подумал я.

И мы побежали.

Рыжий "сарайка" бодро уезжал от нас. Еще никогда автобусы в Кунгуре не ездили с такой скоростью. Через заднее окно мы с Лешкой видели этих двух девушек. Они смотрели на нас и переговаривались. А потом смеялись. Кажется, все шло по плану.

— Вперед!

На следующей остановке мы остановились перевести дыхание.

— Ничего-ничего, — сказал Лешка, тяжело дыша. Он уперся руками в колени. — Сейчас поднатужимся и догоним. Я тут знаю, как через дворы срезать.

— Ладно, — сказал я. В отличие от Лешки, я не очень устал. Возможно, у них в Полетаево не так часто бегали за девушками. А у меня навык... В смысле, бегать.

— Главное, не пропустить, где они выйдут, — сказал Лешка.

— Точно. А то не найдем, — с надеждой сказал я.

Лешка покосился на меня.

— Моя, чур, с длинными волосами, — сказал он.

— Это чо это? — тут я искренне возмутился. Это я у длинноволосой спрашивал время! Я вспомнил вдруг блеск стекла в витрине и тонкой запястье девушки, пересеченное кожаным ремешком часов. Золотистый загар. И кожа на внутренней стороне запястья чуть светлее. Я сглотнул.

— Я первый сказал!

Черт. Это опять было по-пацански. И не возразишь, все честно. Только настроение у меня почему-то испортилось.

— Вторая тоже ничего, — утешил меня Лешка.

— Ну да, ничего, — буркнул я.

— Красивая.

— Ну да, красивая, — нехотя согласился я. Вторая девчонка была ничего. Только волосы короткие, до плеч. А мне больше нравились длинные. И это взгляд... Я сглотнул.

— Она там, наверное, тоже загорелая, — мечтательно сказал Лешка. И я сразу понял, где именно "там". — Наверняка ведь на диком пляже загорала. Я таких девчонок знаю. Горячая.

Меня поразила раскованность Лешки в сексуальных вопросах.

Но некогда было рассуждать, нужно было бежать дальше.

Пыль, пыль, пыль. Солнце клонилось к закату, но жарило все равно немилосердно.

На каждой остановке мы чуть-чуть не успевали — и автобус успевал уехать раньше. А нам еще нужно было не пропустить, проверить — вдруг в этот раз девушки вышли?

Мы бежали.

Это был эпический любовный забег двух благородных идальго. Мне это напомнило, как де Бюсси в "Графине де Монсоро" вместе с юным лекарем искал пропавшую даму. Или фильм "Благочестивая Марта", где два идальго без гроша в кармане, но с мандолиной преследуют двух симпатичных незнакомок.

Мы бежали.

Вообще, как оказалось, в своей жизни я часто бегал. Почти как Форрест Гамп. Только мое IQ ровно в два раза больше, чем у него. Но, возможно, на бегу это не очень заметно...

Мы добежали. Большая асфальтированная площадка, рядом серое двухэтажное здание. Рыжий автобус стоял, не двигаясь, и никуда больше не убегал. Он был совершенно пуст. Конечная. Мы с Лешкой заскочили внутрь, огляделись и вышли на улицу. Вокруг задумчиво и меланхолично качались тополя. Возможно, где-то вдалеке играла печально-оптимистическая симфоническая музыка, как во французских фильмах.

Это была конечная автобуса. Два благородных идальго остались ни с чем. Тут бы нам сесть и грустно поиграть на мандолине, но мандолины не было.

— Вот чуть-чуть не успели! — Лешка показывал расстояние между пальцами. — Потом бы целовались с ними.

Я усилием воли удержался на ногах.

— Это да.

— Если бы не автобус...

— Да уж. И не говори.

Две девицы с дуэньей исчезли без следа. Мы обегали всю остановку, весь район вокруг — но не нашли пропавших красавиц.

Через некоторое время, когда стемнело, мы сели в автобус и отправились обратно. На сегодня наше любовное приключение закончилось.

А два следующих дня мы приезжали сюда на автобусе и искали прекрасных дам. Мой дорогой Де Бюсси, сказал бы нам де Сен-Люк, а вы уверены, что был не бред? Может, этой загадочной дамы вовсе не существует?

Не знаю, дружище де Сен-Люк. Не знаю.

Но до сих пор храню в сердце этот образ. И это тонкое запястье.

==========

В качестве иллюстраций:

1-2. "Артек", 1993 год. Фото: Клодин Дори

3-5. Кадры из французского многосерийного фильма 1971 года "Графиня де Монсоро". В главных ролях: Николя Сильбер и Карин Петерсен. Когда этот фильм показали в Советском Союзе по ТВ, он произвел просто сокрушительное впечатление. Все мальчишки хотели быть таким обреченным героем, как де Бюсси. Встретить свою Диану и сражаться за нее до последнего. Кстати, фильм до сих пор неплохо смотрится, особенно с ламповым советским дубляжом.

74. Пушки острова

Мне кажется, я бегу, бегу, выбиваясь из сил.

И уже не хватает дыхания.

Три года прошло после смерти отца. Третьи сутки у меня бессонница — мои попытки сна похожи на тяжелое забытье. И тут я впервые за три года увидел отца.

Я не люблю читать или слушать про чужие сны. Мне все это кажется лишним или ненужным. Сюжет, который никуда не приходит.

А тут вдруг, когда сна не стало, я увидел. Что-то вроде "Грязной дюжины". Я даже могу пересказать сюжет. Остров, шторм, и нам нужно добраться до немецкой военно-морской базы — но сделать мы это можем только с моря, во время шторма. У нас есть ржавая трофейная немецкая подлодка и моторный катер. И это мучительно сложно. Это как фильм, который идет нарезкой, без хронологической последовательности. Вот мы в штормовых куртках и плащах, в мокрых фуражках, пытаемся добраться до базы с моря. Грохот волн, темнота, брызги волн в лицо, лучи немецких прожекторов шарят по воде. Ржавую лодку разворачивает волной. Натужно рокочет мотор катера. И каждый наш шаг — все труднее и труднее. Бьет волна.

А потом, без перехода — день до этого, светит солнце. Спокойствие. Этот остров — скалистый, высокий, белые сколы породы, на вершине скал — искривленные сосны, над ними ясное голубое небо. Кажется, это Греция. И веселый голос вдруг говорит мне:

— Раф четыре тебе пойдет?

Что?

Я опускаю голову и вижу черную машину, без верха. Это пыльный джип со срезанной крышей. Мы готовимся к ночной операции. Я водитель Грязной дюжины — хотя мои таланты вождения сомнительны, в нашей команде есть те, кто водит в сто раз лучше меня — Серега, второй Серега, дядя Гена, мой отец... Но я почему-то именно водитель. И почему-то моя роль в плане будущей операции очень важна.

И тут я понимаю.

Это голос отца. Я поднимаю голову. Отец ухмыляется, словно это отличная шутка.

— Ну что, подходит? Берем? — у него сотни морщинок разбегаются от глаз.

Я понял, что это отец, когда проснулся. А во сне я воспринял все как должное. Мы Грязная дюжина, мы работаем. И вдруг почувствовал себя нужным и счастливым. Ненадолго.

Говорят, сюжетный сон длится всего доли секунды.

— Берем, — говорю я. — Подходит.

Отец ухмыляется. Дядя Сережа рядом улыбается. На нем клетчатая рубашка с закатанными рукавами, загорелые руки измазаны в солидоле. И другой Серега улыбается, с русыми усами, он потом уехал в Беларусь. А вокруг рабочая такая суета, мы готовимся к ночной штормовой работе. Чем-то это напоминает "Пушки острова Наварон", это я сейчас понимаю. Вокруг какие-то ящики с армейской маркировкой, зеленые тенты натянуты. А дальше там суетится Катульский, великан дядя Гена что-то ворчит, кто-то несет ящик, кого-то слегка матерят, он оправдывается, дальше еще что-то делают. И где-то там, я знаю, грузный тяжелый Михал Михалыч, прекрасный и мудрый, который в детстве учил меня лепить лошадку и говорить по-немецки, и Зверев, бывший мент, друг моего отца. Он резкий, как понос. А может, их там нет, среди этих людей, и это я все придумал, когда проснулся.

Я там совсем мальчишка, по ощущениям. Это наш старый "Обьспецмонтаж", отцовская фирма, где я был как дома. Только у нас сейчас другое задание, мы Грязная дюжина, нам нужно взять немецкую базу. Это важно.

Подержанную Тойоту Раф 4 Серега собирался пригнать для меня из Владика, они поехали тогда с другим моим дядей, Сашей, но в тот момент вдруг резко взлетели цены на машины, так что Серега вместо рафа взял тойоту платц, хорошая машинка, с полным приводом, но не джип, конечно. На раф 4 не хватило денег.

А во сне этот Раф 4 был черным. Не знаю, почему. Мне нужно будет ехать на нем по горному серпантину. Это часть плана.

А все вокруг радостные и бодрые. Они все рядом. Все вместе, хотя впереди — тяжелая опасная работа, с которой мало кто вернется. Я сейчас мысленно возвращаюсь в этот момент сна и не могу наглядеться на эти лица. В эту долю секунды, снова и снова.

"Господи, как я вас всех люблю.

Радуга на ладонях" (с) Аля Кудряшева

А потом я проснулся.

====

В качестве иллюстрации кадр из фильма "Пушки острова Наварон" (1961) по одноименному роману Алистера Маклина.

75. Солдатики и призвание

Когда мне было лет пять или шесть, я побывал в Вологде, в гостях у двоюродного брата. Серега был уже старший школьник. И там, у него в комнате, я увидел богатство. Настоящий клад.

У брата в комнате все место на шкафах и на подоконнике занимали гигантские фигурки солдат разных народов. Огромная коллекция, под две сотни фигурок примерно. Разных цветов. И тут у меня руки потянулись, конечно, но...

Брат показал мне всех, все рассказал, но поиграть выделил две или три фигурки, не из самых крутых.

Я взял солдатиков, пошел с ними гулять во двор, познакомился там с пацаном из соседнего подъезда, задружился и — обменял солдатиков на какую-то машинку с краном. Потом меня, плачущего, родители водили искать квартиру того пацана и меняться обратно.

Возможно, именно в тот момент оборвалась моя блестящая карьера в качестве эффективного менеджера и распределителя чужих ресурсов... И слава богу.

Огромные, ростом в 15 сантиметров, объемные солдатики. Производство Донецкого завода игрушек (ДЗИ). Кстати, такие фигурки старшие мальчишки прикручивали на велосипеды, в качестве носовой фигуры. Это считался особый шик.

В коричневом пластике они смотрелись лучше, чем в черном. Но вообще было исполнение в разных цветах, в том числе оранжевом, зеленом и синем.

Производство знаменитых "объемных" солдатиков началось в 1977 году, когда Советский Союз выкупил пресс-формы знаменитой игрушечной фирмы «Louis Marx and Company» (компания испытывала финансовые трудности, поэтому распродавала все). В 1978 году солдатики массово начали поступать в советские магазины игрушек. И сразу же стали культовыми — достать их было невозможно, несмотря на миллионные тиражи. Мальчишки ценили "ковбойцев" и "индейцев" невероятно.

Было семь наборов «маленьких» солдатиков высотой 60 мм: Ковбои (они же знаменитые "ковбойцы" или "камбойцы"), Индейцы, Пираты, Викинги, Римские легионеры, Египтяне и Рыцари. В каждом наборе по 8 фигурок.

Плюс четыре набора "больших" солдатиков (150мм) — Неандертальцы, Викинги, Пионеры (они же "Трапперы" и "Зверобои"), Советская пехота. По 6 фигурок в комплекте.

Забавно, только сейчас сообразил, что большая часть коллекции брата была импортной. Отчетливо помню солдата в высокой гренадерской шапке, с фузеей, и петровского гвардейца в треуголке (а может, не петровского). У Сереги еще какие-то греки были в шлемах с гребнем. А таких в советских наборах "больших солдатиков" точно не было. Да и 6 на 4 — всего 24 фигурки получается. А больших солдатиков у Сереги было море, и они не повторялись. Ох, как я ему завидовал тогда!

Правда, подозреваю, они ими не играл, он их собирал. Коллекционер.

Дядя Юра, отец Сереги, был офицером, служил в гарнизонах по всей стране — и за границей тоже. Видимо, оттуда и приехали иностранные солдатики (той же фирмы Marx, что интересно. 150 мм — это их фирменный размер).

Сейчас дядя Юра в отставке, на пенсии. А моего двоюродного брата Сереги уже много лет нет в живых. Светлая память, брат.

Вообще, у советских детей была очень развитая фантазия. Крепость из домино — пожалуйста. Шахматы в роли бойцов — без проблем! Солдатики из проволоки или железных болтов — конечно!

Я в солдатики еще строительными патронами играл — отец работал по строительству, у нас их в доме были сотни. Головки патронов выкрашены в разные цвета. Красные, желтые, синие, зеленые. Выстраиваешь войска по цветам и батальонам и воюешь. Правда, звания сложно обозначать.

76. Танчики

В 1987 дед Гоша приехал к нам в Нижневартовск. Погостить.

Я ходил с дедом в "Детский мир" — не протолкнуться от людей было. И там был огромный танк на моторах и гусеницах, железный, управляемый по проводам с пульта. Ох, как он мне нравился. Продавец показывал, как он работает. Вокруг сразу собралась толпа. Танк поставили на прилавок, включили. Продавец нажимал кнопки, и танк ездил туда-сюда, поворачивался. И кажется, даже стрелял, не помню. Крутой танк! Я пробился сквозь толпу мальчишек и все глаза проглядел. Но деду сказал: "Пошли, деда, отсюда. Ничего интересного".

Почему-то неловко мне было у деда просить танк. Хотя не думаю, что он стоил бешеных денег. Зато вот помню этот момент. И толпу в магазине. Шум вокруг и гул голосов. И как я отчаянно боролся с собой. Даже расположение полок помню. И деда.