Информационный солдат

Вот такое вот финальное слово.

И давайте теперь, дорогие пришельцы, думайте -сколько людей можно статистически грохнуть, а сколько придется придержать. Пусть в резервациях, но оставить в живых.

Инъекция, конечно, была с дальним прицелом, но кто знает, как пойдет. И какой будет зима.

— Что-то мне хреново, — хрипло произнес Цит.

— Ага. — согласился Руж. — чего-то меня тоже колбасит.

До этого момента я как-то не замечал, но как только друзья произнесли это вслух, неожиданно понял, что и мне тоже весьма нехорошо. Ощущение было непонятное. Думаю, что это ощущение можно сравнить с тем самым. Перед смертью. Даже не боль, а некий сильный физиологический дискомфорт, который, когда случается — то неожиданно понимаешь самоубийц. Понимаешь — что смерть — это выход. Настоящий выход. Решение всех твоих проблем. Исчезновение этого дискомфорта.

Нет, никакой предсмертной эйфории, предшествующей смерти от болевого шока. Именно настолько сильный дискомфорт, что смерть действительно перестает казаться страшной. Просто уйти — и все. Не хочется ни говорить, ни что-то делать. Просто уйти.

— Спиной к мониторам. Вырубайте все, что можете! — гаркнул я.

Тут нам действительно сильно помог Помощник. Единственный из группы, кто не работал за компьютером, а лишь наблюдал за нами.

Он отвернул лицо Ружа от экрана. Он опрокинул монитор Цита. Я развернулся сам.

А Трой ушел. Просто сначала лег на клавиатуру и заплакал. Потом поднял голову, как будто не мог оторваться от того, что видит на экране. Потом умер. Студент-медик, заменявший взводу врача, сказал, что это было кровоизлияние в мозг. Что, почему — не сказал, потому что и студент всего лишь, и оборудования у него не было.

И не было ничего такого на экране. Текст, картинки, нифига такого. Но эта фигня его убила. После этого мы все поверили окончательно, что спецслужбы нас не тестируют. Что это — не игра.

Руж вытянул из под стола пистолет и по низу передал мне. "На всякий случай", — сказал он. Руж вообще любил оружие, оттуда и кличка. Но я впервые понял, что он все время имел его под рукой.

— Что? — спросил Помощник после того, как мы осторожно, чуть ли не искоса глядя на экраны, проверили все логи, всю историю того, что было на наших экранах в момент атаки. Особенно, на экране Ружа.

— Мы ничего не поймем так, — сказал Руж. — Какая-то технология воздействия, которая работает на неочевидном уровне.

— Такие разработки ведутся, — сообщил Помощник. — Насколько я знаю, ведутся. Но самое большее, что удалось достичь нашим — это легкое головокружение и тошноту у испытуемого. Это не так и сложно.

— Метод нам все равно не поможет. — Остановил поиски я. — Но мы знаем другое. Раз на нас напали, значит — нас вычислили. Как?

— Очень просто, — тут же откликнулся Цит. — "Вернейший способ быть обманутым, это считать себя хитрее других". Ларошфуко.

На этот раз он решил, чтобы не терять времени, сразу дать автора.

— Ты к чему? — спросил Руж.

— Не было прорыва дамбы. Не, не так, то, что прорыва дамбы не было — это само собой. Вообще ничего не было. Нафиг им не нужна была та территория. Я смотрю снова на новостные каналы — эта тема вообще заглохла, мы просто за этим не следили.

— Подсадная утка. — Сказал я.

— Как? — все еще не понял Помощник.

— Так. Они запустили мулю, инъекцию, лишь для того, чтобы выяснить, кто поймет, что это инъекция, и попытается противодействовать. Вот и все. А потом, как только вычислили нас, начали, суки инопланетные, нас отстреливать. Они еще не справились с регулярными частями, но уже начали думать о партизанах. Все время на два шага впереди нас.

Мы молчали.

— И что теперь? — тускло спросил Цит.

— Все, что могу я, сделано. — Негромко ответил Помощник. — я дал задержу на любые данные из сети в десять секунд, так что на вас сложнее повлиять. Мониторы переведены в монохромный режим, для того же. Но что с этим делать, я не знаю.

— Наш друг умер, — Руж.

— Вы призваны, — напомнил Помощник. — Призваны на войну. На войне умирают.

От этих банальных истин, произнесенных вслух, мне неожиданно стало легче.

— Я ее чувствую, — неожиданно заявил Руж. — я чувствую эту самку, сидящую в центре паутины. И самца, бегающего вокруг, ищущего корм, защищающего гнездо. Я чувствую, как хочу убить этих тварей, особенно эту лживую инопланетную тварюгу в центре.

— Ложь всегда казалась такой невинной. — Задумчиво произнес Руж. — Я верил, что действительно бывает правда, о которой можно рассказать лишь с помощью лжи. Просто игра с информацией. Мы ведь похожи на эту сучку. Мы тоже сделали интерпретацию информацию своей жизнью, своей профессией, своей кормежкой.

— Позвольте мне высказать мысль. Вступил в разговор Помощник, — Так вот, я, тот который во всем этом вертится всю жизнь, хочу сказать лишь одно, что гложет меня на протяжении всей моей карьеры: единственный, и самый главный вред от лжи именно в том, что она не позволяет правде, когда та звучит, быть услышанной. Это как нищие на улицах. Вроде и вреда нет, кроме одного — все эти сотни псевдо-нищих не позволяют получить помощь тем, кто действительно нуждается. Наша правда — нищенка, которая сидит среди сотен других. И вы боитесь ей поверить, потому что все остальные — лживы.

Помощник вздохнул и ушел.

— Мы должны закончить то, что начали. — произнес я, глядя ему вслед.

— Должны, — кивнул Цит. — Интересный особист. Узнайте мне его имя, это был хороший афоризм. Я буду его использовать. "Единственный и самый главный вред ото лжи в том, что она не позволяет поверить правде",

— Пора начинать рубить лес так, чтобы летели щепки. — заявил я.

— Это как?

— Наши каналы не перекрыты?

— Нет, мы уже под другими адресами, с других перевалочных пунктов.

— Взрываем хим.завод. Тот, что в трех километрах от цели.

— Тысячи погибнут.

— Мне все равно. Если не хотят гибнуть — пусть идут и задушат эту тварь голыми руками.

— Они даже не знают ничего, — возразил Руж.

— Именно ты этим и займешься. Подумай. Направленный взрыв. С предупреждением рабочих. Дай им полчаса. Заблокируй систему безопасности на себя. Чтобы ни один чужой тебя не остановил. Попробуй учесть ветер. Время суток. Учти все, что можешь. Достань их сервера. Дай перегрузку. Дай мне ядовитое облако прямо над этой паучихой.

— Цит!

— Да?

— Если она дает информацию наружу и принимает ее к себе, значит, она также должна быть подвержена вирусам, как и любой другой компьютер. Завали ее вирусами. Даже если не убьешь, то хотя бы отвлечешь. Черви, трояны, спам на ближайшие к ней сервера. Бей и отходи, бей и отходи, до бесконечности, если понадобится.

— Легко, — кивнул Цит.

— А ты? — поинтересовался вернувшийся Помощник.

— А я займусь кое-чем другим...

Я еще думал. Нет у нас оружия против паучихи, никакого. Спам может затормозить работу простейшей системы, но не врага, с такой легкостью обрабатывающего терафлопсы. Вирусы могли заставить глючить работу программ, да только нет у этой твари программ, на которые у нас были бы вирусы. А может быть — и вообще программ у нее нет. Это в кино так можно — прилететь на инопланетный корабль, подключиться к чужой системе и тут же заразить ее. Влегкую, ага. Каждый вирус пишется под конкретный софт. Самые продвинутые из них — еще могут мутировать, прыгая с одной версии программы на другую, используя то одну дыру в защите, то другую. Некоторые — сейчас уже даже сами ищут эти дыры. Такие — особенно продвинутые вирусы. Но программа то для них должна была быть известна.

Можно представить, как сломать компьютер. Обойти защиту и остановить вентиляторы. Или над процессором маленький такой вентилятор, или вообще все — но при этом заставить машину продолжать работать. Думаю, через пару минут будет каюк. Можно, опять же поиграв на очень-очень машинном уровне, заставить жесткий диск угробить самого себя. Иголочки будут биться с остервенением по одному и тому же месту, пока диск с ума не сойдет. Как свести с ума паучиху из большого магеланнова облака, которую ты даже никогда не видел?

Как-то можно. Как-то можно. Что-то билось у меня в голове, нечто гениальное, позволяющее решить все проблемы разом, доказать теорему Ферма, преодолеть скорость света уже при нынешнем поколении, убить инопланетную тварь, которую по сути практически невозможно убить...

— Делаем так... — сказал я парням, уже зная, что никогда, и никому кроме них, не расскажу о концепции убийства идеального врага. Потому что нельзя, чтобы об этом узнал враг и придумал защиту. Только внезапность, только абсолютное коварство и молчание дают нам совсем крошечный шанс... нет, даже не выиграть, а хотя бы продолжать сражаться.

— Хана, — тускло провозгласил подошедший Помощник.

— Мы же победили, — недоуменно возразил Руж.

— Эту тварь мы сделали, но на нас ополчились остальные.

— И что они сделают?

— Нас ждет артудар, через мгновения. Мы слушаем служебные частоты. Наши координаты — цель номер один для всех.

— Была же команда не подчиняться приказам по радио?

— Но до всех ли она дошла?

Нас накрыло одним залпом, без всяких промахов, дополнительных корректировок и тому подобного. Просто в один момент была тишина — и вдруг она превратилась в грохот. Все полетело вверх тормашками. Я видел, как Помощника раскроило осколками на несколько частей. Я видел, как засыпало Ружа. Засыпало так — что не оставалось сомнений, что из под обломков я вытащу только расплющенное тело друга.

В итоге оказалось, что только мне повезло. Ничего. Рука саднила, голова гудела, но и только.

— Я чувствую. — У Цита на губах пузырилась кровь. — Чувствую, самец, которого мы сделали вдовцом, где-то рядом. Приближается. Он идет, чтобы отомстить. Разорвать нас своими лапами, без всяких игр с правдой.

Эта новость музыкой прозвучала в моих ушах. И я верил Циту. Я всегда ему верил.

— Ты как, вытянешь? — спросил я.

Нет. — Цит не качнул головой лишь потому, что не мог. Его шея не двигалась. Правая рука была практически раздавлена бетонным блоком, в животе было месиво, на которое я старался не смотреть и, судя по пузырям крови, грудная клетка тоже была раздавлена. Так что он не врал.

— Ницше сказал, что существует право, по которому мы можем отнять у человека жизнь, но нет права, по которому мы могли бы отнять у него смерть. Мою смерть у меня никто не отнимет. Иди, я хочу умереть сам.

Надо было посидеть с ним, в его последние минуты, но я не мог оставаться на месте. Я пошел.

Как ни странно, мой компьютер был еще жив, как я сам.

Я медленно коснулся пальцем кнопки питания. Придержал руку — решиться на такое было нелегко. Потом, задержав дыхание, все же нажал. Системный блок долго не хотел глохнуть, защиты одна за другой пытались осознать, что команда на выключение дана окончательная, не всего лишь ошибка или попытка перегрузить систему.

И сразу стало проще. Рукоятка дареного пистолета медленно нагревалась в руке. Пули тоже несут в себе информацию. Финальную правду. Такие маленькие свинцовые кусочки истины, беспощадной и оттого неоспоримой.

Солдат есть солдат. Кнопки, курки — разницы немного. Убивать издали или в упор — разницы никакой.

Главное, чтобы патронов хватило. Ведь мне надо было так много передать приближающемуся чужому.