Overlady_part.9

А затем Элеонора метнула ей в глаза пригоршню чего-то. Каттлея выплюнула опилки, взгляд автоматически метнулся к земле.

— Это же даже не серебряная пыль и не чеснок или...

— Пересчитай их, — голос Элеоноры почти не дрожал, несмотря на заходящееся в бешеном ритме сердце.

И ещё до того, как Каттлея успела понять что-то, она уже пересчитывала их. Проклятье! Будь оно всё проклято! Дурацкие, бесполезные... она прикусила язык, ощущая вкус собственной крови.

— Луиза уже провернула этот один, два, три, четыре, пять, трюк со мной, — пробубнила Каттлея, с трудом фокусируясь на чём-то, кроме семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, опилок.

— Просто продолжай считать — посоветовала ей Элеонора. — Это же в твоей природе.

— Знаешь, в чём разница, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, между тогда и сейчас?

Она позволила ногтям впиться в ладони. Боль вернула ей сознание, и она бросилась. Она врезалась в сестру, сбивая её с ног. Они покатились, но Каттлея просто была намного сильнее Элеоноры, и очень быстро она оказалась сидящей у неё на груди. Всё, что она слышала, это бой сердца Элеоноры, качающего свежую, вкусную, живую кровь. Человеческие кулачки били её в грудь, но с тем же успехом они могли бить в камень.

— Я не хотела ранить Луизу, — прошептала Каттлея. Её челюсти раскрылись невообразимо широко, словно стальной капкан. — О а оу иуеи ея.

Элеонора нахмурилась.

— Что? Что ты сказала?

Каттлея захлопнула рот.

— Я сказала, что я хочу...

— Гробница вечности!

Взрыв швырнул Каттлею в потолок, от которого она отрикошетила и влетела в книжный шкаф. Элеонора поднялась на одно колено. Шлем и открытые части лица были покрыты сажей. Она покосилась на свою левую руку.

— О. Точно. У меня же магия Луизы, — пробормотала она, пытаясь вытрясти звон из ушей. — Думаю, что и так сойдет.

Она сделала глубокий вдох.

— Я чувствую твою слабость, — раздался голос Каттлеи откуда-то из теней. — Твоё сердце колотится, как барабан. Но ты пахнешь не только страхом. Ты истощена, не так ли?

— Просто рассортируй книги, — приказала Элеонора. — Но сначала пересчитай их.

— Я же сказала тебе, что это не... одна, две,... нет, нет, это точно на мне не сработает.

Элеонора прошептала заклинание, и в левой руке вспыхнул клинок из дымного красного пламени. Яркий свет разорвал растущее зловещее сияние ритуального круга. И очень вовремя, потому что Каттлея зашипела от вида пламени и отступила обратно в тени.

— Просто... просто держись подальше, — попросила Элеонора. — Всё это скоро закончится. Скоро. Ты поймешь.

— Да. Закончится, — прошептала Каттлея на ухо Элеоноре из-за её спины. А затем очень сильно ударила, отправив её в ту же самую кучу книг.

Бумага вспыхнула, магические тома полыхнули разноцветным пламенем, и Каттлея оскалилась. Огненный клинок в руке Элеоноры замигал и погас, когда она выкатывалась из кучи горящих книг. Она с трудом поднялась на ноги и вызвала в руку шар огня.

— Ты... ты меня... не получишь, — прохрипела измученная Элеонора. — Огонь. Огонь удержит тебя.

В мгновение ока Каттлея оказалась перед сестрой, и, словно хлыстом щёлкнув, влепила ей пощёчину. В следующее мгновение она уже была на безопасном расстоянии.

— Ты правда так уверенна? — ласково поинтересовалась Каттлея. — Вопрос был только в том, кто первый отомстит. Я или Луиза. Но я думаю, что я заслуживаю мести больше. — Пламя от горящих книг блеснуло на её клыках.

Ударил гром, оглушительный в таком замкнутом пространстве. Во тьме сине-белая молния была ослепительной. Элеонора задохнулась от боли.

Каттлея замерла. Затем обернулась, чтобы увидеть Луизу, стоящую в дверном проеме за её спиной, и продемонстрировать в своей груди дыру размером с голову.

— Это было немножечко... немножечко... неловко... — проартикулировала она, пытаясь говорить без лёгких. Затем, съежившись, она упала на колени, а затем рухнула на землю как мешок картошки. Кожа сползла с её тела, демонстрируя сильно прогнивший скелет, и с тихим выдохом её тело замерло.

— Извини! — прошептала Луиза, её сердце сжалось в груди. Элеонора смотрела на неё круглыми глазами. — Я промахнулась, — соврала она.

...

И осталось две сестры де ла Вальер.

— Ты точно не промахнулась, — светящиеся глаза Элеоноры были широко распахнуты от удивления. — И это было заклинание воздуха.

— Да. Верно. — Луиза тяжело дышала, держа свой жезл направленным в грудь Элеоноры. Яркое пурпурное свечение круга резало глаза, особенно с учётом того, что горящие книги превратились в тлеющие угольки. Она чувствовала усталость после использования такого количества магии за такое короткое время. Похоже, что без проклятой силы повелительницы у неё стало намного меньше выносливости. Или потому, что она знала только заклинания уровня квадрата для воздушной магии.

— Тебе нужно было целиться в меня.

— Может и стоило. — И всё же она не могла. Её кровь де ла Вальер требовала убить старшую сестру и избавить мир от соперницы раз и навсегда, но она... просто не смогла. И не станет. Она никак не могла позволить сестре умереть. Только не тогда, когда она могла спасти её.

Она и Каттлею не хотела убивать, но это было хотя бы обратимо.

— Ты не маг воздуха. Ты неудачница.

— Нет, — Луиза стиснула челюсти. — Это не так.

Плечи Элеоноры поникли. Свободной рукой она стащила с себя шлем и отбросила его в сторону. Он загрохотал по каменному полу. Сажа покрывала её лицо там, где оно раньше было открыто, то, что было скрыто под шлемом, было бледным, как у привидения, за исключением покраснения от пощечины.

— Нет, — тихо повторила она, мокрые светлые волосы рассыпались по плечам. — Наверное, это не так.

— Прекрати это, — негромко, почти нежно попросила Луиза. — Не нужно.

— Нужно.

— Правда не нужно. Разве не помнишь, что всегда говорил отец? "Неважно, насколько соблазнительным оно кажется, никогда не играйте с природой времени"?

— Это другое. Я знаю, что делаю.

Луиза постаралась не скрипеть зубами.

— Элеонора, послушай себя. "Это другое", "Я знаю, что я делаю". Никогда нельзя доверять человеку, который говорит такое.

— Ты не понимаешь, — ответила Элеонора, сжимая левую руку в кулак. — Я смогу это сделать. Я смогу их всех спасти. Я смогу вернуться и изменить всё, и весь мир станет лучше.

— Про что ты говоришь? Элли, бросай это всё. Отец очень ясно высказался. Использование магии зла, чтобы сломать течение времени, никогда хорошо не заканчивается. Ты просто всё сделаешь хуже.

— Я не могу сделать всё ещё хуже! — завопила Элеонора, чье спокойствие было разбито, а эмоции выплеснулись, наконец, наружу. Луиза поёжилась от глубины демонстрируемой ненависти к самой себе. — Мы были лучшими! Самыми чистыми! И все из нас пали во зло, и это всё моя вина! Это всё произошло из-за меня! Я смогу всё исправить! Я могу спасти Маг! Я могу спасти Фран! Я могу спасти Каттлею!

Желудок Луизы подпрыгнул, казалось, что в нем роились бабочки. Она знала такие тёмные мысли. О, Основатель, еще как знала.

— Ты не сделаешь ничего лучше, если никогда не родишься! Оно просто сотрёт всё, что ты когда-либо делала!

— О, я рожусь. Мне просто надо умереть двенадцать лет назад, — ответила Элеонора. Она уже не кричала, но говорила очень быстро и с отвратительной, отчаянной сбивчивостью. Словно бы она могла заставить Луизу поверить ей, если сумеет достаточно быстро всё изложить. — Я бы погибла, как герой, не осквернённая этой ужасной силой. Тогда бы моя младшая сестрёнка не была бы убита и превращена в жадного до крови монстра. Маг бы не связалась с демонами. Я бы не поймала душу Фран в кристалл с двумя тёмными богами. И они бы были с Жан-Жаком, это больше, чем ему смогла дать я. Я так увязла в своих невзгодах, что оторвалась и бросила его одного. И семье не придётся возиться со мной, и они просто назначат Каттлею наследницей. Так будет для всех лучше. Даже для меня.

— Элеонора, я запрещаю тебе возвращаться в прошлое и убивать себя! — заорала Луиза.

— Ты не мать! Прекрати говорить, как она!

Луиза держала жезл наготове.

— Это не сработает, ты же знаешь, — уговаривала она. — Потому что ты тут. Так что если ты отправишься назад во времени и убьешь себя, это будет означать что тебя тут нет, и значит, ты не можешь...

— Я знаю, что ты пытаешься сказать, но нет, оно не так работает, — ответила Элеонора, её голос стал чуть больше похож на обычный. — У меня нет — ха! — времени, чтобы всё тебе объяснить прямо сейчас, но достаточно сказать, что Великое Заклинание Элиаса Хронофага разрушает время. Причина и следствие никак не влияют на происходящее. Например, можно отправиться в прошлое и убить прадеда. Господь знает, что наш это заслужил, но это ранит Каттлею, и я этого не хочу. Они и отец — единственные, достойные спасения. — Она горько засмеялась. — Если бы я только могла вернуться и убить нашего пра неизвестно сколько раз прадедушку и избавить Халкгинию от влияния нашей семьи. Но даже силы темного бога недостаточно, чтобы вернуться достаточно далеко, чтобы убить Луиса Кровавого, когда он ещё был жив.

— Он мертв, — Луиза выпятила челюсть. — Каттлея убила его. Она уже отомстила.

— Это не важно. Это не Каттлея. Не по-настоящему. — Элеонора говорила очень тихо. — Теперь это кровососущий монстр с её воспоминаниями. Монстр, который думает что он — Каттлея. Но на самом деле это не она. Каттлея умерла. И это моя вина. Во всём этом виновата я.

— Это Луис виноват! Это он был вампиром! — рявкнула Луиза. — А это — Каттлея! Ты не знаешь, что такое вампир! Это её душа поймана в её теле! И ей надо питаться жизненными силами, чтобы сохранять подвижность! Это она, а не какой-то монстр.

— Но внутри монстр. Может, ты и не помнишь её, но помню я. Эта тварь хотела превратить меня в своё отродье. Просто чтобы я мучилась.

— Это она!

— Нет! Каттлея всегда была милой, доброй и невинной. Это... эта тварь — вампир. Аморальный монстр, который напоминает мне о моей ошибке каждый раз, когда личико моей младшей сестры превращается в кошмарную харю. Это моя вина. Мне было шестнадцать, и я была дура. И я жила с этой виной двенадцать лет, зная, что никогда для Каттлеи не будет искупления, и что её душа будет сожрана той тварью, которая теперь живет в её теле. — Из носа Элеоноры потекло. — И что бы я ни сделала, это ничего не исправит.

— Послушай, ты была права! Но не про вину! Ты говорила раньше, насчёт того, как сила зла ударяет в голову! — зачастила Луиза, всё сильнее беспокоясь. Напряжение покинуло её старшую сестру, и та еле ворочала языком. — Это не ты! Или... ну, это ты, но не совсем ты! Сила повелительницы, ты забрала её после того, как побила меня и... и я обнаружила, что стала намного спокойнее и не злюсь так, как раньше, так что это... это побуждение, которое ты сейчас ощущаешь, это... я не знаю, как ты его ощущаешь, но оно есть и...

— Тссс, — Элеонора покачала головой. — Если бы я могла избавить тебя от этого, я бы так и сделала. Но я не могу. Разве что убить тебя сразу после рождения, и если я это сделаю, то я не смогу надёжно спасти Каттлею. Я лишь надеюсь, что мать и отец смогут помочь тебе в исправленной, лучшей истории. Или упокоят тебя, если ты перешагнёшь черту. Я хотела бы сделать больше, правда, но этот осквернённый дар — это твоя проклятая ноша. И в кои-то веки это не моя вина. Ты была рождена наследницей Пустоты.

Луиза удивлённо моргнула. В этих словах не было смысла. Элеонора с ума сошла? — Что? Нет, нет, я... я не святая! Луис выводил нас ради силы повелителей, а не...

Элеонора устало посмотрела ей в глаза.

— Ты думаешь, между ними есть разница?

— Да! Есть разница между Святой Пустотой и силами зла! — она крепко сжала свой жезл. — И ты бы это знала тоже, если бы тебя не сводила с ума украденная тобой сила зла, к которой ты не привыкла!

— Нет, Луиза, — прошептала Элеонора. — Пустота не свята. Этот мир был рождён из Пустоты. Однажды она была чистой. Когда ею пользовался Бримир, она и правда была святой. Но мы загрязнили её. Люди, эльфы, драконы — все мы. Пустота была пустой и чистой, вне добра и зла. Когда-то. Но не теперь. — Она подняла руку. Рубин на тыльной стороне перчатки оставался кроваво-красным, даже несмотря на яркое свечение ритуального круга. — Сила течёт в жилах королевских фамилий и Пап. Ты же читала книги по истории. Ты знаешь, как вели себя монархи Халкгинии. Ты знаешь, сколько Пап сошло с ума. Они запятнали Пустоту, а Пустота пятнает их.

— Нет! Ты не права! Есть же хорошие Папы! И хорошие монархи! Это же не рок! С этим можно бороться!

— Нет. Нельзя. Я.. я не думаю, что этот мир можно спасти. Мы слишком сильно его испортили. Наша семья прогнила, а ты — венец наших грехов. Если я уберу себя из этого мира, он сможет прожить чуть дольше, хоть я и не знаю, насколько большой будет разница. Сама Пустота запятнана пороками. Неудивительно, что никогда ничего не идёт так, как надо. — Элеонора развернулась к ритуальному кругу. — Прости, Луиза. Прости, — повторила она, глядя в сторону, её плечи тряслись. — Мне правда очень жаль. Я не могу спасти тебя. Это... всё, что я могу, это попытаться спасти Каттлею и старых друзей. Я думала, и думала, и... и я не могу.

— Элеонора! — крикнула Луиза. — Хватит! Прекрати! Зло... оно просто заставляет тебя грустить, как раньше я постоянно сердилась!

— Нет. Не выйдет. Не могу. Уже слишком поздно для тебя. И для этой кривой, отменённой истории.

— Всегда есть время!

— Нет. Потому что я уже подготовила ритуал. Я сделала это ещё до того, как показался вампир, — ответила Элеонора. — И всё это время, пока мы разговаривали, он качал силу из кристалла в заклинание. Всё, что мне нужно было, это задержать вас. Обеих.

За её спиной мир разбился, словно стекло. Что-то зазвенело, как звучный гром колокола. Чернота вспыхнула в круге, бросая тени на комнату. Луиза рявкнула заклинание, но её молния исчезла в одной из трещин мира.

И времени больше не стало.

Part 12-4

"Дорогой мой, ты не поверишь, что сегодня произошло! Мне явился призрак девушки, просто образец странности! К сожалению, она сбежала, но она была такой ужасно молоденькой и прелестной! Если бы я только могла слить из неё кровь. Жалость какая. Нет, нет, она была не из моих жертв. Я бы точно запомнила ту, чье тело так хорошо сумело сохранить свою молодость".

— Маделейн де ла Вальер (урождённая Амбраксия)

Мир звенел, словно винный бокал, по которому провели пальцем. Изображение перед Луизой расплывалось, пока она очень быстро вращалась, при этом оставаясь неподвижной. Её вестибулярный аппарат от такого движения без движения взбунтовался, и её стошнило.

Утерев рот рукавом и подняв взгляд, она осмотрелась вокруг. Комнату разорвало пополам. Она стояла на каменном полу, но перед ней, там, где раньше стояла Элеонора, теперь разливалось море пурпурного огня. Посреди этого моря, как небольшие островки, торчали куски замершего времени.

Воздух был слишком плотным и немного затхлым. Когда она махнула рукой, ей показалось, что она прорывается через невидимую паутину.