Я не боюсь тебя любить

Название: Я не боюсь тебя любить

Автор: Jaye

Бета: Aisha8975 (aisha8975@yandex.ru)

Рейтинг: R

Жанр: romance и немножко юмора

Cтатус: Завершен

Содержание: О сложностях взаимопонимания между коллегами на работе =)

"Ненавижу"... Стиснув зубы, приседаю на корточки и, уперевшись руками в коробку, толкаю ее в сторону. Чувствую, как на коже выступают капельки пота. Мокрая темная прядь прилипла к виску и я с огромным трудом удерживаюсь от того, чтобы не провести рукой по волосам. У меня, наверное, снова поднялась температура. В субботу, гуляя с друзьями, я неожиданно почувствовал себя плохо: глаза болели и слезились, меня слегка подташнивало и немного кружилась голова. Добравшись до дома и по пути предварительно зайдя в магазин, я начал курс лечения с горячего чая, витамина Ц и грейпфрута. Потом порошочки там всякие чудодейственные, отличавшиеся препротивным вкусом... В воскресенье я почувствовал себя значительно лучше и, легкомысленно забросив медикаменты подальше, благополучно обо всем забыл, переключившись на чтение сборника увлекательных фантастических историй Герберта Уэллса. И вот результат: с меня пот льется в три ручья, а легкое головокружение заставляет незаметно жмуриться, чтобы прийти в себя. Слава богу, завтра выходной. Учеба начинается только с понедельника, поэтому у меня еще будет время хорошенько отдохнуть и вылечиться.

Все-таки хорошо, что родители на неделю уехали в Одессу к старой знакомой, а то мама с меня три шкурки сняла бы за такое пофигическое отношение к собственному здоровью. И почему нашему главному бухгалтеру срочно понадобилось собирать все документы за последние десять лет и вести в архив? А козлом отпущения, конечно же, сделали меня. Последняя неделя лета, но вместо того, чтобы спокойно отработать свои законные 15 часов (обычно я занимаюсь тем, что регистрирую входящие документы, отвечаю за отправку писем и справляюсь с другими мелкими поручениями), я вынужден пахать как проклятый: собирать и заклеивать коробки, предварительно компактно уместив в них толстенные папки с полутора сантиметровым слоем пыли! И все бы ничего, если бы мою пятую точку с таким пристальным интересом не разглядывали наглые синие глаза. Ну не могу я все время клеить и заполнять коробки сидя! Итак уже ноги дрожат от напряжения и колени болят от постоянного нахождения в одной позе. Не-у-доб-но! Иногда приходится и наклоняться, пародируя страуса, но вряд ли у него это вызывает такие же проблемы, как у меня.

Выпрямившись, небрежным движением отвожу несколько непослушных прядей со лба и как бы между прочим оборачиваюсь... и еле удерживаюсь от того, чтобы не зарычать вслух: густые черные ресницы медленно поднимаются, и синие глаза переключаются на мое лицо, а их обладатель, откинувшись на спинку мягкого стула и вытянув длинные ноги, продолжает невозмутимо потягивать кофе. Своими бы руками придушил бесстыжую скотину! А еще лучше подсыпал бы яд в кофе, которое это Исключение пьет каждые пол часа и почему-то именно в этом кабинете, а не на кухне, как положено всем воспитанный людям, которые здесь работают.

— Венечка, ты все папки нашел за 98 год?

Пожилая полноватая женщина, наш главный бухгалтер, поворачивается ко мне на крутящемся офисном стуле от монитора компьютера, старательно обмахиваясь веером. Да, у меня очень редкое имя, но, понятное дело, восемнадцатилетнего парня вряд ли будут называть Венедиктом, поэтому приходится мириться с уменьшительным вариантом.

— Да, Надежда Васильевна, — смирено отвечаю, с пронзительным скрипом отматывая скотч и чувствуя его приятный, еле уловимый сладковатый запах клея. Краем глаза замечаю, как поморщился этот кретин... Спрятав в уголках губ злорадную усмешку, тяну липкую коричневую ленту вдоль коробки, учась извлекать из нее как можно более громкие и неприятные звуки...

Только когда на картоне едва остается свободное место для наклеек со списком содержимого коробки, я понимаю, что пора остановиться и с сожалением откладываю скотч в сторону. Теперь сюда надо уместить десять папок... Закусив губу, самозабвенно пихаю их внутрь, на время позабыв о том, что за мной наблюдают... Так, последние две ну ни в какую не хотят помещаться. Ну что за идиотизм! Неужели придется все перекладывать?!

— Ты еще камней туда положи, — раздается сверху насмешливый голос.

— Обязательно, — не поднимая головы, тихо отвечаю сквозь стиснутые зубы. Чтоб тебя...

Резкая трель телефона не дает закончить приятную мысль. Подождав несколько секунд и поняв, что кроме меня здесь ответить больше некому, со вздохом поднимаюсь, беру трубку и скороговоркой выдыхаю:

— Компания ..., я вас слушаю.

На том конце провода что-то говорит мужской голос, но ощущение такое, будто шепчет... связь просто отвратительная и нифига не слышно. Он что, не может говорить громче?

— Простите, вас плохо слышно. Не могли бы вы повторить еще раз?

Виски начинает ломить в предчувствии сильной головной боли. Мне трудно сконцентрироваться на разговоре, а сообразить, что хочет мужчина еще труднее.

— Через 15 минут я привезу вам кассовые аппараты.

— Хорошо, — в ступоре отвечаю и, положив трубку, "радостно" сообщаю — Через 15 минут нам привезут кассовые аппараты.

Надежда Васильевна смотрит на меня глазами ученого, всю жизнь утверждавшего, что снежные люди не существуют, и случайно встретившего одного их них:

— Венечка, ты что? Наша фирма занимается грузоперевозками. Какие кассовые аппараты?

— А что? В хозяйстве пригодится. Поставим каждому на стол рядом с компьютером, будет классно смотреться.

Даже не взглянув на ненавистный источник еще более ненавистного голоса, отворачиваюсь, возвращаясь к коробкам. Ну кому приятно лишний раз выставлять себя дураком?

— Думать надо, Венечка, — огорченно говорит женщина, отложив веер в сторону.

Покраснев до кончиков волос и по привычке закусив губу, запихиваю последнюю папку, обдирая на пальцах тонкую кожу. Через десять минут снова звонят, только на это раз, опередив меня, трубку поднимает Он. Внимательно выслушивает, извиняется и вежливо объясняет, что произошла ошибка, и никакие кассовые аппараты мы не заказывали. А я в этот момент тихонько офигеваю: за два месяца работы чаще всего я привык слышать этот голос либо насмешливым, либо низким, приглушенным, когда приятный женский голосок, меняющийся каждую неделю, просил Антона Дмитриевича, и я почему-то был уверен, что это не имеет никакого отношения к работе. Поэтому всегда, когда его интонация вдруг становилась такой вот успокаивающей, капельку серьезной, и вместе с тем волшебно мягкой, словно сладкий мятный леденец, чуть-чуть пощипывающий на языке, я неосознанно замирал и прислушивался, забывая дышать. Если же я был чем-то занят в этот момент, то старался не шуметь, чтобы не пропустить ни одного слова. Я даже сам себе не мог объяснить такое поведение; наслаждение, которое я получал, просто слушая этот голос... Страшно признаться, но я, наверное, запросто мог бы влюбиться в него. Не в самого человека, потому что Антон был парень, а именно в его голос, который почему-то не имел для меня пола... Странно, правда?.. Но во всем остальном Он меня необъяснимо раздражал.

— Мы остались без кассовых аппаратов, — положив трубку и улыбнувшись, Антон с пустой кружкой скрывается на кухне, а через несколько секунд до меня доносится звук включенной кофеварки. Не удержавшись, тихонько фыркаю.

— Венечка, там еще с верхней полки нужно будет 99 год достать. Попросишь Тошечку тебе помочь, хорошо? (у Надежды Васильевны была привычка всех людей моложе себя называть уменьшительно-ласкательными именами) А я пока на обед быстренько сбегаю.

— Хорошо, — утвердительно киваю. Да я лучше забью себя коробкой, чем попрошу Его хоть о чем-нибудь.

В нашем офисе международной компании, как вы уже поняли, занимающейся транспортными грузоперевозками, работает всего восемь человек: директор, четыре агента, бухгалтер, секретарь и я. Небольшой дружный коллектив. Но так получилось, что сейчас нас только трое: остальные или в отпуске, или в командировке. Благо, в это время звонков, а следовательно и работы, не очень много. И я уже второй день подряд остаюсь с этим придурком наедине. Несколько раз мне правда повезло: Надежда Васильевна уходила на обед именно тогда, когда Антон ездил по делам в порт, и я был полностью предоставлен сам себе: доставал из сумки булочки и колдовал над кофейным аппаратом. Теперь главное чтобы Антон с разговорами лезть не стал и не мешал работать.

Терпеть его не могу и, честно говоря, немного побаиваюсь, хотя все остальные, включая клиентов, от Тошечки или Антона Дмитриевича просто без ума. Волк в овечьей шкуре и я, похоже, единственный, кто это замечает. Несмотря на мою антипатию, стоит признать, что со своими обязанностями он справляется прекрасно: благодаря его стараниям и личным качествам фирме за неполный год его работы удалось завязать много новых и полезных контактов, заполучить выгодные договора и значительно повысить количество грузоперевозок. Знает в совершенстве три языка и к тому же обладает яркой, запоминающейся внешностью: высокий, стройный, с правильными чертами лица и красивыми руками. Рыжие волосы с красным оттенком длиной до плеч в сочетании с синими (не голубыми, а именно синими) глазами и загорелой после солярия кожей производят невероятное впечатление.

Он обожает дорогую одежду и, к слову, спокойно может себе ее позволить. Но даже обычные джинсы и красная майка смотрятся на нем сногсшибательно, а все потому, что любую одежду он умеет носить по особенному, так, что позавидовала бы профессиональная модель. Мистер Совершенство. А еще он очень следит за внешним видом: регулярно посещает спортзал, бассейн, ходит на массаж и каждый месяц в парикмахерскую, если не чаще. Лично у меня это вызывает недоумение: разве нормально для парня ТАК носиться со своей внешностью? Прибавьте ко всему выше перечисленному любовь к дешевым безделушкам и дорогим украшениям в виде разных кулонов, браслетов, колец и прочих побрякушек (кстати, мне так и не удалось сосчитать, сколько же сережек у него в каждом ухе, но больше всего почему-то бросалась в глаза сережка конго с маленьким нежно-фиолетовым камешком в виде звезды) и получится неповторимый Антон Дмитриевич или как его называла бухгалтер — Тоша. Весь офис это сокровище чуть ли не на руках носил.

Нет, вы не подумайте, что его внешний вид или манера поведения отличались какой-то неестественностью или странностью. Он просто был самим собой, не пытался притворяться в своем желании отличаться от других. Антон находился в гармонии со своим внутренним "я" и воспринимал себя со всеми недостатками и достоинствами. И эта уверенность, светившаяся в его глазах и вызванная любовью к себе, — манила к себе окружающих как бабочек на огонь... Огонь. Пожалуй, эта стихия намного лучше любого зеркала или гороскопа отражает его сущность: гордый, упрямый, изменчивый, самовлюбленный, нетерпеливый, настойчивый...

Он умел безошибочно чувствовать границы дозволенного и поэтому никогда их не переступал, все время балансируя на тонкой грани. Несмотря на все это его даже язык не поворачивался назвать манерным или каким-то... ну, не таким... Но понимаете, было в его взглядах, бросаемых на меня, что-то такое, что заставляло меня нервничать, беспокоиться, смущаться, чувствовать себя неуютно. Но никто другой кроме меня этого не замечал, может быть именно по этой причине я с таким упорством гнал от себя эти навязчивые мысли и подозрения... Наверное, Антон являлся воплощенной мечтой любой девушки... Для меня же он был воплощением кошмара, потому что будил внутри болезненное чувство неуверенности, смутную тоску и незнакомое, но пугающее по силе желание чего-то, что у меня никак не получалось определить словами.

В первый раз наша встреча произошла случайно. Была ранняя весна. Только растаял снег и влажный воздух, за день нагреваемый солнцем, кружил голову, сводил с ума. Компания, в которую я собирался устроиться на неполный рабочий день, арендовала помещение на третьем этаже красивого старинного здания, напротив которого находился настолько же старый парк, с позеленевшим от времени позолоченным фонтаном. Центр города, да и до института остановки три. В общем, идеальный вариант для студента-бюджетника дневного отделения с ограниченным количеством свободного времени, но нуждающегося в карманных деньгах, которые бы давали приятное ощущение независимости. Собеседование было назначено на девять, а лекции начинались только в двенадцать, поэтому я спокойно собрался, никуда не торопясь.

Зайдя в холл, я тут же увидел два автомата: один с шоколадками, а другой с кофе. Я приехал раньше минут на двадцать, пятнадцать из которых следовало как-то потратить, и поэтому я направился к первому автомату. Выковырял из кармана "серебряную" монетку и, бросив ее в узкое отверстие, нажал на номер приглянувшейся мне шоколадки. Подталкиваемая пружинкой, она немного сдвинулась с места и замерла... Облом. Закусив губу, я выжидающе уставился на блестящую красную обертку, потом растерянно обвел взглядом автомат, соображая, куда ударить и кого, в случае провалившейся попытки, звать на помощь. Я был настолько поглощен своей проблемой, что когда прямо над ухом раздалось тихое хмыканье, испуганно вздрогнул и только тогда почувствовал спиной тепло, исходящее от стоящего рядом тела. Звон брошенной монетки, писк набираемых кнопок и глухой звук ударившихся о дно автомата шоколадок. Наклонившись, я протянул руку и, достав их, повернулся, протягивая одну неожиданному спасителю... и потрясенно замер со словами благодарности на губах: меня внимательно разглядывали удивительные синие глаза, а тонкие губы кривились в легкой полуулыбке. Спустя несколько секунд, показавшихся мне вечностью, они приоткрылись и насмешливый голос произнес:

— Спасибо, малыш, но я не ем сладкое.

А потом, не дожидаясь ответа, он повернулся и ушел, оставляя глубоко во мне какое-то смутное разочарование и детскую обиду на слово "малыш". Спустя пятнадцать минут мы снова встретились уже в офисе. Но я так ничего ему и не сказал, потому что просто не знал, что сказать, не сумев разобраться в своих чувствах, самым легко узнаваемым и понятным из которых была недосказанность.

Нужные мне папки находились в картонных коробках на самой верхней полке установленного во всю стену шкафа. Помещение было очень маленьким и узким, а освещалось единственной лампочкой, висевшей под потолком. Я только забрался на стул, как в дверях нарисовался Антон. Сегодня я чувствовал себя как никогда уставшим, одиноким и слабым (наверное, сказывалась нагрузка на еще не до конца окрепший организм), поэтому уже одно его присутствие моментально выводило из себя. Я раньше даже и не подозревал, что могу быть способен на такую агрессию по отношению к одному человеку, тем более что серьезных причин для нее и не было.

Он стоял, небрежно уперевшись плечом в дверной косяк, и молча меня разглядывал с какой-то непонятной улыбкой:

— Помочь?