Тени Ч.1

— Так ты поможешь мне или нет? — воскликнул Пе'трович, теряя терпение.

— Конечно Влади'слав, ну, куда же мы друг без друга?

— Вот и отлично.... Тогда слушай... я не хочу жестокости и крови. Мне не нужны их страдания и их боль. Мне, вполне, достаточно того, чтобы они все признали, что я прав, публично признали, выступив по телевидению, радио и в других средствах массовой информации. Они опозорили меня и моё имя, и поместили в психушку. Теперь я хочу, чтобы они выпустили меня оттуда, официально подтвердив, что я здоров.

— И как ты себе это представляешь?

— Надо сделать так, чтобы Маканский стал одним из моих клиентов. Он уверен в том, что я до сих пор нахожусь в больнице и поэтому ничего не заподозрит. Лишь, оказавшись здесь, он увидит меня и поймёт, что был не прав. Я устрою ему небольшую прогулку по вашему миру, минут на десять. Посмотрим, как он заговорит после этого?

— Но даже, если он и признает свою ошибку, что это изменит?

— В принципе, ничего, но нас уже будет двое! — ответил Влади'слав.

— Ты потеряешь почти год, — напомнил ему Антон Дмитриевич.

— Я знаю! Но, в противном случае, я могу потерять всю жизнь, так и ничего в ней не достигнув.

— Ну, что ж, я давал тебе слово, что ты станешь обладателем Нобелевской премии и не собираюсь брать свои слова обратно. Очень скоро он будет у тебя, — проговорил профессор, перед тем, как исчезнуть...

— Я должен буду знать заранее, мне ведь надо будет подготовиться, — крикнул Пе'трович, но слова уже не нашли своего адресата, прокатившись слабым эхом по пустому дому.

"В принципе, что я переживаю? Я готов!".

Наступило утро следующего дня. Пе'трович хорошенько выспался, поднявшись из постели только в десять часов, что было довольно странным обстоятельством. Обычный его подъём происходил в семь, ну, максимум в восемь утра. Едва закипел чайник, как с улицы послышались звуки автомобильного двигателя...

"Неужели, Анжелика кого-то привезла?".

Что было не по расписанию, Влади'слав ждал её только завтра. Он быстро подошёл к окну, которое было настежь открыто и высунул в него голову. У ворот припарковался чёрный БМВ, но из машины ещё никто не появился. Как Пе'трович не всматривался в тонированные окна автомобиля, ничего разглядеть так и не удалось. Тогда, не смотря на то, что на улице было тепло, он накинул на плечи халат и вышел на крыльцо. Дверца машины хлопнула и он ждал, когда же закроется вторая, но этого так и не произошло.

"Кто-то приехал ко мне один, может, какой-нибудь постоянный клиент? Ну, если они и приезжают повторно, то я всегда знаю об этом заранее".

Влади'слав с нетерпением ждал, кто же появится перед ним, но никто так и не показывался в открытых воротах его лесного владения.

"Если гора не идёт к Магомеду, значит, Магомед идёт к горе", — улыбнулся он и спустился со ступенек, как вдруг неожиданно остановился, прислушиваясь к своему внутреннему голосу, который говорил ему: "Это он... это Маканский!". Влади'слав растерялся от такой неожиданной новости, простояв несколько секунд в полном замешательстве. Наконец, придя в себя, он увидел человека, который направлялся в его сторону. Это был солидный мужчина лет шестидесяти, но с достаточно уверенной и твёрдой походкой. Он был низкого роста и, не смотря на то, что и Пе'трович не выделялся из толпы своими габаритами, доставал ему, ну, разве что, до подбородка. Прямая осанка, походка, чемодан в руке — всё говорило о том, что человек, в меру самодостаточный и уверенный в себе, но даже на таких людей порой обрушиваются несчастья, связанные, либо с личной жизнью, либо со здоровьем.

— Здравствуйте, — проговорил незнакомец, подойдя поближе, — ну и глубоко же вы забрались... с трудом вас отыскал.

У мужчины были глубокие синие глаза и маленький ровный нос, который слегка задирался кверху, морщинистое лицо и крохотные, едва заметные уши. Белые, как первый снег, короткие волосы, слегка прикрывали большой лоб, придавая, нежданному гостю Влади'слава, солидности и уверенности в себе.

Пе'трович стоял посреди двора, не зная, как повести себя дальше? То ли спокойно начать диалог, не показывая своей неприязни к этому человеку или же, напротив, сразу всё своё недовольство выплеснуть ему в лицо.

— Здравствуйте, — после недолгого молчания, проговорил он, — пожалуйста, пройдёмте в дом.

"Почему он приехал без Анжелики? Как он вообще нашёл сюда дорогу?".

— Хорошо тут у вас: сосны, чистый воздух, тишина, — как ни в чём, ни бывало, продолжил гость, — я вот всегда мечтал поселиться в деревне, но сами понимаете, работа, карьера, семья, которая не одобряла моей тяги к спокойствию и сейчас снова работа.

— В вашем возрасте уже пора бы дома сидеть и получать удовольствие от безделья, да, внуков нянчить.

— Нет, Влади'слав, такой образ жизни не по мне...

"Он знает, кто я такой! И он, вот так запросто, приехал сюда один? А откуда мне знать, один ли он? Может, в машине ещё кто-то есть?".

— Вы не волнуйтесь, я приехал к вам совершенно один, — спокойно проговорил Леонид Андреевич, словно прочитав мысли Пе'тровича и, отвечая на его вопрос. — Мне сказали, что вы хотите меня видеть и желаете мне что-то показать... я не буду вас расспрашивать, каким образом вы сбежали из больницы несколько лет назад и кто вам в этом помог? Я знаю, наверняка, что, если бы вы желали мне зла, то уже давно сделали бы это, не так ли?

Их взгляды на мгновение встретились и Пе'трович тут же понял: Маканского попросту заставили тогда выступить с таким заявлением. Может быть, они ему что-то и пообещали, может быть угрожали — не важно! Важно то, что он сделал это не по своей воле и не в своих интересах.

— А кто вам сказал о том, что я хочу вас видеть?

— Понимаете, это довольно странно, но мне сегодня приснился сон... прямо скажем, странный сон. В нём явилась ко мне молодая, очень красивая девушка и сказала, что вы очень переживаете из-за того, что тогда своим выступлением, я разрушил вашу карьеру, вашу цель, вашу жизнь. Она чётко объяснила мне, где я смогу вас найти и вот, собственно, я здесь.

"Ну, Анжелика...".

— Ну, что же, если вы намеренно сюда приехали, значит, вас, на самом деле, беспокоит моё будущее и, кстати, не только моё...

— Безусловно, Влади'слав, просто у меня тогда не было другого выбора.

— Выбор есть всегда, — грубо бросил Пе'трович.

— Вы не понимаете...

— Я не хочу ничего слышать об этом, — перебил Маканского, молодой человек, — будете кофе?

— Надеюсь с мышьяком? — улыбнулся Леонид Андреевич.

— Сегодня в моде цианистый калий, — с усмешкой ответил Пе'трович, заново разогревая чайник.

Они просидели два часа, рассказывая друг другу, каждый о своей жизни. Им было просто общаться, они оба были докторами наук, каждый в своей области. Маканский оказался человеком с очень тонким видением мира, впрочем, наверное, это свойственно всем психиатрам. Он с лёгкостью отвечал на вопросы Влади'слава, словно заранее предвидя все возможные варианты. Он вырастил двух сыновей, один из которых пошёл по его стопам, а второй, получив высшее экономическое образование, уехал в Москву, где и работал по специальности вот уже пять лет. Влади'слав чувствовал к этому человеку расположение, не смотря на свои первичные желания, отомстить. Наконец, Пе'трович сказал:

— Леонид Андреевич, я хочу, чтобы вы побывали вместе со мной в другой реальности и увидели всё своими глазами.

Влади'слав не стал вдаваться в подробности и рассказать ему о тенях и об их взаимовыгодном сотрудничестве, да и вряд ли, это было важно сейчас.... В эту секунду Влади'слав хотел только одного, чтобы ему поверили — поверили в то, что он не сумасшедший!

— Но разве такое возможно?

— Ну, этот вопрос я беру на себя, — не раздумывая ответил молодой человек, прекрасно зная о том, что профессор сейчас всё слышит и, если вдруг что, придёт на помощь. — Но я должен вас предупредить.... Мы пробудем там, всего ничего, минут сорок, ну, может, чуть больше, но здесь, в нашем мире пройдёт, ни много ни мало, десять месяцев или триста пять дней или около того...

— Получается, что всё о чём вы говорили в своих докладах, на своих лекциях — правда?

— Сейчас вы всё сами увидите... — проговорил Пе'трович, вставая из-за стола. — Давайте только сделаем это в другой комнате.

Они вошли в специально-оборудованную комнату, где Влади'слав проводил, якобы, ритуалы, обряды и прочие фокусы, и присели на мягкий низкий диван, набитый полистиролом — мелкими шариками из пенопласта. Влади'слав делал всё демонстративно, чтобы вызвать должный эффект у Маканского, потому что, до сих пор, сомневался в том, что тот верит ему, да и определённые жестикуляции уже стали для него привычкой.

— Для того, чтобы там оказаться необходимо что-то выпить? — поинтересовался доктор психиатрии.

— Чтобы побывать там впервые, я несколько лет подряд употреблял алкоголь в количествах несоизмеримых с нормальным и адекватным существованием...

— Да, да! Я помню, Влади'слав, — перебил его Леонид Андреевич.

— То есть, как помните? Откуда?

— Тогда в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году я сказал вам напоследок: "Влади'слав, будь аккуратнее со своими ответами и впечатлениями — простые смертные могут тебя не понять...

— Не может быть, тогда в клинике, это были вы?

— Да, у тебя был мет алкогольный делирий тяжёлой формы, но ты достаточно быстро окреп.

— Вторая наша встреча состоялась в девяносто первом, когда, как ты думаешь, ты потерял сознание в гостинице за несколько часов до вручения Нобелевской премии. Но я увидел тебя чуть позже, когда ты уже был под сильными психотропными препаратами и мне было поручено проводить исследования всего твоего организма. Но, когда спустя год ты неожиданно исчез из клиники, просто растворился в воздухе... только тогда я решил, что ты говорил правду, но было уже поздно.... Ты бесследно исчез, не оставив ни каких следов, вообще ничего, ни одной зацепки, ни одной ниточки, ведущей из твоей палаты номер семь в то место, в котором ты оказался. Начало девяностых, а в то тяжёлое время, подобные исчезновения происходили чуть ли не каждый день и увидеть человека снова, вряд ли представлялось возможным. Всё списывали на, творившийся в стране беспорядок, на бандитские разборки, в которых зачастую гибли обычные, не имеющие никакого отношения к криминальному миру, граждане.

— Так, значит, это вы пичкали меня наркотиками целый год?

— Я делал минимальные дозы... твоё состояние постоянно проверяли и, если бы ты тогда был в здравом уме — было бы ещё хуже.

— Куда уж хуже?

— Ты не знаешь о многих препаратах, которыми сейчас располагает психиатрия. Одним уколом можно полностью освободить человека от шизофрении и этим же уколом можно навсегда из него сделать инвалида, лишь на миллиграмм увеличив дозу. А я не хотел этого! Да, не отрицаю, тогда я работал ради науки, ради великого прорыва в глубины человеческого сознания, но это было необходимо изучать и я, всего лишь, делал свою работу.

— И делали её качественно! — вздохнул Влади'слав.

— Прости меня, если сможешь, — проговорил Леонид Андреевич и опустил глаза, ему было, действительно, не приятно сейчас говорить обо всём этом.

— Ладно, проехали, — взбодрил его Пе'трович, — я тебя не виню.

"Я тоже не ангел, но пусть лучше об этом никто не знает".

— Но сейчас для того, чтобы оказаться за пределами нашего мира, мне не требуется никакого допинга и, более того, я могу забрать вас с собой, — продолжил Пе'трович, уже начатый несколько секунд назад, разговор.

— А мы точно вернёмся? — неожиданно спросил Маканский.

— Хотелось бы, мне ещё многое нужно сделать.... А сейчас выкиньте все мысли из головы, всё, что вас беспокоит или волнует. Ничего кроме пустоты не должно присутствовать в вашем сознании. Ни одной мысли, ни одного даже намёка на мысль. Пустота вокруг вас — она над вами, под вами, она всюду. Вы сами становитесь её частью. Вы — пустота... вы — ничто!

Последнее, что почувствовал и услышал Леонид Андреевич, был щелчок или хлопок, он не разобрал. Невероятно-сильный запах озона, который бывает сразу после грозы, ударил ему в нос и он открыл глаза. Они по-прежнему сидели друг напротив друга, в той же комнате, в том же доме, но только совершенно в другом мире.

— Я не вижу различия, — прошептал Маканский, так тихо, что Пе'трович едва разобрал его речь.

— Давайте выйдем отсюда, — предложил или порекомендовал Влади'слав и, поднявшись в воздух, завис над столом.

— Этого просто не может быть! — глаза доктора психиатрии увеличились в размерах, буквально, вываливаясь из орбит. Он попытался встать и с трудом остановил не контролируемое движение, уцепившись руками за диван.

— Доктор, а что вы сейчас видите перед собой? Я имею в виду, каким вы видите меня?

— Я ещё раз говорю, что не вижу никаких принципиальных изменений, за исключением того, что мы, как ни в чём не бывало, нарушили все, существующие законы гравитации и сейчас находитесь в невесомости.

— То же самое, можете сделать и вы! — улыбаясь, предложил Пе'трович. — Но сейчас меня волнует другое — вы уверены, что перед вами я? Тот же самый "я", с которым чуть больше двух часов назад вы встретились и познакомились?

— Ну, конечно! — не задумываясь, ответил Маканский.

— Ваша уверенность напрасна... здесь я могу быть кем угодно и чем угодно.

— То есть, как это?

Профессор психиатрии в очередной раз, растерянно, посмотрел по сторонам.

— Влади'слав, где вы? — испуганно, пробормотал он, возвращая взгляд обратно.

— Я перед вами, — раздался голос из воздуха.

— А, почему я вас не вижу?

— Потому что, я не хочу, чтобы вы сейчас меня видели, — послышался ответ из-за спины Маканского, от чего тот слегка вздрогнул на месте.

— Ваши глаза ищут уже, знакомый им объект, то есть, меня такого, каким я существую в нашей с вами реальности, но ваша беда в том, что я другой! Казалось бы, меня нет? Но ведь вы, отчётливо слышите мой голос! Значит, я есть?! Парадокс, не правда ли, доктор? Или, всё же галлюцинация?