Контактёр. Глаз алмаза

Единственное что могла сказать о замке — многолюдно. Нет, в Элейн-Донан Кастл тоже все время сновали люди, но... сновали они как-то тихо и ненавязчиво. Здесь же за каждым углом было слишком шумно. Никого не волновало, что кто-то может его услышать и (не дай Силы!) вставить в разговор свои пять копеек. Все и обо всем говорили. Мне такая атмосфера больше всего напоминала студенческую (удалось повидать и это).

Заня потом отчасти подтвердила мои слова. Наше новое пристанище оказалось не просто чьим-то замком, но и совмещало в себе еще пару дополнительных функций — выступало в роли места практики сразу двух направлений. Первая функция — здесь жили и практиковались будущие жрецы того самого Храма, который может и утратил свое первоначальное значение, но это отнюдь не мешало хранить традиции и соблюдать ритуалы.

Вторая же была более прозаична и проводилась на том самом знаменитом заводе по производству виски. Тут уж и вовсе комментарии излишни. Радовало только то, что сроки у практикантов обоих направлений не совпадали и посему места для 'пожить' хватало не только практикующим балбесам, но и некоторым гостям вроде нас. В общем, не замок, а проходной двор какой-то. Не удивительно, что Заньку кому-то удалось подловить и пленить.

Эван, правда, никуда не делся, а принялся с особым усердием нам помогать. Хотя, я бы назвала это скорее вредительством. Ну, а как? Если ты сидишь себе в бумажках по уши закопанный, то-о-олько нашел вроде какую-то зацепку и пытаешься дотянуться до другой бумажки, лежащей в папке на противоположном конце стола, чтобы кое-что перепроверить, а тут бац! Сначала прямо перед глазами возникает хитрый взгляд и вечно взъерошенная челка. Потом просто перед носом падает какой-то цветущий и сильно благоухающий веник, как результат ты чихаешь — горы бумаг разлетаются, перепутываются и тебе приходится все это заново собирать, сортировать и искать.

Увещевания — не помогают, так же как и угрозы, рычание, шипение и 'веником по голове'. Просто на протяжении всего процесса смотрят на тебя хитрющие 'невинные' глаза, а их не менее вредный хозяин пытается ненавязчиво стибзить тебя из-под драконьего надзора в далекие дали.

В общем, кошмар! Заня смеется, местные драконы нервничают и наши пыхтят, а мне, вместо того, чтобы работать, приходится еще и отмазывать этого прилипалу, чтоб ему кое-кто хвостато-зубатый шею не намылил. Потому как закономерно возникали опасения, что эта самая помывочная процедура будет для кого-то смертельно опасной — стоило только посмотреть на Рэйберта.

Нет, возможно, если бы права на меня пытался заявить кто-нибудь из драконьего рода, превышающего по силе Рэя, проблем бы не возникло. Насколько я поняла за то короткое время, что жила в отцовском клане, психология у чешуйчатых такова, что часто смахивала на повадки животных...

Так что право сильнейшего вполне играло роль, если, конечно, в отношениях присутствовала просто симпатия, а не глубокое чувство с какой-либо из сторон. Во втором случае, действовали уже совершенно другие законы.

Так вот, Эван никак не тянул на достаточно серьезного соперника для моего драконистого поклонника. Хоть и был не слабым магом.

В общем, я или портила глаза об, уже осточертевшие, бумажки, либо пыталась разрулить — как говорили мои бывшие клиенты, — ситуацию (опыт контактера мне в помощь). И молилась. Усердно молилась всем известным мне силам, чтобы Зане поскорее закончили делать чертов браслет и нас наконец выпустили на волю.

* * *

— Пссс... псс-псс-псс, — кажется, я это уже проходила. Антураж, правда, другой немного. Ночью в довольно узком замковом коридоре при низком потолке было видно не очень хорошо — пришлось зажечь свет и посмотреть, кому там жить надоело.

Вы когда-нибудь говорящую лошадь видели? А осла? А если они еще и прямоходящие, опираются о стены по обе стороны от прохода, которого практически уже и нет? эти две туши все пространство загородили.

Я, к примеру, вот так и зависла перед ними, пытаясь спросонья определить, мог ли кто-то из волшебного народца так выглядеть или это уже просто галлюцинации от перенапряжения! Вышла попить водички, называется!

— Чё уставилась, — глаза осла как-то странно блеснули.

— Офф свой рот, — лошадь... конь... или все-таки кобыла?..

Глаза самопроизвольно опустились вниз...

Непослушные органы зрения так же без моего деятельного участия резко закрылись, зажмурились крепко-крепко, до цветных пятен в темноте... Конь. Покраснела до ушей. Хотя, наверное, и они (уХи) тоже покраснели.

Усилием воли заставила глаза оставаться закрытыми, не пытаясь среагировать на мысль 'а осел... или?'

Какой ужас! Нем, не в смысле — там ужас... а... Нет! Все! Не думаю об этом! Просто вот не думаю и все! Главное, картинку, маячащую перед глазами убрать и все.

Неожиданная встряска помогла — в проснувшихся мозгах всплыло смутное воспоминание из детских воспоминаний и рассказов Битэг о том, что за личности могли стоять передо мной — брэги. Особая разновидность хобгоблинов родом из Северной Англии. Те еще любители устраивать свои шуточки, имеющие только два обличия — лошадиное и ослиное.

— ... никакого воспитания, — тем временем тихо ворчал голос коня, — ты видишь девочка впечатлительная.

— И-и-а-а-когда это тебя останавливало? — и голос у этого козл... осла противный, не только морда. Нет, лошади все же более благородные животные и видимо это тоже накладывает свой отпечаток на принимающих их облик.

— Тогда, когда мне не было ничего от нашей... мм... жертвы надо, — и после минутной паузы уже мне, — девушка, может вы уже глаза откроете? Мы не кусаемся. Правда. И совсем не страшные.

Делать было нечего — открыла скачала один глаз. Потом второй и... и постаралась не опускать глаза ниже лошадиного и ослиного торса.

— А вы не могли бы чем-нибудь прикрыться? — просьба сорвалась с уст еще прежде, чем я сообразила что делаю. Так что, мне опять пришлось краснеть еще больше.

— Так те чё, стыдно что ли? — ослиная морда удивленно вытянулась, — ты чё, еще ни разу не того... голого мужика не видела?

Ну и вот, что им ответить? Видела. Вот только нормального мужика, а не осла... во всей своей красе. Да, ну их!

— Чего надо?! — собственная реакция разозлила донельзя — нельзя быть такой... слабонервной и уже тем более, не стоило показывать собственные эмоции так явно. Как девочка, честное слово!

— Мы это, — конь постарался благожелательно улыбнуться пошире — ну и зубищи! — поговорить хотим.

— А почему не днем и здесь?

— Так это, гад этот со своим выводком нас не пускает — говорит статус не тот и требует все изложить на бумаге! — последние звуки из всей не самой тихой ослиной речи и вовсе ушли вверх, переходя в фальцет.

Под гадом он местного главу семьи брауни именует? Ну-ну...

— ... а как мы ему изложим с вот этим вот, — перед моим задумчивым носом неожиданно просвистело чужое копыто и что-то сильно дернуло в сторону от него, спасая от прямого удара.

Непонятно как оказавшийся рядом конь выплюнул воротник моей пижамы, укоризненно посмотрел на напарника и продолжил:

— Он прав... в какой-то мере... а нам надо успеть много что рассказать, — первое удивление прошло, страх тоже отсутствовал и организм пересохшим горлом снова напомнил о том, что его мучает жажда.

— Пойдемте на кухню, там и пообщаемся, — с тяжким вздохом и большим трудом протиснулась между ними и поплелась впереди, понимая, что накрылся мой безмятежный сон до утра медным тазом.

Замковая кухня была огромная. Большая, выложенная из камня дровяная плита; в средине стены по правую руку, рядом с ней, в дальнем от двери углу, настоящая печь, до сих пор пышущая жаром; в ближнем же к внутренней двери — что-то среднее между очагом и камином в решётками и вертелами.

Вдоль всей противоположной стены тьма тьмущая больших и малых шкафчиков из добротного потемневшего от времени дерева. Из того же материала огромный стол в центре комнаты и стулья. А над ними медный блеск впечатляющих размеров сковород, казанов и ковшиков, висящихна вбитых в потолок огромных крюках, больше похожих на держащих свою добычу длинными, будто с ломанными линиями, лапками больших пауков.

В общем, совсем не среднестатистическая средневековая замковая кухня, не усовершенствованная. Очень мне нравившаяся. Особенно, когда это царство кастрюль и сковородок оживало — все вокруг нарезалось, перекручивалось, мололось, отбивалось, шкварчало и пыхтело исключительно под грозным взглядом пышнотелой кухарки-брауни. Единственным отголоском цивилизации в этом месте был водопровод — все же бытовые блага были не чужды даже таким закоснелым консерваторам, как Айли. Оставив парочку брэги устраиваться за столом, направилась в сторону холодильной комнаты за искомой водицей — пить с каждой минутой хотелось все сильнее. Три небольшие бутылки с холодной минералкой уже спустя минуту оказались на столе, мигом запотевая.

— Ну? — настроение было ни к черту — спать хотелось со страшной силой и уж чего совсем не желалось так это полуночно приема просителей, — говорить будем или где?

— Будем, — под глухое 'чпок', умостившийся на скамье напротив, осел зубами отогнул жестяную крышку, выплюнул там же, на стол, и продолжил, — что нам дальше делать?

Интересный поворот. Они точно не перепутали, с кем общаются?

Видимо, что-то отразилось у меня на лице, потому как его напарник, изображавший на данный момент коня, поспешил продолжить:

— У нас еще полгода назад стал народ пропадать, — посмотрел на меня укоризненно, потом перевел взгляд на уже открытую бутылку... Хлопнула себя по лбу ладошкой и поплелась к одному из буфетов — где-то там вчера были трубочки для коктейлей, — сначала так, по мелочи, и в основном те, кого и так не очень все любили, потому и шум поднимать никто не спешил, — сделав паузу, присосался к воде так, будто неделю не поили, — а вот когда дело дошло до вполне нормальных, да еще семейных... начальник нас и позвал.

— Так, стоп, пр-у-у-у, — я даже руками замахала, — какой-такой начальник? Почему мне голову морочите? Идите к нему и разбирайтесь.

— Так нету его, уже три дня.

-Как это нет? Может просто уехал куда?!

— Да куда он поедет, если у них в источниках как раз самый пик силы пошел — все по местам сидят боятся даже с места сдвинуться, а тут... ни начальника, ни... источника, — последнее, конь тоскливо вздохнув, сказал совсем тихо.

— А кто у нас начальник?

Оба сразу замялись, переглянулись и... слово взял осел. Наклонился через стол и громко зашептал:

— Уилебист... — посмотрел на меня со значением и с миной превосходства и легкого торжеств откинулся назад... и чуть не навернулся копытами к верху — забыл поди, что скамья без спинки была.

Честно, я подвисла. Закрыла глаза и вызвала в памяти своей картинку из старого, еще позапрошлого века, учебника по магическим существам всей Шотландии и Англии, что передавался у нас в семье по наследству. Битэг в детстве меня по нему гоняла от корки до корки, заставляя запомнить не только характеристики, но и изображения каждого представленного там вида... был там и названный брэгами индивид.

Это кому же в голову пришло такое — этого двухголового чешуйчатого мастодонта украсть? Нет, про мастодонта я, конечно, пошутила. Никакой ни мастодонт — обычный такой двухголовый морской дракон... только очень древний — единственный, кто выжил из оставшихся в нашем мире еще до первого разделения.

Теперь же Уилебист фактически был тем, кто возглавил Храм сил и служения в нем. Этакий патриарх патриархов — духовный лидер всей Шотландии и многих из магического мира за ее пределами.

Что меня всю сознательную взрослую жизнь удивляло в этом существе: при всем его могуществе и огромном влиянии на окружающих — ни грамма желания использовать эти свои преимущества для получения конкретной власти.

Захоти это двухголовое чудовище для себя корону — и ту без проблем получил бы. Преподнесли бы на золотом блюде прямо в тот же час. А он...

Из размышлений вырвал препротивнейший подсербывающий звук — 'господин' осел пытался через соломинку вытянуть остатки воды из бутылки, что получалось из рук вон плохо. Соломинка то проскальзывала между крупных зубов; то вообще, выпрыгивала изо рта и разбрызгивала капли на нас с конем...

Наблюдать за этим было смешно и в какой-то мере даже полезно — помогало осмыслить произошедшее и задать вопрос, давно просившийся наружу:

— Так, а зачем вы его сейчас-то искали? — я посмотрела на коня, как на более адекватного, — И как вас зовут, а то прям неудобно.

— Меня Брайс, его — Броуди, — конь махнул морд... головой в сторону напарника, который не преминул сразу влезть.

— Так эта, новости есть, — тот оставил уже мучить несчастную, изжёванную донельзя, соломинку и отодвинул копытом бутылку в сторону, — мы тама нашли кой-чего. Начальнику значитца принесли, а он... пропал.

-Совсем? — тоскливо переспросила. Оно и понятно — кому ж хочется быть тем, кто сообщит власть имущей общественности о пропаже общенародного достояния?

— Совсем, — осел понимающе кивнул. Даже мину попытался сотворить погрустнее. Получалось... плоховато.

Вздохнула еще раз. Ну, и фиг с ним — надо, значит, надо.

— А почему ко мне?

— Так мы же тут с самого утра ошиваемся — все видели, все знаем...

— В смысле?

— Ну так, тут только вас двоих пасет столько народу, — осел и дальше продолжил делиться собственными умозаключениями, — по всему — персоны важные.

То есть, они понадеялись на авось и надежду кого-то из нас двоих все же словить. Вот уж повезло первой нарваться. Лучше бы Занька по ночи гулять куда-нибудь пошла. Дернуло же меня... Ай ладно, все равно уже ничего не изменишь.

— А может это женихи?

— Может и женихи, — Брайс, конеподобный брэги, водрузил на стол локти и по-хитрому их сложив, устроил поудобнее голову, — смотрят они на вас обеих... правильно смотрят. Так как мужик на бабу смотреть должен.

— Нашли баб, — проворчала я.

— Только не лезут ведь в открытую, а драконы к такому не привыкшие, — осел сдул с правого глаза упавшую длинную прядь челки и продолжил, — а эти глазами едят: то вас обеих... с мужским интересом, то друг дружку — хверски, но... больше-то ничего не делают. Значит, стерегут.

— Шерлоки, блин, Холмсы, — и решила вернуть разговор на нужную мне тему, пока что я этому поверю, а дальше посмотрим, — так чего раскопали-то?

— Вот, — Броуди, в очередной раз сдув с глаза челку, принялся яростно лупить задним правым копытом по полу.

— С ума сошел? — шипя, замахала на него руками, — ты же всех перебудишь!

— Не-а, — не переставая колотить со всей дури по камням, — еще пару раз и все...

Что 'все' я действительно узнала, спустя минуту-две, когда мне к ногам двинули копытом какую-то звякнувшую блестящую штучку.

'Штучка' оказалась внушительных размеров брошью, прародительницей современного вида фибул, что так часто украшают клановые тартаны.

— Это что? — подняв с пола увесистую вещицу, принялась крутить со всех сторон. Серебряная, круглая основа (сантиметров десять в диаметре) почти полностью закрыла ладонь. С тыльной стороны незатейливая булавочная застежка. Такими раньше скрепляли края плащей и да, все тех же тартаров.