Дранг нах Зюден

Дранг нах Зюден.

Вместе с группой бомбардировщиками взлетевшими, в ночь с 4 на 5 мая 1941 года на очередную бомбежку Лондона, был истребитель, имевший особую миссию. Им управлял близкий Гитлеру человек, его заместитель по партии Рудольф Гесс.

Именно ему, германский фюрер поручил важную государственную миссию по заключению тайного мира между Германией и Англией. Конечно, после ужасов бомбежек британской столицы и Ковентри, ни о каком официальном мире между Лондоном и Берлином не могло быть и речи.

Горечь поражений во Франции, позор Дюнкерка, а также реки британской крови пролитой в войне с немцами не позволяли премьеру Черчиллю протянуть ветвь мира германскому канцлеру, но этого от него и не требовалось. Собравшегося в поход на Россию Гитлера вполне устраивало так называемое джентльменское соглашение, по которому английский премьер гарантировал бы фюреру отсутствие открытия второго фронта в Европе в течение трех лет.

На такую возможность неоднократно намекали американские друзья Гитлера и представители деловых кругов Германии. Им усердно вторил адмирал Канарис, постоянно убеждавший фюрера в том, что Россия — колосс на глиняных ногах и достаточно одного удара, чтобы его свалить.

Как следствие этого стало появление плана войны с Россией под громким названием "Барбаросса". Три мощные группы немецких армий должны были вторгнуться на территорию Советского Союза и в течение трех месяцев полностью разгромить его армию и принудить Сталина к капитуляции.

Этим, немцы надолго обезопасили бы свой восточный фланг и могли сосредоточиться на принуждении Британии если не к капитуляции, то к почетному миру. Лишившись последнего возможного союзника на континенте, англичане поневоле должны были стать сговорчивее и покладистее.

Представленный генералами план привел фюрера в полный восторг. Весь замысел этого плана полностью отвечал намерениям и чаяниям германского канцлера, но будучи осторожным человеком, Гитлер не спешил с его реализацией. Отлично помня заветы Бисмарка об опасности для Германии войны на два фронта, он хотел иметь твердые гарантии своего тыла.

— Только спокойный тыл позволил нам разгромить в тридцать девятом Польшу, а в сороковом Францию. Переел тем, как объявить войну русским, я должен быть твердо уверен в том, что в самый ответственный момент англичане не высадят десант у меня в тылу и не отроют фронт. Император Вильгельм не смог предотвратить его появление и потому проиграл войну — вещал Гитлер Рудольфу Гессу перед его отлетом.

— Не волнуйтесь мой, фюрер. Мои английские друзья помогут мне уговорить Черчилля на эту сделку и три спокойных года для войны с Россией вам будут гарантированы — заверял партогеноссе, светясь от важности порученной ему миссии. Он очень боялся, что её поручат Риббентропу или Канарису.

— Для разгрома Сталина моим солдатам хватит трех, максимум четырех месяцев, но не стоит раскрывать англичанам всех наших карт. Пусть считают, что мы настроены на затяжную войну с Россией. С них будет достаточно знать общие черты плана войны с Россией и дату её начала. Что касается итальянцев, то проявляя добрую волю к родственному нам народу, я смогу уговорить Муссолини прекратить боевые действия в Ливии до конца года.

В своем напутствии Гитлер специально упомянул Ливию. После последних событий на Балканах, приведших к падению Югославии, а также выхода немецких танков к Тобруку, среди военных начались разговоры о "великом южном походе".

— Зачем повторять путь Наполеона и нападать на Россию, чтобы принудить англичан к миру, когда можно сделать это, совершив подобно Александру Македонскому поход в Индию. Турция, Иран, Ирак, Афганистан не окажут нашим войскам никакого действенного сопротивления.

Единственным противником, на этом пути могут быть британские войска, находящиеся в Палестине и Египте. Однако для той силы, которой обладает сегодня вермахта, они не являются непреодолимым препятствием. Одна танковая армии Гудериана и Клейста разгромит их в пух и прах, сметет со своего победоносного пути. Никто не сможет остановить наши танки на пути к реке Индии и ничто не помешает германскому солдату омыть свои сапоги в водах Индийского океана — доверительно говорил фюреру Хойзингер и сказанные им слова грели душу Гитлеру.

Действительно, стоя на границе с Индией, можно было требовать от англичан так нужного для Германии мира, а не пускаться на всяческие ухищрения, чтобы получить согласие на джентльменское соглашение на тайное перемирие.

Будь британским премьером Чемберлен, слова Хойзингера так бы и остались словами. Гитлер был полностью уверен, что смог бы заключить взаимовыгодный с Англией мир ещё в сороковом году. Заняться реализацией Четырехлетнего плана развития Германии, перевооружить армию, создать новый флот по своей мощи, не уступающей ни англичанам, ни американцам, ни японцам. Сил и средств, для этого хватало, благо почти вся Европа находилась либо под властью третьего рейха, либо была его союзником.

Но в кресле британского премьера сидел Черчилль, с которым договориться о мире было крайне сложно. И дело было совсем не в том, что британский премьер был ненавистником германского канцлера, совсем нет. Ради достижения своих целей он был готов спуститься в ад и заключить сделку с Сатаной, поскольку дипломатия — это наука невозможного.

Все проблема заключалось в том, что война с Германией была тем политическим лозунгом, который позволил Черчиллю занять пост премьера. В своей вступительной речи он сделал главную ставку на победу любой ценой и этот факт, не позволял премьеру говорить о мире с немецким канцлером, чья фамилия была Гитлер.

В кругу близких людей, Гитлер называл британского премьера — торгашом, лавочником. Именно так оценивал он духовную сущность Черчилля и во многом был прав. Потомок герцогов Мальборо мог заключить любую сделку, если она была ему выгодна, но с легкостью мог отказаться выполнять свои обязательства, ссылаясь на возникшие обстоятельства.

От такого человека было трудно ожидать пусть даже относительной честности, если только вы не имеете на него убийственный для его карьеры компромат или не держите дуло пистолета у его виска.

Кое-что на британского премьера в личном архиве Гитлера имелось, но его было недостаточно, чтобы выдвигать ему требования о начале проведения мирных переговоров. Действия немецко-итальянских войск в Ливии на границе с Египтом больше подходили под определение револьвера, способного сделать сговорчивым.

Положа руку на сердце, Гитлеру был предпочтителен именно южный поход в Индию, а не война на Востоке, но слишком много советников доказывали германскому вождю, что Сталин слаб, а с Черчиллем можно заключить тайную сделку.

Вызвавшийся осуществить эту секретную миссию Гесс, собрался лететь на север Англии. Там находилось поместье его британского знакомого — сэра Гамильтона, высказавшего готовность стать посредником встречи Гесса с Черчиллем. Об этом они договорились в результате тайной переписки.

Получив добро от Гитлера и согласие Гамильтона, Гесс сел, в самолет, снабженный дополнительным топливным баком, и взлетел, взяв курс на Англию.

Летящий в паре с ним капитан Липски доложил, что истребитель посланца фюрера благополучно достиг прибрежной линии острова, а затем повернул на север. Больше никто не видел ни Гесса, ни его самолета.

Только к концу третьих суток ожидания стало известно, что самолет был сбит англичанами в районе Ньюкасла, а выпрыгнувший на парашюте Гесс, был расстрелян в воздухе британским летчиками.

Потеря близкого соратника взбесила Гитлера. Он приказал установить личности британских пилотов и внести их в список лиц подлежавших немедленному уничтожению, не зависимо от давности лет свершению ими преступления против рейха и его вождя Адольфа Гитлера.

Черная весть с берегов Британии была очень неприятна фюреру, но во стократ были хуже новости, пришедшие из Москвы. Оказалось, что армия Сталина была не совсем такой слабой, какой её представляли вождю доклады главы военной разведки адмирала Канариса.

Первого мая в Москве проходил военный парад, на котором по традиции присутствовали послы иностранных государств или заменяющие их лица. Зная о планах Гитлера напасть на СССР, военный атташе Германии генерал Кестринг вместе со своим помощником полковником Кребсом решили посетить этот парад и оценить силу противника, с которым в самое ближайшее время, вермахту предстояло вступить в борьбу.

С легкой улыбкой на губах немцы наблюдали за прохождением мимо трибу почетных гостей подразделений кавалерии, пехоты, провозом артиллерии и зенитных установок. Исполнявший обязанности фотографа, полковник Кребс не удосужил их своим внимание. Повесив на грудь фотоаппарат, он спокойно смотрел на парадные коробки советских солдат идущих по брусчатке Красной площади.

Появление пулеметных тачанок, а затем броневиков, только улучшило настроение полковника. С этими, молодцы Готта и Гепнера расправятся одним ударом, не заметив их присутствие под колесами своих "роликов".

Скорее чисто автоматически, чем из интереса, Кребс снял прохождение мимо трибун легких танков БТ-7, Т-26, а также танков прорыва Т-28. Все эти танки были хорошо известны немцам и против каждого из них есть средство борьбы, равно как и с тихоходным бронированным монстром Т-35, с лязгом и грохотом, проехавшим мимо полковника.

Кребс уже собирался зачехлить аппарат, как на Красную площадь въехала новая колонна бронированной техники и тут полковника, пробило беспокойство. О существовании у русских таких танков он не подозревал, и чем больше их появлялось, тем сильнее становилась у него дрожь в руках и ногах.

Зубами, сдернув с руки лакированную перчатку, он лихорадочно снимал новую русскую технику, отчаянно боясь, что у него не хватит фотопленки.

Танки двигались по трое, важно отсвечивая своими бронированными боками, грозно выставив вперед дула башенных орудий.

Первыми мимо Кребса проехали легкие БТ-20, затем средние танки Т-32, а вслед за ними и ставший легендой танк Т-34. Для полковника достаточно было одного взгляда, чтобы определить, что подобного аналога в парке германских машин просто нет.

От той легкости и грациозности, с которой двигалась боевая машина, от её хищного вида у полковника неприятно заныло в груди. Ни один из танков немецкого вермахта не мог на равных сражаться с такой машиной.

Фотоаппарат Кребса все щелкал и щелкал, а коварные русские продолжали его удивлять. Вслед за Т-34 на площади появились громады тяжелых танков серии КВ. Грозный красавец КВ-1 властно проплыл мимо несчастного полковника, который лихорадочно пытался определить, чем из арсенала германской артиллерии можно было уничтожить эту страшную машину русских.

Единственное что пришло ему на ум — это зенитное орудие "ахт-ахт", но новый представитель семейства КВ просто потряс Кребса. В нем все было громадным, начиная от гусениц, заканчивая башней и огромным орудием.

Когда проход новой бронетехники закончился, позабыв про дипломатический этикет, весь мокрый от напряжения, полковник покинул гостевые трибуны и чуть ли не бегом бросился в немецкое посольство. Больше всего на свете в этот момент он боялся, что стоявший у входа милиционер отберет у него фотоаппарат с бесценными снимками или во время процесса проявки пленка окажется засвеченной.

Причина, по которой Сталин, а именно он приказал вывести на первомайский парад секретные образцы танковой техники, была одновременно проста и сложна.

Начиная с декабря сорокового года, советская разведка доносила вождю о намерениях Гитлера напасть на Советский Союз и с каждым новым месяцем, новости становились все печальнее и печальнее. После неудачных ноябрьских переговоров в Берлине прошлого года, немецкий фюрер уверенно вел дело к вторжению на территорию СССР.

Медленно, но верно на западных границах Страны Советов появлялись все новые и новые воинские подразделения вермахта. В воздухе как никогда отчетливо запахло войной. Согласно докладам начальника ГРУ Голикова к концу апреля число войск находившихся вдоль западных рубежей СССР было равно количеству войск развернутых против Великобритании.

Надежный источник берлинской резидентуры сообщал, что Гитлер ещё не принял окончательного решения по войне с Россией и Сталин стал действовать. Зная от разведки, что верховное командование вермахта не слишком высокого о советских танковых войсках, он решил продемонстрировать немцы последние новинки советского танкостроения.

К подобному шагу, его подтолкнул разговор с авиаконструктором Яковлевым в ноябре 1940 года. В составе правительственной делегации он ездил в Германию по закупке немецких самолетов. Тогда на вопрос Сталина точно ли, что показанные немцами образцы являются последним достижением германского авиапрома.

— Может вам показали старые самолеты, а новые немцы хранят за семью печатями? — спросил вождь авиаконструктора.

— Нет, товарищ Сталин. Немцы показали нам все образцы своей воздушной техники, которая у них есть на данный момент — категорично заявил Яковлев.

— Вы так твердо уверены в этом, что полностью исключаете возможность обмана со стороны гитлеровцев? Подумайте хорошенько — предложил вождь изобретателю, но тот не воспользовался предложенной лазейкой.

— Сначала я тоже подозревал, что немцы показывают нам старье, а лучшие свои самолеты прячут в ангарах, но чем больше общался с ними, тем твердо приходил к выводу, что это не так. Немцы показали нам все свои последние самолеты, включая опытный образец с реактивным двигателем с одной только целью — запугать нас. Дескать, смотрите какое грозное оружие, мы имеем, против которого все ваши самолеты вчерашний хлам. Думаю, это было сделано специально, по личному распоряжению Гитлера, чтобы заранее внушить нам страх и ужас перед их авиацией, на случай войны с Германией — высказал свое предположение Яковлев, и Сталин был вынужден согласиться с его правотой.

Он хорошо запомнил этот разговор и в преддверии майского парада решил отдать долг господину рейхсканцлеру и как отдал.

Не успели в германском консульстве утихнуть потрясения по поводу увиденного на параде, как от наркома оборона поступило приглашение одному из представителей немецкого посольства 4 мая посетить танковый полигон под Москвой.

После бурных, но не продолжительных дебатов, было решено, отправить майора Шломберга, являвшегося танкистом.

То что он увидел на полигоне потрясло его. Коварные русские подвели его к четырем отдельно стоящим танкам, и любезно предложил майору проехаться на двух из них по выбору.

Бедный Шломберг как легендарный Буриданов осел подвергся невыносимым мукам выбора. Один танк был соблазнительней другого и в каждый из них он хотел влезть и оценить его силу и мощь.

Время отпущенное для раздумья уже давно перешагнула предел разумности, когда господин майор наконец сделал свой нелегкий выбор указав рукой на танки Т-34 и КВ-1. Танк Т-32 и КВ-2 с тяжелым сердцем были вычеркнуты Шломбергом из списка осмотра.

Ознакомившись со средним танком, немец пришел в восторг. Его скошенная броня дающая возможность рикошета попавшего в танк снаряда. Сварные швы корпуса, широкие гусеницы и грозное орудие, полностью перевешивали минусы этой машины в виде ужасной тесноты внутри танка, полное отсутствие элементарного комфорта для экипажа и примитивной оптики командирского перископа. Созданный русскими танк на голову превосходил все танки вермахта и имеющиеся у немцев противотанковые орудия, могли поразить его только на близких дистанциях.